***
Стэнли Урис. Звонок Майка напугал его, но Стэн Урис не помчался в ванную резать вены, он просто хотел успокоиться и подумать, как быть, и что делать дальше. Свет от люминисцентных ламп бликовал на лезвиях «Жиллет платинум плюс», раздражая глаза, но Стэн не обращал на них никакого внимания. Все его мысли были о Дерри. Ехать не хотелось. Стэн понимал, что вечно везти ему не может, и что из Дерри он, скорее всего, не вернётся. Его жена Патриция, смеясь очередной шутке Ричарда Даусона, популярного телеведущего, и представить себе не могла, что её любимый супруг, расслабляясь в теплой воде, думает о завещании. Через несколько минут Пэтти Урис нашла своего мужа мёртвым. Его глаза уставились в никуда, но если бы Пэтти могла увидеть то, что увидел Стэн, перед тем как перерезал себе вены, она бы очень сильно удивилась. Стэн увидел Клоуна. Это был не тот Клоун, с безумной ухмылкой, косящими глазами и дерганной походкой существа, отчаянно старающегося приноровиться к силе земного притяжения; не главный кошмар его детства. Этот Клоун был явно старше – казалось, он был старше самой Земли. Старше, и намного злее. Стэн вдруг понял, что даже и не знал настоящего страха до этого момента – всё, что было «до», можно было охарактеризовать, как легкий испуг. Клоун сидел на бортике ванны и выглядел совершенно чужеродным в мире хрома, яркого света и голубого кафеля. Он улыбался и ничего не говорил, но Стэн и так понял, что это его персональная Смерть – слишком ужасной была улыбка существа, и слишком ненавидяще сияли Его желтые глаза. - Оно! – прошептал одними губами Стэнли Урис, уже понимая все, и все еще не веря своим глазам. – Ты... другой. - Умный мальчик Стэнли сейчас поплывет, - радостно улыбнулся ему Клоун, оскалив чудовищные острые зубы, и Стэн увидел у себя под носом ладонь в белой клоунской перчатке, на которой лежали бритвенные лезвия. Он обреченно взял их, понимая, что время пришло. Правильно сказал Майк по телефону. Времени больше не осталось. Стэн Урис, не отводя взгляда от чудовищного Клоуна, перерезал себе руку сверху донизу. - Привет тебе от моего Младшего, Стэнли. Оно проследило, как Стэн сделал первый пересекающий основной порез у локтя, и оскалилось ещё шире. Стэн сделал ещё один порез, на запястье, так что на руке образовались две заглавные кровавые буквы «Т» - Плыви, Стэнли, - голос Клоуна стал отдаляться, - Возвращайся к нам, в Дерри. Стэнли Урис поднял правую руку, обмакнул указательный палец в кровь и большими буквами вывел на голубом кафеле слово «ОНО». Чудовищ было два. Стэн признал реальность происходящего, и это знание лишило его всякого желания бороться за свою жизнь. Оно всегда было два, и Неудачники были обречены. Что значила их победа тогда, в детстве? Ничего. Все они погибнут. Стэнли Урис запрокинул голову, чтобы не видеть розовую воду в ванной…и чтобы слезы, выступившие в уголках его глаз, закатились обратно. Все кончено. Стэн поплыл в вязкую и душную черноту, сияя такой безнадежностью и ужасом, что Старший еле заставил себя оторваться от такой вкусной пищи.***
Беверли Марш. Беверли лежала на кровати в своем гостиничном номере – и изумлялась нереальности происходящего. Она снова была в Дерри, и слезы душили её, потому что Беверли устала лгать самой себе. От кого она сбежала много лет назад, от отца, или от себя? Она так привыкла лгать всем и самой себе, что отвечала ложью почти на все вопросы своих друзей на встрече клуба Неудачников в ресторане «Восточный нефрит». Беверли внезапно подумала, зачем ей нужно было выгораживать Тома Рогана перед всеми Неудачниками? Почему она не призналась, что вышла замуж за чудовище, за энергетического вампира, напомнившего ей при первой же встрече её собственного отца? Потому что он заботился о ней. Заботился так, что едва не убил её. Беверли лежала и думала о своем детстве. Бен, Билл. Они любили ее, Беверли знала это. Она желала счастья Одре, супруге Билла, но услужливая память, так некстати прорвавшая плотину забвения, подсказала ей – Билл все