***
Разбираться Берилл так и не пришла. Утром лапа приказал нам одеться и вместе со всеми явиться на построение. На плаце царил образцовый порядок, потому как сегодня на нем собралось все начальство, какое у нас только было. Помимо лап и крыла, присутствовала Берилл и капитан Стражи. Дракон Нуллиан явно тяготился соседством вердиктора. Он был мрачнее, чем туча, а его хвост беспокойно покачивался. Берилл, застывшая, как ледяной столб, была бесстрастна и холодна. Я с опасением кинул взгляд на Эйнара — насколько он зол? Увиденное плохо вязалось с происходящим. Капитан Стражи был расслаблен и безмятежен. Наклонив голову набок, он, щурясь, наблюдал за гвардейцами с легким, чуть отстраненным интересом, как наблюдают за довольно забавным, но все же не слишком увлекательным зрелищем. Зазвучал рожок. Над плацом, над башнями, замелькали всполошенные птицы. Щелкнув когтями, гвардейцы подтянулись и положили лапы себе на плечо. Берилл широкими шагами выступила из ряда офицерства и резко и четко заговорила: — Вчера кандидат Павел Чарнотцкий стал свидетелем мошенничества. Руководствуясь честью гвардейца и строго следуя пункту статьи двадцать один о «пресечении преступной деятельности вне официальных дежурств», он вступил в конфликт с мошенниками, после чего подвергся нападению с их стороны. Угрожая оружием, что разрешено тем же пунктом, он обратил преступников в бегство и начал преследование. Мы слушали драконицу с окаменевшими лицами. Несмотря на неплохое начало, судя по интонации Берилл, благодарность нам не светила. — Вскоре к преследованию присоединился коготь Ржавых Хвостов, находящийся в увольнительной, — продолжила Берилл. — Вероятно, они также руководствовались благородными мотивами. Однако! То, что произошло дальше, выходит за всякие рамки! Кандидат и коготь Ржавых Хвостов загнали преступников на судно «Желтая Тень». Согласно пункту «о собственности», они должны были вызвать дежурных гвардейцев и заходить на корабль вместе с ними, но вместо этого ворвались на борт и набросились на команду. Поразительная, невероятная, безобразная глупость! — Как я и думал, — мрачно прошептал рядом Шутник. — Точно посадит. Лапа, стоящий за спиной драконицы, с испуганной злостью показал нам кулак, дескать не смейте болтать! Берилл повысила голос: — Версия о сговоре команды с мошенниками не подтвердилась. Следовательно, кандидат и коготь Ржавых Хвостов не только превысили свои полномочия, но и причинили вред здоровью невинных. Неприемлемо! Недопустимо! Я не вправе оставить этот проступок без наказания. Но начну по порядку. Преступники — за мошенничество и вооруженное нападение на кандидата — осуждены на три года Лунного Грота и высылку. Пострадавшим матросам выплачена компенсация в размере десяти куэнью на человека. Что касается вас… Лапа Кодораш! Как офицер, вы отвечаете за своих подчиненных. Лишение двухнедельного жалования! Коготь Фуэгро! Лишение двухнедельного жалования и две недели ареста! Добавлю, что если вы снова допустите нечто подобное — разжалую вас в рядовые! Рядовые и кандидат! По неделе ареста! Наш командир покорно опустил голову, однако по строю гвардейцев прокатилась волна приглушенного ропота. «И как нам защищать жителей, если нас за это накажут?», «Погорячились, бывает…», «А мы бы на их месте не погорячились? У кандидата, вон, щека перевязана…» — неслось со всех сторон недовольство. — Я закончила. Взять арестованных под стражу, — между тем, приказала Берилл. Ропот окреп, но через секунду испуганно стих, потому что я вышел из строя, встал напротив вердиктора и произнес: — Несправедливо. — Позволите увести арестованных? — каким-то дребезжащим голосом выкрикнул лапа, со всех ног метнувшись к драконице. Однако Берилл отстранила его. Вперившись в меня морозным, ледяным взглядом, она спросила с ужасным