А мира все цвета Меняются день ото дня... Алый — кровь тех, чей разум в гневе, Черный — тьма прошлого средь нас. Алый — рассвета луч на небе, Черный — ночной короток час!
Римус сидел на кухоньке. Голова его печально поникла, лоб уперся в переплетенные пальцы — бывший клерик высшего уровня думал. Утром он вновь разминался: подпрыгивал, делал пасы руками, приседал и выполнял сложные комбинации. За месяц тело немного потеряло гибкость, но сейчас уверенности в собственных силах чуть прибавилось. «А Сириус?.. Достаточно ли окреп?» Люпин опасался, что Грюм предложит жеребьевку, или упертый Бродяга сам полезет на рожон. В министерской лаборатории могло случиться что угодно… Если начистоту, Римус предпочел бы погибнуть сам, а не видеть чью-либо смерть, тем более, смерть Сириуса. «Ну что ты за тряпка, довольно! Аж коленки трясутся! Или вдруг в труса превратился? Люпин, держи себя в руках!» Мысли опять вернулись к Гарри. Как же Римус тосковал по мальчику! «Нужно постараться. Нет права на ошибку. Если в Министерство выпадет идти мне, то я сделаю всё, как должно. Ради Гарри. Ради сотен других мальчиков и девочек, сделаю это!» — Люпа, — холодная рука опустилась на плечо. — Люпа, не заболел? Мерлин и Моргана, тебе нельзя в Министерство. Знаешь же… завтрашняя ночь — время обращения. Сириус оправился после воспаления почек и выглядел нынче куда здоровее школьного товарища. Люпин тяжко вздохнул. — Я справлюсь… — Грюм не позволит. Оборотка на тебя вряд ли подействует. Давай начистоту: сейчас ты уязвим. Я бы вовсе тебя запер, но... — Отстань, — Римус грубо отстранил навязчивую руку. — Ваша паразитическая забота из меня все соки вытянет. Идем, скоро девять. А в одиннадцать заступает ночная смена. — Ты не узнал, чей волос раздобыл Аластор? — Без понятия. Римус направился к двери, стараясь не смотреть на Сириуса. Было совестно: страх за друзей и беспокойство из-за грядущей рискованной вылазки делали Люпина раздражительным сверх меры. Белки глаз пожелтели, как у больного гепатитом. Обильное слюноотделение и зуд кистей рук и предплечий досаждали. Пускай он потратил полдня на тренировки и медитацию, он — оборотень. Звериную природу трудно держать в узде. Не хотелось признавать правоту Блэка, но Римус действительно был не в лучшей форме. Они остановились на заснеженной поляне — пышущий жаром Люпин в красном свитере и Блэк в замызганном синем костюме, поверх которого в очередной раз была надета серая орденская дубленка. Сердце Римуса билось так, точно желало проломить ребра. «Последний… этот день — последний… мы никогда не вернемся сюда снова. Ничто уже не будет, как прежде. Мы вступаем в новый мир или… в Аидово царство, черт возьми? Что там, впереди?» Он всё же поднял глаза на спутника. Блэк переминался с ноги на ногу, зябко поеживаясь. — Ну? Готов? Точно сможешь, Люпа? — Да… — Римус протянул горячую ладонь.Ѻ
Снежные заносы укрыли безымянный луг на севере Шотландии. Метель бушевала весь день, но сейчас улеглась. Ветер расчистил небо, и оборотень мог видеть предмет своей лютой ненависти: прекрасный лик почти полной луны. Впереди поднимался высокий холм, а у его подножия светил единственным окном маленький дом. — Опаздываем… «Из-за меня», — мысленно добавил Люпин. — Ты ни при чем. Еще только девять часов и три минуты, — словно прочитав мысли Римуса, Сириус прищурился, вглядываясь в старенькие наручные часы с кожаным ремешком. — Эй, приятель, хватит скрипеть зубами… быть мерзким и дёрганым — моя прерогатива. — Прости. Веду себя, точно снова Сомы нализался. Мы… я не знаю, при каких обстоятельствах мы встретимся снова. Спорить никак нельзя, понимаешь… — Рад, что хоть в чем-то наши мысли сходятся! Сириус фыркнул и, обернувшись большим черным псом, побежал вперед. Снег