бы отдал, чтобы она была его женой. Как и милый толстячок Бен. О, они никогда не подняли бы на нее руку, она… летала бы с ними. Птицы. Гигантские деревья по обеим сторонам аллеи, капли дождя, срывающиеся с листьев, шум ветра где-то высоко-высоко в кронах. Ветер гудит в проводах и – птицы! – сотни, тысячи птиц пролетают мимо нее, через нее; птицы сидят на проводах, на деревьях, на крышах и в ее душе – сотни птиц. Счастье. Такое сильное ощущение безграничного счастья, что она не идет – она летит. Беверли горько вздохнула в тишине гостиничного номера. Где теперь та девочка, умеющая летать? Вот она, Бев – лживая, красивая шлюха, рабыня ничтожного человека, который её не любил. Она не сбежала от отца и так и не уехала из Дерри по-настоящему. Маленькая девочка быстро разучилась летать, быстро научилась лгать самой себе и видеть любовь в равнодушии и садизме. Знаменитый на весь мир модельер, успешная деловая леди, ослепительно красивая Беверли – чем она жила всё это время? Бев стало страшно. Молодость уходила… а она вдруг поняла, что даже и не жила ещё, а существовала. Словно длинный, тяжелый и неприятный сон закончился – и вот она, взрослая, лежит в гостиничном номере в родном городе Дерри, и приехала она не затем, чтобы дать жизнь, а затем, чтобы убивать. Беверли стала думать о Клоуне. О Ричарде Грее, о Пеннивайзе. О существе, которое поместило её в Мертвые Огни когда-то. Бев впервые в жизни подумала вдруг, что Клоун никогда не делал ей больно специально, более того, она ему, кажется, даже… нравилась? Беверли вспомнила его руки, когда он приподнял её, чтобы поместить в Мертвые Огни – и сейчас, прокручивая это воспоминание в уме раз за разом, Беверли признала, что его руки были почти ласковыми. Молодая женщина села на кровати и нахмурилась. После посещения своего бывшего дома № 127 по Мейн – стрит, и встречи с Пеннивайзом Беверли была в шоке, в ужасе, и не сопоставила сразу факты, так бросающиеся в глаза. Костюм, внешность, манера говорить. Но… костюм! Она привыкла видеть Пеннивайза в серебристом костюме, теперь напоминающем ей, как креативному дизайнеру одежды, фентезийный костюм скорее испанского инфанта, чем циркового клоуна. Эти чулки, изящные сапожки, бубенчики и кружева… и его руки. Беверли сейчас поклялась бы, что руки Оно были почти нежными, когда он прикасался к ней. И эти косые глаза, пухлые детские губы, текущие слюни… А кого она видела в своем старом доме, кем была "мисс Керш" ? Пеннивайз был одет в мешковатый яркий клоунский костюм. Никакого косоглазия, никаких слюней и неестественных движений. Губы – словно только что прорезаны кинжалом, кровавые и тонкие, острые зубы и древняя, очень древняя ледяная ненависть. Ах да, подумала Беверли. Пеннивайз в серебристом костюме никогда не матерился и не говорил таких гадостей, как Пеннивайз в ярком костюме клоуна. Никогда. Раздвоение личности у Оно? Беверли неожиданно рассердилась на себя. Давай, глупая женщина, отпусти на волю настоящую Бев и послушай, что скажет тебе эта девочка. Девочка появилась не сразу. Беверли пришлось возвращаться по-настоящему – очень издалека, из дали своей взрослой и никчемной жизни. Твои волосы – зимний огонь,* Том Роган исчез. Испарился, будто его и не было. Тлеющие красные угольки в январе. Беверли стремительно возвращалась, задыхаясь от ощущения счастья. Мое сердце сгорает. ...Бен! Юная Беверли рассмеялась свободным, счастливым смехом, потянулась, потерла синяк на локте и сказала в темноту гостиничного номера; - Если Оно так сильно различаются, значит, их два. Два?! Беверли прижала руку к сердцу, которое сильно забилось. Два. Но, если Оно два, кто убил брата Билла Денбро, кто убивал детей в Дерри, и кого… пытались убить они, Неудачники? Следующая мысль заставила её застонать. КОГО все они вернулись добить? И как они справятся сразу с двумя монстрами? Беверли села прямо, обхватила себя руками и её затрясло от ужаса. Во что они все ввязались?!***
