***
Пока мы кружили по запутанным переходам, Рейна делилась со мной тонкостями получения денег. Оказалось, что гвардейское жалование выдается не индивидуально, а сразу на весь коготь, после чего офицер должен был распределить его между солдатами. Однако перед этим надо было пройти определенную процедуру. Вначале требовалось взять специальный листок в канцелярии, а затем, уже с ним, явиться в казначейство и потребовать расчета. И если на втором этапе никакие проблемы не возникали, то вот на первом нередко приходилось побегать. — Никогда не угадаешь, когда эти бумагомараки сделают лист на твой коготь, — с грубоватой прямотой говорила Рейна. — Они могут написать его еще до конца месяца, а могут задержать на неделю. Тогда нам приходится туго. С каждым днем все больше и больше когтей приходят за листами. Хочешь верь, а хочешь не верь, но в конце первой недели очередь тянется от дверей канцелярии до самого внутреннего дворика. Поэтому тут важно не упустить своего… — А лапы, крыло, Стража, наконец? Неужели у них так же? — Ха! — сказала Рейна. — Ха-ха! Как же! Будет высшее офицерство в очередях с нами простаивать! Им жалованье сразу из казначейства приносят. Я заметил, что это немного несправедливо, чем немало удивил девушку. — А разве где-то бывает иначе? — спросила Рейна, задрав брови. И завершила совершенно неожиданным для меня заключением: — Поэтому быть лапой гораздо приятнее, чем простым когтем. Эх, вот бы меня повысили… Какой дом я тогда бы построила! Не с одним, а сразу с тремя этажами! Я подумал и внутренне согласился, что иначе, пожалуй, действительно нигде не бывает. В конце-концов я и сам частично обошел стандартные правила, когда устраивался в Гвардию, а значит и осуждать кого-то не имею морального права. Нет ничего плохого в том, чтобы пользоваться небольшими привилегиями, если это, конечно, делается не во вред остальным. А если существует возможность использовать их во благо другим — то это и вовсе прекрасно! Успокоив совесть этими разумными доводами, я нагнал Рейну, которая вырвалась немного вперед. Та, впрочем, совсем не заметила моего отставания. Оседлав свою любимую тему, девушка грезила вслух. С каждым поворотом и коридором жилище Рейны увеличивалось в размерах, пока не доросло до такого дворца, который едва ли был по карману даже толстосумам из Торговых Домов. Когда я с оттенком ехидства указал ей на это, девушка беззлобно толкнула меня кулаком в бок: — Не будь занудой, Паша! Как будто помечтать немного нельзя! В этот момент мы добрались до уже известного мне закутка. Сегодня в канцелярии было на удивление пусто. Лишь за одним столиком для посетителей писал чего-то одутловатый и рыхлый димаго-жаб в заурядном халате болотного цвета, однако с красивым, вышитым золотом поясом. Кстати, я не оговорился. Именно жаб, а не жаба, поскольку посетитель определенно был мужского пола. Глянув ему через плечо и увидев на его листе колонки чисел и названия товаров, я предположил, что он как-то связан с поставками брони и оружия в Гвардию. Между тем, Рейна проследовала к барьеру. Поразительно, но ее веселая самоуверенность внезапно куда-то пропала. У барьера она держалась практически робко и даже дышала как-то несмело. Я во второй раз убедился, что в противостоянии «вояк» и «бумагомарателей», последние явно одерживали вверх. — Ли вендор. Мне это… Лист… Лист на жалование, — сбивчиво и с непривычной неуверенностью произнесла девушка. Моя старая знакомая, худенькая змейка с острыми скулами, окинула Рейну равнодушным взглядом, на секунду остановила глаза на мне, вздрогнула и тут же отвела их в сторону. — Какой коготь? — прошипела она. — Ржавые Хвосты, — быстро ответила Рейна. — Еще не готово, — немедленно прошипела змея. — Не готово, — печально повторила Рейна, опустив крепкие плечи. — Ну тогда я завтра приду. Может у вас завтра будет готово. — Подожди, — сказал я сзади, остановив уже навострившуюся сдаться соратницу. К барьеру я подступил, едва удерживаясь от широкой улыбки. Чиновница непроизвольно отодвинулась. Впрочем, общаться, пугая ее, не входило в мои намерения. Кажется, я нашел лучший способ помочь своему когтю. В дальнем углу, склонившись над