Дочь Саурона. От ненависти до любви

В крепости серо и пасмурно. Почти все молчат, лишь кто-то отдаёт приказы, да кое-где слышен детский плач. Вслед за Леголасом Эндэнарэ спрыгивает с Морнасула и, передав скакуна конюху, поспешно отходит от ворот, пропуская тех, кто возвращается после боя. Король Теоден, возглавляющий колонну, мрачен и молчалив, воины подавлены. Гимли, которого один из роханцев посадил на своего коня, понуро опустил голову и взглядом невидящих глаз смотрит на рукоять секиры. Арагорна среди вернувшихся нет. Леголас и Эндэнарэ напряжённо переглядываются, и у девушки сжимается сердце. — Гимли! — аранен подбегает к другу и помогает ему спуститься на землю. — Где Арагорн? — он с беспокойством смотрит то на лицо гнома, то на закрывающиеся ворота. — Что случилось?! — Он ранен, — Гимли глядит на эльфа и кивает назад. В почти закрывшиеся ворота въезжает последний воин верхом на гнедом коне. Арагорн. Ткань на левом плече дунадана порвана, а свежая рана едва-едва перестала кровоточить. — Арагорн… — Эндэнарэ вздыхает, и словно где-то глубоко внутри становится легче. Что это? Опять то самое, непонятное чувство?.. Воины молча расходятся в стороны, пропуская Странника к друзьям. Он ничего не говорит, только улыбается и здоровой рукой хлопает эльфа по плечу. — Ты вернулся живой, — облегчённо выдыхает Зеленолист. Странник кивает и удаляется в крепость, следуя за правителем. Неподалёку украдкой вытирает глаза племянница короля — Эовин, юная роханская дева, в которой, кажется, пробудились чувства к наследнику Гондора. Эндэнарэ поднимается на крепостную стену, задумчиво глядя куда-то вдаль. На небе сгущаются облака, всё сереет и мрачнеет, а сами люди будто пригибаются под тяжестью туч. Эта битва не будет лёгкой — она будет страшной, кровопролитной, словно вырванной из чьего-то кошмара и брошенной в настоящее, в этот мир. Девушка оглядывается: вокруг почти никого, лишь несколько воинов в этой части стены, да и те заняты своим делом, выполняя поручения командующих. Она поворачивается раненым боком к камню, скрывая разорванную рубаху плащом, и, закрыв глаза, пытается исцелиться. Языки пламени пробегают по коже, приятно согревая, кровь застывает — и края раны начинают затягиваться. — Ты не боишься, что кто-нибудь увидит это? Эндэнарэ резко оборачивается, прикрывая рукой последний след огня, и испуганным взглядом впивается в Леголаса, как всегда, подкравшегося бесшумно. — Никому нет дела до меня, сейчас все заняты предстоящим боем, — строго отвечает она, всё ещё не избавившаяся от ощущения страха после неожиданного появления эльфа. — Мы должны победить… — Не боишься, что тебя узнают? Ты мастерски скрывалась всё это время, однако впереди битва, — задумчиво произносит аранен, заслужив неодобрительный взгляд собеседницы. — Не говори об этом, Зеленолист! — чеканит она и быстро уходит прочь, кутаясь в длинный походный плащ. Разве может он говорить с ней об этом? Нет! Даже он — тот, кто, зная её тайну, каким-то непонятным образом стал ей другом — не должен говорить этого. Эндэнарэ медленно обходит крепость, сторонясь друзей и воинов Рохана. Никогда прежде она не чувствовала себя так перед боем, никогда не было настолько тяжело на душе: серо, противно, будто внутри всё покрыто густым липким туманом, пробирающимся во все закоулки сердца. Девушка поднимает голову и смотрит вдаль. Она вспоминает свой первый бой… Это было так давно, сейчас и вспоминается едва ли. Схватка с немногочисленным отрядом эльфов, а тогда казалось — страшная битва. Впрочем, тогда она была совсем «ребёнком» — ей, должно быть, и сотни ещё не было. А сколько страха и даже некоторой гордости! Руки мелко дрожали, и сердце колотилось так сильно, что, казалось, оно бьётся о доспех