Бен Хэнском. Бен Хэнском думал о Беверли. Бен был уверен, что она счастлива замужем, и приготовился радоваться за неё и её супруга. Он почти не отводил взгляда от её лица , когда Неудачники собрались в ресторане, и Бев с каждым словом разбивала и разбивала его любящее сердце на куски. Великий Том Роган. Лучший в мире муж, организатор, любовник и прочее, и прочее. Глаза Бев сияли, когда она говорила о нём. Так почему у Бена осталось ощущение, что Беверли, его прекрасная Беверли лжёт? Все, что она говорила в адрес своего мужа (несомненно, величайшего Человека в Мире), было слишком уж восторженным. Слишком глянцевым и фальшивым. Бен был уверен, что действительность хуже – причем намного хуже, и что Беверли в беде. Клоун в библиотеке смог серьезно напугать его – Бен и правда чувствовал себя старым и слабым для того, что предстояло сделать. Но самым главным было чувство какой-то неправильности, нереальности происходящего. Зачем они все приехали? Убить древнюю Тварь, убить ДЕРРИ? (Оно. Всего лишь Оно. Никакая инопланетная тварь не может быть ЦЕЛЫМ городом.) Убить себя? Или убить свои страхи, которые все они увезли из Дерри и привезли обратно? Бен посмотрел на свое отражение в витрине. Красивый молодой человек, самый известный молодой архитектор в мире? О нет, подумал Бен – я Стог, я Титьки, я толстый мальчик, украдкой посылающий Беверли открытку с хокку. Я до сих пор не могу сказать ей о своей любви открыто. Так почему он приехал в Дерри? Оно было причиной, но Бен Хэнском понимал, что было настоящей причиной его приезда. Беверли. Столько лет он не жил, заполняя настоящую жизнь работой, деньгами и случайными связями. Столько лет он существовал без Беверли. Том Роган? Бен улыбнулся своему отражению. Господи, какая чушь. Нет никакого Тома. В глазах Беверли, ярких и сияющих, был страх. А губы, восхваляющие Тома Рогана, на самом деле звали на помощь. Бен почувствовал такой прилив любви, что страх, вызванный было Пеннивайзом, понемногу начал уходить из его сознания. И да, что-то было не так с этим Оно. Бен смущенно подумал, что чертов Клоун выглядел слишком древним и неправильным. И… он стал ниже ростом? Возможно, он и раньше был невысоким, подумал Бен. Мы же были детьми, поэтому Клоун и казался выше. Но кому, как не великому архитектору (и лучшему математику) Бену Хэнскому было знать, что он просто не может ошибиться в расчетах. То Оно, из их детства, было высоким, очень высоким, стройным (кому, как не Стогу было отмечать и запоминать чужое красивое телосложение?), а Клоун в библиотеке являл собой полную противоположность тому Оно, что помнил Бен. И злоба. Такой ярости, такой ненависти и желания убивать Бен ещё не встречал. Конечно, он пойдет с друзьями куда угодно, и, возможно, погибнет. Но Бен знал – если случится так, что все выживут, он не уедет из Дерри без Беверли. Бен Хэнском решил больше не лгать самому себе. Никогда.***
Ричи Тозиер. Самый популярный диск-жокей в Штатах, Человек с тысячей голосов Ричи Тозиер, сидел в парке на скамье и думал. После памятной встречи с Оно у Ричи, несмотря на триумф, осталось ощущение, что где-то он дурак, и Ричи честно пытался понять, где именно. Пеннивайз был настроен серьезно, очень серьезно. Ричи поразила сила Его ненависти - Оно буквально источало злобу и ярость, направленные на Неудачников. Тозиер понимал злобу существа, которое они пытались убить. Вот только это ли Оно убило брата Билла Денбро, Джорджи? Тозиер попытался вспомнить, как выглядел Пеннивайз в то время, когда все они, Неудачники, были детьми, но вспомнил почему-то только звуки. Голос Оно был высоким, жутким, но при этом каким-то ненастоящим. Так мог бы говорить нарисованный персонаж из детского мультфильма, какой-нибудь одержимый демонами ребёнок или зверёк. Голос Пеннивайза ( голос памятника Полю Баньяну), с которым Ричи пообщался не так давно, был совершенно иным. Это был голос смертельно опасного хищника, голос, с трудом произносящий человеческие слова. Голос немыслимо древнего существа. И была еще одна деталь, которая сводила Ричи с ума. Бубенчики. Маленькие паскудные бубенчики, звон которых Тозиер запомнил навсегда ( и пару раз вставлял этот звуковой эффект в свои шоу). Ричи был готов поклясться на чем угодно, что у Оно, с которым он пообщался недавно, не было никаких бубенчиков. Пеннивайз поменял имидж? Ричи отправился в гостиницу, сердясь на себя. Где твой острый ум, Тозиер? Думай, это же детская загадка! Разные голоса. Разные звуки. Разный тембр голоса. Разная манера говорить и смеяться, раз… Ричи Тозиер резко остановился, будто с размаху налетел на невидимую стену. А что, если Оно… не одно? Ричи стало по-настоящему страшно.***
