Hydrargyrum

      Массивные колонны, уходящие к высокому потолку, отполированный до зеркального блеска пол, идеально ровные ряды столов справа и слева. Гранит, мрамор, позолота, хрусталь… Всё это место было призвано символизировать для посетителей одновременно роскошь и надёжность. Как воплощение этой идеи стены банка «Гринготтс» изнутри отличались шикарной отделкой, под которой скрывалось три фута сплошного камня, вдобавок зачарованного на прочность, долговечность, устойчивость к стихийным заклинаниям и иным способам разрушения.       В сторону трёх подростков в повседневной одежде, идущих через этот зал, другие посетители поглядывали, но без особого интереса, никто не пытался подойти или заговорить с ними. Начало весны — время, когда дети ещё должны быть в школе, однако ведь хватает и тех, кто обучается дома, либо уходит после сдачи СОВ. Тем более возраст был подходящим, уже точно не первый и даже не третий курс. Гоблинам на рабочих местах словно бы и вовсе не было до них никакого дела — такие же клиенты, как и все прочие, какая разница, прогуливают ли эти люди свою волшебную школу или нет.       — Зря мы всё это затеяли… — тихо произнёс Лонгботтом, идущий первым.       — Если ты так проникся стихами у них на дверях, то мы ведь не планируем брать чужого, — также не повышая голос ответила ему Грейнджер.       — Не думаю, что если всё начнётся, то кто-то станет слушать наши объяснения. Или вообще разговаривать.       — У нас нет планов устраивать с ними диспут и состязаться в риторике, — сухо напомнил Кайнетт, идущий по другую сторону от чистокровного. У него единственного в руке был старомодный чемодан, внешне мало отличающийся от многих других, принадлежащих клиентам в зале. — Только сделать то, к чему мы готовимся. Меньше нервозности, больше спокойствия. Ты же не хочешь провалить всё ещё до начала?       — Нет… — пробормотал Невилл, нервозности в его голосе меньше отнюдь не стало.       — Тогда иди вперёд.       Маг за несколько лет бывал здесь неоднократно, хотя и только на первом этаже, так что мнение о банке составить успел давно. Место, где вели дела и, вероятно, обитали многочисленные магические существа, ожидаемо было окружено замкнутым барьером, задающим собственные условия. Никаких иллюзий внутри, никакой невидимости, оптической или ментальной, отмена действия оборотного зелья и ему подобных практически с порога… аналог используемых волшебниками чар «Гоменум Ревелио» здесь действовал перманентно и по площади, предотвращая попытки особенно предприимчивых людей незаметно проникнуть к хранилищам. Про запрет на аппарацию и говорить не приходится.       Именно поэтому было принято решение сейчас идти безо всякой маскировки. Просто чистокровный волшебник решил похвастаться сейфом перед приятелями-магглорождёнными. Ничего особенного, даже если кто-то потом о них и вспомнит. Поттер бы тут привлёк слишком много внимания даже у гоблинов, у младшего Уизли не было никаких шансов получить в руки ключ от семейного хранилища, а вот Лонгботтом подходил на роль проводника лучше всего, да и после всего пары намёков, против кого именно намечаются планы, согласился на всю эту авантюру почти сразу, как и на многое другое. Если бы он ещё так отчаянно не нервничал…       — Я… — начал говорить Невилл, остановившись перед одним столом. Закашлялся, попытался взять себя в руки и всё-таки продолжил чуть-чуть увереннее: — Я хочу посетить наш сейф.       Волшебник торопливо положил, практически бросил на полированную стойку перед собой изящный золотой ключ, наполненный магической энергией. Гоблин наклонился и начал внимательно осматривать, только что не обнюхивать этот артефакт. Минуту спустя он выпрямился и с крайне недовольным видом произнёс:       — Всё в порядке, можете проходить. Вас проводят, — он осмотрел зал и жестом подозвал ещё одного гоблина из-за дальнего стола. Вид у самого существа был такой, словно он искренне хотел приказать охране вышвырнуть посетителей за дверь, но при всём желании не сумел найти весомого повода.       — А могу я взять с собой друзей? — каким-то чудом Лонгботтом ухитрился не упасть и даже не отступить, услышав этот тон. — Хочу показать им кое-что…       — Нас это не касается, — гоблин когтем отодвинул ключ к краю своего стола, махнул рукой в сторону подошедшего собрата и уткнулся в свои записи.       Грейнджер пришлось слегка подтолкнуть Лонгботтома вслед за приставленным к ним магическим существом, иначе волшебник ещё надолго бы застыл на месте. Дверь из главного зала открылась в уходящий вниз коридор, будто вырубленный прямо в скале: грубо обтесанные ступени и стены, несколько факелов под потолком, никаких следов отделки. Вряд ли гоблины экономили или у них хватило золота только на один зал. Может быть, такой простотой они хотели подчеркнуть надёжность своих хранилищ, лишенных всей ненужной мишуры и бесполезных украшений, которые только помогли бы нарушителям?       Кайнетт никогда не бывал здесь раньше. Он регулярно обменивал деньги наверху, но необходимости в собственном сейфе на данный момент не видел. Почти все его доходы поступали в фунтах, либо и вовсе в виде отдельных услуг, рабочих материалов или ценной информации. Крупные закупки зелий и магических ингредиентов случались редко, так что постоянно держать большую сумму в золоте он необходимости не видел. В будущем имеет смысл открыть здесь счёт просто ради статуса, но пока что для магглорождённого студента четвёртого курса это было совершенно излишне.       Коридор вывел их к узким рельсам, уходящим куда-то в темноту. Ни лестниц, ни дверей на этой импровизированной «платформе» нет, а значит, путь дальше — только на небольшой тележке с низкими бортами, пока что пустой. Места внутри для трёх человек и гоблина хватило с трудом.       