юной Дочери Огня. В тот день она впервые сражалась с эльфами, впервые слышала предсмертные крики, смешанные с лязгом оружия и грязными ругательствами орков, впервые видела, как рвётся плоть и хлещет кровь. Именно тогда она почувствовала боль настоящих ран… Это было так давно. Сейчас же всё совсем иначе: многое изменилось за тысячелетия, но гораздо больше — всего лишь за этот год. Уже вечереет, часы пролетают незаметно. Эндэнарэ проверяет своё оружие, находит шлем по размеру и, размяв руки, прислоняется спиной к холодному камню в ожидании. Внезапно до её ушей доносится громкий звук рога — эльфийского рога. Она быстро подходит к королю Теодену и своим товарищам. Сквозь открывшиеся ворота ровными шеренгами заходят эльфы в блестящих доспехах и тёмных, как ночное небо, плащах. Возглавляют стройные ряды воинов сыновья Владыки Элронда — близнецы Элладан и Элрохир, а небольшой отряд, идущий чуть позади, ведёт капитан Лориэнской стражи — Халдир. Эндэнарэ чуть улыбается прибывшему подкреплению и вновь отходит назад, предпочитая остаться в одиночестве, хотя бы на несколько мгновений. Вскоре она поднимается на стену крепости и, стоя рядом с друзьями, сосредоточенно глядит вдаль. В воздухе пахнет грозой, ужасом и смертью. Вдалеке уже видны сотни факелов приближающегося орочьего войска. Девушка крепко сжимает рукоять меча. Повисает мёртвая тишина — как бывает всегда перед жуткой бурей. За спиной стоят эльфы, а неподалёку, точно так же как и дочь Саурона, вглядывается в пространство перед собой Леголас. Ослепительная вспышка молнии рассекает небо, и спустя всего несколько мгновений гром прокатывается по долине. Буря уже началась в небесах, скоро начнётся и на земле. Крупные капли дождя стучат по доспехам, падают на суровые лица воинов. Дочь Огня недовольно качает головой: ливень ослабляет её силы, не даёт управлять сознанием орков, тем более — этих, иных, заставляет быть ещё осторожнее. — Мы обязательно победим, — твёрдо говорит она тихим голосом. Леголас и Гимли, стоящие ближе прочих, медленно кивают, не сводя взора с приближающихся рядов орков. Эндэнарэ прикрывает глаза, возвращая им исконный кроваво-алый цвет. В пылу битвы никто не заметит этой незначительной детали, так что лучше сделать это сейчас, чтобы не тратить те доли мгновения, которые потом могут оказаться очень важными. Орки подходят совсем близко, и с крепостных стен их встречают дождём из стрел и камней. Эндэнарэ целится из лука и пускает смертоносные стрелы одновременно с эльфами. Одна, другая, третья… Множество орков падает, не сумев прикрыться щитами, но это — лишь малая толика всех орд. Вот они прорываются к воротам, поднимаются на стены по высоким осадным лестницам. Настало время для меча. Дочь Саурона рассекает тела мерзких тварей, заливая руки чёрной кровью. Капли с неба хлещут лицо и гремят по доспехам, и она, оставив ещё одну лестницу на попечение эльфов, устремляется к оркам, сумевшим преодолеть каменную преграду. С коротким рыком она бросается на них, уворачиваясь от сильных ударов и скрещивая клинки. Разум её отчаянно заглушает жажду крови, так и норовящую разлиться по телу, одурманивая сознание. Она бьётся с врагами, однако старается беречь силы — ведь конец этой битвы настанет нескоро. Мгновения перетекают в минуты, гроза бушует в небесах, освещая молниями искажённые ненавистью и болью лица сражающихся. Лязгает металл, слышатся крики, разрезающие воздух, падают мёртвые тела, и вместе с водой кровь багряной рекой растекается по холодному камню. Боль пульсирует чуть выше локтя девушки — глубокая рана тянется коротким зигзагом. Вдруг чудовищный грохот оглушает её, заставляя на мгновение застыть на месте. Часть стены, взорвавшись, рухнула вниз, унося за собой её защитников. Дочь