***
Томминокер Роберт Грей не знал, верить ему своему счастью, или нет. Его Создатель больше не ненавидел его - и, кажется, даже был не против того, чтобы детёныш находился рядом с ним. Грей так долго терпеливо ждал этого, так долго этого хотел, что это желание превратилось в несбыточную мечту - прекрасную, желанную, но невозможную. И вот чудо свершилось - а юный томминокер не мог заставить себя поверить в очевидное. Его смущала мысль, что у Пеннивайза пока преобладали капризы, а не продуманные решения. Что, если его симпатия к своему ненавистному детёнышу сменится такой же сильной неприязнью или даже отвращением? Когда юное Оно появилось в доме Денниса Залевски, Грей приготовился к худшему. К его изумлению, Деннис смог сдержать свой гнев. Отчасти из -за того, что считал Пеннивайза детёнышем, отчасти из-за своей доброй натуры, ненавидящей насилие. Они все даже выпили по банке пива - правда, Пеннивайз только отпил из своей и сунул её Грею с комментарием о том, что среди редкостной гадости, которую употребляют люди это - самая редкостная гадость. Деннис мудро не обиделся на такую характеристику любимого пива и принёс юному Оно молоко - справедливо полагая, что детёнышам следует пить именно его. И получил очередной шок от того, что, как оказалось, Пеннивайз и понятия не имел, что такое молоко и что это вообще можно пить. Остаток вечера Грей с удовольствием наблюдал за юным Оно, поглощающем молоко в невероятном количестве, за Деннисом, в котором включился отцовский инстинкт и который привычно подогревал молоко, прежде чем сунуть стакан Пеннивайзу. Правда, в какой - то момент Деннис решился прочитать юному Оно лекцию о том, что дети не должны страдать из - за ошибок их родителей, и даже довольно горячо начал - но быстро остыл и замолчал, смущённый невинными взглядами двух пар почти одинаковых голубых глаз. Одно - ненавидеть кого - то на расстоянии. И совсем другое - когда объект твоей ненависти сидит рядом, пьёт молоко твоего сына, да ещё сам оказывается детёнышем. Все мечты юного томминокера сбывались. У него осталась только одна боль - Эдди Каспбрак, мальчик, отчаянно зовущий его во сне, ищущий его наяву и постоянно думающий о нём, о своём Билле. Грей понимал, что Эдди нуждается вовсе не в чудовище из Логова и даже не в самом Билле Денбро, лидере Клуба Неудачников. Эдди тосковал по своей мечте - по тому Биллу, которым на несколько счастливых минут стала Тварь из канализации. По Биллу, который жизнь отдаст за Эдди, спасёт его из любого кошмара. Который...только его, Эдди, и больше ничей. Юномый томминокер мучился от того, что не мог разорваться на всех сразу - следить за тем, чтобы его маленький Создатель не причинил себе ещё большего вреда, быть Малышом для Денниса (только его Малышом), и быть волшебным, сказочным Биллом для Эдди Каспбрака. Грей понимал, что желание Эдди быть с ним перекрывает для этого мальчика возможность жить свободно, жить в радости с настоящим человеком, другом, который по - настоящему любил его, и был тем самым Биллом, которого Эдди упорно видел в юном томминокере Грее. Вот только как объяснить это мальчику, который жил им, дышал им и любил только его, Роберт Грей не знал.***
Юному Оно всё больше и больше нравилось происходящее. Старший упивался своим положением, мурлыкал в предвкушении и плёл Коконы - задача сама по себе сложная, требующая предельного внимания, и не дающая отвлекаться на такую мелочь, как дефектный детёныш. Пеннивайза это устраивало как никогда. Он впервые оказался в счастливом положении ребёнка, давно мечтающего остаться дома в одиночестве, и иметь возможность творить, что угодно, пока родители в счастливом неведении думали, что их малыш находится под присмотром. В данном случае положение юного Оно было идеальным - древний сородич был занят, считая, что Неудачники справятся с его детёнышем, Билл Денбро метался между друзьями, пытаясь понять, что с ними происходит, сходил с ума