***
— Хреново, очень хреново. Задание вы провалили, да еще и спалились по полной. Можешь себе представить, что будет, если твой приятель раскололся и все выложил, про тебя в том числе? — Молодой мужчина, опустив стекло автомобиля, повернулся — в холодном взгляде плескалось откровенное раздражение. — Он не мог! — протестующе вскинулся собеседник. — Да что ты? А я вот кое-что слышал про Зимину и ее команду. В том числе то, что она никогда не оставляет без ответа подобные случаи. Да и никто бы на ее месте не оставил. Так что если что... Тебя с твоим приятелем закроют надолго, но это в лучшем случае. Понимаешь, к чему я? Валить тебе надо, и как можно быстрее. Желательно подальше отсюда. — Боитесь, что на вас могут выйти? — с внезапной дерзостью донеслось в ответ. — Ну это точно вряд ли. Не в твоих интересах меня сливать. А то я ведь и напомнить могу, чем ты мне обязан. Так что воспользуйся добрым советом, исчезни куда-нибудь. Понял? — Понял, — мрачно отозвался собеседник и, не прощаясь, полез из машины. А главный, заводя двигатель, неприязненно подумал, что с подбором исполнителей он накосячил и отвечать за их тупость тоже придется именно ему.***
На этот раз, как ни странно, следователь смилостивился и свидание разрешил — правда, не по всем правилам, а на десять минут в его кабинете, перед самым допросом. Паша даже поразился тому, как легко все получилось, но это не помогло сообразить, как и чем помочь другу, попавшему в такую историю. — Не надо мне помогать. Тобольцев, хмурый, небритый, помятый, совсем не похожий на прежнего веселого щеголя Витьку, глянул остро и, как показалось, враждебно. — Как это "не надо"? — Ткачев даже опешил. Что-то было не так, вернее, Витька был не таким, и дело, чувствовал Паша, было даже не в нескольких днях, проведенных в камере, не в обвинениях, которые ему предъявляли, и даже не в том, что он имел право подозревать — слил его старый друг. Что-то другое... Чужой. Вот что зацепило, резко укололо неприятной мыслью — этот человек, развалившийся сейчас на стуле напротив, не имел ничего общего с его давним другом Витькой Тобольцевым. Совершенно незнакомый, неприязненно настроенный человек — откуда это все? — А хочешь правду? Паша невольно вздрогнул от откровенного вызова, пробившего враждебный тон. И еще до того, как Тобольцев заговорил, остро понял: то, что он услышит, будет не самым приятным.***
Странная воцарилась в доме атмосфера, хотя с некоторым сожалением Ирина признавала: нынешнее положение вещей намного логичней и правильней в свете всех событий и их непростых отношений, нежели то необъяснимо-теплое, что связывало в последнее время. Ведь, по сути, кто они друг другу? Начальница и подчиненный. Старшая наставница, втягивающая его в сомнительные дела, и исполнительный помощник, приходивший на выручку в самые непростые времена. Наконец, убийца и тот, кто клялся ей отомстить. Очень просто и очень сложно, но уж точно ничего больше. А еще — фиктивная жена и мать уже горячо любимого будущего ребенка. Об этом, он кажется, и не забывал: в обыденно-бытовом плане все осталось по-прежнему, разбавившись какой-то холодной деловитостью — будто соседи по квартире с четким разделением обязанностей и критическим минимумом необходимых фраз и вопросов. И отрезвляющая мысль, что именно так все и должно было быть, накатывала странной опустошающей горечью. Совсем расклеилась, размякла, расслабилась. Избаловали вы, товарищ капитан, своим вниманием... Ира, невесело усмехнувшись, аккуратно сложила в стопку разметавшиеся по столу папки и поднялась — от долгого сидения начала ныть спина. Но накативший дискомфорт почти не ощущался на фоне судорожно мелькавших мыслей — обрывков разговоров, старых сводок, личных дел — ей стоило огромного труда найти нужных людей, необходимые материалы, важную информацию. Благо ребята — и Костя, и Вика, и Савицкий — по мере возможностей помогли ей найти нужную зацепку, чтобы распутать эту историю. Конечно, осталось много вопросов, нестыковок, неясностей, но общая картина вырисовывалась вполне простая. И ключевой фигурой, как они и предполагали, оказался генерал Смольский. Фигура крупная, сильная, со множеством связей и преданными людьми — практически непобедимая сила. Но уж очень удачное теперь было время — уничтоженный смертью своей дочери, разбитый правдой о зяте, выведенный из равновесия неудачей с похищением Сашки и попыткой давления на нее... Самый удачный момент нанести еще один удар — контрольный, решающий, а самое главное — совершенно непредсказуемый. Убедиться, добиться правды и наконец покончить со всей этой кровавой историей, в которой число трупов давно превысило число фигур на шахматной доске. Самое время остановить игру. Ира набросила на шею шарф, вытянула из кармана пальто телефон, прикидывая, кого взять с собой в качестве подкрепления. Конечно, еще несколько дней назад имелся самый простой, очевидный и надежный вариант, но сегодня... Разве что Савицкий... Закрывая кабинет, Ира терпеливо слушала гудки, но когда механический голос предложил перезвонить позднее, сердито закинула мобильный в сумку, решив, что дозвонится по дороге. А сейчас задача была гораздо важнее — продумать и построить диалог таким образом, чтобы у противника не осталось ни малейшего шанса. И отчего-то Ирина была уверена — ей обязательно повезет.