***
Мертвецы не приходят к живым людям, Стэн прекрасно знал это. Но ведь и изображения на картинах не оживают, и иномирные пришельцы существуют только в глупых комиксах или в фильмах. Урис любил смотреть такие фильмы. Они успокаивали его. Актёр в резиновом костюме чудовища, с плохо скрытой молнией на спине или на животе, был для Стэна ещё одним доказательством того, что с ним не может произойти ничего странного или невероятного. Да, конечно. Одно " невероятное " этим вечером гоняло Неудачников по Пустоши, путаясь в своих паучьих лапах и радостно орало " - Я Пожиратель Миров!". Стэн улыбнулся, вспомнив, как Пеннивайз демонстрировал Неудачникам своё новое умение трансформироваться в паука. Получалось у него не особенно страшно - юное Оно никак не могло принять полностью паучий вид, да ещё и путалось в собственных лапах. Ребята слабели от смеха и ловить их было легко. Пеннивайз даже обиделся на всех, уполз переживать в Логово, и Неудачники, нахохотавшись до слёз, еле уговорили юное Оно не сердиться на них. Стэн посмотрел в сияющие тусклым мёртвым светом глаза призрака, и его улыбка погасла. Маленький мертвец не разговаривал. Единственное слово "играть" Стэн скорее угадывал, чем слышал - да и какие звуки могли издать полуразложившиеся связки? А на вопрос, кто он, мальчик показал в ту сторону, где раньше находилась Водонапорная башня. Стэн не знал даже имени своего странного друга. Поиски информации в библиотеке тоже ничего не дали; по внешности маленького мертвеца невозможно было определить ни цвет его глаз, ни рост, ни даже расовую принадлежность. Белая, пористая кожа, рвущаяся от слабого нажатия пальцев, тускло светящиеся призрачным светом тёмные глаза, грязные сосульки остатков волос - вроде бы даже светлых. И страшный, какой - то жадный взгляд ребёнка, потерянного в темноте, мерзкий взгляд разумной пиявки, ищущей возможность присосаться к чужой жизни. Стэн играл со своим кошмаром. Сходил с ума от нереальности, неправильности происходящего, но каждый вечер открывал дверь и шёл к реке - чтобы снова и снова увидеть то, что не должно было существовать. Когда - то давно он победил страх своим здравомыслием - своей верой в птиц. Птицы реально существовали; а призраки мёртвых детей в Водонапорной башне - нет. И это знание спасло Стэна. Но сейчас Урис ничего не говорил. Он знал, что птицы прогонят маленького мертвеца, но молчал. Этот слабый, жуткий ребёнок, каким - то чудом ещё существующий призрак из Водонапорной башни, этот остаток морока Оно, позвавший как - то ночью Стэна к Кендаскиг, для Уриса был испытанием его веры. Веры в себя, в птиц, в правильность происходящего. Стэн понимал, что уже принял Оно в свою жизнь, позволил иномирной Твари нарушить его уверенность в том, что такого просто не может быть. Мёртвый мальчик был последней проверкой его силы воли и умения меняться. Урис знал, что если он не изменится, то покончит с собой.***
Этой ночью маленький мертвец бегать не смог. Он и раньше еле двигался - Стэн "догонял" мальчика шагом. Даже такая жалкая пародия на игру вызывала в маленьком мертвеце тихий призрачный смех, и Урис старался "догонять" его как можно дольше, радуясь тому, что ветер уносит запах гниющей плоти в сторону. С каждой ночью мальчик становился всё слабее и слабее. Стэн понял, что своим присутствием не кормит, а как - то уничтожает этого маленького призрака, и это дало ему силы приходить на зов мертвеца снова и снова. Это было странное знание того, что он поступает правильно. И вот маленький мертвец ослаб так, что не смог даже шагать по земле. Он несколько минут стоял, положив руку на плечо Стэна, а потом сел у его ног. Стэн сел рядом с ним. Мальчик