И вот я опустился на колени Над россыпью таинственных цветов И начал рвать их — в буйности весенней, В хаосе жизни, в прелести лугов Под солнцем сна расцветшие растенья — Пусть на мгновенья... Вот букет готов, Но весь трепещет, рвется прочь из рук: Он другу собран в дар. — А кто мне друг? Перси Биши Шелли, «Вопрос»
Как Римус и ожидал, снег за ночь засыпал всю поляну перед домом. Декабрь усердно потрудился. Пушистые хлопья облепили старые рамы и наличники и накрыли плотной шапкой покосившуюся крышу землянки. Проснувшись, он не сразу смог определить время: первым лучам солнца не удалось пробиться сквозь снежные препоны у низких окошек. Блэк по-прежнему крепко спал, хотя дыхание его было прерывистым и сбивчивым, как у пса, который видит сон. Люпин неловко потряс его за плечо. — Сириус, Бродяга… уже восемь! Сириус, вставай. Ну же! Северус наверняка работал всю ночь… он разочаруется в нас и решит, что мы — бездельники, и будет прав. Эй, прекращай валяться! Сириус поморщился и дернул рукой, отмахиваясь от школьного товарища. — Нет… — Что «нет», как — «нет»? — Пусть разочаруется… Пусть хоть ревмя ревет, плевать. Сириус крутанулся, не открывая глаз, и подмял под себя остатки одеяла. Римус посмотрел на его спину: «Заболел, что ли? Ладно, пускай его лежит». Через час к землянке подлетел черный как ночь филин. Птица уселась на поленницу дров у двери и величаво склонила голову, а когда Люпин потянулся за письмом, сама услужливо подставила когтистую лапу. Римус отпустил посланницу и вошел в дом, разворачивая пергамент, исписанный мелким убористым почерком. Блэк наконец-то проснулся и теперь сидел в постели, зябко кутаясь в одеяло. — Всё в порядке? Я тебя пихал, тормошил, а ты только отвернулся к стеночке. — Кажется, у меня жар. — Черт, это после ночной-то вылазки? — Ерунда, Люпа, сейчас встану… Но шаткая походка Сириуса не вызывала доверия. Он поплелся на кухню и долго возился там, звеня посудой, потом вернулся и снова лег. — Читай, что зельевар настрочил. — На, измерь температуру, — Люпин отыскал в ящике стола маггловский градусник. — Северус пишет, что Сома относится к зельям нового типа: полузакрытой и полуоткрытой системам. — То есть? — Это школьная программа, Сириус! — Люпин недоверчиво глянул на Блэка. — Ладно, не хмурься, я помню, что ты не блещешь в зельеварении. Если кратко, то существуют зелья открытого и закрытого типа. Начнем со вторых, ведь таких большинство. Их рецепты не предусматривают никаких изменений. Если зелье сварено, оно имеет определенный вид, запах, консистенцию и, наконец, определенные свойства, назначение… и так далее. Мы добавим в подобное зелье лишний ингредиент и безвозвратно испортим его. Оно станет не новым зельем, а лишь загубленным варевом, непригодным к употреблению. Я не слишком мудрено выражаюсь? — Да не тупой, понял, — буркнул Блэк. — А что насчет открытых систем? — Эти могут меняться, когда в них появляются новые ингредиенты. Но становятся принципиально новыми эликсирами. И, главное, действенными. Так изменяется, к примеру, амортенция. Но наше зелье уникально. Любой случайный элемент испортит его, и профессионалы сразу же заметят неладное: изменится вкус, цвет, запах… — Значит, Сома — закрытая система? — И да, и нет. Есть лишь один ингредиент, который меняет свойства Сомы и позволяет ей становиться открытой системой. Именно эту составляющую мы и должны найти. И добавить в зелье. Тогда волшебник, что выпьет измененную порцию, не прочухает, что с зельем что-то не так. — Ты хочешь… проникнуть в главную лабораторию и испортить это пойло? — глаза Блэка блеснули. — Грандиозный замысел! — Именно! — Но неужели никто не заметит?! — Никто не знает о загадочном ингредиенте, Сириус! Это секрет Дамблдора, что известен только нам троим. Не знаю, нужно ли сообщать