рассыпался белой пылью, выбиваясь из-под мягких лап. Люпин догнал Бродягу лишь у самых дверей. Тот перекинулся обратно, взошел на крыльцо и негромко постучал. — Старый упырь! — пароль прозвучал прежде, чем пришедшим задали вопрос. В крохотной гостиной их уже ждали. Аластор грелся у камина. Седоватые волосы аврора поблескивали в отсветах жаркого пламени. Молли Уизли выглянула из кухни, приветственно махнув рукой. Ее старшие сыновья Билл и Чарли раскладывали на столе ингредиенты для зелий и флаконы с настоем из семян безвременника. Из угла в угол прохаживался настороженный и хмурый Снегг. — А кто… Римус вздрогнул. На стуле посреди комнаты сидел худой и бледный юноша в сером: коротко стриженные рыжие вихры торчали во все стороны, как после драки. На то, что перед друзьями Перси Уизли явственно указывали не только цвет волос, но и веснушки на щеках и носу. Руки среднего сына Молли и Артура охватывала тонкая серебристая нить. — Мерлин всемогущий! — Люпин! — гневно рявкнул паренек, силясь освободиться. — Шавка Снегга! Чтоб ты… чтоб тебе… Подлец-перебежчик! — Давно он без зелья, Молли? — Он здесь со вчерашнего дня, — устало вздохнула женщина. — И с самого утра не в себе. То будто не узнает нас, то начинает вопить, как сумасшедший… бедный мальчик! — Ничего, скоро оклемается. Я был сам не свой после отмены Сомы... некоторое время и Перси будет странным. — Согласна, согласна, совершенно верно… Ах, был бы только Артур здесь! Люпин сглотнул, вспоминая тот ужасный день, когда собственноручно сдал ее мужа клерикам Четырех Струн. — Молли, я… — Предатель высших целей! Он — не отец мне, — выплюнул Перси, но тут Чарли взмахнул палочкой, заставляя брата замолчать. — Надоела брань, аж уши вянут. Бедолага, жаль, нельзя окатить его холодной водичкой. Римус сел подальше от огня, что не укрылось от Грюма. Но уж кто-кто, а Аластор знал, что оборотень не хочет, чтобы собравшиеся заметили опасную желтизну его глаз. Была и вторая причина: Люпин сгорал от стыда всякий раз, стоило ему встретиться с кем-то из семьи Уизли. Он принес доброй Молли тысячу извинений, и она неизменно ласково твердила, что Римус ни в чем не виноват, но сердце всё равно ныло и нашептывало, что он — мерзавец, каких еще поискать. Между тем Северус что-то тихо втолковывал братьям, сортируя склянки на столе. Неделю назад он поставил над собою ряд экспериментов. Бывший клерик был категорически против, но Грюм поддержал замысел и тоже принял участие в проверке. Двое магов выпили небольшие порции Сомы, предоставленные Молли — женщина тщательно прятала свои неизрасходованные флаконы. Дождавшись, когда эликсир начнет действовать в полную силу, Снегг со старым аврором пригубили немного отвара безвременника, приготовленного директором заранее по тщательно выверенной рецептуре. Результат оказался невероятным: небольшие головные боли сменились полным отрезвлением. Северус подкорректировал формулу, и эксперимент повторили еще трижды. Они ликовали: зелье не только работало должным образом, но и облегчало переход от одного состояния сознания к другому, хотя для него по-прежнему требовалось около полутора суток. Мятежники ожидали, что в Сочельник утром будет пущена в ход первая испорченная партия. Снегг взял на себя профессоров и учеников Хогвартса. Школа приобрела годовой запас зелья заранее. Как директор Северус прекрасно знал, что в старом замке находятся двести восемьдесят шесть детей и дюжина взрослых. Почти две недели подряд он проникал в больничное крыло, где находился склад медикаментов. Он раскупорил, а затем вновь запечатал более шестисот флаконов Сомы — ровно столько, чтоб хватило всем обитателям Хогвартса на два дня. Занятие это оказалось хлопотным и необычайно напряженным. И на восьмой