Hydrargyrum

      Погода в Лондоне была совершенно типичной для середины ноября и при этом невероятно отвратительной. Редкий холодный дождь с пролетающими хлопьями тяжелого мокрого снега, резкие порывы ветра, температура около нуля, закрывающие небо тучи… Впрочем, последнее Кайнетт готов был считать благом. Без света луны и звёзд едва ли кто-то смог бы разглядеть фигуру человека, сидящего на краю крыши многоэтажного дома, а значит, можно не утруждать себя маскировочным барьером, потратив силы только на «Импервиус» для защиты от дождя и ветра. Узнать бы его не могли, он сменил на время внешность и обычный гардероб, как в последнее время делал, исполняя заказы «Семьи». Однако люди могли бы просто вызвать полицию и спасателей при виде подростка на краю крыши, решив, что тот решил покончить с собой.       Маг не хотел находиться здесь, и не только из-за непогоды. Жаль было времени, потраченного на ожидание, при этом он не мог даже заняться какой-то требующей внимания работой, не боясь при этом пропустить возвращение нужного человека домой. Время было уже за полночь, но имеющиеся сведения говорили о том, что для офицера столичной полиции было привычно приходить в такое время.       Кайнетт охотно бы поручил всё это «расследование» ученикам, для таких заданий они и нужны, но в их компании только он сам владел ментальной магией на том уровне, который позволил бы не усомниться в результатах. Потому всю неделю приходилось лично искать разных людей, чтобы заглянуть в их воспоминания и как следует там покопаться. При том, что общие результаты пока выходили… неопределёнными.       Родителей Уайтстоун, просившей у их клуба помощи второкурсницы, маг сумел отыскать на выходных и перехватить по отдельности. Просмотренные воспоминания второкурсницы помогли определить, где проще будет их найти в определённое время дня. Особого сопротивления не было, даже отец Элизабет не успел отреагировать на парализующие чары и хотя бы достать палочку. Работа с их памятью показала, что у обоих есть воспоминания о нужном дне, о допросе и Пожирателях смерти, хотя и частично стертые и доработанные. Либо всё рассказанное Уайтстоун происходило на самом деле, либо те, кто планировал всю интригу, поработали не только с девчонкой, обеспечивая достоверность этой истории. Кайнетт не мог бы стопроцентно отделить настоящие воспоминания от искаженных магией, не превратив мозги этих людей в кашу, но вероятность того, что увиденная с трёх разных «ракурсов» и повторяющая даже мелкие детали сцена полностью фальшивая и не происходила в реальности, была невелика. Так что оставалось принять как рабочую версию, что Пожиратели и в самом деле решили через родителей подвернувшейся полукровки выйти на людей в полиции, и отрабатывать этот вариант. А пока, перед тем как вернуться обратно в школу, магу пришлось стереть память родителям Элизабет ещё раз.       Миссис Уайтстоун назвала Долохову четыре фамилии чиновников, через которых можно выйти на нужных людей, рассказала, где они живут или где и когда их можно будет найти в городе. Эти четверо уже знали больше дюжины подходящих человек в более высоких кабинетах и с более обширными связями в силовых структурах, но всё ещё недостаточно влиятельных, чтобы отдавать приказы… Кайнетт успел лишний раз подумать, что и сам за последние годы привык к тому, насколько тесен мир Магической Британии, где почти в любой сфере найти «человека, знакомый которого знает нужного человека» куда как проще. А среди обычных людей такие цепочки знакомств, от простого регистратора в мэрии до комиссаров и капитанов Столичной полиции, тянулись намного дальше. И среди этих людей из второй и третьей «очереди» у всех нашлись частично стёртые воспоминания об общении с Пожирателями. Хотя и не настолько драматические, без взятия в заложники детей и картинных угроз. Почти у всех волшебники действовали по несложной схеме: нападение в собственном доме или на пороге, «Ступефай», затем «Империо» и «Круцио», чтобы развязать язык, и в конце неизбежный «Обливейт». Значит, у подручных Реддла в самом деле был план, исполнение которого требовалось отследить дальше. Среди допрошенных некоторые на самом деле не обладали нужными знаниями, некоторые называли одни и те же имена тех, кто близок к нужным персонам, так что на следующем «этапе» для проверки набралось с десяток человек. Одного из них Кайнетт сейчас и дожидался.       — Наконец-то… — произнёс он негромко, когда в окнах на восьмом этаже зажегся свет, а усиленное магией зрение позволило разглядеть через стекло лицо вошедшего человека в мундире.       Конечно, маг предпочел бы дожидаться полицейского прямо у него дома, а не сидя на крыше под дождём, но он не хотел рисковать. Квартира не в самом бедном районе города, да ещё и принадлежащая человеку, у которого просто по должности обязательно найдутся враги: в отсутствии хозяина внутри наверняка будут включены сигнализация и иные охранные системы, которые не удастся с ходу распознать и вывести из строя. В этом отношении Кайнетт свои знания не переоценивал, а просто закрыть предварительно замкнутым барьером весь этаж будет слишком затратно.       Когда полицейский закрыл дверь и направился в сторону одной из комнат, маг шагнул к краю крыши, выбрал взглядом подходящее место внутри квартиры и затем аппарировал. Мастерства ему всё ещё не хватало, потому хлопок при перемещении вышел довольно громким, порывы ветра подняли в воздух мелкий мусор и какие-то бумаги с ближайшего стола. Сориентировавшись в пространстве, маг сразу вскинул руку и выкрикнул арии:       — Петрификус! Инкарцеро.       