подробности Грюму… — Люпа, я не сказал Аластору ничего конкретного, лишь то, что нам нужно попасть в лабораторию. У него там своих людей нет, значит, придется варить оборотку. Волос старик достанет, шкурку бумсланга ему даст Снегг… Пока готовится Оборотное, а это целый месяц, мы будем думать, как испортить Сому. Вот только не верится, что зельевары в Министерстве не поймут, что с зельем что-то не так, — Блэк почесал щетину. — В том и фокус! — Люпин, глядя на друга, не удержался и тоже поскреб подбородок. — Оно будет пахнуть точно так же. Не изменится ни цвет, ни консистенция. Они ничего не заподозрят. Нужно выиграть время — хотя бы два дня. Если с глаз волшебников спадет пелена… считай, наша битва выиграна. — Я вот одного боюсь… — Сириус вынул градусник откуда-то из недр одеяла и обеспокоенно на него посмотрел. — Что, если большинство магов начнет плакать навзрыд? Вдруг они пожелают вернуться в то время, когда ничего не чувствовали? Может, кому-то забытье дороже памяти. Что тогда, Люпин? — Сомневаешься? — Римус удивленно воззрился на друга. — У тебя в самом деле жар? Вытащил меня из Дворца Правосудия, похитил, одним словом, а теперь смеешь говорить, что у тебя есть… сомнения? Блэк, не зли! — Сомнения, Люпа, есть всегда! Только упертые идиоты уверены во всем. Нужна программа реабилитации, нужна новая система… нам нужен Кингсли Бруствер! Грюм хочет посадить его в министерское кресло. — Так Бруствер же пьет Сому! — Это лишь до поры до времени. В отличие от Фаджа… — Что?! — Люпин подскочил, выронив письмо Снегга. — Министр не пьет зелье?! Да сколько же нас! Ох, вся верхушка… и Северус… черт возьми, я ничего не понимаю! — Тут и понимать нечего, Фадж — манипулятор! Люпа, соберись, перестань скакать… лучше завари жаропонижающую травку. Кажется, вчера я отморозил почки. Спина болит. — Не шутишь? — Римус подсел на кровать, поднося руку ко лбу Блэка. Лицо у того сделалось такое, словно он вознамерился укусить друга за палец. — Ладно, ну что за мина… Сириус, ты и правда горишь! Может, написать Снеггу: пусть пришлет что-нибудь действенное? Травка едва ли поможет. — Не вздумай, — окрысился Сириус, — я от гада патлатого ничего не приму. Вместо этой суеты собери-ка ты все книги по зельеварению, какие тут есть, и подумай… подумай, что за мелочь может испортить зелье, не меняя основной формулы. Вот что важно. — Хорошо, Сириус. Обещай, что не встанешь с постели. — Я и не смогу, — Блэк вяло улыбнулся, откидываясь на подушку. — Кстати, я дам тебе координаты. Навести вечером Грозного Глаза. Думаю, вам пора встретиться. К тому же, он обещал поделиться едой, а то у нас даже рисовая мука кончилась. Римус ушел на кухню готовить лечебный отвар. «Угораздило же!.. Мантикоров холод... — Сириус скрипнул зубами, перебарывая желание согнуться пополам от боли. — Выдержу. В запасе еще целый месяц, тридцать дней. Оборотное варится долго… Я успею поправиться... не сдохну же от воспаления почек!»Ѻ
— Я боялась, что вы больше не придете! Лицо волшебницы было растерянным, смущенным. Очевидно, она занималась своим незамысловатым туалетом как раз перед его внезапным посещением: зеркал в магической Британии не сохранилось, и молодая женщина расчесывалась наобум, пытаясь высмотреть в оконном стекле отражение. Щетка запуталась в густых светлых волосах да так и осталась там. Вид у Алисы был рассеянный, почти как у матери одной девочки-когтевранки: ту казнили пять лет назад за эмоциональное преступление. Ее дочь Луна, оставшаяся сиротой, выглядела более чем нормальной… но Северус Снегг не сомневался, что это лишь пока. — Вы… вы снова здесь. — Почему не попросите медсестру помочь вам? Снегг бросил на дверь заглушающие заклинания, стараясь сохранять спокойствие. — Мне неприятно. Не люблю прикосновения посторонних. Но вы могли бы… — Я