одним из служащих, стоял и негромко беседовал с ним Варьенте Шараск. Хотя он был обращен к нам спиной, я бы ни за что не перепутал его характерной манеры приподнимать колпак и промакивать лысину. Вот уж повезло, так повезло! — Кхм-кхм… — достаточно громко откашлялся я и произнес на всю канцелярию: — Вы точно уверены? — Да, — опасливо прошипела змея. — У меня здесь только на коготь Белого Камня и Мшистой Горы. Шараск обернулся: сначала бегло, а потом, узнав меня, крутанулся всем телом. — Павел! — сердечно воскликнул он и двинулся к барьеру. — Приятно вас видеть! Вы по делу или неофициально? Я с радостью выкрою для вас немного времени. — К несчастью завтра у меня испытание, — сказал я. — Так что неофициально я зайду как-нибудь в другой раз, хорошо? Сегодня мне надо готовиться. Шараск закивал так, что очки сползли ему на нос, а потом потер ладони и посерьезнел. — Стало быть, вы по делу. Что же, говорите, не стесняйтесь. Мне никогда не жалко оказать вам услугу. Я убежден, что когда-нибудь мы с вами сочтемся… когда вы сами того пожелаете. — Обязательно, — пообещал я. — Видите ли, нам не дают лист на получение жалования. Говорят, он еще не готов. Шараск расслабился, расплывшись в широкой улыбке. — Вы о приказе по форме двенадцать дробь десять? Ох, это же мелочь! Вы получите его сию же минуту. И обратился к чиновникам, строго произнеся всего одно слово: — Ускорьте. Шестеренки бюрократического механизма скрипнули и закрутились. Чиновник в дальнем конце вытащил красный лист с замысловатой каймой, чиркнул нам нем несколько строчек и передал соседу. Тот, поставив печать, отправил его дальше. Третий некоторое время разглядывал лист на просвет, будто увидел подобный впервые, а затем сделал запись в толстенный, зловещего вида журнал в черном переплете. Документ уверенно путешествовал между столами, постепенно обрастая текстом с печатями. Спустя несколько долгих минут, которые мы с Рейной, затаив дыхание, наблюдали за этим священнодействием, приказ на получение жалования (по форме двенадцать дробь десять!) оказался в руках у змеи. — Получите, — сказала она. На лице у нее было явственно написано облегчение, что совсем скоро я отправлюсь из канцелярии восвояси. Жаб, также смотревший на весь этот процесс, не удержался и завистливо квакнул. — Вот и все, — весело сказал Варьенте Шараск. — Обязательно заглядывайте, Павел. Для меня большая честь оказаться вам полезным. А сейчас, прошу меня извинить, но — дела, дела, сплошные дела… Пожав мне на прощание руку, он скрылся в своем кабинете. Рейна с ошарашенным видом взяла приказ у чиновницы. Клянусь, что в этот момент у ящерицы задрожала ладонь. Поглядев на меня, она молча встряхнула листом, словно доказывая, что тот настоящий, а потом резко схватила за руку и потащила наружу. Похоже, охваченная эмоциями, Рейна ненадолго перестала соображать и поэтому делала это практически на автомате. Но зато когда мы оказались в коридоре, девушка наконец-то очухалась и дала полную волю своему восхищению. — Паша! Ты!.. Ты!.. — задыхаясь, воскликнула Рейна. Она стиснула меня в объятиях, подняла и легко закружила в воздухе. — Да ты лучший кандидат на свете! Не-ет, я не хочу хвастаться, но глаз у меня верный. Я сразу поняла, что ты — наш, наш, настоящий гвардеец! Но как это тебе удалось? — Отпусти, задушишь, — сдавленно прохрипел я, почувствовав, что еще немного и у меня захрустят ребра. И объяснил, когда рослая ящерица бережно опустила меня на ноги: — Всего лишь использовал свое знакомство с Шараском. По-моему, он хочет сосватать мне какую-то из дочерей. — А ты? — А что я? Я их даже не видел. Вдруг они у него страшные? Хвост Рейны затрясся от смеха. — Однажды мы попросили Милашку, чтобы та пошла на свидание с одним из оружейников. В благодарность, он тайно починил броню Гдашу, которую здорово помяли наемники. Но оружейник — это одно, а канцелярия — это другое. Тут даже Милашка бессильна! — Ох, ну и сравнение! — пробурчал я, заливаясь краской от гордости. — Все, теперь от приглашения мне не отвертеться. Возможно именно сегодня я заложил первый камень своей будущей семейной жизни. — Не горюй, — утешила меня Рейна. — Знаю я, где живет этот Шараск. И дочерей я его видела. Конечно, до меня им далеко, но они тоже весьма миловидные. Правда уши у них маленькие и розовые, зубы тупые, да и хвоста нет, но ты же аинго, тебе, наверно это даже понравится. Я не знал смеяться мне или плакать, а посему решил не делать ни того, ни другого. Мне уже не терпелось погрузиться в горячую воду и смыть с себя грязь. Не сказать, что подготовка к экзамену вызывала у меня столько же предвкушения, но о ней я тоже старался не забывать. Натереться, ополоснуться и сразу же в особняк — учить, вот что было моим планом.***
