Puppy boy

Непрекращающаяся драма их отношений в тот момент достигла своего апогея. Все кадры-картинки, олицетворяющие каждый период их жизни, пронеслись перед глазами, как перед смертью, и в конце был показан лишь один этот человек — венец страданий, принесённых им обоим. Тэхён поник. Отвращение неожиданно резко, но убеждённо сменилось более сильной эмоцией — сочувствием. — Будь рядом, просто будь рядом, — ничего не ожидая от Тэхёна, просил Чонгук, оказавшийся в настолько бесконечном отчаянии, что просить у кого-то помощи было уже не страшно. — Не гони меня. И ничего не спрашивай. Я расскажу, когда буду готов. Ты же знаешь это, ты знаешь… Я всегда рассказываю… — уверенный голос начинал хрипеть, но Чон, казалось, совершенно не обращал на это внимания, только говорил, говорил, как будто от этого зависит его жизнь. Может, так и было на самом деле. — Мне просто нужен кто-то, кто… Нет, глупость, глупость. Мне нужен не кто-то, а ты. Я не могу бежать от этого. Столько раз пытался, и не могу убегать. Забудем всё? — он поднял на Тэхёна глаза всего на несколько секунд и тут же снова отвёл их. — Никто не сможет помочь мне, кроме тебя. Но, если ты снова прогонишь… Я не смогу больше, не смогу… — он опустился на пол и закрыл лицо руками, обрывая свою сбивчивую речь. Смотря на Чонгука, который казался потерявшимся в чужой стране ребёнком, виновато, Тэхён сел рядом и обнял его, прижимая к себе. — Ну же, тихо, тихо… — он погладил его по спине и испуганно застыл, поняв, что Чонгук плачет. Почти беззвучно, только сильно сотрясаясь и редко всхлипывая. Но это казалось Тэхёну громче, чем самый истошный крик. «Как же ты загнал себя в этот тупик? Если ты сам не видишь выхода, что могу сделать для тебя я?» — С тобой что-то случилось на улице? Почему… — начал Тэ, одёргивая себя. «Он же просил ничего не спрашивать. Но мне надо понимать, что с тобой, без этого нам точно не справиться». — Ладно, прости, — шепнул он, целуя Чона в подвернувшийся край уха. Машинальное действие вызвало приятную волну мурашек, которую тут же рассеял мертвенный голос Чонгука. Он, поперхнувшись, закашлялся, а потом, успокаивая всхлипы, уткнулся Тэхёну в грудь. — Я чуть… не изнасиловал мальчишку… — проговорил он, делая большую, глубокую паузу. «Вот к чему ты пришёл спустя столько времени? Стал таким же как тот, кто причинил тебе эту боль?» — Он… провоцировал меня, — оправдываясь, бубнил Чон. — Знал, что я сплю с мужчинами, говорил, что это неправильно, и смеялся, когда я шутил, что однажды это может понравиться и ему. А сам между тем всё время меня касался, поворачивался спиной и флиртовал, как последняя шлюха. Он беспардонно игнорировал понятие личного пространства. И сегодня… я выпил. Я часто пью в последнее время. Так становится легче… Мы были у него, его родители как обычно чёрт знает где, он снова начал что-то говорить про геев, как будто ему нравится эта тема, а я, устав, схватил его за горло и поцеловал. Он смотрел с таким искренним ужасом… Я… — он сглотнул, — стал его трогать. Он сначала вырывался, а потом обмяк — сдался. Или… Может, ему было приятно? Кажется, он стонал. Не знаю. Не помню. В ушах только то, что я сказал ему, уходя. Я вовремя осознал, что делаю, испугался, отпустил его и велел никогда больше не пытаться меня найти. Я дурной человек — сказал я ему. — Тебе не стоит со мной связываться. Это для твоего же блага. И ушёл… — Чон помолчал пару секунд, а потом сгорбился сильнее. — Самое страшное, что будь я немного пьянее, я бы трахнул его. Может даже, вырубил, если бы надоело, что он сопротивляется. Он отстранился и спрятал лицо в ладонях. — Это конец. Я действительно думал о том, чтобы взять его силой. И у меня кровь в жилах стынет. Я же не такой, никогда не был таким… Тэхён обнял его крепче, снова целуя, но теперь ближе оказался висок. — Больше я не оставлю тебя. Больше ты не будешь думать о глупостях. Больше тебе не нужно будет заполнять дыру от стычек со мной мусором. Больше не будет этих стычек. И не будет расставаний, — ещё один поцелуй куда-то в щёку, потом ещё, ещё, ещё. Тэхён замер, остановившись на шее, которую пассивный Чон даже не пытался спрятать от безобидных поцелуев заботы и нежности. «Кто-то целовал тебя так же? Твоё тело было отдано многим людям; твои любовь и ласка — ты растратил их все? Осталось ли хоть что-то мне? Когда-то всё это было только моим и ничьим больше. Как же глуп я был…» Чонгук поднял на него благодарное, но всё ещё несчастное лицо, и Тэхён всё-таки решился задать волновавший его вопрос. «Не смогу нормально жить, если мы не разберёмся с этим сейчас. Поставим точку раз и навсегда». — Прости, но я должен спросить, мне нужно знать это, — взволнованно проговорил он. В пустом взгляде Чона мелькнуло едва различимое любопытство. — Ты много с кем был… — начал Тэ, и Чонгук побледнел, снова смотря в сторону, а не на него. — Вопрос не в этом… — прочистив горло, сказал Тэхён. — Ты… любил кого-нибудь из них? Скольких людей, касавшихся твоего тела, ты любил? Взгляд Чона снова стал осмысленным, как будто он готовился сказать что-то серьёзное, честное, но ужасное. Тэ мимолётно пожалел о своём вопросе. — Лишь одного, — твёрдо проговорил Чон. — Того, кто отчаяннее всего отвергал меня. Того, кто обнимает меня сейчас, — он посмотрел Тэхёну в глаза и болезненно — как и всегда в последнее время — улыбнулся.