Огня стоит высоко, на одном из выступов башни Барад-Дура. Уже не первый месяц твердыню осаждают войска Последнего Союза, как окрестили себя эльфы и люди Запада. Глупцы… Снизу, с осадных орудий летят большие тяжёлые камни и ядра. Одно из них запущено прямо в то место, где стоит Эндэнарэ. В страхе девушка стремительно отбегает назад, в башню. Ядро с силой врезается в выступ. Волна проходит по камню… Единственная наследница Тёмного Властелина, едва не упав вниз, поднимается с колен и исчезает в чернеющем проходе, прошептав очередное проклятие. Эндэнарэ резко оборачивается, и вовремя — всего в паре дюймов воздух рассекает кривой орочий ятаган. Девушка отскакивает, с трудом удержав равновесие на скользком камне. Её руки покрыты царапинами и ранами, а в глазах полыхает недобрый огонь. Отражая новые атаки, она собирает все силы и пытается подчинить сознание орков, бросающихся на неё, будто голодные звери. Дочь Огня мысленно повторяет тот же приказ, что и в битве возле Андуина. На этот раз сил остаётся немногим больше, и она продолжает бой. Воины понемногу отступают к крепости, но большая их часть всё ещё сражается на стенах. Эльфы медленно отходят, а их командиры бьются тут же, в рядах, не жалея себя. Увидев, как одна из тварей подбирается к Халдиру, намереваясь ударить в спину, Эндэнарэ достаёт из-за голенища сапога отравленный кинжал и бросает его во врага. Эллон разворачивается, впиваясь полным ненависти взглядом в поражённого клинком орка. В последней попытке, тот вытягивает руку вперёд — и острый меч вонзается в ногу эльфийского командира. Орк падает замертво, Халдир же со стоном опускается на колени, по-прежнему крепко сжимая рукоять меча. Два эльфа в испачканных чёрной кровью доспехах тут же бегут к нему и, подхватив под руки, помогают подняться. Дочь Огня поспешно отходит к цитадели. Там, где-то там сейчас её друзья… Отбиваясь от града жестоких ударов, Эндэнарэ видит впереди светлеющую кромку неба. Скоро рассвет! Уже не имеет значения, признают ли в ней дочь Врага. Девушка сбрасывает с себя чары маскировки, и её волосы, виднеющиеся из-под шлема, полыхают огненно-рыжим под редеющими каплями дождя. Скрестив клинки с очередным крючконосым уродцем, она гневно бросает ему в лицо: — Пошёл прочь! Тебе приказывает Повелительница! Из последних сил Эндэнарэ добивает мерзкую тварь, теряя свой шлем. С её губ срывается проклятие на чёрном наречии, и кто-то из воинов громко выкрикивает два слова, в тот же миг разносящиеся дальше: — Приспешница Саурона! Стараясь не глядеть в горящие ненавистью глаза, дочь Тёмного Владыки быстро исчезает в стенах крепости, куда ещё не успел долететь ужасающий слух. Перед воротами уже выстроились конные воины, среди них — Арагорн, Леголас и Гимли. Увидев осёдланного Морнасула, стоящего неподалёку, Эндэнарэ подбегает к нему и присоединяется к колонне. У девушки нет сил, чтобы вновь принять привычный обманный облик, но этим воинам сейчас не до неё. Рог Хельма раздаётся в каменной твердыне, эхом разносится между мощных стен, воодушевляя защитников и рождая трепет в сердцах врагов. Распахиваются ворота — и конный отряд короля Теодена несётся вперёд, без страха разя противника. Стремительным ударом конница сбивает орков с моста, а в небо уже поднимается алое солнце. Достигнув оборонительного вала, все застывают в изумлении: там, где прежде было пустое ущелье, высятся могучие деревья, густой непроходимый лес. На восточном склоне появляется белоснежный силуэт, а за ним — большой отряд. — Митрандир, Белый Всадник! — радостно кричат защитники крепости. Скача по склону с громким кличем, воины несутся на врага. Отряды соединяются, и орки, в панике давящие друг друга, бегут туда, где, как им кажется, будет безопаснее — в лес. Эомер проносится перед рядами рохиримм, приказывая не приближаться к деревьям. Из чащи доносятся последние крики, и опускается тишина: орки убиты разгневанным Лесом. Эндэнарэ тяжело слезает с коня, сползает по чёрному боку и, оказавшись на земле, стягивает с головы подшлемник. Рыжие волосы, испачканные кровью, могут выдать «предательницу» в любой миг. Нахмурившись, девушка опускает капюшон плаща как можно ниже. Всё её тело болит от ударов и ран. Она должна бежать отсюда, пока королю не доложили, кем является дева, прибывшая с Арагорном и его друзьями. Бежать, пока её не схватили! Но сил почти не осталось, а единственный путь к отступлению закрыт — загорожен деревьями. Эндэнарэ сжимает кулаки и кладёт голову на колени. Всё это так странно. Ещё недавно она бы и не подумала, что будет сражаться вместе с эльфами. У неё больше нет желания господствовать над миром, который открылся ей за месяцы путешествия. Зелёные своды лесов, прозрачная чистая вода, мягкие травы, доблестные воины — люди и эльдар, улыбки и песни… Этот мир полюбился Дочери Огня, и не должен быть уничтожен! Значит, она пойдёт против отца?! Поднявшись на ноги, девушка осматривается вокруг: защитники Хельмовой Пади отводят коней, поднимают раненых, оплакивают погибших. Лес понемногу начинает исчезать из ущелья, и лишь зыбкая дымка тумана остаётся после него, медленно тая под солнцем. Вдруг Эндэнарэ слышит отдалённый шум. Оглянувшись, она видит короля Теодена в окружении нескольких воинов — хмурые, суровые, они спешат к «предательнице», именно на неё обращены их гневные взгляды. Дочь Огня тяжело запрыгивает в седло и трогает поводья. — Не дайте ей уйти! Схватите Эндэнарэ, дочь Саурона! — приказывает король. — Она не должна сбежать! Собрав последние силы, Эндэнарэ сжимает бока коня и несётся прочь, отбрасывая в сторону каждого, кто пытается встать на её пути. Чёрный Ветер мчится по ущелью — девушка направляет его как можно дальше от крепости, за которую меньше часа назад боролась вместе с людьми и эльфами. Издалека доносятся громкие крики, быть может, проклятия или оскорбления, несколько стрел со свистом пролетают над её головой… а потом всё затихает. Наконец, остановившись достаточно далеко, за выступом скалы, Дочь Огня обессилено спешивается, и верный Морнасул опускается на землю подле хозяйки. Ветер шевелит выбившиеся пряди волос, касается лица и рук. Эндэнарэ с непониманием глядит на любимца. — Морнасул, почему? Почему так?.. По грязным, покрытым царапинами щекам спускается слеза — первая за долгие-долгие годы, а за ней течёт множество других, несдерживаемых, слишком долго хранящихся в сердце. — Знаешь, поначалу я ненавидела их всех. Хотела, чтобы всё было так, как желал отец… — всхлипывая, произносит дочь Саурона, и её голос звучит слабо и горько. — Но потом мне полюбился этот мир, они же — стали мне дороги. Я уже не обманываю их. Я действительно хочу, чтобы весь этот свет остался непокорённым… Девушка прячет лицо в ладонях, надрывно рыдая, — наконец выпуская наружу всё то, что так долго держала в себе. Внезапно чья-то сильная рука крепко сжимает её плечо. Эндэнарэ пытается вскочить, однако, увидев лицо «незваного гостя», тут же замирает. — Что ты здесь делаешь, Зеленолист? — недоумённо спрашивает она дрожащим голосом. — Я не хотел оставлять тебя одну. Прости, если испугал. Эндэнарэ отводит взгляд от светлого лица аранена, и на её щеках вновь появляются влажные дорожки слёз. В душе уже нет прежнего гнева и жгучей обиды — всё будто выгорело, ушло, оставив после себя лишь пустоту. — Мы победили… — тихо говорит Леголас. — Я видел тебя во время боя. Ты сражалась очень отважно. — Какая теперь разница? Для них я предательница, шпионка, преемница Владыки Мордора, — не