Пожалуй, баня была одним из самых шикарных и красивых мест в Зеленой Крепости. По сравнению с относительно скромными казармами, она занимала какую-то совсем умопомрачительную площадь, была отделана дорогим темно-бежевым мрамором, а потолок ее украшала искусная каменная мозаика и золотистые узоры. Здесь располагалось почти два десятка бассейнов различных размеров с прохладной, теплой, горячей и очень горячей водой, имелась сухая, полусухая и влажная комната, а также специальное помещение, где ящеров стригли или обкусывали отросшие когти. Баня была буквально отдельным царством — окутанным паром и запахом масел, с шипящей водой на камнях, со стуком тазов и вездесущими лужицами на теплом полу. Гвардейцы его обожали. Я сидел, развалившись на нагретой скамье, и старательно скреб себя губкой. Рейна, с ног до головы в пене, повернувшись ко мне хвостом, растирала загорелые шею и плечи. При этом она блаженно кряхтела и даже похрюкивала от удовольствия. При каждом движении девушки по ее широкой спине перекатывались упругие шарики мускулов. И хотя в целом Рейна была совершенно не в моем вкусе, определенная эстетика в этом зрелище все же присутствовала. Интересно, когда я начну заниматься боевой подготовкой, я наращу себе такие же мышцы? Было бы очень неплохо! — Давай, поливай! — сказала девушка, приобернувшись. Я поднял тазик с водой, занес над головой ящерицы и накренил. — Ух, здорово! Ух, хорошо! — приговаривала Рейна. — Не скупись, лей сильнее! Ух, хорошо! Потом мы проделали тоже самое со мной и, разомлевшие, откинулись на скамье. — Здорово, что ты меня уговорила, — произнес я, лениво стряхивая с волос капли воды. — У меня и правда голова прояснилась. Рейна ухмыльнулась. — Это еще что! — с энтузиазмом сказала она. — А хочешь научу тебя, как правильно выходить из бани? — Зачем? Ты ведь меня уже учила. Сейчас прыгнем в бассейн с холодной водой, пару раз окунемся и можно идти вытираться. — Э, Паша. Так правильно только наполовину. А полностью правильно надо делать немного иначе. — В прошлый раз ты говорила по другому, — заметил я. — Дай-ка вспомнить… «После мытья надо сразу окунуться в холодную воду и только потом уходить. А кто так не поступает, тот вообще ничего в банях не соображает, не будь я Рейной Фуэгро!» Ящерица шлепнула меня хвостом по бедру. — Эй! Ты чего, меня передразниваешь? — притворно возмутилась она, но тут же снова заулыбалась. — Да я от своих слов и не отказываюсь. Бассейн с холодной водой обязательно будет. Но я тут внезапно поняла, что одного его мало. Один бассейн — это для каких-нибудь задохликов. А мы с тобой не такие. Сначала мы прыгнем в холодную воду, потом в горячую, потом снова в холодную, а напоследок немного посидим в тепленькой. Знаешь, как нас это встряхнет? Вот это я называю правильным окончанием бани! Я мужественно принял вызов. От этого же нельзя заболеть, правильно? Зато, испытыв подобие контрастного душа, мой организм наверняка соберется в кулак и покажет просто запредельные чудеса бодрости, а накануне экзамена это никогда не помешает. — Я в деле, — кратко сказал я. — Тогда чего же мы ждем? — воскликнула Рейна. — Понеслись! Она нагнулась и схватила мешочек с серебром, лежащий под скамьей. Девушка не выпускала его из вида ни на секунду. Перед тем, как пойти в баню, мы по-быстрому сбегали в казначейство и получили жалованье на весь коготь. Хотя воров среди ящеров вроде бы не водилось, Рейна отказалась оставить мешочек в раздевалке и потащила с собой. Ну а я поступил проще: распихал по карманам свою «гвардейскую» долю в двенадцать куэнью и уложил в специальную нишу вместе с