Оно: Нерасказанные истории.

Биллу надоело лгать самому себе. Эти длинные ноги в чулках, ( да КТО же придумал такой клоунский костюм, КТО посчитал чулки смешными?!) эта серебристая ткань, эти идиотские бубенчики вызывали в нём определённые мысли, и мысли эти были совсем не целомудренными. Господи, даже в цирке Денбро ловил себя на мысли, что смотрит на клоунов как-то неправильно. Вместо смеха они вызывали в нем раздражение, граничащее с ненавистью – Билл готов был вскочить и заорать им, чтобы прекратили притворяться. Вы Оно, хотел крикнуть им Билл, вы чудовища из другой Вселенной, так не смейте вести себя так унизительно глупо! Все их движения, человеческие и неуклюжие, были похожи на подделку, голоса звучали слишком весело и нелепо, а накрашенные лица под слоем грима выдавали только напускное веселье и желание хорошо отработать свой номер, а не безумную, нечеловеческую жажду страха и боли. Движения Оно, абсолютно неестественные для человеческого восприятия, казались теперь Биллу едва ли не совершенными. Их неправильность, выдававшая инопланетную сущность, была прекрасной, каждое движение и каждый жест были идеальны в своей притягательной чужеродности. И лицо. Маска, скрывающая нечеловеческий облик и Мёртвые Огни. Алые губы, помада на которых никогда не размажется, потому что они не накрашены. Глаза – голубые и невинные, в огненном кольце, выдающем нечеловеческую суть их обладателя. Чего больше всего боятся дети? - думал Билл Денбро. Самый сильный страх детства, страх, присущий всем Неудачникам. Ужас, заставляющий детей вести себя глупее, чем они есть, ужас, заставляющий… иногда ненавидеть своих младших братьев …. притворяться малышами, ужас, заставляющий совершать поступки, опасные для жизни, чтобы… меня любили так же, как Джорджи … родители обратили внимание, спасли, утопили в своей любви, наказали – да что угодно, только не равнодушие. Так чего больше всего боятся дети? Повзрослеть. Понять то, что знают все взрослые. Стать взрослыми. Каким они все видели Оно? Взрослым клоуном, да, но этот Клоун был не добрым дядюшкой, раздающим шарики. Это был жуткий парень с косыми глазами, одновременно отвратительный и… сексуальный? Даже шарики, которые он предлагал, выглядели сексуально. Извечный интерес и кошмар всех детей в мире – красивый страшный незнакомец, предлагающий попробовать запретное. Билл Денбро изумился ходу своих мыслей. То есть, получается, Оно восприняло детские ужасы слишком буквально, принимая такой облик? "Страшно красивый" незнакомец, предлагающий смерть жутким, и в то же время сексуальным голосом. Секс и смерть, исходящие от взрослого, красные шарики, предвещающие что-то ужасное и ожидаемое. Ужас , и желание этого ужаса? Я хочу воплотить то, что монстр из другого мира показал нам, подумал Билл. Хочу любить свой детский страх. Хочу любить этот образ, вызывавший у нас кошмары и первые сексуальные сны. Поймет ли его Одра? Билл Денбро решил пойти на риск. Оранжевые помпоны Билл срезал с купленного детского костюма клоуна. Блестящий пеньюар нашелся в богом забытом магазинчике – кроме Денбро, покупателей больше не было. И последнюю деталь, бубенчики, Билл купил в зоомагазине. Помпоны он пришил к серебристой ткани пеньюара. Бубенчики собрал в два браслета, добавил нераспечатанный пакет с чулками, и духи, пахнущие карамелью и ванилью; все это уложил в небольшую подарочную коробку, и отправил её Одре с курьером – мысленно помолившись, чтобы жена приняла его странный подарок за шутку, и посмеялась бы вместе с ним, или… поддержала бы игру. Одра была умной женщиной, и Билл в который раз убедился, что она читает его мысли. Когда бледный от переживаний Денбро вошел в спальню, его сердце пропустило удар и забилось с удвоенной силой. Билл с жадностью рассматривал Одру, с растущим восторгом отмечая все детали, предугаданные ей – лицо в белом гриме, губы кроваво – красные, волосы, обычно аккуратно завитые, вились красной стружкой. Оба браслета из бубенчиков красовались на ее левой руке. Дав полюбоваться собой, Одра легко встала (пеньюар распахнулся на миг, обнажив ее длинные ноги в серебристых чулках и красных туфельках), подошла к мужу и подставила ему свои сложенные бантиком губки для поцелуя. Билл немедленно притянул к себе жену за талию и поцеловал. Одра пахла ванилью и карамелью. Её блестящие губы, густо накрашенные алым, сводили