Mary eats people

Грэм не знал с чего начать и справедливо считал, что Ганнибал должен заговорить первым. Дождавшись пока Мэри закончит с капельницей, Лектер внимательно оглядел её разбитую губу и сказал: - Я хотел бы извиниться за Уильяма. Страх делает его грубым. Харрис коротко кивнула и поспешила покинуть комнату. Переведя взгляд на Уилла, Ганнибал проговорил: - Я всегда находил идею смерти умиротворяющей. Мысль о том, что моя жизнь может прерваться в любой момент давала мне свободу в полной мере оценить красоту, искусство и ужас во всём, что может предложить этот мир. Грэм резко выдохнул, все ещё злясь, но ожидая подобных слов. Это было как раз в стиле Лектера: жить в полную силу, не зная страха смерти. - Для Сократа, смерть была не поражением, а излечением, - Ганнибал помолчал, а затем продолжил. - Белла сказала, что я помог ей это понять. Прежде чем приняла морфий, весь до последней капли, и явилась ко мне в кабинет. Она не хотела, чтобы Джек нашел её. - Я… этого не знал, - пробормотал Уилл, опускаясь на край кровати. - Тогда ты был в BSHCI, - без тени сожаления заметил Лектер. - Белла решилась на это, потому что не хотела болезненного прощания. Ганнибал тихо вздохнул. - У нас оно уже было, - спустя мгновение добавил Лектер. Грэм покачал головой, вспоминая свои слова после фермы Маскрат о том, что не хочет знать, где Ганнибал. А также короткую фразу в BSHCI, брошенную после того, как прижал ладонь к прохладному стеклу камеры. Только два раза в жизни он сказал “Прощай, Ганнибал”. Но теперь Уилл не собирался это повторять. - Я знаю, что ты скажешь, - резко проговорил Грэм. - Что ни о чем не жалеешь и не боишься смерти. Ганнибал грустно усмехнулся, неожиданно для Уилла отводя взгляд. - Так было раньше. До тебя, - отрывисто произнес Лектер. - Прости за неудобство, - горло Грэма сжалось от воспоминания о словах Беделии и об определении этой любви самим Ганнибалом до нападения Дракона. - Я прощаю тебя, - прошептал Лектер. Его рука, не обездвиженная капельницей, медленно приблизилась к ладони Уилла, что лежала на постели. - Простишь ли ты меня? - хрипло спросил он. Грэм резко поднялся с кровати и быстро вышел из спальни. Горло сдавили непролитые слезы, и Уилл глубоко задышал открытым ртом, превозмогая подступающую панику от собственной беспомощности. Ему срочно нужно было покинуть дом и успокоиться. На крыльце он нашел Мэри, которая не спеша выпускала в воздух колечки дыма. Грэм присел рядом, не скрывая удивленного взгляда. - Дай угадаю, ваша Алана не курит? - спросила она, приглашающим жестом протянув пачку сигарет в его сторону. Уилл отрицательно покачал головой. - Каждый сам выбирает свой яд, - многозначительно заметила Мэри, затягиваясь. - Что ты будешь делать, если он умрет? - бесцеремонно осведомилась она. Грэм провел ладонью по лицу, а затем спросил: - А что обычно делают родственники после того, как ты заканчиваешь свою работу? - Я бы могла посоветовать консультацию с психологом, но это не твой случай, - Харрис пожала плечами. Уилл сухо рассмеялся. - Нет, явно не мой, - он откинулся назад, оперся на локти о ступеньку. - Я все время бросаю, - проговорила Мэри, глядя на сигарету, зажатую в пальцах. - А затем начинаю снова. Знаю, что это плохо для меня, но, - она задумчиво провела рукой по воздуху. - Иногда недостаточно осознавать, что есть зло, если тебя к нему тянет, - отозвался Уилл, глядя в пустоту прямо перед собой. Докурив, Мэри поднялась на ноги, чтобы вернуться в дом. - Мне очень жаль, я не должен был, - пробормотал он, подняв взгляд на женщину. - Сын одной из пациенток выстрелил в плечо моему партнеру, когда мы сразу не смогли помочь его матери, - рассказала Мэри. - Я знаю, что страх за близких делает с людьми. Снова почувствовав укол сочувствия по отношению к Грэму, как в больнице, Харрис ушла в спальню Ганнибала, чтобы проверить, как тот реагирует на лекарства. Грэм избегал заходить к Лектеру до самого вечера, и только когда Мэри подтвердила, что тот уснул, решился вернуться. - Тебе нужно отдохнуть, я могу побыть с ним ночью, - попыталась остановить его Харрис. - Я обычно сплю в кресле у кровати, - отозвался Уилл, думая о том, насколько отвык быть далеко от Ганнибала за последнее время. - Ты можешь занять вторую спальню. Грэм действительно выбился из сил и опасения, что Мэри сбежит, были явно не на первом месте для него сейчас. В этом доме они с Лектером провели всего несколько ночей, но Уилл не осмеливался оставить Ганнибала одного даже ночью. Сначала он говорил себе, что находился близко на случай, если Лектеру что-то понадобится. Но правда