одеждой. Мы кинулись к бассейну с холодной водой, непроизвольно делая это наперегонки. Самым главным было не поскользнуться и не попасть стопой в вертикальные сточные дыры. Почему-то они были очень широкими, диаметром в полтора кулака, и ничем не прикрывались. Здесь в бане следовало хорошенько смотреть себе под ноги. Рейна опередила меня примерно на корпус. Когда я подбегал к краю бассейна мне навстречу взвился целый фонтан брызг, вызванный прыжком девушки. В следующий миг холодная вода приняла и меня. Я всплыл, фыркая и бешено растирая замерзшие плечи. Рейна, погрузившись по шею, пускала длинную струйку через дырку в зубах. — Отлично начали! — выдохнула она. — Обалдеть можно! — подтвердил я. — Живем так живем! Мы выбрались и побежали к следующему бассейну. В горячей воде нежилась целая компания ящеров, поэтому туда мы соскочили относительно аккуратно. Относительно. Вместо мощного десятибального шторма мы создали всего лишь скромную бурю. Ящеры недовольно скривили рты, когда на них накатилась волна от нашего погружения, но вслух ничего не сказали. Рейна обожала хвастаться и преувеличивать, но то, что она считается весьма сильным гвардейцем было истинной правдой. По этой причине закусываться с ней не желали. — Теперь снова в холодненькую! — воскликнула девушка. Мы повторили холодненькую и, наконец, вышли на финишную прямую — к бассейну с приятной теплой водой. Я вылез немного раньше и ближе к конечной точке нашего необъявленного соревнования, а потому теперь опережал Рейну. Едва не поскользнувшись на луже, я перескочил через сливную дыру. Позади раздался звонкий шлепок и ругательства, но остановиться было уже невозможно. Не успев затормозить, я почти плашмя сорвался с края бассейна, сгруппировавшись в самый последний момент. Несмотря на неудачный прыжок, меня ожидало блаженство. Ощущения от теплой ванны после ледяной практически невозможно описать. Это было просто концентрированное наслаждение. Мне даже не хотелось выныривать, но я беспокоился — что там у Рейны? Неужели она угодила лапой в слив? Надеюсь, она ничего себе не повредила! Оказалось, что все не так плохо. Рейна лежала, распластавшись на животе рядом с дырой и запустив в нее лапу по локоть. Похоже, с ней все было в порядке. — Чего случилось? — спросил я, утирая лоб. Девушка слегка приподняла голову и с досадой проговорила: — Поскользнулась. Вакк вагга! Ты только представь, хлопнулась, выронила мешочек, а он взял, да и провалился в эту дыру. Я подошел ближе. — Никак? Рейна сердито поморщилась и напрягла лапу. — Да я его даже нащупать не могу. Попробуй что ли ты, Паша. Девушка освободила мне место. Я опустился на колени перед дырой и заглянул в нее. Мешочка было не разглядеть. Тогда я лег и засунул в отверстие руку, однако как бы ее не вытягивал, не сумел прикоснуться пальцами ни к чему другому, кроме гладких, отшлифованных водой стенок. — Может попробовать какой-нибудь палкой его подцепить? Рейна вздохнула и закусила губу. — Нет, палка здесь не поможет. Вот досада! Придется спускаться к отстойникам. Он должно быть провалился куда-то туда. — Здесь есть отстойники? — удивился я. — А зачем? Я думал, все сразу в Веласку сливается. Девушка распрямилась и поднялась. — Сливается, после того как немного очистится. Мы же тут моемся, в горшок ходим, а горожане, что, пить что ли это будут? Сразу прибегут жаловаться, будто мы Договор нарушаем. Где, спросят, наше обещанное процветание? Загадили реку, вонь от каналов стоит невозможная, не то что воды набрать, подойти близко нельзя. Кому это надо? Ладно, Паша… Я знаю, куда мог провалиться мешок. Если я все правильно помню, то его вполне реально достать. — Значит, пойдем? Рейна с сомнением повела хвостом. — Там очень грязно и дышать почти невозможно… — протянула она. — Отстойники выгребают не чаще, чем раз в две недели. До следующей чистки дня три или четыре осталось, так что там уже набралось порядочно дряни. Нет, пожалуй, не ходи со мной. Я уронила, я и достану, не будь я Рейной Фуэгро! — Тогда подожду тебя в комнате для раздевания, — предложил я. — Ага, — кивнула Рейна. — Ты потом в казармы? — Нет, в город, так что нам по пути. — Стало быть, договорились, — сказала Рейна и вздохнула. — Эх, не повезло. Вот скажи честно, Паша, неужели я косорукая? Какой-то дурацкий мешочек не смогла удержать. Я ответил, что раньше за ней такого не замечал, поэтому ни в коем случае. Удовлетворенная Рейна, которая просто не умела долго расстраиваться, в ответ расщедрилась настолько, что даже признала, что я опередил ее в забеге по бассейнам. Учитывая характер моей сослуживицы, это дорого стоило! А мешочек без сомнений найдется. Во всяком случае, мы оба на это надеялись.***