с ума, гибкое тело извивалось в его объятиях, бубенчики нежно звенели – и в какой-то миг она вдруг перестала существовать в реальности. Не было больше его жены, не было больше женщины – Билл грубо опрокинул это Существо, похожее на Одру, на кровать, провел пальцами по её губам, размазывая помаду, и нарисовал две алые вертикальные линии вверх до самых бровей на этом красивом личике. - Билл? Денбро заткнул Существу рот поцелуем. Реальность все больше и больше отдалялась от него, но Билл знал – даже если Одра бросит его после этой ночи, он доведет начатое до конца, или сойдет с ума. - Билл, скажи мне, что ты хочешь. Голос Одры дрожал – Билл знал, что делает ей больно, но остановиться было выше его сил. - Молчи. Пожалуйста, Младший, молчи. Меньше всего всё это походило теперь на сексуальную игру. Это было безумие. Билл едва не ударил лежащую под ним женщину по лицу, чтобы ЭТО перестало притворяться его женой, перестало смотреть на него с таким страхом и изумлением. Реальности больше не было. - Билл..?! - Заткнись! – Денбро зажал Твари рот рукой, перевернул её на живот, коленями раздвинул ножки в серебристых чулках и резко вошел в её лоно. Насиловать Одру? Билл скорее убил бы себя, чем причинил боль своей жене. Но существо, бившееся под ним, Билл насиловал без жалости и без капли человеческих чувств – это была просто животная страсть, дикое, первобытное желание брать и насыщать своим семенем, желание делать это Существо СВОИМ. Тварь под ним подчинилась – её спина покорно прогнулась под нажимом его ладони, розовые ягодицы округлились и приподнялись. Билл не мог отвести взгляда от звенящих браслетов на изящной руке, вцепившейся в сбившуюся простыню, не мог перестать вбиваться в покорное тело, не мог остановиться, и не хотел этого. Остальное Билл помнил как в тумане. Кажется, он насиловал Существо долго и изобретательно, сам изумляясь тому, что творило его тело. На кровати, на столе, на ковре, на подоконнике – не было больше мест в этой комнате, не хранивших отпечатки ягодиц и спины Оно. В какой-то момент её покорность сменилась такой же звериной страстью – и Билл снова и снова пронзал это гибкое тело, льнувшее к нему, двигающееся с ним в одном ритме, целиком и полностью слившееся с ним. Нежности после секса? Билл Денбро смог только сгрести Существо в охапку, подмять под себя, и провалиться в глубокий сон без сновидений. - Просыпайся, Старший. Сна как не было. Подскочив, Денбро едва не опрокинул поднос с кофе, который держала Одра. - Как ты меня назвала?! - "Старший". – она улыбнулась и протянула поднос Биллу. – Я подумала, что раз я «Младший», то ты… Одра не выдержала, и рассмеялась в голос. - Билл, ты умеешь удивлять. Не знала, что ты так любишь цирк. О, эти пока еще не очень заметные синяки на ее теле, особенно на шее и на бедрах, этот все ещё сводящий с ума запах ванили и карамели, это осунувшееся бледное личико и горящие глаза! И эта нежная красавица ночью была диким зверем, всю себя отдав страсти, эти лучистые серые глаза ночью были кошачьими и… хищными? Плохо я знал свою жену, подумал Билл. Бубенчики в браслетах Одры нежно позванивали при каждом её движении, зацелованные губы припухли, спутанные кудряшки делали ее лицо совсем детским. «Она»? ОНО. Поднос с кофейными чашками полетел куда-то на пол. Билл схватил жену за руку, и опрокинул ее на многострадальное покрывало, которому этой ночью и так досталось. - Билл, я опоздаю на съемку. – Одра, смеясь, попыталась вывернуться из его объятий, но притихла, придавленная весом мужского тела. - К дьяволу съемку. – в глазах Билла появилось что-то безумное, опасное и очень притягательное. Одра замерла от восторга, полуоткрыв рот, зачарованная метаморфозами своего еще вчера обычного, в меру страстного и нормального мужа. Этот Билл был...неправильным, нестандартным, и Одра заново влюбилась в незнакомца, в которого превратился ее муж. - Скажи это, Одра, - хрипло попросил Билл, медленно лаская ее тело. Его пальцы задели её затвердевший сосок, и Одра невольно ахнула, начиная чувствовать жар, превративший её прошлой ночью в дикое существо. - Скажи это, Младший, - прошептал её невозможный муж, - скажи, и я покажу тебе другие измерения. И правда, подумала Одра, к дьяволу съемку. - Покажи мне другие измерения, Старший. Покажи мне их все. И Уильям Денбро, таинственный незнакомец, показал их ей.