день зельевара застукала мадам Помфри! Он готов был наложить на бедную женщину Непростительное заклятие и наверняка сделал бы это, но Поппи вскричала, что никому не скажет об увиденном ни слова. Снегг чувствовал себя круглым дураком: кажется, ему стоило почаще наведываться в лазарет раньше… После чистосердечного признания волшебницы дела пошли куда быстрее: Северус колдовал над флаконами, а медсестра несла вахту у дверей и помогала коллеге непрошеными советами и чаем с молоком. Люпин не желал признавать, что почувствовал облегчение, увидев в маленькой гостиной Билла и Чарли. «Пожалуйста, пусть Грюм поручит идти в Министерство одному из них! Они — братья Перси и без труда одурачат кого угодно, изобразив своего родственника. Парни справятся с задачей лучше Блэка… Мерлин, только не Блэк!» Римус сжался в своем углу, ворочая в уме новую мысль и так и сяк, но тут Аластор встал и прошаркал к столу, призывая… несколько каминных спичек. — Сириус, Чарльз, Билли… Римус застонал, чем привлек нежелательное внимание язвительного зельевара. — Что такое, Люпин, вызываешься добровольцем? — криво усмехнулся Снегг. — Твоей желтой роже в Министерстве делать нечего. Ты знаешь, что Оборотное не подействует. — Помолчи, не спорь с ним, — Блэк стиснул плечо Римуса. — Забей. Думай лучше, как мне обойти все посты и не попасться. Сириус будто накаркал — именно ему досталась короткая спичка. Римус чувствовал себя придурком, эгоистом, трусом, но его страх не был таким уж иррациональным — он помнил, как хороши были в бою клерики Четырех Струн… и помнил, как быстро маги в сером обездвижили Сириуса-беглеца на мосту перед Дворцом Правосудия. Бывший слуга Ордена спешно покинул гостиную, провожаемый недоуменными взглядами Молли и ее сыновей. И миссис Уизли, и Чарли с Биллом не боролись с режимом открыто. В официальном розыске находились лишь Грюм да Сириус с Римусом. Когда старейшины Ордена и министерские авроры голосили, что подполье теснит их и вмешивается в дела Струн, они умалчивали, что выследить настоящих мятежников никто так и не смог. Некоторые маги, тайно отказавшиеся от приема Сомы, занимали слишком высокие должности и потому не вызывали подозрений. Другие были маленькими людьми — незаметные и тихие, они вели подрывную деятельность так, как то делал Артур до своего ареста месяц назад. Аластор тянул за веревочки: всех нужных людей известили о приходе в Министерство человека-с-зельем, но никто не знал, что под обороткой будет Сириус. Предполагалось, он легко проникнет в лабораторию. Ведь не меньше десятка волшебников приготовились помогать ополчению: заняли свои посты и получили роли, ожидая начала секретного вторжения. Римус хотел верить, что всё под контролем. Но томился и боялся, вопреки доводам разума. Глядя на антрацитово-черное небо, испещренное мелкими брызгами звезд, он ушел глубоко в себя и вздрогнул от неожиданности, когда Сириус неслышно подкрался сзади. — Эй! Что с тобой, перевертыш? Совсем уши потерял. Мне казалось, перед полнолунием должно быть наоборот. — Ты не враг. Зачем мне напрягаться. — И всё же ты дрожишь. — Холодно. — Ложь, — Блэк смерил Люпина презрительным взглядом. — Не переношу, когда ты пытаешься врать. Так неумело, прямо зубы сводит. Я ухожу. А ты останься здесь, будь начеку. Люпа? — Да-да, я слушаю… — Подойди сюда. Сириус крепко сжал плечи друга и слегка встряхнул его. — Запомни: я вернусь, и всё будет в порядке. Пара дней, и всё кончится, понятно? Завтра я буду рядом. Побегаем по лесу, порычим, повоем на луну… не думай о дурном. Думай о Гарри. Ну, бывай. Блэк быстро сбежал с крыльца и, не дожидаясь ответа и не оборачиваясь, аппарировал прочь. Какое-то время Люпин стоял без движения, но затем всё же вернулся в дом.Ѻ