Лейтенант почти успел обернуться и даже дотянулся до так и не снятой кобуры с пистолетом, когда его парализовало, а затем возникшие из воздуха чёрные путы стянули руки и ноги. Без мистического знака чары вышли не очень мощными, но обычному человеку и этого хватит, тем более — ненадолго. Толкнув человека в ближайшее кресло, маг сел напротив и посмотрел ему в глаза. Он сейчас нарушал законы и обычного, и магического мира, но стоило признать, у метода Пожирателей по добыче информации были и свои плюсы, скорость и простота прежде всего.       Кайнетт уже приблизительно знал, что и когда ему нужно искать, потому пропускал мимо картины совещаний, докладов и бесконечного разбора бумаг как бесполезные. Хотя в другой ситуации Семья или кто-то из их «коллег» наверняка готовы были бы заплатить за информацию в голове не последнего чина полиции немалые деньги, но сейчас не до того. Вот только отчёты, поездки по городу и собрания продолжали мелькать перед глазами, а нужные образы фигур в балахонах и с палочками всё не попадались, не было и стёртых участков воспоминаний. Маг устало потер глаза и вновь влез в память человека, второй и третий раз перебирая события последнего месяца его жизни…       В этот момент тяжелая стальная дверь распахнулась от удара снаружи и врезалась в стену, на пороге замерли двое патрульных с револьверами в руках.       — Замри!       — Подними руки!       Команды они выкрикнули одновременно, и в другое время маг не преминул бы переспросить, в каком именно порядке их выполнять, но сейчас было не до сарказма. Очевидно, наблюдение велось даже внутри квартиры, либо за пару секунд после аппарации лейтенант успел как-то подать сигнал охране. Очевидно, пора отсюда уходить…       Кайнетт начал привставать с места, но в этот момент у кого-то из полицейских не выдержали нервы. Грохот выстрела в замкнутом пространстве был почти оглушительным, промахнуться с пяти ярдов было бы очень трудно, однако пуля просто застыла в воздухе, остановленная защитным браслетом. Пока стрелок ошеломлённо глазел на нечто столь «невероятное», его напарник предпочел отложить удивление на потом и в быстром темпе выстрелил в неизвестного нарушителя ещё три раза.       — Обливейт, — произнёс Кайнетт арию чар забвения, не обращая внимания на останавливающиеся в воздухе пули. После всех доработок потребовалась бы длинная автоматная очередь, а не пара револьверов, чтобы истощить защиту его мистического знака. Когда взгляды обоих полицейских потеряли осмысленность, маг применил ещё одно несложное заклинание: — Аберто.       Этими чарами волшебники издавна пользовались вместо замка, но их побочное действие любую распахнутую дверь сначала закрывало. Удар тяжелой створки отбросил замерших на пороге людей куда-то вглубь коридора, и без собственного мистического знака или взрывчатки её ещё минут двадцать никто не откроет. Вторым «Обливейтом» стерев последние десять минут из памяти всё ещё неподвижного лейтенанта, Кайнетт начал торопливо оглядываться по сторонам, но на потолке или в углах комнаты не нашлось чего-либо, похожего на камеру наблюдения, а на тщательные поиски времени уже не оставалось.       Вздохнув о напрасно потраченном времени, маг переместился обратно на соседнюю крышу, оглядел людей внизу, бегающих вокруг патрульной машины с включенными огнями. После чего аппарировал в свою мастерскую, нужно было переодеться и вернуть нормальную внешность, прежде чем возвращаться в школу.       Уже пробираясь через промокший от дождя лес к замку, Кайнетт попытался подвести итоги сегодняшней вылазки. У Пожирателей смерти был на руках список из десяти человек, через которых можно добраться до цели: двое умерли за последний месяц от естественных, на первый взгляд, причин, ещё трёх к этому дню удалось проверить, и все они, как и сегодняшний лейтенант, не слышали и не видели никаких городских сумасшедших в рясах и с ветками в руках. Возможно, волшебники просто не успели до них добраться? Или отступились, решив не рисковать? А может, уже выяснили всё что нужно у тех двоих, с кем произошел «несчастный случай»?       Последнее было маловероятно, руководство нужного подразделения Кайнетт аккуратно проверил на отсутствие ментального контроля ещё десять дней назад, заранее до начала всего расследования, просто «срезав путь», хотя и пришлось через Альберта отдать Семье довольно болезненную для своего нынешнего бюджета сумму за информацию о месте жительства и рабочем графике нескольких офицеров Управления специальных операций. Вариант, что Пожиратели просто ещё не дошли до нужных людей, тоже не стоило воспринимать всерьёз, у них было в распоряжении уже пару недель. Но и в вариант с отступлением от уже запущенных планов маг тоже не верил.       Реддл ранее успел продемонстрировать, что может готовиться к очередной операции и полгода, и год, собирая силу, вербуя агентов или расставляя по местам верных ему людей. В излишней спешке волшебника не обвинить. Его главным недостатком была одержимость бессмертием со всеми вытекающими последствиями вроде иррационального страха перед ребёнком из сомнительного пророчества, но вот упорства и выдержки самопровозглашённому лорду всё-таки было не занимать. Кайнетт порой задумывался о том, что Том Реддл — один из самых способных волшебников в Магической Британии, максимально развивший доставшиеся от природы способности и потративший годы на получение новых знаний и увеличение своего влияния, не глядя на моральные ограничения. Во многих аспектах он был куда ближе к магам Ассоциации, чем большая часть жителей Магической Британии.       Даже его ненависть к одарённым первого поколения по меркам Часовой башни считалась бы слегка чрезмерной, но ничего неслыханного и недопустимого. Проблемой была лишь зацикленность на бессмертии в ущерб даже собственной магической силе и достижению политических целей. Маги способны жить веками при определенных вложениях в собственное здоровье и безопасность, но среди них лишь считанные единицы воспринимали долгую жизнь и тем более бессмертие как конечную самоцель, а не всего лишь средство для продолжения своих исследований и разработок. Их с детства готовили к тому, что семья или клан важней всего, что магический герб должен быть дополнен и неизбежно передан достойному, а потом это повторится вновь и вновь. Волдеморт же от подобных идей был максимально далёк, больше всего в мире дорожа собственной жизнью.       — Может, с самого начала стоило бить в эту точку? — вслух подумал маг, останавливаясь на опушке леса. Затем уже с помощью своей обычной палочки наложил чары невидимости и направился через размокший луг к погруженному в темноту замку.       Было время подумать, а не допустил ли он когда-то ошибку в выборе стратегии. Может, вместо переключения на ближайших подручных Реддла для ослабления его банды, стоило всё-таки сфокусировать все прямые и непрямые атаки исключительно на нём одном? Все вылазки, засады, мстительные фантомы, поднятые ревенанты — направить всё это только на него и постоянно угрожать его драгоценной жизни, чтобы вывести из равновесия и заставить действовать необдуманно? Могло ведь и сработать: его приказы для Пожирателей непреложны, а значит, если бы он приказал им бросить всё и сосредоточиться только на его защите, они бы не смогли отказать. С другой стороны, спровоцировать, перехватить или просто обнаружить кого-то уровнем пониже вроде Лестрейджей или Яксли, было намного проще охоты за Реддлом. Как в шахматах: потеря короля означает проигрыш в партии, но если не удалось сразу поставить сопернику простой «детский» мат, то гоняться по всей доске за вражеским королём может быть чревато потерей собственных фигур и выгодных позиций.       У Кайнетта не было ответа на вопрос, правильно ли они выбрали стратегию. Только досада из-за того, что они не воспользовались очевидной, если не единственной слабостью противника. И пока не видно шансов использовать её в будущем, разве что опять пытаться угрожать крестражу в банке гоблинов. Но вряд ли Пожиратели два раза поведутся на один и тот же трюк.       ***              — Примете небольшую делегацию? — добродушно поинтересовался Сириус Блэк, приближаясь к берегу озера, который сегодня после уроков занял один школьный клуб с сомнительной репутацией. За собой чистокровный волшебник привёл почти две дюжины третьекурсников со всех факультетов. — Джеймс, Карин?       — Проходите, мы всегда рады вам, профессор, — пригласила их Тейлор на правах второго человека в группе. Мерфи был слишком занят, в деталях разбирая последнюю дуэль между Крауч и Лонгботтомом, как обычно цепляясь к мелочам и выдвигая завышенные требования…       — Это те из моего класса, кто уже участвует в дуэльном клубе, — объяснил Блэк раньше, чем кто-то задал ему вопрос. — Они справляются, но я думаю, что правила, заставляющие сражаться только против одногодок и один на один, несколько ограничивают их. Во время настоящего вызова на поединок ведь никто не будет смотреть, сколько тебе лет и что ты на самом деле умеешь, а в реальном бою противников может быть и несколько. Как и союзников. Вот я и думаю немного разнообразить их опыт с вашей помощью.       — Что-то вроде «один против трёх младшекурсников», как нас когда-то учила Тонкс? — уточнила Грейнджер, взмахнув рукой и рассеяв серебристое пламя, которое до этого держала в ладони. — Вам нужны добровольцы постарше?       — Да, что-то подобное. Старше, с собственными уловками и подходом — почему я сюда и пришел, — согласился Сириус. — Чтобы показать, что «Ступефаем» и «Протего» всё не ограничивается. Может, окажете честь, мисс Грейнджер?       — Нет-нет, пожалуй, я лучше посмотрю со стороны, — слишком быстро отказалась она, выставив руки перед собой. Не в первый уже раз за последнее время. — Да и нечестно это будет, выбирать ученика с седьмого курса.       — Тогда возьмём кого-нибудь с пятого, — предложил Кайнетт, подходя к ним. Он достаточно внимательно следил за разговором, чтобы сразу к нему присоединиться. Затем он сделал приглашающий жест Эмбер, стоящей немного в стороне с куском обледеневшего кварца в руках: — Эми, не будешь так любезна?       — Без проблем, — ведьме не слишком хотелось отвлекаться от работы над очередным големом, но и отказаться она тоже не могла.       Блэк выбрал трёх учеников среди желающих поучаствовать и указал им пустую площадку чуть дальше от берега, потом туда же направилась и Аманда. На ходу Эмбер поправила перчатки, усиливающие её стихийные элементы, а также убрала кварц в карман ветровки. К удивлению других чистокровных, вне уроков она стала чаще одеваться по маггловской моде и предпочитать белый и светло-серый цвет, после летних каникул отказавшись от тёмных готических платьев.       — Nebula, — движением палочки она создала облако густого тумана, которое начало таять в воздухе, а затем материализованные магией и собранные из воздуха мелкие водяные капли начали смешиваться, быстро собираясь в высокую человекоподобную фигуру после ещё одной арии: — Аква Милес.       Уже через пару секунд водяной голем семи футов в высоту заскользил по мокрой траве к третьекурсникам, ловко лавируя между лучами заклинаний или принимая на себя те, что не могут повредить массе движущейся воды.       — Петрификус!       — Ступефай!       — Инсендио.       От огня фигура закрылась рукой с намороженным ледяным щитом, тут же взмахнула другой рукой, от которой отделилась «капля» объёмом в пару пинт холодной воды, влетевшая точно в лицо волшебнику и сбившая ему концентрацию.       — Неужели ты настолько не хочешь участвовать? — спросил Блэк у Грейнджер, наблюдая за происходящим.       — Так будет лучше, — ответила та коротко.       — На тебя это не похоже, — возразил Поттер. — Обычно ты всегда первой рвешься в бой, чтобы попробовать новые заклинания.       — Я это переросла. Да и с кем тут воевать? Я всех их видела в дуэльном клубе, пока что они со мной не справятся при всём их желании даже по трое или по пятеро.       — Раньше тебя это не останавливало, да и сейчас не должно, — нейтрально произнёс Кайнетт. — Заодно можно было бы и эти новые чары опробовать на ком-то.       — Они не боевые, а очень даже мирные, — возразила Грейнджер быстро. — Не для дуэлей.       — Стрёмно выглядящее призрачное пламя — и не для боёв? — уточнила незаметно подошедшая к ним Клэр. — Что-то слабо верится.       — Оно не призрачное, оно ледяное.       — Всё ещё звучит довольно пугающе.       — Да вы что, сговорились… — Грейнджер очень старалась не повышать голос рядом с младшекурсниками, потому почти прошипела эти слова.       — Миона, все заметили, что ты уже месяц изо всех сил избегаешь поединков, — в лоб заявила Клэр. — А это странно и особенно для тебя. Ещё недавно ты не упускала ни одной возможности показать себя.       — Вот только не надо из меня тут делать безумного бретера… Я просто не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал, неужели это неясно? — Грейнджер сложила руки на груди, показывая, что уступать давлению не собирается.       — Это всё из-за Аллен и Абернети? — спросил Блэк негромко.       — Только из-за Аллен, — хмуро поправила она.       — И это тебя до сих пор грызёт? — удивился Поттер. — Слушай, ты допустила всего одну ошибку. В тот раз меня и всех остальных ты раскидала с дороги так аккуратно, как это в принципе возможно. Я прокатился по льду, Мерфи тебя аккуратно остановил, тем всё и кончилось. А если бы даже мы втроём, не говоря об остальных, там начали колдовать в полную силу и не сдерживаясь, тогда от коридора и от всех людей внутри уже очень скоро мало что осталось бы… Мы все постоянно должны сдерживаться: ты, я, Джеймс, Луна, да почти любой волшебник. Что теперь, закрыть дуэльный клуб?       Она промолчала, не найдя ответа.       — Гермиона, эти чары, которые ты придумывала, для чего они нужны? — спросила Тейлор.       — Вы же не отстанете… Тогда проще показать.       Ведьма не стала доставать палочку, а просто сложила руки перед собой и начала читать арию на латыни. Кайнетт заметил, как вокруг неё начали закручиваться слабые порывы ветра и пятна тумана: очевидно, мистерию можно было перевести на поддержку от внешней маны, если это будет нужно, однако сейчас Грейнджер вложила только немного собственной силы.       — …Saltare glacies ignis! — после четвёртой строки она швырнула возникший в ладони сгусток серого «пламени» в ближайшую иву на берегу.       Хотя дерево было сырым, оно вспыхнуло почти моментально, влажная кора быстро начала покрываться пятнами льда тут и там, тонкие ветки побелели от инея, но и только, сгорать и осыпаться золой ни оно, ни занявшаяся внизу трава и пара ближайших кустов, не торопились. Если присмотреться внимательно, можно было разглядеть, что «огонь» представляют собой тянущиеся кверху языки из капель воды, тумана и мелких снежинок, повторяющие движения обычного пламени.       — Обморожение порой называют «холодным ожогом», а про мороз говорят, что он «обжигает», — пояснила Грейнджер своим привычным наставительным тоном, глядя на «горящее» дерево. То же самое делали и все остальные, даже дуэлянты прекратили своё сражение. — Заменить в чарах огня нормальный жар и дым на холод и туман оказалось не так уж сложно. А в остальном оно ведёт себя как нормальное пламя: распространяется по горючим материалам, раздувается ветром… Луна была права, мне следовало подходить к магии и стихиям более абстрактно и свободно.       — И для чего это «мирное» заклинание нужно? — с сомнением уточнил Поттер.       — Тушение пожаров в первую очередь. Вода и лёд снижают температуру, сбивают пламя и перекрывают доступ кислорода, при этом сами по себе распространяются на всё, что может гореть.       — Бесконечно? — быстро спросил маг. Он знал, что это невозможно, но хотел выяснить ограничения.       — Насколько хватит вложенных сил, как с чарами копирования, например.       — Ты тратишь вот на это месяцы и всё равно боишься, что в дуэли можешь приложить третьекурсника чем-то, заготовленным для «общения» с Малфоем и его компанией? Серьёзно? — искренне изумилась Клэр. — Слушай, просто выйди на площадку, вынеси всех трёх «Петрификусом», может, даже в рикошет их же собственным, и не морочь нам голову.       — Вот так просто? — удивилась гриффиндорка её пассажу.       — Именно! Так просто, а ты вечно всё усложняешь.       — Да без проблем… — устало махнув рукой, Грейнджер пошла вперёд, чтобы сменить на площадке Аманду.       — Я думал, она будет упираться дольше. Спасибо, мисс Крауч. А пока они развлекаются… Гарри, Джеймс, мы можем кое-что обсудить? — предложил Блэк, кивнув в сторону пустого луга.       Кайнетт переглянулся с Поттером, но тот лишь слегка пожал плечами, не меньше удивлённый таким предложением. Однако к Сириусу всё-таки пошел, маг последовал за ним. Он заметил взгляды Эмбер, Тейлор, Лонгботтома и ещё нескольких человек, но комментировать никто ничего не стал. Два ученика просто молча последовали за преподавателем ЗОТИ.       Кайнетт считал занятным, что ещё недавно он и Сириус находились в довольно похожем положении. Оба — чистокровные из древних родов, но теперь всего лишь одиночки, оставшиеся без семьи, состояния, наследия и положенного места в обществе. С тех пор Блэк вернул себе почти всё: фамильный особняк, счета, место в парламенте, он женился, да и наследника вряд ли долго придётся ждать. Арчибальду никак не вернуть то, что было получено по праву, а восстанавливать всё с нуля придётся десятилетиями, так что он лишь в начале пути. Однако у него в этом мире уже есть за душой хотя бы несколько самых простых открытий и статей, тогда как Сириус даже при наличии определённого таланта абсолютно не горит желанием продвигать магическую науку вперёд или хотя бы вести разработки для собственных целей. А ведь магов, обладающих способностями, но не использующих их должным образом, в Ассоциации не зря пренебрежительно называли всего лишь заклинателями…       В паре дюжин шагов от основной компании Блэк извлёк волшебную палочку и сделал сложный жест, создавая защиту от подслушивания. Посмотрев на эту демонстрацию и на выражение лица крёстного, Поттер без особой необходимости понизил голос и сказал:       — Значит, ты не только ради дуэлей пришел. Случилось что-то важное? Что-то плохое?       — И важное, и плохое, — вздохнув, подтвердил Сириус. — Вчера прошло заседание Визенгамота. Его предмет пока держится в тайне и от волшебников, и от магглов, но я не знаю, сколько это продлится.       — С каких пор дела Визенгамота касаются обычных людей? — удивился Кайнетт.       — Случаи вроде вчерашнего касаются, — волшебник извлёк из кармана стопку карточек, фотографии и колдографии вперемешку. Все они демонстрировали пустые улицы какого-то поселения, распахнутые двери домов, комнаты с разбросанными вещами. — Это деревня Сент-Эрл в Уэльсе, популярное туристическое место. Было… В понедельник она исчезла.       — В смысле? — растерянно переспросил Поттер. — Как это «исчезла»? Наводнение? Ещё один пожар?       — Дома стоят на месте. Все люди до одного пропали. Несколько уцелевших записей с камер показывают, что за этим стоят Пожиратели смерти.       — Сколько человек там проживало? — задал Кайнетт самый важный в такой ситуации вопрос.       — Почти девять сотен. Плюс несколько дюжин туристов и прочих гостей, кто оказался там в ту ночь, — мрачно ответил волшебник, перебирая снимки. — Из жителей спаслись только те, кто находился за пределами деревни. Сейчас и наши, и обычные власти тянут время и прячут информацию, но рано или поздно всё раскроется. Для магглов хотя бы есть подготовленная версия, а вот Министерству неизбежно придётся сказать людям часть правды.       — Какой правды? — выпалил Поттер, взмахнув рукой. — Пожиратели что, буквально обходили дом за домом, усыпляли или связывали людей, а потом куда-то с ними аппарировали?       — Если в группе было с дюжину волшебников, то тут нет ничего невероятного, — Кайнетт уже прикинул схему работы Пожирателей. — Примерно восемьдесят человек на каждого, вполне можно справиться за несколько часов темноты. Даже быстрее, если использовать порт-ключи и перемещать жертв группами.       — «Жертв»?       — Едва ли Реддл решил вдруг брать заложников. С другой стороны, почти тысяча человек может послужить материалом для создания нежити или для жертвоприношения. Плюс акт террора, само собой. Эта акция наверняка требовала немалого расчёта и долгой подготовки, плюс привлечения всех ещё верных ему подручных, но результат производит определённое впечатление.       — В аврорате тоже считают примерно так, — согласился с магом Блэк. — Те из полиции, кто посвящен в тайну, всё же придерживаются версии о заложниках.       — А если никого так и не найдут, то как это собираются прикрыть? Пожар, взрыв газопровода?       — Выброс ядовитого газа из ближайшего болота, объявят карантинную зону, а тела якобы не предъявят из-за большой токсичности, похоронят на глубине и зальют бетоном. Или что-то в этом роде, тут уже магглам виднее, как всё подать, — угрюмо закончил Сириус.       — Ладно, а почему ты именно нам об этом рассказал первыми? — сменил тему Поттер.       — И массовое похищение, и эта возня с полицейским управлением явно говорят, что Реддл что-то планирует устроить в ближайшее время. И вряд ли это будет ещё один удар по площадям, чтобы посеять хаос. Гарри, Сам-знаешь-кто абсолютно уверен, что ты можешь его уничтожить. А то, что Мерфи может это сделать при правильных обстоятельствах, ему просто известно как факт. Поэтому именно вам в первую очередь нужно быть настороже.       — Если Реддл бросит даже пять сотен инферналов на Хогсмид, повторив старый план Крауча, волшебники не смогут организовать никакой обороны, — равнодушно оценил перспективы Кайнетт. В его тоне даже не было презрения, он просто констатировал состояние дел, на которое повлиять не в силах. — Нам теперь не выходить из замка?       — В прошлую войну это было бы хорошим решением. Да ещё лет пять назад было. Но сейчас Сами-знаете-кто уже показал, что границ для него нет и пойти он готов на что угодно. Может попытаться достать вас и прямо в школе, если найдет способ.       — Уже пытался, в том числе успешно, — напомнил Кайнетт снисходительно. — Я и так жду повторения практически в любой момент. Теперь просто стоит ещё принять во внимание и вариант с нежитью.       — Напомнить не помешает, — хмуро ответил Блэк, тон ответа ему не понравился. — В прошлый раз мы все вместе едва отбились от толпы этих тварей. Ты считаешь, что стал настолько сильнее, Мерфи, что теперь один разберешься и с пятью сотнями? Гарри, ты хотя бы такой самоуверенностью не страдаешь?        — Нет. Один инфернал или даже десяток — не проблема. Но чем их больше, тем выше шанс, что хотя бы один успеет добежать и вцепиться. Особенно если нападение будет на школу, где вокруг полно других людей.       — Рад, что хотя бы ты это понимаешь. Пока других плохих вестей нет, так что давайте вернёмся, — сказал Блэк, глядя на импровизированную площадку для дуэлей. Грейнджер там и в самом деле сдерживала пятерых третьекурсников сразу, закрываясь щитами и время от времени сбивая с ног то одного, то другого порывами мощного ветра. — Не говорите остальным о пропавших людях до официального объявления от Министерства, не стоит поднимать панику.       ***              — Профессор Снейп, — постучавшись и войдя в кабинет, Кайнетт поприветствовал преподавателя.       — Мерфи, — устало ответил тот, не утруждая себя излишней вежливостью. Выглядел зельевар крайне вымотанным, давно не высыпавшимся и мрачным от всех свалившихся на него проблем. Иначе говоря, как обычно.       — Я принёс работы, о которых вы говорили, — не обращая внимания на его похоронный тон, маг закрыл дверь и бодро прошагал к столу, на ходу доставая из висящей на плече сумки пару свитков. В левой руке он держал книгу, словно дополняя образ прилежного отличника и заучки с Рейвенкло. — Вот, домашнее задание и дополнительное эссе о влиянии лунных фаз на время приготовления отдельных зелий.       — Срок сдачи послезавтра.       — Не хотелось ждать. А ещё я планировал поговорить с вами, профессор. О тех внеклассных занятиях, где мы встречались в августе, если помните.       Снейп несколько секунд мерял его взглядом, но поскольку собеседник не спешил в ужасе покидать кабинет, устало подхватил со стола палочку и каким-то заклинанием запер дверь. После чего сделал ещё один взмах, тихо пробормотав «Муффлиато». Комнату наполнили тихое жужжание и треск, которые помешают кому-то со стороны подслушать разговор внутри. После чего волшебник произнёс:       — Не злоупотребляйте моим временем. Вы все решили влезть в новую авантюру, и вам снова требуется помощь хотя бы одного компетентного человека?       — Вообще-то, нет, — Кайнетт занял один из свободных стульев. Книгу из рук он так и не выпустил, придерживая её на коленях. — Как раз наоборот. Известный вам волшебник пытается осуществить свой следующий план, мы же не хотим иметь с происходящим ничего общего. Пусть этим занимаются те, кому полагается.       — То есть я? — удивился подобной наглости Снейп. — Хотите вот так легко переложить на меня свои проблемы?       — Это наши общие проблемы, — ответил маг, стараясь сохранять ровный и почтительный тон. Волшебник не знал, что «Мерфи» на самом деле старше него и по заслугам как минимум не уступает, потому требовалось по-прежнему играть роль прилежного студента, видящего рамки дозволенного. — Даже сейчас, не говоря о том, что может произойти, если один из известных нам замыслов воплотится в жизнь. История с опустошенной деревней вам наверняка уже знакома. Но есть и ещё одно направление, о котором вы можете и не знать…       Кайнетт старался излагать события вокруг полицейского управления кратко и самыми общими фразами, не упоминая, кто именно из известной Снейпу группы охотников на Волдеморта проводил те или иные проверки в ходе общего расследования. Только факты, никаких лишних подробностей. Да и сама ситуация оставалась спорной: Пожиратели прошли по цепочкам знакомств и получили достаточно информации, чтобы добраться до нужных офицеров специального отряда, но так и не сделали последний шаг, в этом маг был совершенно уверен. Возможно, они просто выжидали нужного момента и официального перевода группы в распоряжение Министерства магии, а может — в последний момент отказались от повторения уже один раз провалившейся стратегии в пользу варианта с нежитью и массовым жертвоприношением. Хотя в первое Кайнетт верил больше.       — Значит, это не Пожиратели, а кто-то из вас поднял столько шума полторы недели назад? — с сарказмом уточнил Снейп первым делом. — Может, даже ты или Поттер? На записях из квартиры того маггла видно подростка, хотя лица и не разобрать. Это к вопросу о компетентности, точнее её отсутствии. Но если забыть об этом «маленьком» тотальном провале, то у вас и так неплохо получалось. Зачем было идти с этим ко мне?       — Размеры потенциальных проблем слишком велики, чтобы их могли разрешить меньше десятка человек, — маг не стал уточнять количество вовлеченных студентов из клуба, достаточно и тех, кого Северус видел летом в Лондоне. — С другой стороны, вы имеете прямой доступ и к директору, и к Министру магии. А значит, можете решить, кого из них и в какой степени лучше проинформировать о ситуации, пока не стало поздно.       — Кого из них? Мне казалось, последнее, что вашей группе нужно — это усиление Малфоя за счёт политических побед.       — Последнее, что нам всем нужно — это победа Реддла. Он не признаёт правил, с ним нельзя договориться, его нельзя подкупить или запугать. Если выбирать между ним и нашим уважаемым министром, то предпочтительнее противник, в котором осталось ещё хоть что-то от человека со всеми присущими слабостями. Кроме того, у мистера Малфоя не всегда получается превратить свои политические успехи в реальную власть.       — Ты репетировал ответы на вопросы заранее, Мерфи? — уточнил волшебник, но без особого интереса. Не дождавшись реакции, сменил тему: — А что с Уайтстоун? Она вызывала у меня подозрения, но в последнее время ведёт себя спокойно и больше не оглядывается в классе на каждый шорох.       — Нам пришлось немного поправить ей память, иначе она могла сорваться и поднять шум, — произнёс маг спокойно. На самом деле с памятью второкурсницы он работал сам, поставив остальных в известность уже после. — Она не помнит встречу с Долоховым и забыла, о чём точно мы с ней беседовали в клубе. Но для умелого легилемента или обливейтора будет совсем нетрудно извлечь эти воспоминания.       — Вы ведь пообещали ей решить проблему. Забвение — тоже способ, ведь она просто не помнит, что у неё была проблема.       — Уверен, и директор, и министр вполне в силах обеспечить безопасность одной семьи ради ценного свидетеля.       — Вы так уверенно говорите об этом, мистер Мерфи, — с иронией начал Снейп, — но что если я просто воспользуюсь вашей информацией ради выгоды одной из сторон? Судя по тому, что ваш ковен заговорщиков с бывшими хулиганами и чудо-мальчиком во главе всё ещё сам по себе, вы и Дамблдору не слишком доверяете, не говоря уже о Люциусе?       — Мы уверены… я уверен, что для вас важнее всего результат, профессор. То есть полное уничтожение одного известного волшебника. А политические игры для того лишь средство. В этом случае вы выберете самый оптимальный вариант для достижения, а не тот, который удобнее политически. Рассказать одному, обоим, что именно рассказать… Вам решать.       — Это называется перекладывание ответственности. Хорошо, я подумаю, кому и что следует сказать об этом деле. Теперь всё?       — Не совсем, — нехотя признал маг, не спеша подниматься на ноги. На самом деле, он сейчас предпочёл бы уйти, но эта часть разговора тоже была необходима. — Могу ли я поинтересоваться, что директору известно о нашем, как вы его называете, «ковене»?       — Можете спросить у него самого. Я не обязан участвовать в ваших играх в конспирацию и масонские заговоры.       — Тогда просто имейте в виду, что если вы всё-таки предпочтёте заручиться помощью нашего уважаемого директора, то в обозримом будущем у нас есть план сотрудничества с ним.       — Блэк очень много о себе воображает, если пишет для своих подручных подобные речи.       — Тем не менее, Поттер находится именно в нашей группе и делает это добровольно и охотно. Директору нужен герой и пример для других. Мы можем обеспечить ему появление героя, которое запомнят надолго.       — Мерфи, ты осознаешь, что сейчас почти дословно цитируешь Тёмного лорда? — вполне искренне удивился Снейп, услышав это. — Он же в твоём присутствии обещал то же самое.       — Вся разница лишь в том, что в этот раз мнение Поттера спросили и он согласен, — произнёс маг, попытавшись не скривиться. «Избранного» пришлось убеждать и даже уламывать, и до сих пор он мог в любой момент изобразить обиженную гордость и отказаться делать то, что говорят ему умные люди. Но это всё же лучше его «отношений» с духом Реддла внутри. — В любом случае, это не так уж срочно, вопрос недель или месяцев. Просто имейте в виду, что есть такие планы.       — На министра это тоже распространяется?       — Нет. Мистера Малфоя это предложение не касается, — прямо заявил маг, вставая со стула. Профессор так же молча снял заглушающий барьер и защиту с дверей, Кайнетт тоже без слов развернулся и вышел из класса.       Забавной показалась мысль, что за весь разговор профессор так и не поинтересовался, почему в качестве парламентера к нему отправили именно Мерфи. С другой стороны, из всех известных Снейпу «заговорщиков», только Джеймс и, может быть, Аманда могли бы подойти для беседы к декану Слизерина, и это не выглядело бы со стороны очень странно. Не Поттеру же идти с ним общаться, не Блэку и не Грейнджер.       Маг не испытывал к этому человеку такой же яркой неприязни, как почти все его союзники, и даже уважал как преподавателя. Временами ему казалось, что у них со Снейпом есть что-то общее. Временами — что он абсолютно не понимает этого человека. Даже те, кто всей душой ненавидят Северуса, не стали бы отрицать, что он одарён как волшебник, зельевар и алхимик, а ещё сумел стать преподавателем магической школы до того, как ему исполнилось двадцать пять… При этом декан Слизерина совершенно не умеет работать с детьми, но именно этим он вынужден заниматься большую часть времени, вместо того, чтобы посвятить себя магической науке. Хотя о том, как именно Снейп оказался в Хогвартсе, маг теперь имел некоторое представление. Со слов Поттера, узнавшего от призраков родителей немало об их школьных годах, Северус ещё до школы дружил с его матерью, Лили Эванс, а возможно и был в неё влюблён. На последних курсах они очень некрасиво разругались и вскоре оказались по разные стороны в войне волшебников, когда Снейп вступил к Пожирателям Смерти, а Лили Поттер присоединилась к Ордену сразу после выпуска и свадьбы. И через несколько лет погибла от рук Волдеморта, а Северус теперь готов пойти абсолютно на всё, чтобы уничтожить своего бывшего хозяина… даже на сотрудничество с чуть менее ненавистными ему людьми вроде бывших «Мародёров». Сложить столь простую головоломку было не так сложно. Вполне правдоподобно выглядит версия, что после предыдущей войны волшебник был одержим местью, а Дамблдор привлёк его своей теорией о том, что Реддл рано или поздно сумеет вернуться в мир живых, и значит, его можно будет убить снова и теперь уже окончательно. Что он теперь и пытается сделать.       Насколько Кайнетту было известно из многочисленных школьных слухов, у Снейпа нет семьи, да и каких-то значимых исследований он не ведет и результатов не публикует. А основные усилия посвящает, судя по всему, участию в планах Дамблдора и Малфоя по окончательному уничтожению Волдеморта. Всё остальное, включая и преподавание — просто способ скоротать время. Как маг Арчибальд считал это полным тупиком и напрасной тратой таланта. Как человек он вполне мог понять Северуса, одержимого местью. Как знать, будь у него хоть малейший шанс добраться до тех, кто виновен в смерти Солы и его собственной (помимо него самого), сколько лет, сил и ресурсов он был бы готов потратить, чтобы любой ценой добраться до этих людей и отплатить им. У него не было и никогда не будет такого шанса, потому пришлось со временем принять случившееся и как-то жить с этим дальше. У Снейпа шанс всё ещё был, просто он пока не успел реализовать его… или умереть, пытаясь это сделать.       Кайнетт замер в пустом коридоре у тёмного окна, одновременно останавливая ход мыслей в этом направлении. Магов с детства учат отказываться от собственных желаний и порывов ради долга. В полном соответствии с принципом равноценного обмена, чтобы творить с реальностью нечто невероятное, столь же невероятные требования нужно предъявлять к самому себе. Оставить в стороне свои чувства и слабости. Северус сам выбрал ненависть и месть. У бывшего лорда Эль-Меллой ещё был шанс пройти путём мага и хотя бы со второго раза всё сделать правильно. Пусть реальные успехи пока не так велики, но они есть.       