была в том, что Уилл физически не мог больше выдержать разделения. И этой ночью он уже не пытался обмануть самого себя. Все три года Грэм подсознательно был уверен, что рано или поздно они снова увидятся, ведь Уилл знал, где Лектер находится. А вероятность потерять Ганнибала в ближайшем будущем делала их разлуку всего лишь на ночь невыносимой для Грэма. Уилл устроился в кресле, глядя на лежащего на левом краю постели Лектера. Мэри сдвинула его с середины, чтобы удобнее было установить капельницу. Спустя пару минут Грэм встал и тихо прилег на кровать. Повернувшись на правый бок, невзирая на боль в раненом Драконом плече, Уилл рассматривал лицо Ганнибала, стараясь запечатлеть его в памяти. Ощутив тепло тела рядом с собой, Лектер приоткрыл глаза и повернул голову. - Тебе не стоит лежать на правой стороне, - тихо проговорил он. - Это неудобство, на которое я сознательно готов пойти, - отозвался Грэм, не отводя глаз, сосредоточенно изучая Ганнибала в полумраке спальни. Лектер вдруг вспомнил, как в первые дни их знакомства Уилл избегал зрительного контакта и насколько сильно он изменился. Наблюдать за его адаптацией, способствовать развитию и стать свидетелем становления – это все, чего хотел Ганнибал. А невозможность испытать снова лихорадочный пик эмоций от совместной охоты заставляла Лектера переживать то, что он редко себе позволял: сожаление. Он отвернулся и снова закрыл глаза, концентрируясь на дыхании лежащего так близко к нему Уилла. Внезапно Ганнибал почувствовал руку Грэма на своей груди. После осмотра Мэри он не стал надевать джемпер, оставаясь в кровати в одних пижамных брюках. И сейчас осторожное прикосновение Уилла к коже обожгло своей пронзительной теплотой. Бессознательно вспомнилась леди Мурасаки, которая часто касалась ладонью его груди, с тех пор как ему исполнилось 13 лет, и Ганнибал ощущал, как бьется его сердце под ее ладонью, а в ушах до сих пор звучали слова “моя рука всегда на твоем сердце”. - Нет любви сильнее, чем любовь человека, отдавшего жизнь за друга, - едва слышно проговорил Уилл и Лектер не удержался от слабой улыбки. - Ты запомнил, - прошептал Ганнибал. - Ещё тогда, в Балтиморе, я думал, что ты хотел отнять мою жизнь, мою свободу. Но потом я отдал свободу по своей воле, когда сдался Джеку. А теперь… - Нет, - рука Грэма непроизвольно дрогнула на груди Лектера, будто в порыве удержать его. - Ты нужен мне, Ганнибал. На этот раз слова прозвучали совсем не так, как в BSHCI, а порывисто и неподдельно искренне. Лектер снова повернул голову к Грэму. - Когда-то в ответ на признание в любви одна женщина сказала, что во мне не осталось ничего, чтобы любить, - воспоминания о Мурасаки и чувствах к ней настойчиво всплыли в памяти Ганнибала. Ведь до Уилла ему уже приходилось чувствовать себя отвергнутым. Но все же слова Грэма о том, что он не станет, ни скучать, ни искать Лектера ранили сильнее. Уилл придвинулся ближе, и его рука коснулась лица Ганнибала, пальцы легко скользнули по скуле. - Она не знала тебя, не видела по-настоящему, - ладонь Грэма переместилась на затылок Лектера. - А ты, - начал Ганнибал, чтобы тут же затихнуть, ошеломленный внезапным поцелуем. Уилл не стал углублять поцелуй, только мягко касался губ Лектера, а затем с нежностью провел ладонью по щеке мужчины. - Да, - отозвался он, не дав Ганнибалу однозначного ответа, но своим порывом убедив, что говорил он не только о том, что видит Лектера таким, каков он есть. - Это было прощание? - спустя пару минут молчания спросил Ганнибал. - На обрыве я был уверен, что мы оба погибнем, - проговорил Грэм. - И поэтому не сделал этого тогда. Лектер почувствовал дыхание Уилла на обнаженной коже плеча. Он находился так же близко, как и на обрыве, но сейчас у Ганнибала совсем не оставалось сил, чтобы обнять Грэма снова. - И я не сделал бы этого сейчас, если бы не был убежден, что ты выживешь. Лектер прикрыл глаза, потянувшись к Уиллу и замерев, соприкоснувшись с ним лбом. - Спаси себя для меня, - тихо попросил Грэм. - А затем мы вместе убьем их всех. “Всех, кого ты захочешь”, - мысленно добавил он. Ганнибал собирался заверить Уилла, что он в жизни не желал ничего сильнее, чем остаться с ним. Но внезапная слабость навалилась, словно душное одеяло, мешая сосредоточиться, путая мысли. Лектер изо всех сил пытался удержать глаза открытыми, чтобы сохранить образ Грэма в своем Дворце Памяти, запомнить, как блестели его губы после их первого поцелуя. Но зрение затуманилось, комнату, будто заволокло черным дымом, который окутал разум. Все ещё ощущая руку Уилла на своем сердце, Ганнибал потерял сознание.