Эдди Каспбрак. Ну, и что понесло его к «Пещере Морлоков», к этой дурацкой канализационной трубе? Соскучился по Оно? Эдди сунул было ингалятор в рот, но тут же почувствовал непреодолимое отвращение к нему, и едва сдержался, чтобы не бросить прибор в мусорную корзину. Нет у него никакой астмы. Нет, и всё. Сколько можно жалеть себя? Эд чувствовал просто убийственную ясность ума. Он совершенно здоров. Более того, он никогда и не болел ничем серьёзным по-настоящему. Самым страшным было то, что Эдди понимал – это не его мать виновата в том, что он вырос слабым человеком, трясущимся за свое драгоценное здоровье. И не Мира (я женился на своей матери, услужливо подсказал ему Новый Эд; а Беверли вышла замуж за помесь своего отца и Генри Бауэрса.). И даже не Оно. Эдди открыл свою дорожную сумку, набитую лекарствами – вот его дети. Его сыновья и дочери, таблетки, порошки и капсулы. Вот его внуки витамины, и конечно же, правнуки – антибиотики всех сортов и видов. Его едва не стошнило прямо в сумку. Несколько минут Эдди задумчиво смотрел на содержимое сумки, затем бережно закрыл её, вынес из гостиницы и швырнул в мусорный бак. Зачем он бросил Миру и приехал назад, в Дерри? Убить Оно? Эдди с каким-то приступом истерического веселья вдруг подумал, что они все ЗАМКНУЛИ КРУГ, уехав из Дерри, и вернувшись обратно. Мы вернулись, чтобы убить свои страхи, устало подумал Эд. Не Оно. Свои страхи. И… чтобы посмотреть, наконец, правде в глаза. В какой-то момент Эдди подумал о друзьях – ребята, какие скелеты вы сейчас достаете из запертых шкафов своей души? – но тут же печально рассмеялся. Вот оно что. "Великие герои" вернулись, чтобы сразиться со злом, которое жило в них же самих. Встреча с Оно напугала его, но Эдди вдруг почувствовал, что никакие мертвецы и прокаженные не были страшнее того мертвеца, каким он сам был многие годы. И была еще одна странная вещь, о которой Эдди задумался только что, вернувшись в свой гостиничный номер. Запах. Эд мог определить по запаху срок годности любого лекарства, и даже его составляющие – поэтому из детских воспоминаний об Оно Эд ярче всего запомнил именно запах. Что-то сладкое. Воздушная кукуруза, молочная карамель, сладкая вата, мятные леденцы, запах жженого сахара. И было ещё что-то в запахе Оно – что-то неуловимо знакомое, что Эдди никак не мог определить. Будь у него и Миры сын или дочь, Эд понял бы, что это за запах. Так пахнут все детеныши во всех мирах – запах свежести, запах чего-то НОВОГО. Запах, который невозможно повторить искусственно. Вот этого, неопределенного запаха, не было у Оно, с которым разговаривал Каспбрак. Была сладость, был запах хищного зверя, но не было того запаха, по которому Эд узнал бы Оно даже с закрытыми глазами. Дальше этого факта мысли Эдди пока не пошли – он просто отметил про себя эти факты с запахами, и снова погрузился в меланхоличное самоуничтожение.***