посмотрел на него, улыбнулся, а потом наклонился к руке Уриса, лежащей на колене, и поцеловал её. Губы маленького трупа треснули в нескольких местах, из них потекла какая - то грязь и мальчик поспешно закрыл рукой рот - но для Стэна этого было достаточно. Призрак благодарил его. Стэна больше не тревожил ни гнилостный запах разложения, ни распадающаяся на глазах плоть маленького мертвеца. Урис спокойно повернулся к мальчику и обнял его. - Покойся с миром. На миг Стэн увидел, каким был маленький мертвец при жизни - обычный американский мальчик, с выгоревшими на солнце волосами, голубыми глазами и радостной улыбкой на лице (он никогда не умрёт будет жить вечно ух ты дверь открыта и внутри кто - то есть а ещё там воздушные шарики и пахнет попкорном), и заплакал от жалости к нему. Он, плакавший всего два раза в своей жизни, плакал сейчас так, будто открыл в себе неиссякаемый источник слёз - они лились и лились, и Стэн даже и не собирался останавливать их. Этот мальчик радостно забежал в открытую дверь Водонапорной башни - надо же было проверить, кто там ходит с шариками и откуда так вкусно пахнет леденцами, сладкой ватой и попкорном. Мальчик до последней минуты верил в своё бессмертие, и Оно кормилось им особенно долго, высасывая не страх, а сияние - веру в жизнь, в прекрасное будущее и в то, что Клоун с шариками пришёл спасти его. Стэн плакал до тех пор, пока слёзы не кончились и его не стали душить уже сухие рыдания. Маленький мертвец исчез, и Урис знал - больше не будет никакого зова в ночи, не будет тихих шаркающих и хлюпающих шагов. Он дал призраку вечный покой. Дома Урис долго не мог уснуть. Оно. В одну ночь Стэн понял двойственность положения Неудачников. На реке он с улыбкой вспоминал игры с Оно, но той же ночью оплакивал случайную жертву детёныша иномирной Твари - такого же маленького детёныша, только человеческого. Возможно, Пеннивайз был даже и не виноват в этой смерти - Урис уже давно понял, что Голод Оно ужасен. Но все они, Неудачники, всё больше и больше привязывались к Пеннивайзу, и Стэн понял, что выбора у них уже нет. Им, детям, придётся нести ответственность за свой выбор и за самое ужасное чудовище во всех мирах - зная, что Оно так же будет жрать детей и пытаться выпить из Неудачников любой страх, который допустит их слабое человеческое сознание. Ведь и он, Стэн, допустил существование Оно в своем правильном мире. Точных ответов ни на один вопрос у Стэна не было. Его правильный мир рушился на глазах, но мальчик был абсолютно спокоен. Меняться, так меняться. Урис подумал о суициде и грустно улыбнулся в темноте. Они ВСЕ нужны Пеннивайзу. И Оно нужно им ВСЕМ. Никакого суицида не будет.***
Мёртвый Огонёк не понадобился. Пеннивайз долго наблюдал за тем, что творил этот странный нервный Неудачник ночами - и не мог понять, почему Стэн так долго возится с жалким остатком его неумелого тогда ещё морока, давшего иллюзию существования детёнышу Еды. Стэн менялся. В ту ночь, когда Стэн плакал о давно умершем детёныше, юное Оно забралось к нему в комнату, уже зная, что увидит. Стэн Урис спал. Его измученное худенькое лицо было залито лунным светом, глаза закрыты, но сквозь ресницы пробивалось сияние - и не Мёртвое сияние Огонька, а Живой Свет, заставивший юное Оно болезненно скривиться. Свет, ярче сияния Мёртвых Огней. Древнее Оно сразу узнало бы этот Свет. Но юное Оно даже не подумало об опасности. Спетый на Земле детёныш не знал о том, что знал его древний сородич и создатель. Пеннивайз долго сомневался, привязывать ли паутинку Стэна Уриса к общей Паутине, которую он плёл, и всё же привязал её. Потому что Стэн был прав. Пеннивайзу были нужны ВСЕ Неудачники.