Рейна наскоро вытерлась, оделась и отправилась к отстойникам, которые находились где-то под баней. Напоследок она сказала: — Если меня долго не будет, ты меня не жди. Кто знает, сколько я там провожусь, копаясь в разной гадости. Тьфу, даже думать об этом не хочу! На этом мы с ней и расстались. Отведя в сторону ножны, я уселся на лавке и уставился в потолок, скрестив пальцы. Первые десять минут пролетели незаметно. Следующие я провел, покинув раздевалку и разгуливая по коридору. Через полчаса я начал подумывать, что мешочек завалился в какое-нибудь труднодоступное место и поэтому Рейна вернется вся покрытая грязью, после чего ей придется мыться заново. Стоило ли тогда оставаться? Время давным-давно перевалило за полдень, пора было браться за повторение. — «Подожду еще четверть часа, — решил я. — Это максимум, который я могу себе позволить.» Я подождал не четверть часа, а куда дольше, однако девушка так и не появилась. Я не на шутку забеспокоился. Да что там с ней происходит? Воображение уже рисовало мне разные страшные вещи, причем говоря объективно, довольно бредовые. А вдруг Рейна сорвалась с лестницы и теперь стонет внизу со сломанной лапой? Или она заблудилась в лабиринте переходов и не может найти дорогу назад? А может в отстойниках поселилась какая-нибудь жуткая тварь и напала на девушку, пока та отвлеклась? Я правда не знал, существуют ли в Теффене жуткие твари, но на ум мне почему-то лезли чудовища с многочисленными слюнявым ртами и длинными щупальцами, терпеливо ждущие жертву под покровом вонючего мрака. Я непроизвольно дернулся по коридору, но практически сразу остановился. Так, спокойно. Мне готовиться надо, а не сочинять всякую чушь. Естественно, девушка просто роется в отходах или мешочек плотно застрял в стоке, вот она и пошла за слугами, чтобы те его протолкнули. Ну какие чудовища? Какая сломанная лапа? Вообще-то Рейна старше меня, к тому же она офицер, так неужто она сама не разберется? — А к чертям собачьим эту учебу, — произнес я рисское ругательство, смысл которого наполовину не понимал. — Все же проверю. От меня не убудет. Правда, перед тем как проведать девушку, первым делом следовало выяснить, как вообще попасть в эти отстойники. К счастью, как раз в эту минуту из раздевалки вышли несколько ящеров. Старательно избегая меня, они вытянулись в цепочку вдоль стенки и зашагали в сторону выхода. Я преградил им дорогу. — Не подскажете, как дойти до отстойников? — как можно более вежливо и мягко спросил я. Гвардеец, занимающий место во главе цепочки, поджал губы и сделал постное лицо. — Отрицательно, вал кандидат, — сказал он неприязненно. — Сам не знаю. И предпринял попытку меня обогнуть. Впрочем, что-то подсказывало мне, что гвардеец просто-напросто не желает мне помогать. Поэтому я не отступил и снова встал у него на пути. — Тут такая ситуация… Рейну Фуэгро знаете? Коготь Ржавых Хвостов. Так вот, она спустилась в отстойники и что-то очень долго оттуда не возвращается. — А мы тут причем, вал кандидат? — резонно спросил ящер. Я замялся. — Думал, поможете проверить, все ли у нее хорошо, или хотя бы скажете, как туда добраться. Ящер немного смягчился. — Зря вы о ней беспокоитесь, — произнес он. — Рейна нигде не пропадет. А нам в караул идти надо. Что до отстойников, то спросите у слуг в комнате для раздевания. Уверен, они знают дорогу. Это было уже чем-то определенным. Значит у слуг? Хорошо. Мне стоило поторопиться, поскольку время медленно, но верно начинало меня поджимать. Мысль о том, чтобы учить законы ночью, перед ранним подъемом, откровенно не радовала. Тем не менее, даже если с Рейной ничего не случилось, я должен был убедиться.