не цирюльник и не парикмахер, миссис Долгопупс. И не сиделка. — Как скажете, — она опустила голову, грустно глядя на носки больничных туфель. — Говорят, мне недолго осталось. — Это так. — Вы честны со мной! Нравится шокировать людей? — А вам было бы легче, если бы я солгал? — он присел на край стула, немного сутулясь. — Подойдите. У вас щетка в волосах застряла. Женщина приблизилась и опустилась на низкую скамеечку для ног, повернувшись к нему спиной. «Какого дьявола я вытворяю... — Снегг принялся распутывать пушистые волосы, стараясь не дергать пряди слишком сильно. — Вот, приехали. Только гляньте. Ни детей, ни любимой женщины. Если бы закон позволял, мог бы завести домашнего питомца. Наверно, будь у меня лошадь, как у некоторых высокородных эксцентричных магов, я расчесывал бы конскую гриву… За лошадьми ведь нужен уход? Без понятия.» Снегг не видел ни малейшего резона в том, что сейчас делал, и чувствовал себя еще большим дураком, сравнивая женские локоны с косматыми лошадиными гривами. «Романтика — определенно не моя стихия.» — Профессор, — обратилась к нему Алиса, — вы не сердитесь? — Будь я сердит, то запросто мог бы вас задушить, — он освободил злосчастную расческу и приподнял копну Алисиных волос, открывая обнаженную шею. — В высшей степени глупый шаг, — усмехнулась волшебница. — Само собой, — Снегг заставил себя отвести глаза, не таращиться на светлую кожу. «У нее такая тонкая шея...» — Я бы хотела, чтобы приговор зачитал Римус. Лучше уж он, чем кто-то другой… я бы вынесла это, уверена. Скажите, вы его видели? Она хотела обернуться, но Северус не мог допустить, чтобы эта женщина застала его в таком смятении. — Не вертитесь! Я встречался с Люпином… — он покосился на дверь, — и Блэком. Оба живы, как ни прискорбно. И полны энергии. — О Мерлин… — Не охайте. Думаю, ваша казнь может с треском провалиться. Эти безумцы готовят заговор. Ваша задача, миссис Долгопупс, вести себя покорно и не вытворить ничего дикого. Тогда у вас появится шанс… Моргана свидетельница, я не желаю вам смерти. Я бы предпочел, чтобы вы спаслись. Но, если вы не пройдете реабилитацию, то через месяц... — Спасибо… вы ведь не лжете? У них действительно есть план?! — Ваше дело, верить или нет, — Снегг взял со стола тускло-серую ленту и неумело собрал волосы пациентки в высокий хвост. — Не стану настаивать. — Это лучше, чем ничего. Я рада, что вы прислушались к моим словам… — Я отпустил этих идиотов не потому, что вы просили за Люпина. Снегг нахмурился, легонько отталкивая Алису. Она обернулась, глядя на него с негодованием. — У меня тоже есть некоторые планы, и смерть сумасбродца-клерика в них не вписалась. Только и всего. Не переоценивайте свою значимость! — Вы грубы, но мне всё равно, — колено Северуса вдруг сжали пальцы, отчего лицо его покрылось пятнами болезненного румянца. — Если есть хоть какая-то возможность отсюда выбраться… хоть что-то, что поможет нам с Невиллом встретиться… — Вы могли бы воссоединиться с сыном, всего лишь выполняя предписания врача! — он хотел встать, но странная волшебница буквально вцепилась в его ногу. — Черт, ваши ногти… мне больно! Не пытайтесь манипулировать мной, мантикора вас побери: хоть я и мужчина, но не поведусь на подобные уловки! И никогда не поверю, что вы всерьез… Он вырвался и резко поднялся со стула, возвышаясь над Алисой, которая так и осталась на низенькой скамеечке. — Просто будьте хорошей девочкой, — он опустил голову, склоняясь к ее лицу, — прикиньтесь паинькой и терпите. Власть Струн рано или поздно ослабнет. Что вам стоит взять себя в руки?! Прекратите показывать норов! Хотите вы жить или нет, в конце концов?! — Я… да, я хочу! — Тогда играйте, миссис Долгопупс, играйте! Заставьте врачей и клериков поверить, что готовы пойти им навстречу. Не пугайте медсестер