По следам ласточки

      Он проснулся вместе с рассветом. Солнечные лучи только коснулись горизонта и будто лизнули бескрайние просторы бедной земли. Встал почти сразу. Не мешкал. Со вчерашней ночи на его лице до сих пор застыло непонимание. Тонкие губы были чуть поджаты, брови сошлись на переносице и ни на секунду не расслаблялись. Он был напряжен. Это было заметно. Плечи расправлены и подняты чуть вверх. Увидев издалека его тело, можно было бы его сравнить с телом наемника в доках Новиграда.       Несмотря на то, что он вчера был пьян — он все помнил. До каждого мгновения, вздоха. Помнил, как ушел, когда Цири уснула на его ногах. Как аккуратно переложил ее на подушки и укрыл покрывалом. Как еще некоторое время стоял у дверей, смотря на ее лицо. И как отрицательно помотал головой, закрывая за собой дверь. Он не сомневался, что ее действия были под воздействием вина. Она молода и порывиста. Кровь внутри нее бурлит. И подобные конфузы могут случаться. Но не на нем. Это все было неправильно. Геральт пытался успокоить себя тем, что она ничего не вспомнит. Или, по крайней мере, не будет заводить об этом разговор. Он надеялся, что она поймет. Поймет, что сделала то, чего не следовало делать. Что если он виноват сам? Сам дал повод для порыва? Они были в тесных отношениях. Отношениях дочери и отца. Но что, если Цири по-другому трактовала их отношения?       А девушка думала также. Она любила его, как учителя. Как отца. Как человека, которому она предназначена. И она все помнила. Помнила, как кинулась к нему в объятия. Как почти коснулась его губ. И хотела забыть. Внутри все сжималось от одной мысли, как она чуть не поцеловала его. Как он оттолкнул ее. Ей было стыдно. Но она пыталась этого не показывать. Старалась относиться к нему точно так же, как и до вчерашнего момента. И даже, когда он со стуком зашел к ней в комнату, сказав, что им пора в путь, она лишь кивнула с легкой улыбкой на губах. Как делала обычно.       Трисс и Эскель не стали их останавливать, понимая, что им нельзя оставаться надолго на одном месте. Как это ужасно вечно находиться в бегах и скрываться чуть ли не от каждого прохожего. Трисс это понимала как никто лучше. Она хотела им помочь: деньгами, связями… Но в ответ получила лишь недовольный взгляд Белого волка. И сразу поняла, что он до сих пор ей не доверяет. И не желает получать от нее помощи. Возможно, он даже зол на нее из-за их отношений с Эскелем. Откуда ей было знать.       Долгих прощаний не было. Геральт все же согласился к ним заглянуть вновь, после выполнения заказа. Все равно пришлось бы возвращаться в Понт Ванис за наградой. Цири вела себя немного тихо. Устало осматривала помещение и опиралась на стену. Похмелье все же дало о себе знать. Но предстоящая битва с чудовищем приводило Ласточку в чувства. Она понимала, что в таком состоянии долго не продержится в битве, а значит нужно подготовиться. Геральт же был в порядке. Ему не впервой идти на монстра после ночной попойки. Сейчас его напрягало лишь одно. Состояние Цири. Он задумывался о том, чтобы оставить ее в таверне, но понимал, что в ответ получит убивающий взгляд зеленых глаз. Она уже не та девочка, которой можно говорить: что делать, а что не делать. Она сама решает, как ей поступить в той или иной ситуации. Даже после того, как она услышит нравоучения и предостережения.       Чудовище, о котором шла речь в заказе, находилось в горах, вблизи Понт Ваниса. В горах, где обычно находились шахты по добыванию полезных ископаемых, которыми так богаты земли Ковира. Чудовище было одно. И чертовски огромное. Занимательно было то, что шахта была заброшена еще до появления этого монстра. Несколько лет назад тоннели в шахтах вывели работников наружу. На небольшие уступы. Каждый уступ был заполонен гнездами гарпий. А в воздухе, среди каменных стен гор кружили десятки черных точек, вечно перекрикивающих друг друга. Шахтеры были замечены почти сразу, как незваные гости в обители гарпий. Тоннели начали обваливаться, создавая высокие проходы. Настолько высокие, что гарпии без всякого труда могли ворваться внутрь и заполонить все вокруг.       Шахта была закрыта. Почти все рабочие остались внутри на съедение крылатым тварям. А спустя время не осталось никого. Ни гарпий, ни людей. Лишь разбросанные человеческие кости, потерянные перья гарпий, пустые гнезда и помет. И всеобъемлющая тишина. Тишина, в которой было слышно лишь капанье воды с потолков. И вот вновь решили начать работы в шахте. Вернуть ее в начальный облик. Да только люди начали пропадать вновь. А затем появление ведьмака в землях Ковира и поиск пути к забытой шахте.       