поднимая головы, отвечает Дочь Огня. — Даже если я… — голос не слушается, но она договаривает фразу, — больше не хочу быть на его стороне. — Поведай мне о том, что на душе, — принц легко, успокаивающе проводит ладонью по спине собеседницы, — и тебе станет легче. — Я не знаю, что сказать, Леголас. Моя жизнь перевернулась — всё, во что я верила, оказалось неправильным. Я предала Саурона, и стала врагом для… друзей, — Эндэнарэ горько усмехается, качая головой. — В Лориэне, в Зеркале Галадриэли я увидела, как отец обрёк мою мать на смерть — бросил умирать сразу после моего рождения. Думаю, это и пошатнуло мою веру… — Ты тоже росла без матери? — осторожно спрашивает эльф. — Да. Был лишь отец, и больше никого, — слёзы прекращаются, лишь влажное лицо девушки блестит на ярком солнце. — Я знаю, твою мать убили по приказу Саурона. В тот день Владыка Трандуил с семьёй возвращался во дворец… — она резко замолкает. — Но об этом плане я узнала лишь спустя долгое время. Отец не всегда говорил мне о своих намерениях — не считал это чем-то важным, предпочитая, чтобы я оттачивала своё мастерство, сражаясь во главе его армии. Он любил меня за это. — Разве это любовь?! — удивлённо восклицает Леголас. — После гибели матери мой отец стал строже и сдержаннее, но даже тогда я знал, что он любит меня не за мои достижения. Что бы ни случилось, отец всегда находил время для меня: интересовался моей жизнью, хоть я уже не был ребёнком, давал мне советы, подбадривал, — аранен тепло улыбается, глядя в чистое голубое небо. — И даже когда Владыка гневался на меня за какой-либо проступок — это не длилось слишком долго. Отец прощал меня, и всё вновь становилось, как прежде. На лице Леголаса всё ещё светится улыбка. Глядя на него, Эндэнарэ тяжело вздыхает: теперь, после слов эллона, прежняя жизнь кажется ей слишком мрачной, холодной, лишённой чего-то очень важного. — Саурон никогда не был таким. Наверное, я не знала отцовской любви, — с грустью произносит девушка. — Он вряд ли способен на любовь… Прости меня, Эндэнарэ. — Ты не виноват в том, что говоришь правду, как бы ни хотелось мне услышать иное… Какой была твоя мать? — Мои воспоминания размыты, но я всё равно помню её, — принц ненадолго умолкает, и на его красивом лице отражается светлая грусть, смешанная с любовью. — Владычица Лихолесья была прекрасной эллет, под стать моему отцу — такая же высокая, будто светящаяся. Я помню, как они танцевали. Таких прекрасных танцев я больше не видел! Их очи блестели, одежды и волосы развевались, и они двигались грациознее любых существ. Леголас смотрит куда-то вдаль, а в уголках его глаз серебрятся две капли. — У матери были длинные шелковистые волосы, чёрные как ночь. Все сравнивали её со спустившейся с неба звездой. Её руки всегда пахли травами, сладкой мятой, золотым мёдом и свежей хвоей, — юноша часто-часто моргает, глядя вверх. — Отец потом говорил, что мне достались её глаза — голубые, как небо в ясную погоду. — Ты был счастлив в детстве, — Эндэнарэ качает головой и грустно улыбается. — А я даже не знаю имени своей матери. Мне известно лишь то, что она была из эльдар… Несколько долгих минут проходят в тишине. Дочь Огня медленно поднимается на ноги и, погрузившись в свои мысли, подставляет лицо ласковому ветру. Ей надо уходить отсюда, незачем оставаться так близко к крепости. — Я отправляюсь в путь, Леголас. Ты вернёшься в Хельмову Падь или выберешь иную дорогу? — наконец спрашивает девушка. — Я пойду с тобой! Опасно оставлять тебя одну, — эльф улыбается, и в его глазах блестят озорные искорки. Усмехнувшись, Эндэнарэ запрыгивает в седло. Аранен «взлетает» на своего жеребца — и уже через миг спутники неспешно движутся вперёд, оставляя за спиной вчерашнюю битву и печаль.