и повинуйтесь лекарю! Мне пора... — Господин директор, вы ведь придете еще? Вы заглянете ко мне еще раз? — Через три дня, — сухо отрезал Снегг. Он покинул белую-белую палату, оставив Алису в еще большей растерянности. Но теперь в ее душе затеплился крохотный огонечек надежды. «Пусть даже Снегг окажется обманщиком, какая разница? Одно мне, что этот конец, что тот — забудется всё, как сто лет пройдет, — с горечью подумала она. — Могу не гоношиться и делать, как велел директор… Выйти отсюда, что живой, что мертвой — уже облегчение. Но почему-то играть с ним в кошки-мышки совсем не хочется. И, как выяснилось, это бесполезно. — Алиса смутилась, вспомнив затравленный взгляд зельевара. — Наверняка у него нет женщины, иначе отчего так оробел? К черту! Пожалуй, это не та загадка, над которой стоит ломать голову.» Она села к столу, открывая одно из приготовленных для нее пособий — безликую книжечку в серой обложке — и начала читать.Ѻ
— Сириус, я дома! Люпин почувствовал небывалое облегчение, когда вошел на кухню. Ему не виделся конец, однозначный итог их скитаний, поисков и борений: либо они с Блэком погибнут через месяц или даже раньше, либо освободятся сами и освободят всех… в любом случае, вряд ли снова станут жить здесь вдвоем. Люпин загрустил. Конечно, Блэк отдалится, когда придет время. Или вовсе уйдет, ни слова не сказав. Друзья? Слишком уж много разногласий между ними было! — Какого лешего? — Римус вышел из оцепенения, заметив около плиты прозрачный стакан со странной жидкостью. — Сириус… что это за вишневый компот?! Из комнаты послышался слабый стон. — Сам ты компот… перелей в пробирку и отправь Снеггу посылочкой, пускай найдет лекарство… Деньги, скажи, отдам, как только со всем разберемся. Если раньше не сдохну! — Почему в моче кровь? — Римус ввалился в комнату, бестолково крутя стакан в руке. — В Азкабане холодно, — Блэк шмыгнул носом из-под одеяла, — сквозняки, пол — камень… Сюда бы противовоспалительное зелье на основе полевого хвоща, но ты такое не сваришь: декабрь на дворе. — Сириус! — Не смей надо мной издеваться! Помню, что не хотел от Снегга помощи, но я могу умереть, Люпин, понимаешь? Пока еще рано тапки склеивать! — Я всё сделаю, — голос Римуса дрогнул. — Полежи, я напишу Северусу. А потом приготовлю брусничный отвар. Больше здесь никаких трав не раздобыть. — Спасибо, — слабо улыбнувшись, анимаг прикрыл глаза. — Не плачь только, тупица. — Я и не плачу, — сердито прошипел Люпин. — Мы могли написать директору три часа назад! Но ты же упрямый… надо было начать ссать кровью, чтоб согласиться попросить о помощи! — Он может и отказать… — Не откажет, Бродяга, не откажет. Поспи. — Хорошо, Римус, как прикажешь, — послушно пробормотал Блэк, кутаясь в пестрое одеяло. Как и любой больной пес, он тут же стал мягким и покладистым. «Пусть Люпа будет за главного, а я просто полежу в тепле, пока не схлынет жар. Слишком паршиво! Где наша не пропадала, клерик высшего уровня-то уж наверняка знает, что делать.» Блэк доверился другу.Ѻ
«Цвет и консистенция (наличие небольшого осадка в виде хлопьев) указывает на воспалительный процесс. Он, конечно, не умрет, но есть угроза для внутренних органов и репродуктивной системы (если тебе интересно). Впрочем, и так сомневаюсь, что он когда-нибудь сможет иметь детей. Пусть я и не врач. Не пытайся сбивать температуру анальгетиками, пусть пьет брусничный отвар и больше лежит. Повышенное потоотделение — норма. У меня есть сильное зелье, которое должно помочь. Пришлю три порции с инструкцией. Давай ему сам, Люпин, я не шучу. Контролируй лечение. Какие деньги, вы — идиоты? Блэк мне нужен. В его библиотеке должен быть фолиант по зельям, изменяющим сознание. Мои поиски пока безуспешны. Пусть приходит в себя. Напиши, когда он будет способен трезво