Всю дорогу они молчали. Геральт ехал впереди и внимательно осматривал местность, прислушивался к каждому шороху и был готов дать отпор появившимся врагам. Келпи шла сзади, изредка поднимая поникшую голову и прислушиваясь к звукам окружения. Цири молчала. Пыталась как-то начать разговор. Но язык не поворачивался что-то сказать. Будто слова застревали в горле липким комом, который приходилось лишь сглатывать, смотря на широкую спину ведьмака. И юная ведьмачка осознавала, чем заслужила такое отношение к себе. Чем заслужила то, что Геральт плетется впереди нее, изредка бросая одиночные фразы о каких-либо следах или любопытных местах. Цири казалось, что эти слова были брошены даже не ей. А скорее в пустоту, либо самому себе. Она знала, что ведьмак частенько разговаривает сам с собой. Но ей это надоело. Стоит все решить либо сейчас, либо вообще никогда. Девушка подогнала кобылу и стремительно сровнялась с Геральтом, посылая в его сторону нахмуренный взгляд. Он на нее даже не взглянул. Буркнул что-то вроде: «Не создавай много шума». И двинулся вперед. Но Цирилла успела схватить поводья Плотвы, не давая ведьмаку вновь вырваться вперед. — Хватит избегать меня, — резко произнесла девушка, отпуская поводья кобылы Геральта. — С чего ты взяла, что я избегаю тебя? — совершенно спокойно спросил ведьмак, косо взглянув на пепельноволосую. — Ты со мной не разговариваешь, как раньше, все время пускаешь Плотву вперед, находясь от меня на большом расстоянии. И все это после сегодняшней ночи, — на одном выдохе произнесла Цири. — Да, я виновата. Вино ударило в голову. К сожалению, у меня нет такого метаболизма, как у ведьмаков. И мне простительно творить всякую ерунду. Мне не нравится, что ты себя ведешь так отстраненно. Ты же взрослый мужчина. Неужто ты не подумал о моей пьяной глупости? Из того, что ты со мной не будешь разговаривать, не выйдет ничего хорошего. Давай просто забудем это. Как чертов сон. Ты мне очень дорог, чтобы из-за какой-то глупости портить отношения.       Ведьмак молчал. Да, он решил держать ее на расстоянии. Чтобы подобных сцен больше не было. Чтобы даже мысли не заходили об этом. Решил, что будет вести себя с ней холодно и как деловой партнер. Но он не мог так. Просто не мог. Она дорога ему точно так же, как и он ей. И эта холодность в отношениях идет против чувств и эмоций ведьмака. Скрепя сердце, он вздохнул и кивнул: — Да, ты права. Давай просто забудем это. Лучше сосредоточься на чудовище. Мы даже понятия не имеем, что это за монстр.       То, что шахта была заброшена, было видно сразу. Брошенные повозки, орудия труда, сломанные палатки, на которых то тут, то там начал разрастаться мох. Оставив лошадей возле входа, Геральт и Цири ступили в темноту. Девушке больше ничего не оставалось, как идти по следам ведьмака, который хорошенько видел весь путь, либо же зажигать факел, чего хотелось меньше всего. Под ногами хлюпала вода, изредка был слышен хруст костей. Белоголовый несколько раз присаживался у костей, внимательно рассматривал их и шел дальше. Остатки крови рассмотреть было сложно. Что уж говорить о следах людей или чудовищ. Более или менее не сгнившая одежда разбросана по всей земле. На ней явно вырисовывались следы от когтей и клюва гарпий. Это означало лишь одно — эти тела и одежда находятся здесь очень давно. А значит, стоило идти дальше.       В глубине тоннелей продолжали попадаться кости людей. Но что еще больше удивительно — попадались гниющие тела гарпий. На клювах засохшая кровь, когти обломаны и тоже все в крови. На телах множество режущих ударов, как от когтей, так и от клювов. И подъеденные части тел и внутренностей. — Они будто сражались друг с другом. Порезы, как от когтей гарпий. Неужели им не хватало еды? — тихо прошептала Цири, присев по другую сторону от гарпии. — Сомневаюсь, — хмуро ответил ведьмак. — Порезы намного глубже и длиннее. Кто-то побольше гарпии на них охотился. Хотя признаки действительно их. Но если бы это были просто сражения за еду, то зачем есть убитую гарпию? Каннибализм? Надо еще осмотреться.       Через несколько шагов Цири наткнулась на огромное маховое перо, длиной где-то с крупную лошадь. Черное перо выпало недавно, чему свидетельствовало некоторое наличие жира. — Эриния? — спросила девушка. — Огромная эриния — каннибал. Интересно, — хмыкнул Геральт. — Обычно они стайные. — Может, она как изгой? — Возможно. Надо подготовиться. Кто знает, когда она нагрянет. — Мужик, у которого мы взяли заказ, сказал о каком-то месте под открытым небом. Что если она там? — Я чувствую потоки воздуха справа. Наверное, выход.       