— Слышишь ли ты, как поет народ песню, что праведный гнев ведет? Эта мелодия тем лишь слышна… — Закрой рот, а не то отвешу тебе подзатыльник! Нельзя быть таким балбесом. Паренек сердито зашипел. Ему не нравились нескончаемые придирки и замечания напарницы. Да, она была старше, но всего-то на пару лет! И казалась невыносимой занудой. Но в то же время он, положа руку на сердце, был готов признать, что ее опасения весьма уместны. — Хорошо-хорошо, Тонкс, не бухти… хочешь конфетку? — Нет, Лори, дурак… а с чем? — Тянучка с повидлом. — Черт подери, давай сюда! Сзади раздалось тихое покашливание. Молодые люди подскочили на месте. Девушка с волосами мышиного цвета выхватила палочку. «О-о-о, Перси Уизли!» Она терпеть не могла этого рыжего идиота, боготворящего Барти Крауча. — Добрый вечер, мистер Уизли, — изрекла Тонкс с каменным лицом. — Желаете послушать отчет? — Племянница, ты уже прокололась по всем фронтам, можешь не стараться. Будь я клериком, то сразу бы тебя замел, — злорадно прошипел «Перси», склоняясь к уху девушки. — Си… Сири... дядя?! — Тс-с-с… я могу здесь проскочить? Рыжеволосый сотрудник Министерства многозначительно похлопал себя по слегка оттопыренному карману мантии. — Конечно… Мерлин великий, удачи… удачи, Сириус! Он улыбнулся ей глазами Перси и быстро пошел дальше по коридору.Ѻ
«Эта мелодия тем лишь слышна, Кто не позволит сломить себя. Сердце живое бьется в груди, Как барабанов мерный гул...» Ей захотелось начать насвистывать. «Нельзя, нельзя, но осталось потерпеть совсем немного! О Мерлин и Моргана, неужели пелена скоро спадет с глаз сослуживцев?! Неужто всё и правда кончится? Сколько еще ждать, тридцать, сорок часов? Если так, то это время будет тянуться целую вечность!» Эммелина оправила складки серой мантии и, запечатав чарами дверь своего кабинета, засеменила к лифтам. Она должна была встретиться с Фаджем днем, но перенесла собрание на вечер и обставила всё таким образом, что министр вообразил, будто именно ему пришло в голову созвать коллег и подчиненных после девяти. Миссис Вэнс великолепно манипулировала людьми, когда того требовали чрезвычайные обстоятельства. «Теперь старый крот будет у меня под боком, главное, чтоб новый план расширения лабораторий полностью завладел его вниманием…»Ѻ
Пятеро клериков высшего уровня денно и нощно дежурили у дверей лаборатории. В такой час некому было беспокоить главного Мастера зелий, но устав есть устав. Эти маги прекрасно владели как вербальными, так и невербальными чарами, и именно они вызывали у Римуса наибольшее беспокойство. — Слышишь ли ты, как поет народ?! Звонкий голос прокатился по коридору, тускло сверкающему черным мрамором. Мужчины на посту переглянулись и вскинули в воздух палочки. Кому могло прийти в голову петь в Министерстве? — Песню, что праведный гнев ведет! Эта мелодия тем лишь слышна, кто не позволит сломить себя… — Что это, клерик Бруствер? — Музицирование, то есть, музыкально-творческая деятельность… мне не нравятся интонации… — темнокожий мужчина с короткими жесткими волосами сделал несколько шагов вперед, готовый оставить свой пост. — Неужели… мятеж?! — Сердце живое бьется в груди, как барабанов мерный гул! Вслед за странными словами раздался стук. Эхо дробило звуки, откидывая их от черных стен, словно мелкие хрустальные шарики. Тот, кого звали Бруствером, сделал знак рукой другим клерикам. Двое из них последовали за старшим и скоро скрылись из виду, свернув за угол. Оставшиеся у дверей в лабораторию недоуменно переглянулись. — В последнее время в Министерстве неспокойно. — Точно. Смотри, кто-то идет… кажется, из семьи мятежника Уизли. — Он не мятежник, а лишь глупый клерик, злоупотреблявший своими полномочиями. — Добрый вечер, — рыжеволосый волшебник приблизился и поднял