по Одре и отходил от шока, вызванного новым видом Джорджи, а сами Неудачники, снова став детьми, наивно верили в то, что Оно для них больше не опасно, и что они переиграли его игру так, что остались победителями. Такой шанс нельзя было упускать, и Пеннивайз, конечно же, его не упустил. После своего эпичного появления среди деррийской молодёжи, после того скандала, который потряс Новый Дерри (ушедшие на танцы парни и девушки явились домой только под утро, и термин "подростковая беременность" стал как никогда актуальным), Пеннивайз стал своего рода городской легендой. Имя Беверли тоже стало звучать чаще - ведь именно она танцевала со странным рыжим парнем, загипнотизировавшим всех своим танцем, который причинил столько бед. Беверли ещё не знала о том, что люди возмущаются, злятся на неё, и что быть рыжим в Дерри стало вызовом - рыжих (особенно высоких худых парней) стали преследовать и оскорблять. Пеннивайз всё это знал, но интересовало его не будущее Беверли (её будущее уже принадлежало ему), а её настоящее. Самка Неудачников была благодарна ему, сияла чистым светом, и юное Оно радовалось такому успешному началу своей игры. Следующим, на кого обратило свой взор Оно, был Эдди Каспбрак. Не потому, что этот мальчик был чем - то интереснее любого из Неудачников. Эдди имел глупость привязаться к его, Пеннивайза, детёнышу, да ещё называл его Биллом - и это юное Оно раздражало необыкновенно. Билл был его собственностью, как и детёныш. А думать Эдди должен был только об Оно.***
Эдди думал об Оно и о Грее, о том странном мальчишке - томминокере, так похожем на Билла Денбро. На его Билла. Мальчик прекрасно понимал, что гонится за призрачным счастьем. Этот Грей снился ему едва ли не каждую ночь - точнее, не он сам, а его руки. Билл обнимал его, Эдди, успокаивал, и Каспбрак чувствовал себя так уверенно в этих объятиях, так...спокойно и защищённо, что не хотел просыпаться. Билл его мечты был сильным, он мог всё и он был таким же могущественным, как Оно. И в то же время Эдди понимал - не Билл это, а Тварь из Логова Оно, возможно, ещё более опасная, чем Клоун. Каждое новое утро возвращало Эдди слабость - его физическую слабость, его страх перед жизнью, перед Оно и перед смертью. Тозиер на какое - то время глушил эту тоску своими шуточками, вниманием, постоянными прикосновениями. Но ночь возвращала Эдди в его ужасный мир, в котором был только один луч света - его Билл, и, наконец, устав мучиться, Эдди с ужасом понял, что он просто сходит с ума.***
В ту ночь, когда Эдди проснулся от звука выстрела и несколько минут сидел, обмирая, на своей кровати, боясь поднять с пола сползшее во сне одеяло, луна светила особенно ярко. Через пару минут звук повторился - и мальчик с облегчением понял, что это был всего лишь камушек, которым кинули в стекло его комнаты на втором этаже. Удивляясь, почему его мать до сих пор не проснулась, Эдди распахнул окно и посмотрел вниз. Ну конечно это был Ричи - в своей яркой попугайской рубашке, весело улыбающийся другу. Его лицо словно светилось в темноте, глаза казались бездонными, просто двумя чёрными дырами на лице - и на миг Эдди почувствовал укол тревоги, приступ леденящего страха, словно вместо лучшего друга внизу стояла и звала его сама Смерть. Удивляясь такому позднему визиту Тозиера, Эдди быстро сошёл вниз, проверил, спит ли мать, и выскользнул за дверь, к Ричи. - Ты похож на мертвеца, Эдс, - хихикнул Тозиер, и Эдди с облегчением улыбнулся ему. Никаких чёрных дыр вместо глаз, никакого свечения. Ричи выглядел бледным, но мертвенный свет луны всё вокруг делал страшным и чужим. Эдди представил, как выглядит он сам и рассмеялся, тут же с испугом зажав себе рот и обернувшись на полуоткрытую дверь дома. - Она не проснётся, - беспечным голосом уверил его Ричи, - взрослые спят, как убитые. Ричи изобразил пальцами пистолет и "выстрелил" из него в себя. На миг Эдди показалось, что лицо Тозиера исказилось при этом