Транспорт двигался словно сам по себе и без видимых команд — быстро прошел несколько развилок, пару раз нырнул в пробитые через скалу туннели, чтобы затем вновь оказаться в холодной темноте большой пещеры, напоминающей колодец. На взгляд Кайнетта, они сделали несколько кругов, точнее, спускались по пологой спирали вдоль уходящих вверх и вниз стен, оставляя в стороне боковые ходы. Сложно представить, что под Лондоном могут существовать незамеченными подобные подземные пустоты, на которые за полтора с лишним века не наткнулись строители метро и городских коммуникаций. Это даже не Министерство Магии, которое размерами не превосходит ушедший под землю многоэтажный дом. Вполне возможно, маг всё-таки не ошибся и гоблины создали здесь нечто сравнимое с логовом мёртвых апостолов — свёрнутое пространство внутри замкнутого барьера, заключающее в себя целую систему пещер, а не просто отдельные «куски» пейзажа, как изнанка Хогвартса. В этом случае антиаппарационный заслон им и не нужен — прямое перемещение в обычную реальность из подобной аномальной зоны всё равно невозможно.       Всё также не обменявшись ни словом, они свернули в один из боковых туннелей. Здесь ещё сильнее веяло холодом и сыростью, возможно, где-то ниже есть даже подземное озеро? Покосившись в сторону, маг увидел, как Грейнджер невольно потянулась к палочке, спрятанной в рукаве пальто. Ожидаемая реакция. Однако здесь пока не было видно врагов или хотя бы какой-то охраны либо других посетителей. Ни людей, ни гоблинов, сторожевых чудовищ или духов — никого. Только тянутся две пары рельсов, а справа и слева от них — выбитые в серой скале углубления в человеческий рост, внутри каждого площадка в пару футов и дальше массивная каменная дверь, всегда наглухо запертая. К сожалению, фамилий над хранилищами не выбито, только номера. По словам всех чистокровных, включая Блэка и Слагхорна, сейфы самых старых семей находятся поблизости друг от друга, в самой глубокой и, соответственно, труднодоступной части подземелий. И по логике ячейки Лонгботтомов и Лестрейджей вроде бы должны оказаться по соседству, однако далеко не факт, что нечеловеческая раса их на своей территории располагала, ориентируясь на алфавитный порядок английского языка. Так что тут остаются лишь догадки.       Транспорт наконец остановился возле одной из дверей, ничем внешне не отличающейся от всех остальных. Первым на каменный пол ступил гоблин, приложил руку к стене, и вдруг дверь растворилась в воздухе, словно иллюзия. Нечеловек сделал приглашающий жест, сказав:       — Ваш сейф.       Выходя вслед за Лонгботтомом, Кайнетт попытался оценить всё самое важное из уже увиденного. Ключ не требуется для открытия самого сейфа — это лишь пропуск, подтверждение права доступа для владельца. Дверь отпирает гоблин, привезший их сюда — возможно, подойдёт любой из персонала, допущенного к подземельям, а возможно, имеется некая ротация: кто и за какие сейфы отвечает, в какой именно день, и тогда, взяв с собой не того, можно потратить свой шанс зря, а то и поднять тревогу. Увы, подобные тайны банк хранит строго даже от старых семей. Дверь — полтора-два фута в толщину, из камня и наверняка укреплена. Самое неудачное, что, судя по распределению потоков энергии, это не иллюзия или материализация, а как раз наоборот — преграда настоящая, просто временно становится бесплотной по команде снаружи.       — Вот так это всё и выглядит, — произнёс Невилл, как и было заранее условлено. Здесь, рядом всего с одним посторонним и не находясь под взглядами десятков гоблинов и других волшебников, он чувствовал себя немного спокойнее. Даже не слишком наигранно прошел внутрь и обвёл рукой отделанное каменными плитами хранилище.       — А почему нельзя держать такие вещи дома? — поинтересовалась Грейнджер, с любопытством изучая груды золотых и серебряных монет, сложенные отдельно драгоценности и необработанные самоцветы.       — В старые времена волшебник легко мог ограбить другого волшебника. Это не считалось таким уж страшным грехом, кто-то даже воспринимал всё как соревнование — сможешь ли пройти через защиту дома или нет, а потом выбраться наружу и аппарировать? Но на гоблинов это правило не распространялось, — рассказывал Невилл медленно, временами запинаясь и сбиваясь, но сейчас не только из-за испуга или стресса. Так больше будет времени осмотреться по сторонам. — И чтобы не пострадало что-то по-настоящему дорогое, его держали тут. Некоторые не доверяли своим наследникам и домашним, такое иногда тоже бывало. Да и Министерству с его проверками сюда не добраться. Зато у главы семьи голова не болит, чем кормить цербера в подвале или как самому случайно в проклятую дверь не войти. Пусть этим занимаются те, кто умеет лучше.       — Но я слышала, Гринготтс смогли ограбить лет шесть назад, даже в газетах писали, — «припомнила» ведьма, покосившись в сторону ждущего их у входа гоблина.       — Влезли в пустой сейф… — хрипло ответил тот почти мгновенно. Казалось, он с трудом удержался, чтобы не сплюнуть на камень. — Который был на верхних уровнях, даже не в именной. Он там стоял практически нараспашку. Кто-то из человечков зря потратил уйму сил и времени, попутно заполучив кровную месть до конца жизни.       — «Кто-то»? — с насмешкой произнёс Кайнетт, отводя взгляд от различных редкостей и трофеев на стеллажах. — Так вы его до сих пор не нашли?       — Найдём. Рано или поздно мы находим всех, — отозвался гоблин, хищно оскалившись. Показалось даже, что он борется с желанием прямо сейчас уйти и вернуться наверх, заставив дверь материализоваться вновь и запереть слишком наглых людей прямо здесь. Хотя с другой стороны, все его соплеменники смотрели на волшебников и ведьм примерно таким же взглядом.       