Они вышли наружу, где вдали виднелись разной высоты уступы на каждой из гор. Брошенные гнезда были полуразрушены, местами осыпались. А где-то в небе крутилась черная точка. Эриния, о которой и была речь. Почувствовав новую добычу, чудовище пикировало в сторону стоявших ведьмаков, угрожающе выставив вперед огромные когти. Геральт и Цири вовремя присели к земле, обнажая серебряные мечи. Эриния с оглушающим криком пролетела над ними, вновь взмывая в воздух. — Будь осторожна, — крикнул ведьмак, выставляя впереди тела меч и ожидая нового удара монстра.       Цири лишь молча кивнула и встала в обороняющую позу рядом с Геральтом. Эриния медленно кружила над ними, не решаясь нападать. Подгадывала момент. Снова пикировала, но Цири вовремя ударила мечом по крылу. Неглубоко. Не достаточно глубоко, чтобы она не смогла вновь взлететь. Кровь мгновенно брызнула из раны, окропляя лицо девушки. Эриния рухнула на землю, прокатившись клубком несколько метров в глубину тоннеля. Несколько секунд ее не было видно и слышно. Ведьмак уже было решил, что та поспешно направилась в глубины шахты, но гарпия, словно стремительная стрела вылетела из темноты, вновь поднимаясь ввысь.       Толи почувствовав опасность именно от Геральта, толи просто ей так захотелось, но эриния вечно нападала именно на него. Возможно, причинив ранение, Цири показала тем самым, что к ней лучше не лезть. И чудовище стало нападать всякий раз на ведьмака, который сосредоточенно подбирал нужные моменты для ударов и разворотов. Когда гибрид находился ниже положенного, Геральт сбил ее знаком Аард, от чего та приземлилась на твердую поверхность. Словно курица, шевеля головой взад — вперед, она шла по кругу, внимательно смотря на Геральта и делая редкие выпады в его сторону. Не взлетала. Возможно, не могла. Возможно, устала. Или о себе давало знать ранение, полученное от Цири. Кстати о девушке. Гарпия совершенно про нее забыла, сконцентрировав все внимание на мужчине. Цири незаметно, медленно подбиралась к спине огромного чудовища, дабы ударить из слепой зоны. Это было глупо. Эриния решила внезапно взлететь. Девушка на это не рассчитывала. Поздно сориентировавшись и не отпрыгнув, Цири получила по голове сильным ударом крыла. Отлетела на несколько шагов и не подавала явных признаков жизни. — Цири! — крикнул ведьмак, снова сокрушая чудовище знаком Аард.       Помотав головой, Эриния с криком и когтями кинулась на ведьмака, почти разрывая кожу его куртки. Геральт резанул справа, развернувшись на 360°, и занес меч за спину, делая мощный удар по черепу гарпии. Та пала на землю, пытаясь вновь подняться на ноги и в воздух, но ведьмак не дал ей этого сделать одним единственным ударом по шее.       Поняв, что чудовище больше не встанет, мужчина кинулся к Цири, которая пыталась подняться на ноги. Ссадин и ранений не было. Видимо эриния хорошо припечатала девушке крылом. Да так хорошо, что Ласточка неустанно бормотала какие-то непонятные слова. — Цири, ты как? — приподняв ее, спросил ведьмак. — Голова ужасно болит, — жмурилась та. — Ты знаешь, я люблю танцевать. Под веселые мелодии. Я бы и сейчас станцевала. Хочешь? — Что? — нахмурился мужчина, непонимающе уставившись на девушку. — У тебя, видимо, сотрясение. Надо выбраться отсюда. — О чем ты? Здесь прекрасно. Горы, солнце. Может, останемся здесь? Здесь нас никто не найдет, — глупо улыбнулась Цири и вздохнула. — Знаешь… Я все думаю о той ночи. Не знаю, глупость, наверное… Поцелуй меня?       Ведьмак опешил. Долго вглядывался в приоткрытые зеленые глаза, которые слегка казались глуповатыми. Молчал. Что-то внутри ему шептало о том, что стоит попробовать. А почему бы и нет? Что будет? А что-то другое взывало о разуме. Буквально кричало, что если он решится, то все перевернется с ног на голову. Он всегда был решителен на всяких необдуманных поступках. Сколько себя помнит. Одним поступком больше, одним меньше. Что изменится? Изменится многое. Отношения. Самое главное. Его отношения к ней. Она вновь начинает что-то бормотать несуразное. И он смиряется. Чуть приподнимает ее и подтягивает к себе. На последних секундах еще думает. Смотрит на ее закрытые глаза, на шрам, на губы, на мелкие капли крови гарпии. И все же прикасается к чуть прохладным губам. Слегка. Неопределенно. Она ответила как-то слабо. Дрожа. А затем и вовсе ее губы застыли в одном положении. Тело стало тяжелее, руки беспомощно опустились на землю. Она ослабла в его объятиях, вновь канув в темноту.