жесте, стало грустным и полным боли, но Ричи улыбнулся, и наваждение прошло. - Что ты здесь де... - начал было Эдди, но Ричи, словно ждал этот вопрос, прижал палец к губам и сделал несколько танцевальных движений. - Буду учить тебя танцевать, Эдс. - Ричи протянул мальчику обе руки. - Держись. И ни за что не отпускай одну руку, словно ты висишь над пропастью, а я тебя держу. - Танцевать ночью "линди"?! - изумился Каспбрак. - Но Ричи, тут стекло на траве, у крыльца валялась ржавая крышка от консервной банки, и если я упаду, я... - Ты мне веришь? - звенящим голосом спросил Тозиер, и Эдди взял его за руки, кивнув - этот ночной Ричи странным образом действительно внушал ему доверие. - Тогда танцуй, Эдс. Танцуй, и верь мне. Я не дам тебе упасть. - Но музыка... - начал было Эдди, но тут же замолчал - какая ещё музыка? Они стояли во дворе под лунным светом, было далеко за полночь, и музыкой мог быть только ночной шум Дерри. Руки Ричи были холодными и сильными. Эдди мельком подумал, что оставил свой ингалятор на столике возле кровати, что на земле полно острых предметов, о которые можно сильно пораниться и подхватить столбняк, что он вышел к Ричи босиком и что всё это безумие. Подумал - и стал танцевать. Ричи улыбался ему, но Эдди странным образом видел только его руки, изящные и залитые лунным сиянием. И, держась за них, танцевать было так легко и свободно, словно за спиной мальчика выросли крылья, и у него появилось второе дыхание. Ничего больше не давило в груди, астма стала воспоминанием, с каждым движением в Эдди словно вливались новые силы. А напротив него танцевал Ричи - попугайская рубашка вилась вокруг его худенького тела, белая майка словно светилась от лунного света, и он был таким невозможно прекрасным, что Эдди впервые почувствовал в груди тот самый удар сердца, который ни с чем невозможно спутать. Верь мне. Эдди отпустил одну руку Ричи, веря, что Тозиер скорее умрёт, чем даст ему упасть. И уже не Ричи, а он вёл в танце, он кружил Ричи вокруг себя, вокруг всего мира да и вокруг всей Вселенной. Его Ричи. Эдди не упал. Он остановился, тяжело дыша, посмотрел на Ричи, у которого даже не сбился ритм дыхания, а потом повернулся к нему спиной и сделал то, на что никак не мог решиться - упал назад, раскинув руки. Конечно же, Ричи не дал ему упасть, и Эдди лежал на его руках, улыбаясь, и соединив наконец его Билла и его Ричи в единое целое. Ричи сел на траву, положил голову так и не открывшего глаза Эдди себе на колени, и на Каспбрака нахлынуло такое счастье, что он впервые едва не задохнулся не от своей придуманной астмы, а от настоящей радости и уверенности в том, что впереди его ждут миллионы дней, наполненных смыслом и сиянием. Миллионы дней с его Ричи. Мальчика на миг смутило воспоминание о какой - то неправильности в облике Тозиера - но измученный Эдди уже засыпал с улыбкой на лице и верил Ричи так отчаянно, словно от этого зависела его жизнь. Когда он заснул, Ричи поднял его с лёгкостью ребёнка, берущего игрушку, отнёс в постель и долго сидел, всматриваясь в счастливое лицо мальчика. Потом наклонился над его лицом и прижался губами к губам Эдди.***
Эдди Каспбрак изменился за одну ночь. Ричи не знал, что произошло, но глаза Эдди горели, когда он смотрел на него. В них было восхищение и вопрос, была тайна, они были ночными, тёмными, звёздными и прекрасными. Тозиер несколько раз сбивался, начиная рассказывать новый анекдот и натыкаясь на взгляд Эдди. Остальные ребята подшучивали над ними, смеялись, но было заметно, что и они в весёлом недоумении, что же такое творится с их тихоней Каспбраком.***