обе руки в приветственном жесте. — Здравствуйте, Перси. Что привело вас сюда в столь поздний час? — Чрезвычайно срочное и совершенно конфиденциальное письмо от мистера Крауча мистеру Слизнорту. Прошу меня пропустить, — ровным бесстрастным голосом отрапортовал юноша. — Надеюсь, вас не интересуют подробности? — Конечно, нет, что за вопрос… Перси, вы не фиксировали никаких странных звуков? В коридоре не так давно кто-то пел. — Пел... ртом? Перси-Сириус вовремя взял себя в руки и, кашлянув разок, строго заметил: — Вот это новость. Нет, я не слышал ничего подозрительного, возможно потому, что поднимался по западной лестнице… прошу меня извинить, я спешу. Двое магов посторонились, и Сириус толкнул черные створки дверей, вступая в святая святых Ордена Четырех Струн.Ѻ
«Песня о жизни, что ждет нас, как только солнце взойдет… Судя по шагам — трое… ищите, ищите певца. Только я — зверь, я — тень, я — смерть. Сегодня вам меня не поймать.» Он забежал за угол и остановился. Пульс чуть замедлился, сбивчивое дыхание выровнялось и стало мерным, глубоким. Он чуял преследователей и слышал их так превосходно, как не смог бы пару недель назад. Они промчались мимо, не заметив его. «Знакомая аура… неужто Бруствер? Вполне возможно. Бруствер не связан с ополчением. А жаль. Значит, у двери теперь дежурят двое, и риск куда меньше… Сириусу не мешало бы поторопиться!» Римусу стало чуть спокойней: как-никак, облегчил другу задачу. Он прикрыл глаза и запрокинул голову, улыбаясь. Может, его поступок — глупость, но играть в прятки было весело. Пусть люди в сером сыграют с оборотнем, попробуют выцарапать из мрака коридоров. А он споет еще столько раз, сколько потребуется, чтобы Сириус успел испортить зелье и покинуть лабораторию. Чтобы смог уйти, не пострадав. Люпин был готов принять удар на себя. — Алый… — пробормотал он, открывая глаза и выходя из ниши в стене. Волшебные светильники мешали, и он махнул рукой, гася их. Тьма окружила гибкое тело, что так стремилось стать звериным. Он видел превосходно. Еще не волк, но уже не человек. Римус поднес руки ко рту и крикнул: — Кровь тех, чей разум в гневе! Черный — тьма прошлого средь нас! Он догадывался, что невидимые преследователи слышат его и теперь замерли, раздумывая. — Алый — рассвета луч на небе! Черный — ночной короток час! Римус Люпин побежал в сторону, противоположную той, куда ушел Кингсли Бруствер.Ѻ
Сириус сделал с десяток уверенных шагов по коридору, но затем притормозил, внимательно осматриваясь. «Сейчас в лаборатории лишь старый Слизнорт торчит. Может, пара его коллег… но на этом — всё. Спасибо Эммелине Вэнс: перенос собрания на вечернее время — наша манна небесная. — Блэк заметил за длинными стеллажами пару теней. — Зельевары! Их нужно убрать.» Он подкрался чуть ближе и встал, прислушиваясь к разговору двоих волшебников. «Я засвидетельствовал, но, полагаю, этот труд увидит свет лишь в следующем году. Официальное заявление подтвердит мою догадку или опровергнет, но то будет завтра, мистер Тис. Смею надеяться… аргументы… ага, так точно, заключения верны, и совершенно беспочвенно...» Сириус поморщился. «Черт подери, как вспомню, что Люпа тоже разговаривал на этом научно-мудацком диалекте, то прямо мурашки по коже. Люпа… где он сейчас? Лишь бы сидел дома с Грюмом и не сбежал… глупый волчок.» Блэк порылся в кармане и вынул малюсенький флакончик из темно-синего стекла. Выкрутив затычку, он повернул склянку горлышком в сторону говорящих, высунув руку из-за шкафа. Едва заметный белый дым невесомой струей потек из своего вместилища. Не прошло и двух минут, как беседа оборвалась. — Правильно, нечего было языками трепать, — Сириус удовлетворенно кивнул сам себе. — В другой раз по сторонам смотрите. Он покинул