спокойствием: — Что-что вы сказали? — Несправедливо, ниэр вердиктор, — непримиримо повторил я. — Хорошо, возможно вы правы. Драка с матросами была нарушением закона. Но почему вы наказываете за это всех без разбора? Ведь это случилось из-за меня! Я мог позвать гвардейцев сразу, как только увидел, что тот шакал с гиеной мошенничали. Именно я, я и никто другой, стал причиной нападения на корабль. Коготь Ржавых Хвостов и тем более вал Кодораш тут не причем! Наказан должен быть я один! Вот это будет справедливо! Гвардейцы, включая крыло, потрясенно молчали. Я не отрываясь смотрел драконице в глаза. Краем зрения я заметил, как на лице Эйнара прорезалась и тут же пропала странная, наполненная триумфом усмешка, совсем неуместная в такой ситуации. — Неделя ареста, — жестко сказала Берилл. — И еще одна за нарушение дисциплины. Я почувствовал, что кто-то встал рядом, тесно прижавшись плечом. Это была Рейна. За ней, один за другим, потянулся весь коготь Ржавых Хвостов. Клянусь, мы умудрились пробить эту скалу. Лицо драконицы осунулось, а губы нехорошо изогнулись. Однако вердиктор быстро взяла себя в руки, и начала раздавать наказания направо и налево. — Еще неделя ареста за нарушение дисциплины, — поочередно слышал каждый гвардеец. Последней к нам присоединилась Милашка. Пока Берилл расправлялась с другими, миниатюрная девушка смущенно вздыхала и мялась. — Я тоже… Я тоже хотела бы две недели ареста… Если можно, ниэр вердиктор, — уставившись в землю, тихонько сказала она. — Я тоже нарушаю дисциплину. Как все. Упрашивать ей не пришлось. Получив увеличенный срок, Милашка вся засияла и принялась картаво благодарить драконицу. Мне стало смешно. Берилл сдвинулась практически на самое дно в моем внутреннем списке знакомых. На врага, разумеется, она не тянула, но и называть ее просто неприятной личностью уже было нельзя. «Ледышка», завел я отдельную строчку. Ощущая себя победителем, я отдал вердиктору честь. Тот цирк, который мы устроили у всех на виду, должен был здорово ударить по авторитету драконицы. И пусть я не добился того, что изначально планировал, я был… Я был им очень доволен. — Увести! — наконец скомандовала Берилл. — Ведите нас под арест, — приказал я, обернувшись к строю гвардейцев. Воздух был бодрящим и свежим. Мой конфликт с драконицей наконец-то прорвался в открытую стадию и теперь все, абсолютно все стало понятным и ясным. Когда нас вели, огибая строй, гвардейцы смотрели на нас, как на героев. Больше того, ящеры отдавали нам честь, дважды ударяя кулаком себя по плечу. Сначала не все, и с опаской, но чем дальше мы удалялись от Берилл, тем больше находилось таких смельчаков. Рейна взяла меня за руку и благодарно сжала ладонь своей теплой чешуйчатой лапой. Так, за руку, мы с ней и остальными ребятами, и спустились к арестантским, где нам предстояло отбыть две недели дисциплинарного наказания.Вердиктор Берилл, ч.5
13 ноября 2021 г. в 23:32
В Зеленую Крепость нас привели под конвоем. Хотя никто не запрещал нам разговаривать, всю дорогу мы угрюмо молчали. Настроение у нас в лучшем случае было подавленным, если не вообще похоронным. Сопровождающий нас коготь Железных Зубов тоже выглядел удрученным и хмурым. Я видел, что им противно и стыдно вести нас, словно преступников, однако ослушаться приказа вердиктора они не могли. Осуждать их, впрочем, за это было нельзя.
У ворот нас окликнули караульные:
— Чего случилось?
— Ледышка лютует, — негромко бросил Здражик, коготь Железных Зубов.
Караульные завздыхали и отвели взгляды. По всей видимости, им тоже приходилось иметь дело с драконицей.
Нас довели до казарм. Коготь Железных Зубов остался снаружи, а Здражик отправился отрапортовать нашему лапе. Вал Кодораш появился минут через пять. Он был как в воду опущенный, а на лице его застыло тоскливое выражение.