В эту ночь Ричи едва смог заставить себя заснуть - а заснув, тут же проснулся от того, что кто - то с силой спихнул его с кровати на холодный пол. - Не спи, человечек. Он тебя ждёт. Ричи лихорадочно встал, нашарил на столе очки и в шоке уставился на Пеннивайза, сидевшего на его кровати и со скучающим видом качающего ногой. - Что ты здесь де... - Или ты, или я. - Пеннивайз улыбнулся мальчику, и улыбка эта была исключительно нехорошей. - Беги, Ричи. Беги, пока светит луна, не то твой гаденький секретик станет моим. - К..какой секретик? - Ричи нашарил рукой рубашку и шорты, не понимая, что хочет от него Оно. - Гаденький. То, чего ты стыдишься. Твой вкуусный страах. - с губ Пеннивайза потекла струйка слюны и он облизнулся. - Твой Эдди. - О чём ты говоришь?! - заорал Тозиер, тут же перестав бояться за себя и почувствовав ужас за Каспбрака. - Что ты сделал с Эдди, сволочь?! Пеннивайз ленивым, и одновременно хищным движением схватил Ричи за горло и поместил его в Мёртвые Огни - ровно настолько, чтобы мальчик увидел всё, что произошло прошлой ночью. И так же лениво отпустил его. Ричи соображал быстро. Из дома он вылетел пулей, не думая ни о семье, ни о чудовище, которое он оставил в своей комнате. "Или ты, или я." Никогда, думал Ричи, буквально обгоняя ветер. Никогда. Эдди мой. Только мой. Пеннивайз выпил страх Тозиера и растянулся на его детской кровати, мурлыкая от удовольствия. С детишками было весело играть - так весело, что юное Оно всеми силами сдерживало начало цикла Сна. Осталось совсем немного - и он откроет Неудачникам свою тайну, свой сюрприз для них, сделает то, что не делало ни одно Оно за всё время своего существования. Пеннивайз был уверен, что в восторге будут все, даже его Старший.***
Эдди ждал его. Ричи даже не пришлось кидать камешки в его окно - оно и так было распахнуто настежь, а сам Эдди стоял на траве босиком и улыбался, протягивая руку. И Ричи, едва сдерживая злые слёзы, стал танцевать - зачаровывая Эдди по - своему, вытанцовывая из него очарование Твари, влюбившей Каспбрака в себя. Когда они оба, задыхаясь, остановились, Ричи привлёк к себе Эдди и поцеловал его. Эдди не оттолкнул его, и даже не засмеялся. - Я люблю тебя, Эдс, - выдохнул Ричи, почувствовав, как в его груди тяжело и мучительно приятно сжалось и стукнуло сердце. - Я тоже тебя люблю, Ричи. - серьёзно сказал Каспбрак и улыбнулся своей новой счастливой улыбкой. - И я тебе верю. Вот как. - Вчера был не я, Эдс. - обречённо сказал Ричи, мучительно краснея и задыхаясь от ужаса того, что произносили его губы. - Я не знал, что ты ждёшь меня сегодня. Оно сказало мне. - Знаю. - просто ответил Эдди. - Я весь день думал, что было не так. Пеннивайз не моргает. Совсем. Но было здорово. Я поверил ему...я поверил тебе, Ричи. - Я тебя люблю. - твёрдо повторил Ричи. - Мне плевать, что скажут все. Я за тебя умру, Эдс. - Идём в дом, переночуешь у меня. - тихо сказал Эдди, и сжал руку Тозиера с такой силой, что мальчик чуть не вскрикнул. - Я тоже больше не отдам тебя никому без боя...Ричи.***
Деннис Залевски смирился с мыслью, что ему теперь придётся время от времени терпеть капризы "Создателя" его Малыша. Правда, "Создатель" этот выглядел довольно жутенько, но Деннис уже научился разбираться в иномирных существах, и какой - то мальчишка непонятной расы, представляющий из себя Мёртвые Огоньки, не мог его напугать. И всё же, когда в дверь его дома позвонил другой мальчишка - худенький, бледный и болезненный, Деннис насторожился, прекрасно помня, что жалкий вид его найдёныша Малыша не отменял того, что это был полубог. Но мальчик оказался обыкновенным. Вежливо поздоровался, представился Эдвардом Каспбраком, и так же вежливо попросил позвать Роберта Грея. Недоумевая, что общего может быть у его полубога и этого вежливого мальчика с тёмными ночными глазами, Деннис позвал Малыша. Через секунду вежливый мальчик уже обнимал за шею Грея, а Малыш прижимал к себе его худенькое трясущееся от плача тельце и уговаривал его успокоиться, обещал никогда никуда не исчезать, всегда быть рядом и уверял, что ни капельки не сердится на то, что Эдди называл его Биллом. Деннис оставил их наедине, пошёл к холодильнику, достал из него две банки пива, газировку и сосиски. Беседа обещала быть очень долгой.