Лонгботтом потратил ещё минут пять, демонстрируя спутникам фамильный сейф, пригласил обоих войти и осмотреть всё изнутри, что позволило магу хотя бы в первом приближении оценить неочевидные меры защиты. К сожалению, большая их часть даже для чистокровных оставалась на уровне слухов: кто-то говорил, что запертый сейф заполняют магическим ядом, другие — что взломщика затянет внутрь, дабы он мог там умереть от голода и жажды на груде золота и серебра. А были ведь ещё и разнообразные меры предосторожности, которые предпринимают со своими сокровищами сами волшебники, в полной мере не доверяющие даже репутации гоблинов.       Наконец эта «экскурсия» завершилась. Волшебник взял пару дюжин золотых, несколько мелких камней и попросил гоблина закрыть за ними дверь. Теперь предстояло вернуться обратно тем же путём.       Занимая своё место, Кайнетт взмахнул рукой над пропастью. В сторону отлетело лёгкое птичье перо, обмотанное тонкой почти невидимой серебряной проволокой. В последний момент перед броском маг направил в импровизированный мистический знак заряд энергии, выждал секунду. Перо исчезло и тут же возникло вновь почти под потолком, а мгновение спустя беззвучно рассыпалось пеплом. Что ж, тест прошел успешно. В столь примитивной поделке не было возможности выбрать направление или дальность, она была нужна только чтобы проверить саму возможность пространственного перемещения данным способом. «Малая часть подобна целому» — простейшая магия, практически шаманизм, но эффективна до сих пор в умелых руках.       Маг поймал вопросительный взгляд Грейнджер, тоже наблюдавшей за этим испытанием. Покачал головой, опустил чемодан на колени и попытался удобнее устроиться на узкой, словно не предназначенной для людей скамье тележки. Это означало, что стоит придерживаться основного плана — дерзкого налёта с ходу у них не получится. Они рассматривали и такой вариант, на этот случай у Кайнетта даже было с собой всё, что он считал необходимым. Благо даже если гоблины смогли заранее позаботиться о нейтрализации иллюзий и невидимости, то отменить чары незримого расширения они не решились, даже если и были на это в принципе способны. Всё-таки каждый второй приходил в банк с сумкой или хотя бы кошельком, использующим эту мистерию — слишком уж много весят золото и серебро в монетах без номинала.       Но хотя в чемодане уже лежало всё, что может понадобиться для взлома, оставалось слишком много неизвестных факторов. Они не знали, где именно находится сейф семейства Лестрейдж и то, не оформляла ли Беллатрикс для себя отдельное хранилище, либо не воспользовалась ли шестнадцать лет назад чужим. Знал ли это сопровождающий их гоблин? Уверенности нет, как и в том, сумеет ли в принципе он сейчас открыть нужные двери. К тому же нет гарантий, что на существо магической расы подействует с должной эффективностью ментальная магия, чтобы подчинить и после стереть память о произошедшем. Из того, что известно о гоблинах и о работниках Гринготтса в частности, подкупить или запугать его легко не удастся, а на пытки нет времени, да и Грейнджер на это не согласится даже «ради высшей цели». А потому придётся всё-таки придерживаться основного плана, который потребует куда более длительной подготовки.       Пока они двигались наверх, ведьма неплохо изображала «маггловское» любопытство, засыпая гоблина десятками вопросов о работе банка и о его надёжности, не хуже чем на младших курсах — своих профессоров. Кайнетт же молчал, лишь крутя головой по сторонам. Усилив с помощью магии ночное зрение, он запоминал маршрут и расположение протянувшихся через темную пещеру рельсовых путей, на первый взгляд довольно хаотичных. Строители этого хранилища учли многое, но потому и следовало сосредоточиться на том, чего они ожидать не могли.       ***       Уже ставшее привычным усилие для двойной аппарации, и почти мгновенно сырой лес с кучами талого снега сменяется на тесную лестничную клетку с грязными, едва пропускающими свет окнами под потолком. В полумраке с трудом можно различить заколоченную дверь на улицу, пустую развороченную лифтовую шахту и выцветшие граффити, плотно покрывающие не слишком чистые стены. Крайне малоподходящее место для романтического свидания, однако это была версия лишь для посторонних.       Кайнетт отпустил руку Эмбер, осмотрелся, прислушиваясь к ощущениям. Убедившись, что все сторожевые барьеры на своих местах, он кивнул себе и направился по лестнице вверх, ведьма молча последовала за ним. Первый человек встретился им только на пятом этаже. Крауч при звуке шагов потянулась к стоящему у стены посоху, но, узнав визитёров, только кивнула и продолжила прерванную работу. Она с сосредоточенным видом выжигала на закопченном потолке магический круг движениями руки. Работа шла медленно и, судя по каплям пота и застывшему взгляду, требовала немалых усилий, однако здесь, почти в центре Глазго, пользоваться обычными мистическими знаками им было нельзя. Маг прошел дальше по коридору в сторону, где слышались голоса. В большом захламлённом помещении без внутренних стен, некогда бывшим недешевой квартирой-студией, нашлись и остальные школьники. Поттер, Лонгботтом и Грейнджер, а также Тейлор рядом с ней. Не хватало только Лавгуд, но из комнаты напротив доносился отчётливый скрежет чего-то острого по бетону, так что она наверняка в одиночестве работала там.       — …я справлюсь не хуже остальных, правда! — что-то доказывал остальным Лонгботтом.       — Невилл, никто не считает тебя «хуже», правда, — заверил его Поттер. — Ты наш друг. Но сейчас ты пытаешься взять слишком большой вес. Или выиграть гонку, не научившись даже переключать передачи. Как ещё лучше сказать?       — У нас есть график, — спокойно напомнила Грейнджер. — Всё нужно закончить до апреля. Если ты сейчас возьмешься за беспалочковую магию, то к сроку, может, и научишься ей пользоваться, но вот сделать свою часть работы — точно не успеешь. А успех зависит от вклада каждого, от твоего — в том числе.       — Какой с меня тогда прок, если я ещё полгода не смогу тут колдовать?       — Но руки у тебя ещё есть, — произнёс Кайнетт, поняв суть спора. — А мела и краски на всех хватит.       Надев перчатки, маг взял из коробки на полу сероватый мел, заранее обработанный несколькими зельями, а потом направился к участку стены между двумя выбитыми окнами. Работы их ожидало ещё очень много.       Когда для успешного выполнения плана понадобилось организовать подходящее убежище в «маггловском мире», но где-то не слишком далеко от школы, Альберт предложил на выбор несколько вариантов. Заброшенные дома и постройки, где и уличные банды или бездомные редко появляются, даже в Эдинбурге не были такой уж большой редкостью, не говоря уже о Глазго.       Вариантом, который больше всего понравился Кайнетту, был старинный госпиталь, окончательно брошенный год или полтора назад. Но пришлось отказаться. Викторианская постройка, готическая архитектура — в случае проблем чистокровные волшебники чувствовали бы себя внутри как дома, словно ещё в одном особняке. Но облегчать возможному противнику жизнь в задачи не входило, потому после всех размышлений была выбрана аварийная девятиэтажка на границе делового района и жилого сектора. Жильцов давно выселили, здание должны были снести ещё в январе, но из-за проблем ответственной за весь процесс компании дело сильно затянулось. МакДугалл гарантировал, что до лета рабочие поблизости не появятся и здание внезапно не взлетит на воздух.       Тот факт, что дом всё равно определён под снос, позволял ничем себя не ограничивать, вырезая руны, магические печати и направляющие прямо на полу и стенах, размещая не самые безобидные ловушки с большим радиусом поражения и встраивая охранные барьеры прямо в бетон и арматуру ветшающего здания. От случайных любителей искать себе приключения территорию уже прикрывали магглоотталкивающие и рассеивающие постороннее внимание чары, а вот над защитой от волшебников ещё требовалось поработать.       — Удалось чего-то добиться по аппарации? — не отвлекаясь от работы, спросил маг у Грейнджер, когда спор сам собой затих и все продолжили прерванную работу. Лонгботтом всё-таки послушно взял кисть и краску, намечая на стенах направляющие линии, которые свяжут печати вместе.       — Да, мы уже договорились, — ответила та, одновременно с помощью своей палочки вырезая на полу сложную фигуру из нескольких соединённых магических кругов. — На следующих выходных прибудет специалист, он установит на этой территории антиаппарационные чары. Как ни странно, вопросов там никто не задавал, но мы и выбрали контору не с самой вершины списка.       — «Мы»?       — Невиллу семнадцать будет только в июле. А я совершеннолетняя. Так что его деньги, мой заказ. Не на настоящие имена, но это вряд ли кого-то одурачит. В случае проблем всегда смогу сказать, что просто оформила за однокурсника заявку, а остальное меня не касалось.       — Дорого получилось? — полюбопытствовала Тейлор.       — На удивление, нет. Они же работают обычно с домами и усадьбами. Там главное — размер территории, а тут ни парка рядом, ни двора, а площадь одного этажа не так уж велика, — ведьма покосилась на Невилла, работающего в дальнем углу рядом с Поттером, и, понизив голос, добавила: — Хотя ради возможности сделать гадость Беллатрикс вряд ли бы он не переплатил хоть в пять, хоть в десять раз.       Кайнетт только молча кивнул, он с этим мнением был полностью согласен. Не став продолжать тему, он закончил глиф, извлёк из кармана плаща металлическую заготовку, заранее наполненную энергией, и вплавил её в бетон по центру нанесенной фигуры. Такая схема работы позволяла серьёзно экономить время за счёт использования накопителей и готовых элементов. На всю подготовку по плану целиком отводился март, однако по сути работать школьники могли лишь на выходных и то не всё свободное время, чтобы обеспечить себе хоть какое-то алиби и не запустить совершенно учёбу и внеклассные проекты. Оставалось дней шесть-семь в лучшем случае, а для полной гарантии безопасности требовалось тщательно обработать все девять этажей, крышу и подвал… И это с одной волшебной палочкой на восемь человек. Отдельные детали и источники энергии, которые можно подготовить за учебную неделю, снижали нагрузку, но она всё равно оставалась очень большой.       Впрочем, маг считал поставленную задачу не только тяжелым бременем, но и неплохой тренировкой для участников. В рунах, в создании барьеров, в накоплении и сохранении энергии, в прямом контроле магии, ведь пользоваться обычными палочками им всем здесь запрещено, за исключением Грейнджер. Сейчас, выйдя в коридор для нанесения следующего элемента общей схемы, Кайнетт ненадолго остановился, чтобы взглянуть на работу своих учениц.       Клэр продолжала пользоваться огненными и режущими заклинаниями, и он сомневался, что она сдерживалась бы даже если это здание не шло бы под снос через несколько месяцев. Аманда действовала иначе. Она стояла в коридоре, вытянув перед собой раскрытые ладони в чёрных перчатках. В паре шагов от неё почти до потолка возвышалась полупрозрачная фигура примерно человеческих пропорций. Большая её часть состояла из непрерывно текущей и кружащейся воды, однако «руки» заканчивались ладонями с длинными ледяными когтями. Манипуляция сразу двумя стихийными элементами, обеспечивающими воде жидкое и твёрдое состояние, пока давались ведьме с большим трудом — магический конструкт вырезал контуры кругов и глифов довольно грубо, размашисто, плохо соизмеряя силу, так что после потребуется ещё тонкая доработка своими руками. Но для прототипа — не так уж и плохо.       