укрытие, перешагнул через спящих зельеваров и двинулся дальше. Неширокий коридор образовывали длинные стеллажи со всевозможными колбами, пробирками, котлами… Потолок в лаборатории был высоченный. Кажется, колонны, что подпирали его, уходили вверх не меньше, чем на сорок футов. Сириус не спеша поднялся по открытой винтовой лесенке на смотровую площадку и окинул огромный зал цепким взглядом. «Ни души. И Слизнорта не видать. Старик в своем кабинете? Нельзя терять время: удостоверюсь, что он там, и за работу.» Он спустился и на цыпочках отправился на поиски Главного зельевара. Зельевары-фасовщики придут в пять. В семь появятся первые волшебники, желающие пополнить запасы Сомы. Сириусу следовало управиться за четыре часа, увы, выбора не было. Гораций Слизнорт крепко спал в своем кабинете, и охранные чары у двери тускло мерцали красным в полумраке. Блэк ходил вдоль огромных котлов с варевом тихо и осторожно: охранные тут висели всюду, опутывали зал, точно паутина. На одном из длинных столов он расставил пузырьки с экстрактом семян безвременника и разложил инструменты. Бывший гриффиндорец никогда не блистал на уроках зельеварения. Мысль о том, что Слизнорт, ритмично храпящий в кабинете за спиной, когда-то учил и его самого, и Люпина, и Джеймса Поттера, забавляла Сириуса. «Будто на дополнительных уроках у толстозадого профессора, как в старые добрые времена. Не пойду спать, пока не сварю хорошее заживляющее зелье. Умора. Что ж, основную работу уже выполнил Снегг, теперь мой ход…» Трудность состояла в том, чтобы рассчитать, сколько безвременника потребуется на один котел Сомы. Снегг представлял объемы производства лишь приблизительно, так что Сириус запасся пергаментом, чернилами и терпением… Хвала Мерлину, с математикой он был на «ты». Он потратил на вычисления около часа, а затем приступил к порче зелья в котлах. Тут всё прошло без сучка без задоринки, но впереди по-прежнему маячила еще одна задачка. «Как безвозвратно испоганить пять сотен флаконов зелья для утренних посетителей? Пять сотен… хорошо, не тысяч!» Если бы заговорщики располагали временем, они могли бы открывать флаконы по одному и добавлять в Сому по капле сока безвременника, но в запасе у Сириуса оставалось лишь два часа. Потому он решил заморозить партию с помощью чар так, чтобы эликсиры испортились от перепада температуры. «Утром зельевары явятся в лабораторию, увидят, что холодная Сома изменила цвет и запах, спишут порченую партию и разольют новую… из больших котлов», — удовлетворенный логичностью плана Сириус начал колдовать.Ѻ
Римусу надоело бегать, а Кингсли, верно, решил, что они преследуют иллюзию — чей-то розыгрыш. Клерики потеряли к певцу интерес. Люпина такой расклад совсем не радовал. «Теперь они вернутся на свой пост! Чертов Грюм, не продумал, как Блэку уйти! Просто-напросто пожертвовал им… Глупец оборотень, почему не сообразил раньше?! А Сириус… самоотверженный дурак! Но еще не всё потеряно, главное — отвлечь постовых от лаборатории. Они не должны касаться зелья, не должны проверять Сому. Неужели придется подстроить взрыв?! Безумие!» — он крался по коридору, яростно споря сам с собой, когда услышал в отдалении голоса. — Лори, вмешиваться нельзя, нужно быть здесь… Да, он — мой дядя, мне тоже очень страшно, но… — Ты бессердечная, они же его заметут! Как Блэк выберется из лаборатории? В том и смысл, чтоб никто не узнал, что он там был, разве нет? — Говори тише! Голоса понизились до шепота. Выглянув из-за угла, Люпин увидел двоих: худого юношу и девушку с неказистыми чуть встрепанными волосами. Она показалась Римусу смутно знакомой. — Мы могли бы отвлечь Кингсли. — Но как дядя узнает, что всё чисто и пора бежать? Сложно, Лори, слишком сложно… — Узнает от патронуса, — негромко