Он ещё раз оглядел пустой коридор без портретов на стенах, жестом палочки наложил заглушающие чары, затем левой рукой раскрыл свою книгу и добавил мысленную команду. Пергаментные страницы зашелестели словно живые, за пару секунд самостоятельно перелистнулись слева направо, прежде чем остановиться на листе со сложным кругом трансмутации. Чертеж и отдельные глифы вспыхнули синим, маг усилием воли направил сформированное заклинание и через мгновение взмахнул палочкой. Ветвистая сиреневая молния вспыхнула в воздухе, протянулась через коридор, не касаясь стен, множество нитей электричества перекручивались и замыкались в петли, словно выводя абстрактный рисунок, и в итоге сходились в одну точку напротив последнего окна. Кайнетт невольно закрыл глаза, но ослепительно-яркие линии не спешили исчезать так скоро. Порывы ветра подняли пыль и заставили окна беззвучно задрожать, грома или хотя бы треска не было, только с тихим звоном разрушался перегруженный заглушающий барьер, и через несколько секунд здесь словно ничего и не случилось. Маг ещё раз огляделся по сторонам, бросил взгляд на погасшие страницы и захлопнул книгу, прежде чем направиться к башне факультета. Может, это и было по-детски, мелочно, но порой он сам не мог удержать себя от подобного небольшого позёрства.       — А говорили, что оно никому не нужно, — произнёс он и позволил себе негромко рассмеяться. Кайнетт чувствовал, что его внутренний резерв всё ещё почти полон и заклинание стоило ему сущие капли энергии. Почти забытое, но всё такое же потрясающее ощущение. Нечто подобное он испытывал много лет назад, когда только получил фамильный герб от отца и пытался осознать, насколько же после операции изменился магический потенциал и доступные возможности.       Что касается опробованной мистерии, в основе её лежала относительно новая алхимическая формула для разложения веществ в растворах на ионы, в начале двадцатого века доработанная и для газов. Звучит безобидно, но если для обычных людей комнатный ионизатор стал одним из атрибутов современного псевдонаучного шаманства, финансовый эффект для производителей от которого куда очевиднее так и не доказанного медицинского, то маг способен управлять данным процессом напрямую. А заряженные частицы в воздухе прекрасно проводят в нужных направлениях электрический разряд, который создаётся несложным заклинанием…       Разумеется, Кайнетт уже неоднократно испытывал свой гримуар после завершения «сборки». Места на его «испытательном полигоне» в цехах заброшенной фабрики хватало. С практической точки зрения, мистический знак требовалось освоить до уровня рефлекса, как в своё время фамильные приёмы. Извечная проблема с магическими гербами и книгами заклинаний: слишком большой арсенал, без подготовки глаза просто разбегаются, и в результате в нужный момент начнешь выбирать из дюжины мистерий, так и не успев применить ни одной. Да и помимо тренировок просто приятно было наконец не ощущать себя слабаком с несколькими магическими цепями. Он хотя бы немного сумел компенсировать низкий потенциал Мерфи за счёт ресурсов этого мира, а также старых и вновь приобретенных знаний.       Осознавать это было приятно, но затем мысль перескочила на завершение их со Снейпом разговора, сразу заставив поморщиться, как от мигрени. Если план работы с директором всё-таки придётся пустить в ход, то под вопросом окажется не только маскировка «магглорождённого». Ему придётся отдать в чужое пользование часть своих ресурсов, часть потенциальных возможностей, которыми можно было бы воспользоваться самому, применить свою магию, передать свои знания, исключительно чтобы усилить кого-то другого. А у него и так осталось слишком мало ресурсов, чтобы отдавать их навсегда. Пускай и ради решения большой проблемы, для уничтожения угрозы магическому сообществу Британии, частью которого Кайнетту пришлось стать. Это просто целиком противоречило герметической философии, которую в той или иной форме принимали почти все семьи, принадлежащие Ассоциации магов.       В основе её всегда лежит ограниченный круг вовлеченных в тайну и множество уровней посвящения в те или иные секреты: Часовая башня и группировки в ней, отдельные факультеты, личные ученики и последователи, собственная семья… Всегда были строгие правила на этот счёт: чему можно учить всех, что предложить союзникам или партнёрам, какие вещи обязаны остаться только внутри семьи или исключительно между главой и наследником. Кайнетту, возможно, скоро придётся нарушить и эти правила, поделиться личными секретами с чужаками, что ничуть не прибавляло ему оптимизма, стоит подумать об этом «плане». Но и альтернатив тоже не осталось.       — Всё прошло не очень хорошо? — поинтересовалась Эмбер, встретившая его недалеко от гостиной факультета. Должно быть, выражение лица Мерфи было достаточно красноречивым.       — Отнюдь. Он выслушал и принял во внимание новую информацию. Вряд ли профессор просто отмахнётся от фактов и отложит дело в дальний ящик, ему самому это невыгодно.       — Тогда почему такой похоронный вид, раз всё получилось?       — Не люблю забивать гвозди микроскопом и колоть орехи королевской печатью. А если заключаешь договор с демонами, то в итоге всегда остаёшься должен.       — Ты ведь метафорически сейчас… правда? — осторожно уточнила Аманда.       — Да, не моя специальность, — отмахнулся маг от вопроса. — Но некоторые люди в этом плане не сильно отличаются, как мне говорили. Ладно, это дело будущего. У вас с Крауч ведь сегодня вечером ещё урок?       — Да. Мы будем ждать в том же классе.       — Понял, буду в срок, — Кайнетт кивнул, прежде чем направиться к двери в башню. Сегодня он планировал остаться в замке, никаких ночных вылазок за пределы Хогвартса, никаких «экскурсий» для учениц. Дел до каникул ещё было много, но стоит делать перерывы и хотя бы иногда жить жизнью почти обычного ученика волшебной школы.