Уильям Денбро. Билл Денбро не видел Пеннивайза в этот день, но он увидел кое-что другое, и поверил в ЭТО, и ничто не могло его переубедить. Привидение? О, если бы. Билл увидел чудовище, куда более страшное, чем Оно. Сильвер стоял в гараже Майка Хэнлона. Ждал. Его, взрослого человека, утратившего веру в волшебство, или мальчишку, не боящегося гладить по голове самого страшного монстра Вселенной? Билл чувствовал себя песчинкой, которую уносит океан. Он плыл по течению, и к нему прибивало предметы из его прошлого – Сильвера, например. Велосипед был абсолютно реален не смотря на то, что Билл каждую минуту ждал, что Майк позвонит ему и скажет, что в гараже вместо Сильвера валяется какая-то гнутая железка. Или что похуже. Например, детский скелет. - Выходи, что же ты? Когда Билл сидел на корточках возле коллектора, в котором умер Джорджи (в котором Джорджи умер первый раз, поправил он себя) и звал Оно, на миг Денбро показалось, что он увидел там, в темноте, знакомые голубые глаза. - Вы часто говорите в люки, мистер? ...Кого ты ожидал увидеть, Большой Билл? Джорджи? Или Оно? Это был обыкновенный маленький мальчик. Билл, по-прежнему не веря в реальность происходящего, поинтересовался, слышал ли мальчик какие - либо звуки из таких вот люков. В сказках всегда появляются дети или прекрасные девицы, готовые дать ответ главному герою на пару загадок, или направить его на путь истинный. Кому, как не величайшему и успешному писателю это знать? Конечно же, мальчик слышал звуки. Вместо ужаса Билл почувствовал такую дикую, бешеную радость, что сам себе удивился. Да что с ним творится?! В кармане его рубашки лежал свернутый в маленький прямоугольник рисунок. Карандаш стерся на местах сгибов, но все еще можно было понять, что на рисунке изображено. Высокий клоун, Джорджи, и угрюмый страшненький мальчик, на которого указывала стрелка. Над стрелкой было написано «Старший». Одра видела этот рисунок и решила, что его нарисовал младший брат её мужа. Билл тогда согласился с ней, потому что не помнил, откуда у него рисунок, и зачем он хранит его. Да. Младший брат, который звал его как-то необычно...как то... И шарики. Билл тысячи раз описывал эти шарики в своих романах и фантастических повестях. Тысячи раз описывал монстров – какую бы форму не принимало чудовище, Билл Денбро знал – книга обречена на успех, потому что он раз за разом вытаскивал из своей души куда более жутких чудовищ, чем Оно. Он писал о том, о чем люди обычно предпочитают молчать. Например, о том, что его поклонники засыпали его кучей писем с просьбами ПОМУЧИТЬ главного героя посильнее, просили его о пытках, крови и унижениях. Они просили это от чистого сердца, ведь любить измученного, исстрадавшегося героя было… приятнее. Билл написал такой роман – он стал бестеллером года, а его автор – самым популярным, модным и непревзойденным писателем, забравшим все мыслимые и немыслимые награды, положенные в литературной среде. Билл написал о мальчике, стреляющем в голову чудовища, убившего его брата. Критики расхвалили идею знаменитого автора – чудовище и мальчик были почти друзьями, и, стреляя, главный герой любил монстра. Но справедливость восторжествовала, чудовище было побеждено, а человечество спасено. Билл ненавидел собственное творение, но этот роман вознёс его на вершину славы, сделав самым высокооплачиваемым писателем современности. Так ли ужасно было Оно, существо, питающееся человеческими страхами? Ужаснее монстров, живущих в людях? Билл как-то решил провести эксперимент и написал роман о Фермере. Жил да был некий Фермер, выращивающий себе на пропитание овечек и баранов. Разумеется, животные думать не думали, что особи из их стада, периодически пропадающие, оказывались на столе у доброго Фермера, так заботливо оберегающего своё стадо от внешнего мира и его опасностей. Но как-то раз Фермер унёс ягненка, и бараны решили мстить – чтобы неповадно было этой двуногой твари думать, что ей всё позволено. Фермер попытался противостоять животным, но те, пылая праведным гневом, загнали несчастного человека в угол, и забили его насмерть – разумеется, став после этого жить долго и счастливо. И да, ягнята и взрослые особи больше не пропадали. Они множились и множились, в один прекрасный день сожрали всю траву и все запасы на ферме, и начали пожирать себе подобных – но этого Билл, конечно же, не написал. Критики просто визжали от «искрометного юмора» романа, находили в нем отсылки к конкретным политическим деятелям и звездам шоубизнеса. Читатели накинулись на новый роман так, что пришлось