произнес Люпин, выходя из полумрака. Колдунья вскинула руки, готовясь то ли колдовать, то ли приветствовать гостя по обычаю, заведенному порядками Ордена. Ее напарник растерянно хлопал глазами. — Мистер Люпин… Он узнал Нимфадору Тонкс, бывшую ученицу Грозного Глаза. А ведь будучи клериком, и не подозревал, что эта аврорка на стороне мятежников! Враз почувствовав себя слепцом, Люпин задался вопросом: сколько подобных мелочей он упустил еще? — Почему вы здесь? Аластор сказал… — Тонкс смотрела на него взволнованно, но с надеждой. — Подозреваю, Аластор не силен в продумывании планов, — Римус скрипнул зубами. — Мы не должны дать им поймать Сириуса. Клерики влезут в его голову и узнают про зелье, понимаете? — Тогда какие предложения, господин Люпин? — Лори навострил уши. — Думаю, хороший взрыв бы не помешал… Юноша с изумлением вытаращился на волосы коллеги: блеклые прядки порозовели, приподнимаясь у корней и распушаясь во все стороны. Прежде он никогда не видел Тонкс такой.Ѻ
Амелия вздрогнула. Гул прокатился по отдаленным залам Министерства и стих. «Эта мелодия тем лишь слышна, кто не позволит сломить себя… Началось?!» Корнелиус Фадж и еще около десятка чиновников повскакали со своих мест. — Что… вы тоже слышали?! — Господин, прошу, не покидайте кабинет! Теракт… — Я должен знать, какого дьявола там творится! — лицо Фаджа исказила судорога, но он тут же взял себя в руки и отдал распоряжения: — Мистер Малфой и вы, Барти, соберите людей. Всех, кто сейчас дежурит на этажах. Немедленно найдите эпицентр взрыва! — Но что, если это отвлекающий маневр, — Долорес Амбридж попыталась рассуждать разумно. — Всюду охранные чары, о каком маневре речь? Либо мятежники попадутся, либо… в наших структурах завелись предатели. Проверить каждого и выяснить, что взорвалось! Собрание объявляю закрытым! Маги спешно покидали кабинет. — Миссис Вэнс, призовите авроров, — крикнул министр на ходу. — Скорей! — Сэр, а лаборатория?! — Там Слизнорт и масса сигнальных чар! Только сумасшедший сунется в лабораторию! «Он не пьет Сому… и без нее стал совершенно несдержан. Фадж слаб и рассуждает иррационально. Заносчивый дурак!» — Эммелина ликовала. Но в коридоре ее внезапно нагнала черная тень. «Миссис Вэнс!» Холодный голос заставил напрячься. Она задрожала. Обернулась, вскидывая волшебную палочку. — Остолбеней! Она рухнула на пол, всё еще не веря, что попалась так легко. Люциус Малфой ловко наклонился, вырвал палочку из ее онемевших пальцев и хрипло прошипел: — Я убил бы вас, не будь вы чистокровной волшебницей. Хотели меня одурачить? Ваше преступление не останется безнаказанным, я добьюсь смертного приговора! Вы… безмозглая стерва!Ѻ
Плотное белое облако мелькнуло перед лицом Сириуса, и он вздрогнул от неожиданности. Призрачный волк вильнул хвостом и произнес: — Бродяга, беги, как только услышишь взрыв. Не дай им себя схватить, иначе всё пропало. Видение растаяло. «Мерлинова борода, Лунатик, почему… неужели ты здесь?!» И вдруг раздался оглушительный грохот. Сириус заметался: неиспорченными оставались еще несколько десятков флаконов! Он кинулся было к выходу, но тут из своей комнаты выкатился Слизнорт — первые мгновения Главный зельевар казался заспанным, но вот его глаза сфокусировались на Блэке, и взгляд их тому ох как не понравился. Ведь от облика Перси в бывшем гриффиндорце остались разве что рыжие волосы. — Мистер Блэк, потрудитесь объясниться! — гаркнул толстяк, посылая в незваного гостя заклинание обездвиживания. Охранные чары до сих пор не сработали, и Сириус успел увернуться. — Прошу прощения, сэр! Вспомнил, что вы назначали мне отработку на втором курсе… Пол под ногами дуэлянтов задрожал от второго взрыва. Гораций зажал уши ладонями, валясь на колени, а Сириус, качнувшись, чуть