Жестом создав порыв ветра, Кайнетт отбросил мелкий мусор к ближайшей стене. Затем присел и начал по памяти вычерчивать магический круг и сразу вписывать в него необходимые руны и слова. Не слишком сложная печать, таких в этом коридоре понадобится ещё две.       — Просто поразительно, о учитель, что в такие моменты вы сами готовы охотно запачкать руки… — вдруг выдала Крауч, обернувшись.       — Ты считаешь это необычным? — удивился маг, подняв на неё взгляд. Судя по тяжелому дыханию и покрасневшему лицу, ведьме понадобилось время, чтобы остыть и восстановить силы, открытие цепей всё ещё было для неё утомительным и слишком болезненным. — Даже после «изнанки» школы?       — Так я не в переносном смысле. А в прямом, — она с трудом подняла руку, указывая на мел в его ладони. — Ты же любишь говорить о том, как волшебники стоят выше природы и меняют реальность, а сам просто рисуешь круг от руки. Уж левитировать мел тебе точно будет несложно или взять краску и заставить её саму собой растечься в нужную форму?       — Несложно. Но это затраты силы, которую мне всё равно потом придётся влить в тот же самый круг. А магия — это всегда баланс.       — Опять «Принцип равноценного обмена», да? — уточнила она без интереса. Эмбер пока молчала, но к разговору прислушивалась.       — Да. Или вот пример, который будет тебе ближе. Играть с магией по правилам — нетрудно, даже дурак справится, если ему хватит усердия заучить основы. Но чаще в дуэли побеждает тот, кто сумеет обойти правила, или тот, кто сделает это лучше своего врага. Собственно, этим мы прямо сейчас и занимаемся, — Кайнетт демонстративно указал мелом на уже несколько законченных рисунков.       — Обходим правила? — уточнила Аманда. — Но нас даже аврорам привлечь не за что, если вдруг поймают. Максимум, за побег из школы отругают.       — Правила, а не законы. Все заклинания имеют ограничения. «Адское пламя» легко создать, но почти невозможно контролировать. «Экситиум» и «Бомбарда» требуют грубой силы куда больше, чем следовало бы, а непростительные не работают без выхода на пик эмоций. В классической магии — чем больше строк нужно произнести и чем сложнее круг нарисовать, тем заклинание будет мощнее или стабильнее в своём эффекте, — Кайнетт за несколько лет уже привык упрощать материал для школьников, не знакомых с базовыми понятиями Часовой башни даже на уровне первого курса. — Мы размениваем время на результат. А можно уже время обменять на деньги. Заклинание, сравнимое с «Бомбардой Максима», для которого не нужна палочка, не нужно слов или усилий… всего лишь запечатать его внутри сапфира в две дюжины карат, который разлетится пылью после взрыва.       Судя по удивлённому возгласу за стеной, Грейнджер тоже слушала его небольшую лекцию. И смогла хотя бы примерно прикинуть стоимость такого «снаряда». Сам Кайнетт этого метода не придерживался даже в прежние времена, когда мог позволить себе такие расходы, а имел дело с металлами и сплавами. Но маги идут разными путями, и хотя бы знать о работе коллег и конкурентов всегда жизненно необходимо. А оказавшись здесь, Арчибальд уже много раз успел сказать себе, что лишних знаний не бывает — даже мелочи, которыми когда-то интересовался между делом, могут вдруг пригодиться, если твои нынешние противники или союзники о подобных приёмах вовсе не знают ничего.       — Если придерживаться того же принципа, наша возня неделями в подобной богадельне для бездомных и клопов должна будет в момент обеспечить нам защиту не слабее, чем у стен Кандии.       — Ты купила себе словарь? — невинным тоном поинтересовалась рядом Эмбер. — И энциклопедию.       — Мой парень тоже знает очень много умных слов. Завидуй про себя.       — Всегда удивлялась, о чём он с тобой вообще говорит…       Кайнетт продолжил работу, не мешая им пререкаться. Завершил очередной круг, затем прислушался к тишине за стеной. После этого убрал мел и направился к дверному проёму, ведущему в очередную заброшенную квартиру. Там работала Лавгуд, однако скрип и скрежет бетона прекратился ещё несколько минут назад.       Здесь сохранились внутренние стены, потому пришлось потратить ещё несколько секунд, прежде чем удалось обнаружить ведьму в комнате, вероятно, когда-то служившей гостиной. Луна почти лежала в вычурном кресле, неуместно новом и ярком среди грязного бетона — очевидно, она сама материализовала его заранее. У стены рядом с наполовину законченным глифом замерла странная тварь, похожая на прямоходящего ящера с острыми изогнутыми когтями на лапах. Монстр медленно растворялся в воздухе, рассыпаясь синими искрами вопреки усилиям Лавгуд удержать его в реальности.       — Джим? — слабым голосом произнесла она, пытаясь сфокусировать взгляд на визитёре.       — Эванеско, — бросил он, взмахом руки заставив непонятное существо исчезнуть окончательно. Быстро пересек комнату, наклонился и извлёк из кармана куртки у Лавгуд наполовину пустой флакон жаропонижающего эликсира. Сейчас не требовалось даже диагностики — озноб, нездоровый цвет лица и тяжелое дыхание и так выдавали её состояние. Поднёс ёмкость ведьме к лицу и приказал: — Пей.       Когда через пару минут зелье подействовало и Лавгуд уже не рисковала в любой момент упасть в обморок, она попыталась сразу сесть ровно и неуверенным жестом откинуть со лба мокрые от пота волосы. Затем тихо сказала:       — Спасибо, мне уже лучше.       — Вытри лицо, — посоветовал маг, указав ей на пошедшую носом кровь. Сама ведьма этого не заметила. Затем вложил ей в ладонь флакон и наставительно произнёс: — Следи за своим состоянием, меня рядом могло и не оказаться. Если потеряешь сознание в школе, может, люди и не удивятся перед экзаменами, но вопросы всё равно возникнут, а нам это не нужно.       — Я поняла. Просто думала, что уже начало получаться, — ответила она без особенного раскаяния.       — Ты создавала это существо несколько раз? Тренировка будет полезна, но сейчас ты довела себя до предела этими усилиями, — наставительно произнёс он, собираясь вернуться обратно.       — Нет-нет, с самого начала работал только он, — Луна с трудом подняла руку, указав в сторону магических кругов на потолке, на полу, затем махнула в сторону прохода к другой комнате. — А я только не давала ему исчезнуть, как ты и показывал в тот раз.       — В самом деле? — Кайнетт удивлённо обернулся к ней, остановившись на полпути. — Проекцию или изменение материи всегда легче поддерживать в мире, чем создавать с нуля, это общее правило.       — Для других — наверное, — ведьма не стала спорить. Но уточнила: — Мне всегда проще было вообразить себе существо или вещь, а потом воплотить в жизнь. Хоть с палочкой, хоть без. А удерживать уже созданное — намного, намного труднее. Удерживать изменение настоящего предмета — даже и представлять себе не хочу, чего это будет стоить.       — «Вообразить»? Хотя да, твоё Начало, — вспомнил он. Затем объяснил: — Но хочешь или нет, тебе в любом случае придётся освоить постоянную поддержку заклинаний и барьеров, если решила взяться за магию всерьёз.       — Я понимаю. Потому и учусь. Но это трудно, — всё-таки пожаловалась она.       — Для тебя, — уточнил маг. — Кому-то другому было бы почти невозможно материализовать вещь, которую никогда не держал в руках и не видел, которая вообще не была никогда создана человеком.       — У каждого волшебника должен быть свой подход, так? — Лавгуд показала, что слушала его уроки, а не витала в облаках.       — Да. Нужно использовать свои сильные стороны. Но и компенсировать свои слабости — тоже необходимо. Ладно, мы уже теряем время. Дальше ты справишься сама?       — Да, — ведьма уже более уверенным жестом потянулась к кулону из обработанного алхимией серебра, прикрыла глаза на несколько секунд, восстанавливая небольшую часть резерва из сделанного ещё в школе запаса магической энергии. — Да, здесь смогу и одна закончить. Я не буду задерживать всех, правда.       — Надеюсь на твоё благоразумие, — закончил разговор маг, прежде чем выйти из комнаты. Жестом остановил стоявшую в дверях Грейнджер, не дав ей броситься внутрь. У них ещё было достаточно работы на сегодня. По графику нужно успеть закончить с этим этажом и приступить к следующему.       ***       Одиннадцатое марта — вторник, самый обычный будний день для многих волшебников.       Для профессора Арчибальда дата значила куда больше, но он старался этого никак не демонстрировать. Восемь уроков, время на домашнюю работу, ещё один сбор клуба, похожий на предыдущие. В отличие от походов на «изнанку» замка и экзорцизма над Поттером, к текущему плану большую часть студентов не привлекали и даже не ставили в известность. А создание магических накопителей для применения в артефактах или для хранения личного запаса энергии уже давно стало нормальной частью занятий, вряд ли даже их куратор обратил бы внимание на неожиданно возросший интерес к данному направлению. Тем более что среди большей части волшебников это всё ещё считалось «баловством», ненужным дополнением к уже готовым артефактам, чтобы как-то добавить им пару лишних функций.       Расходились последние участники, уже когда стемнело. Мерфи имел привычку задерживаться долго, наблюдая за прогрессом однокурсников и студентов помладше, так что никого не должно удивить, что он остался последним. Или что «его девушки» нет рядом — Эмбер ещё раньше вызвалась проводить Лавгуд к их общежитию. Так что класс он покидал в одиночестве.       — Нам есть о чём поговорить, — не тратя время на вступление, заявила Грейнджер, которая уже ожидала его за ближайшим поворотом.       Кайнетт лишь молча кивнул и последовал за ней к лестнице, к счастью, неподвижной и не имеющей риск вдруг повернуться совсем к другому крылу школы. О том, что нужно побеседовать наедине, ведьма предупредила его ещё в клубе. За несколько минут они добрались до вершины одной из малых башен замка. Холодный туман с гор и сырой ветер быстро разогнали всех любителей поздних прогулок по классам и гостиным, но мага и ведьму подобное мелкое неудобство не остановило.       — Я слушаю, — произнёс он, опершись на каменный парапет, перед этим просушенный простым заклинанием.       — Ты сегодня превзошел самого себя, Джеймс, — заявила ведьма, остановившись напротив. Никто из них не использовал «Люмос», чтобы не привлекать внимания посторонних, но и отсветов из окон замка вполне хватало чтобы увидеть — Грейнджер далеко не в лучшем настроении. — Если бы я тебя столько лет не знала, то решила бы, что ты вдруг решил начать издеваться над Луной. Серьёзно, может быть, стоит уже немного сбавить темп занятий? Накопители лишними не бывают, я не спорю. И учиться тоже нужно. Но её же из клуба Эми практически на себе несла к башне, после всех твоих заданий. И это всего через три дня после… той тренировки.       — От тебя это слышать особенно любопытно.       — Скажи уж прямо, «лицемерно», — уточнила она, не став протестовать. — Но я сама этого хотела.       — Она — тоже, — напомнил Кайнетт. — Даже в большей степени, чем ты. У тебя не было выбора. Луна пришла сама и попросила её учить сама.       — Знаю. И тем не менее — Луна могла просто не понимать, на что соглашается. А я о ней забочусь, — Грейнджер отвернулась и посмотрела на скрытое туманом озеро. Добавила тише: — Ты вряд ли можешь сказать то же самое… вслух, по крайней мере.       — Предлагаешь отказать ей в уроках? — уточнил он, глядя в ту же сторону. Ничего особенного, серая пелена, скрывающая всё.       — Всего лишь ввести некоторые рамки. Об этом я хотела поговорить. А ещё задать тебе один связанный вопрос.       — И какой же?       — Где для тебя лежит предел, Эль-Меллой? — спросила она, обернувшись. — Есть ли черта, которую ты не сможешь пересечь?       Кайнетт не ожидал такого обращения. Он знал, что в свободное время ведьма вместе с Тейлор пытается узнать что-нибудь о нём и о его прошлом. Да и не могло быть иначе с её неуёмным любопытством, которое ещё наверняка доставит множество проблем. Он даже ничем не препятствовал, но и никаких подсказок тоже не давал, время от времени подкидывая ложный след в виде какой-нибудь оговорки или вдруг проскочившего акцента. Однако по негласному уговору никто из посвященных в эту тайну старался не использовать известное им «настоящее имя» Мерфи, даже наедине. Видимо, Грейнджер очень серьёзно отнеслась к происходящему, раз пошла на такие крайности. Или очень хотела получить от него ответы.       — Это очень… абстрактная тема для беседы, — произнёс он медленно, обдумав всё-таки и сам вопрос.       — Ты прекрасно понимаешь, о чём я сейчас говорю. Наш нынешний план. Твой план, наше исполнение. Сейчас забудем про полицию, про аврорат, про гоблинов и даже про Пожирателей, — поразительно легко отмахнулась она от стольких проблем разом. Продолжила наседать на собеседника: — Для того, чтобы его просто начать, ведь ещё требуется и определенный уровень у всех участников. А тех, кто не соответствует, нужно на бегу подтянуть до твоих стандартов, не считаясь с издержками и с тем, сколько людей пострадает в процессе. И ведь там немалый фронт работ, а по сути у нас осталось всего несколько рабочих дней, чтобы закончить конструкцию, наполнить всё магией и создать настоящее убежище, а не просто несколько измененных чарами зон по отдельности.       — Мы так работаем уже не в первый раз, обучаясь на ходу. Раньше с тобой и с другими такая схема была достаточно успешной, сейчас только масштабы больше, — маг не стал ничего отрицать. Это и в самом деле был вполне действенный метод, зарекомендовавший себя в этой школе.       — Не считая «мелочей» вроде стресса, что чуть меня не убил. Или сражения с Яксли и Фенриром прямо на территории школы, в которое мы ввязались, — она словно говорила о чём-то незначительном. Затем вновь взяла серьёзный тон: — Да я ведь и не говорила, что идея не сработает, если у нас всё получится как надо. Вопрос тут не «что?», а «зачем?» Для меня уничтожение Пожирателей смерти — цель. Для тебя — только средство. Но в чём же тогда твоя цель и как далеко ты ради неё зайдешь? Сражаться — ради чего? Учить других и постоянно быть первым самому — ради чего? От этого уже зависит, как далеко ты готов зайти «в средствах» и чем пожертвовать.       — Ты полагаешь, у меня есть какой-то глобальный план? Я пришел в школу ради некой «великой цели» и теперь иду к ней шаг за шагом? — искренне удивился Кайнетт, выслушав это.       — Это предположение не настолько нелепо, как ты пытаешься показать. Наша компания, наш клуб, который ты помог создать, постоянно идёт вверх, но сил и времени на это требуется всё больше, — ведьма прочертила перед собой в воздухе нечто вроде восходящего графика, в конце указав в тёмное небо. Продолжила настойчиво задавать вопросы: — Всё ради победы или не только? А дальше? Организуешь собственный колледж? А может, начнешь искать тот самый Исток, ради которого никаких жертв не жалко? Год назад ты о нём говорил совершенно серьёзно.       — Ты слишком много общаешься с Лавгуд… — усмехнувшись, Кайнетт покачал головой. Подумал, что её упорству явно можно было бы найти и лучшее применение. — Боюсь сильно разочаровать, но с нашего последнего разговора и даже с момента поступления мои цели совсем не изменились. Выучиться, заняться изучением магии, завести семью…       — Я отчётливо слышу здесь «но…»       — Значит, делаешь успехи. Я шел в школу, чтобы получить те знания, которых у меня пока нет. Ни во что не собирался вмешиваться. А ещё до начала распределения появились дементоры. Потом была ламия на уроке. Покушение на Люпина. Весь этот театр с «Мародёрами» и Краучем, нападение на Хогсмид… Уже за первый год я понял, что если «грязнокровка» хочет дожить до выпуска и после седьмого курса не оказаться посреди новой гражданской войны, он должен для этого приложить усилия сам. Ждать помощи, в общем-то, не от кого. И если он хочет заниматься магией всерьёз, условия для этого тоже придётся создавать самому. Желающих развиваться дальше тоже совсем немного. Для тебя Пожиратели смерти — зло этого мира, которое должно быть уничтожено. Для меня — препятствие, которое одним существованием мешает достижению всех моих целей сразу. И потому они должны быть уничтожены.       — Девушку найти тебе тоже Тот-кого-нельзя-называть мешал? — усмехнувшись, уточнила ведьма.       — В каком-то роде, — с ухмылкой ответил Кайнетт. Про себя он отметил, что её тон звучал на удивление знакомо. — На самом деле, их идеология глубоко укоренилась среди чистокровных. Из-за неё начался наш с Селвин «конфликт», из-за неё Аманда долго не слушала моих советов, а тебя до последней дуэли с Малфоем считала просто удачливой посредственностью.       — В любом случае, Пожиратели мешают лично тебе жить как хочется, а значит, можно делать что угодно? — Грейнджер проигнорировала последнее замечание. — Ставить других в строй, натаскивать на врага, выжимать по капле, чтобы только хватило энергии на всё…       — Ты делаешь практически то же самое. Но считаешь, что твоя позиция выше с моральной точки зрения?       — Да! Я не желаю повторения войны.       — Только ли в этом дело? — маг убедительно повторил её тон. Продолжил с такой же настойчивостью: — Клуб ты организовала вместе со мной. Зачем? Мечтала учить других? Или хотела найти тех, с кем можно поговорить не как со стеной, тех, кто способен тебя понимать? Влезала в каждую проблему Поттера, и чего ради? От всей души желала помочь друзьям? Или боялась остаться без них? Без двух дураков, которые тебя чуть не убили, а потом как-то ухитрились спасти, которые здесь первыми с тобой хотя бы заговорили. Иронично, что с таким Началом ты больше всего боишься снова остаться одной. Ты ещё пока не маг, а всего лишь ученица, — признал он снисходительно. — У тебя нет конечной цели, только желание выжить и страх, от которого ты убегала. Мои мотивы эгоистичны? Да, не спорю. Но разве твои намного лучше?       — Всё совсем не так! — Грейнджер очевидно не была готова вдруг услышать отповедь в свой адрес. Покраснела почти незаметно в темноте, попыталась неуверенно оправдаться: — Я хочу помочь людям…       — Надеешься спасти невинных от тёмных волшебников? Или боишься за своих близких? Стремишься предотвратить войну или планируешь первой убить тех, кто может напасть на тебя и на тех, кто с тобой рядом? Твой «альтруизм» вновь начинается и заканчивается на тебе одной.       — А чем ты лучше? — она всё-таки сумела собраться и перейти в наступление. Попыталась добавить сарказма в голос: — Тихая должность декана, собственный факультет и дом в пригороде, где ждёт семья — это твоя мечта? И ты после этого ещё глумишься над «узколобыми обывателями»…       Не сумев дослушать её обвинения, Кайнетт засмеялся, благо барьер всё равно должен погасить звук через пару шагов. Наконец, смог перевести дыхание и взглянуть на отчётливо растерявшуюся от такой реакции ведьму. Слабо махнул рукой перед собой и произнёс:       — Первое поколение не прекращает меня радовать, честное слово. Даже в тебе ещё так много от обычного человека, если ты и сейчас можешь делать столь нелепые предположения всерьёз. «Дом в пригороде»… Думаешь, мне просто не терпится устроить свадьбу с сотнями гостей, а потом каждое утро отвозить детей в школу и к ужину возвращаться домой? — он ещё раз коротко рассмеялся, но уже без веселья в голосе. — Даже ты мыслишь «маггловскими» стереотипами до сих пор… Семья — это не только люди, с которыми вы вместе завтракаете по утрам. Это те, кому ты можешь доверить всё. Ведь не думаешь, что даже ты, Лин, Аманда, Клэр — вы знаете всё, что знаю я? Есть секреты, что нельзя раскрыть никому, кроме самых близких. Есть эксперименты, которые тянутся веками, и заклинания, которые доводят до совершенства поколениями. И всё это можно доверить только своим. А работы, которую я начну или продолжу, ещё моим правнукам хватит.       — То есть даже тут для тебя тоже есть только долг, Джеймс? — после длительной паузы уточнила она, осмыслив всё услышанное. — Во всём, от семьи до карьеры? Ты ничего не можешь решить сам, просто потому что хочешь?       — Ты спрашивала, где для меня установлен предел? Я уже пересек множество черт, в том числе и тех, что провел для себя сам. Иначе я бы не стоял здесь и мы не вели этот разговор, — Кайнетт мрачно усмехнулся, но вдаваться в детали не стал. Произнёс без тени сомнений: — Но в одном уверен — я больше не приму важное решение, поддавшись эмоциям. «Потому что захочу». А буду придерживаться своих правил. Сейчас они предписывают устранить угрозу Пожирателей смерти — угрозу для меня, для нас, для школы. А значит, мы должны продолжить делать то, что уже начали, должны придерживаться графика. Если ты хочешь обязательно это услышать, я не собираюсь никем жертвовать ради победы, этого не предусмотрено в плане, который тебе должен быть отлично знаком. Хотя бы потому, что такое решение было бы иррационально. Собрать и обучить нашу группу оказалось слишком долго и затратно, чтобы использовать её как расходный материал. Подумай, логика ведь твоя сильная сторона.       — Логика обычных людей — да. Но, как и у большинства волшебников, у тебя логика своя собственная, — ответила Грейнджер с непонятным выражением. Словно не могла определиться, пугаться ей такого «ненормального» подхода или пожалеть Мерфи, связанного своим кодексом и правилами. — Что ж, я понимаю твои причины сражаться. И надеюсь, впредь ты проявишь больше уважения к моим, — всё-таки напомнила она о его отповеди. Хотя Кайнетт ожидал более агрессивной реакции. Не может ли быть так, что она всё спланировала с самого начала, и такой поворот разговора тоже? Всё, лишь бы узнать чуть больше о своём наставнике. — Знаешь, пока что мне удавалось сохранять чужие жизни, когда я доверяла тебе и твоим идеям. Надеюсь, что не допущу ошибку и в этот раз. Но если бы ты мог хоть немного сдерживаться… не во вред делу, конечно?       — Напомнить, как ты избила Лонгботтома год назад? — с насмешкой предложил маг.       — Я признала, что была неправа.       — Я не считаю, что недавно был в чём-то неправ. Но если это не помешает плану, то могу попробовать. Под твою ответственность.       — Под мою ответственность. В крайнем случае «лишнюю» работу Луны я возьму на себя.       Ведьма развернулась к лестнице, на ходу взмахнув рукой. Редкий туман закружился спиралью вокруг башни и затем мелким дождем пролился вниз во двор, в такое время уже пустой. Маг не готов был определить, что для Грейнджер значит этот жест, попытка выместить раздражение или наоборот, удовлетворение от того, что она добилась в разговоре своего. А может, и то, и другое сразу.