срочно допечатывать партию. Биллу предложили экранизировать роман и сделали еще одно предложение, которое заставило Денбро напиться. Ему предложили изменить финал – пусть Фермер сможет отбиться от паршивых баранов, победит, и прирежет их всех. Билл напился, чем изрядно напугал свою жену Одру (пьяный и истерично хихикающий муж, держащий в руках смятый неподписанный договор, выглядел умалишённым). Финал он изменил, договор подписал, и фильм (признанный позже лучшим фильмом ужасов десятилетия) вышел на экраны, снова заставив критиков строчить хвалебные рецензии. Итак, героический Билл Денбро, великий писатель и Гений Современности, (Лысая Жопа, поправил себя Билл. Всего лишь Лысая Жопа, дамы и господа.) Большой Билл, (Главный Баран) … Старший? Вернулся в Дерри, дабы покончить с Фермером раз и навсегда. Потому что ягнята снова стали пропадать. Билл Денбро сжал виски пальцами. Голова раскалывалась от боли. В шкафу прятался не Джорджи. Здесь, в Дерри, в шкафу пряталось чудовище по имени Билл Денбро – мальчик, способный выстрелить в голову своему брату. Пусть и инопланетному. Как же больно смотреть в собственную душу без лжи.***
Конец, он же Начало. ЧТО ЭТО БЫЛО? Билл Денбро, вынырнув из кошмара, уставился на спящую рядом жену. Одра спала, доверчиво и трогательно разбросав руки и улыбаясь во сне. Билл еле сдержал душившие его рыдания и встал, боясь разбудить Одру. Сон. Это только сон. Его персональный кошмар. Сколько ему еще будет сниться этот ужас? Разрушающийся Дерри. Крики умирающего Оно. СВЕТ. Что они сделали?! Билл прикрыл спящую жену одеялом, прошел на кухню к бару и налил себе виски, хмуро глядя на лучи восходящего солнца, пока еще слабо освещающие огромное кухонное панорамное окно. Кто «они»?! Повторяющийся и повторяющийся кошмар вынудил Билла Денбро написать ещё одну книгу, после поступления в продажу которой он мог бы запросто больше и не писать. Книга называлась «Оно», и имела бешеный успех. Экранизация не за горами, думал Билл, отвергая очередной бредовый сценарий. Рано или поздно ему позвонит человек, который не будет ставить идиотских условий, и сможет передать то, что он хотел сказать. Пока он еще ПОМНИТ. Билл уже не был так уверен, что его друзья, Неудачники, которых он описал в романе, настоящие, и существовали на самом деле. У него хранилась открытка от каких-то Бена и Беверли - но не совпадение ли это? Беверли была модным дизайнером, этот Бен – кажется, архитектором. Билл отметил их телефоны в записной книжке как «полезные связи», и забыл о них. Яростные крики умирающего существа, разваливающийся на глазах Дерри, СВЕТ, вспышка, и самое страшное – полные боли глаза его Младшего. Билл налил себе еще виски, заметив, что стакан опустел. Кто такой этот Младший? Почему так больно даже произносить это слово? Психологи не помогали. Виски не помогало. Даже сильнодействующие таблетки, которые Билл принимал некоторое время (в тайне от Одры, конечно) не помогали. Кошмар повторялся снова и снова, и Билл так же ничего не мог вспомнить, когда просыпался. Одра проснулась, позвала его нежным голосом, и Билл пошел к ней, нацепляя на лицо привычную уже маску добродушного парня, у которого нет никаких проблем. Совсем никаких.***
Начало, оно же Конец. Младший не мог даже шевельнуться. Паутина?! Старший решил насильно ограничить его? Юное Оно растерянно осмотрелось и поискало в пространстве Старшего – но древнее Оно закрыло свой разум, и сознание Младшего находило только тьму. И ярость. Он попробовал разорвать паутину – некоторые волокна порвались, и ослабевший от голода Младший затих, пытаясь отдышаться, и снова набрать сил для очередного рывка. Быстрее, еще быстрее! СТРАХ. Младший опять испытал это странное чувство. Ему было страшно за то, что задумал Старший, напитавший себя яростью – Он заставил Еду вернуться в Дерри, и Он хотел отомстить. Жестоко отомстить людям, посмевшим когда-то напасть на Его единственного Младшего. Это будет не Охота. Это будет бойня. Юное Оно знало, что люди, вернувшиеся в