— Опять вы? — уронив хвост, беспомощно спросил офицер.
— Опять мы, вал Кодораш, — скорбно подтвердил Шутник.
Лапа уныло покачал головой и тихим, безнадежным тоном проговорил:
— Эх вы, идиоты, Договор вам под хвост… Идите в свое помещение. «Лечебницу» и бинты вам принесут.
Очутившись в комнате, мы мрачно расселись на кроватях. Вскоре через дверную щель нам просунули лоскуты ткани, тряпочку и плошку с водой, в которой были заварены мясистые синие листья. По помещению разнесся мощный травяной запах.
— Раны неглубокие, зашивать не придется, — сообщила Рейна. Она подсела на кровать рядом со мной и обмакнула тряпочку в плошку. — Но все равно их лучше промыть, иначе они загноятся.
— Что, страшно выглядит? — спросил я невесело.
— Да не особо, — уверила Рейна. — Даже смотреть не на что.
Однако я все-таки захотел посмотреть. Покопавшись в своем сундучке, Милашка извлекла из него зеркало и поднесла мне к лицу. Повернув голову, я покосился на отражение. Увиденное было не слишком приятным. От уха и практически до самого рта тянулись широкие, припухлые борозды, багрово-черные от запекшейся крови. Мда… прогулялся в трактир, называется.
— Было бы из-за чего расстраиваться, — сказала Рейна, умело и деловито протирая тряпочкой щеку. Она явно делала это далеко не впервые. — Шрамы только украшают гвардейцев! Тем более мы дрались за правое дело. У меня аж чешуя от злости встопорщилась, когда ты Ледышке про этих гадов рассказывал!
— Верно, — поддержал ее Панцирь, а Гдаш Круглолобик сердито потер подбородок и заявил:
— Не понимаю, почему она не встала на нашу сторону. Не понимаю.
— Да дура она, — встряла Длиннохвостая. — Сколько служу, она всегда была законченной дурой. Я закон, — передразнила она, скорчив тупую, высокомерную рожу. — Я справедливость… Тоже нашлась мне, закон!
— И куда только смотрела Великая Древняя Сила? — присоединился Шутник.
— Видать она ее выбрала сослепу или с похмелья, — сказала Рейна. Она возмущенно стукнула лапой по животу. — В печенке сидит, вот она где! Терпеть ее не могу!
В другом месте и при других обстоятельствах, я бы попытался остановить этот поток ругательств и оскорблений, как поступал уже неоднократно. Конечно, драконица была мне глубоко неприятна, а иногда вообще ненавистна, но все же она была моей наставницей. Заниматься с ней, одновременно понося за спиной и позволяя делать это другим, было как-то… неправильно. Однако сейчас вопросы морали меня не заботили. Я сидел, болезненно морщась, когда щеку обжигало особенно сильно, и думал:
— «Несправедливо… Как же это несправедливо! Ведь мы, по сути, поймали бандитов, подонков, отбросов, которые выуживали деньги у честных людей. Ну да, ворвались мы на корабль. А что еще прикажете делать? Позволить им спрятаться? Или уплыть? Да нас не в казармы должны были отправить, а похвалить и выдать награду! Нет, хоть убейте, но все это несправедливо!»
Запала ящерам хватило ненадолго. Изругав драконицу вдоль и поперек, они загрустили и погрузились в невеселые мысли. Рейна закончила промывать раны, взяла у Милашки бинты и перемотала мне щеку. «Порядок», посмотрев, удовлетворенно сказала она и тоже умолкла, положив лапы на колени. Тишину нарушил робкий голос Милашки:
— Как думаете, на сколько нас посадят?
— Может и не посадят, — отмахнулась Рейна, но без обычной оптимистичной уверенности. — Может Ледышка к нам еще придет разбираться. Глядишь, разберется. Случаются же иногда чудеса…
Но надежда на это была слабой и призрачной, поэтому ее слова ободрения пропали напрасно. Прозвучал рожок на отбой. Готовясь к худшему, мы стали укладываться.