соображать. С. С.» Почтовая сова из Хогвартса выглядела удручающе: перья торчали во все стороны, будто бедняжку кто-то поймал за лапы и крутил над головой, как лассо. Но на счастье друзей Снегг обмотал склянку несколькими чистыми тряпицами, и та не разбилась. — Сядь, передохни, — Римус внес птицу в землянку, позволяя гостье занять каминную полку. — Кто там… — простонал Сириус. — Сова, сова от Снегга. Повезло, мы — полезные ребята. Так что лекарство у меня. Сейчас, с указаниями разберусь только. Сириус не ответил. Озноб сменился лютым жаром, и теперь Блэк лежал поверх одеяла, скинув почти всю одежду и оставшись в одних синих тюремных брюках — затертых и уже не слишком чистых. Римус развел густое зелье необходимым количеством воды, подогрел и заставил Блэка выпить буро-зеленое варево. Тот не ворчал и не злословил, хотя лекарство оказалось отвратительным на вкус, а просто лежал на спине и молча глядел в потолок невидящим взором, отчего Римусу стало не по себе. Он присел рядом и взял друга за руку. Прошло около часа. Люпин задремал, но, когда очнулся, разбуженный совой-почтальоном, обнаружил, что Блэк крепко спит. Жар отступил, унося с собой часть нестерпимой боли. Люпин облегченно выдохнул, мысленно поблагодарив Северуса, сову, Мерлина и Моргану и еще с десяток-другой людей и животных, заслуживающих всяческого уважения. «Интересно, неужели в книгах Снегга действительно нет никаких зацепок? Но кто сказал, что библиотека Сириуса сохранилась? Ведь мы сожгли все книги в доме дяди Альфарда… Или… Может, речь о другой библиотеке? Ведь родовое поместье Блэков — дом на площади Гриммо, а его Четыре Струны так и не обнаружили!» События принимали интересный оборот. Ѻ — Вы должны четко понимать: брусничный лист и череда могут вступить в конфронтацию с полевым хвощем. Добавляя тертый корень мандрагоры, вы уравновешиваете этот великолепный состав. Но стоит хоть чуть-чуть переборщить… самую малость… мистер Долгопупс! Замрите, не смейте прикасаться к вашему котлу! Снеггу всегда требовалось всё самообладание, чтоб не оторвать голову этому бестолковому ребенку, Алисиному сынку. «Не дать чувствам выплеснуться! Держать в узде! Какой нелепый, неуклюжий, рассеянный… лишенный эмоций, этот мальчишка похож на сломанную куклу на ниточках. Ему никогда не стать клериком или аврором, он слишком туп.» — Не трогайте котел, пока я не окончу объяснения, — ледяным голосом отчеканил директор и по совместительству профессор зельеварения, проходя меж ровных рядов парт. На каждом белом столе громоздился темный чугунный котел, у которого копошились по двое учеников. Пару некулеме Невиллу составила Гермиона Грейнджер. Девочка не нравилась Снеггу, но он был доволен хотя бы тем, что она не причиняет его кабинету невосполнимого ущерба. Гриффиндорка прилежно и точно выполняла все инструкции. Гермиона на миг отвлеклась от разделочной доски и поглядела в высокое стрельчатое окно. «Господин клерик высшего уровня жив… Он придет и освободит нас, мы сможем вырваться, улетим прочь, как маленькие птахи. Невилл увидит маму, папу Рона отпустят, а крестный Гарри будет приходить в гости к ученикам и рассказывать веселые истории. Интересно, Сириус Блэк — какой он? Как хочу на волю, как хочу перестать скрываться! Глоток воздуха, умоляю! Нет сил… больно, больно на них смотреть...» Керамическая ложечка для порошков выскользнула из ее руки и, упав на пол, разбилась на несколько острых осколков. — Ой… — Что такое, мисс Грейнджер? Вы рассеянны. — Простите, сэр, я немного вывихнула кисть сегодня утром, и теперь мои движения неловкие, — объяснила Гермиона, убирая магией сор. — Могу я получить новую ложку, сэр? Больше это не повторится, сэр. — Надеюсь. Возьмите ее в кладовой. Девочка выскользнула из класса, уповая на то, что никто из учеников не заметит ее слез.