Дерри, изменились. О да, они были пропитаны многолетним страхом, они таили в себе чудовищные бездны, питавшие кошмарами их и без того больные души. Они были вкусными. Старший навестил их, подготовив к встрече – и Еда теперь сияла чистым, незамутненным страхом, превосходящим их слабые человеческие возможности – Старший держал их на пределе, не давая скатиться в безумие. И все равно Младшему было страшно. Когда первый крик агонизирующего Старшего достиг его сознания, Младший рванулся в паутине так, что разорвал её почти всю, и, яростно сдирая с себя остатки, бросился на помощь. Старшие сцепились в битве, его Старший и Билл – и юное Оно в страхе чувствовало, как они убивали друг друга. Перемещаясь почти со скоростью мысли, Младший успел только подхватить гаснущие Огоньки Старшего и соединить их со своими – телесная оболочка Старшего была разрушена. На миг Младший встретился взглядом с Биллом. (его человеческий Старший потом долго кричал во сне от кошмаров, видя эти полные боли голубые глаза) Больше не обращая ни на кого внимания, юное Оно опустилось на колени возле тела древнего Оно и стало Петь. Неудачники, застыв на месте, смотрели на юное Оно в таком шоке, что Младший не сомневался – все эти люди сойдут с ума сейчас или позже. Ему уже не было до них никакого дела. Силы. Юное Оно могло остановиться, экспериментируя с мёртвой Едой, когда сил не хватало – но в этом случае прерваться было невозможно, он уже связал себя со Старшим. Но раны Его были слишком ужасны, Мёртвые Огни еле мерцали, Младший катастрофически быстро терял оставшиеся силы. И тогда он сделал единственное, что могло вернуть древнее Оно. Не переставая Петь, Младший наклонился над разодранным телом Старшего и вдохнул в Него все свои Мёртвые Огоньки. Черепаха, великий Матурин, не умерла. Панцирь Её, увиденный Биллом Денбро, был всего лишь панцирем – сам же демиург давно был на Земле, и все нити судьбы, протянутые Им сквозь время, сошлись, наконец, в одной точке, замыкая Круг. Черепаха поместила Неудачников в СВЕТ, закрыв от них начинающее распадаться тело юного Оно, дотронулась до него, зажигая новые Мёртвые Огоньки и вернулась в свой панцирь, продолжив свой Путь. Что-то изменилось в этот момент в сознании Неудачников и Пеннивайза, осознавшего, ЧТО сделал ради него Младший. Что – то очень важное. Все задуманное свершилось по воле Её, и созданное случайно дитя Её научилось, наконец, любить. Черепаха улыбнулась.***
Эпилог. - Мистер Денбро, к вам посетители. Секретарша процокала каблучками в сторону заваленного бумагами босса , наклонилась к нему и лукаво улыбнулась. - Молодой человек и мальчик. Говорят, они ваши братья. - Братья? Билл Денбро оторвался, наконец, от своей писанины и изволил взглянуть на девушку. - Какие братья, Элен? Дай им мой новый роман с автографом, и проводи. Мне сегодня некогда встречаться с поклонниками. - Хорошо. Элен пошла было к дверям, но на половине пути остановилась и снова обернулась к Биллу. - О, я не так их представила. Это малыш сказал, что он ваш брат, а молодой человек сказал, что вы его "старший". Чудной он какой-то. Какой роман им предложить? Раздался треск. Билл Денбро выбросил сломанную ручку в мусорную корзину и попытался взять себя в руки. - П-пригласи их, Элен. Пусть войдут. Изумленная секретарша исчезла. Молодой человек и мальчик вошли в кабинет, и мальчик тут же с радостным криком бросился к Биллу. - Д-джорджи?! Билл смотрел и смотрел на брата, вспоминая другое, серое и замученное личико с серебряными глазами. Эта версия Джорджи была...живой. Та же солнечная улыбка, тот же веселый, неунывающий мальчик. На его ногах были красные сапожки, и Билл знал, что если выйдет, увидит на спинке стула для посетителей небрежно брошенный жёлтый дождевичок. Мистер Грей забрался с ногами в кресло, и его красивый деловой аутфит исчез, став серебристым клоунским костюмом. Он улыбнулся Биллу жуткой зубастой улыбкой, и протянул ему красный шарик, с трудом фокусируя на лице человека косые голубые глаза. - Привеет, Старший.