было не полетел следом. Но устоял. Воспользовавшись заминкой, он схватил стул и швырнул его в полки с флаконами, а следующим движением разнес в мельчайшее крошево склянки из-под безвременника. Звон потонул в грохоте и гуле третьего взрыва. Блэк побежал. За дверями лаборатории никого не оказалось: клерики оставили свой пост. «И куда мне?.. Где эпицентр? И где все эти гады сейчас?!» Он растерялся, но локоть внезапно стиснули чьи-то горячие пальцы. «Люпа?..» — «Мантикоров хвост, быстрее!» Повторять дважды не пришлось — Блэк мчался по черному коридору, окончательно теряя облик Перси. Он так и не сделал положенный глоток Оборотного зелья. — Успел?! — глаза Римуса горели, а волосы торчали во все стороны, но в его слегка безумном виде всё же было некоторое очарование. — Тонкс с приятелем… они вынесли Бомбардой несколько кабинетов на третьем этаже, подальше отсюда. — Успеть-то успел, лишь бы не заподозрили… Слизнорт меня видел! Из-за чертова взрыва он видел меня! — Им не хватит времени разобраться, что к чему. Будут рыскать по этажам до утра! Первые маги получат свое зелье, иначе и быть не может. Бродяга… ты молодец. — Знаю, черт тебя подери! В атриуме не было ни души, но, стоило друзьям скрыться за дверями Министерства, и из каминов группами по три человека стали выскакивать клерики, вызванные на подмогу Люциусом Малфоем. Обыски не принесли плодов: пропали как зачинщики беспорядков, так и некоторые из министерских работников, а именно — Нимфадора Тонкс и Лори Спраут.Ѻ
Светловолосый юноша, сидящий у камина, не был знаком ни Сириусу, ни Римусу. Кажется, он был напарником Тонкс… до недавнего времени. Сама девушка топталась возле окна, не находя себе места: она уже связалась с матерью и отцом и попросила их покинуть дом и спрятаться. Северуса среди заговорщиков не было — он вернулся в родную Школу, готовый в любой момент принять вызов министра магии. — Ну вот, Нимфадора, теперь тебе нельзя возвращаться на работу, — Молли протяжно вздохнула. — Мерлин, и зачем только вы с Лори вмешались! — Я — Тонкс! Всё потому, что план Грозного Глаза не предусматривал спасение Сириуса! — запальчиво крикнула метаморфиня. — Что, если бы его поймали?! — Блэк не глупый, выбрался бы! А вы устроили шут знает что… кому принадлежит идея со взрывом?! Чья эта дурацкая инициатива, я спрашиваю? — Считай, моя, — Римуса гнев вспыльчивого Грюма волновал мало. — Ты, Люпин, вообще должен был тут сидеть, — мягко заметил Сириус. — Я благодарен… но ты совершенно от рук отбился. Черт. Даже не знаю, что сказать… и отругать тебя хочется, и… — Я выбираю второй вариант, каким бы он ни был, — поморщился оборотень. — А теперь прошу извинить, мне нездоровится. Хочу вернуться домой. До утра известий всё равно не будет. — Иди, тебе можно. — А ты, Сириус? — Останусь здесь. Давно не общался с племянницей. Глаза Блэка задорно блестели, хоть он и выглядел уставшим. Тонкс довольно улыбнулась. Люпин вдруг почувствовал себя лишним: его нелепое беспокойство, отчаянные ночные выходки и финты ушами отчего-то показались сейчас полным ребячеством. Оборотень попрощался и покинул маленький дом. Он шел по полю, пошатываясь и по колено проваливаясь в снег. Хотелось поскорее лечь… Все мысли теперь обратились к Гарри. «Как на мальчика подействует измененный эликсир? Взглянет ли он на мир иначе? Неужели захочет обнять отца, сказать слова благодарности, сыграть в игру или поделиться переживаниями? Сложно представить… Что Гарри почувствует, освободившись от действия Сомы?» Вернувшись в землянку, Римус извлек из шкафа одну из Грюмовых бутылок огневиски. Выпив стакан терпкой обжигающей жидкости, бывший клерик скинул ботинки и лег. Напиток туманил разум. Веки отяжелели, глаза закрылись, и он крепко уснул.