Ветер, летящий с юга

       Мы рассказали Дэвису историю Энни. Хаффлпаффка добавила, что пособия и отцовского матросского жалования едва хватает на детей и что она практически уверена, матери и так сильно помогают люди, к которым ее подселили. Ждать появления денег на билет просто неоткуда. [1] Я положила перед ним листы с количеством юных волшебников, живущих с маглами, показала подсчеты Дамблдора о совершеннолетних, которые или уже умеют аппарировать, или должны сами озаботиться поиском денег, и внушительную цифру малолетних магов, позаботиться о которых должны или семьи, или Хогвартс. Дамблдор проникся проблемой и по собственной инициативе отдельно указал лондонских детей, жителей промышленных городов или портовых районов. Мистер Дэвис прекрасно понял посыл: если сейчас в затруднении только Энни (и то не факт, может есть еще кто-то, просто мы об этом пока не знаем), то очень скоро проблема станет куда масштабнее. О массовой эвакуации детей и кормящих матерей, уже набирающей обороты, он знал лучше нас. — Что вы от меня хотите, мисс? Я понял проблему, но что конкретно вы хотите, чтобы я сделал? — Мы хотим, чтобы вы передали директору наше обращение, — твердо ответила я, — и подтвердили ему, что оно – не глупости. Ведь вряд ли директор Диппет серьезно воспримет двух первокурсниц. А его биография… В общем, я не думаю, что он специалист по миру маглов. В правилах значилось, что любой ученик имеет право на обращение к директору (письменное или устное). Таковое обращение может быть одобрено или не одобрено, но обязательно рассмотрено в течение текущего триместра. А решение должно быть озвучено в присутствии ученика. Когда я нашла эту строчку в правилах, план сложился практически мгновенно. Первым пострадал отнюдь не Дамблдор, первой жертвой моего коварства пала Кристина. Мне надо было как-то залегендировать излишне складно составленное обращение, на случай если кто спросит, сама ли я писала. А так, да, писала сама, но помогала мне мисс Марчбэнкс. Она же меня снабдила магловской прессой. На факультете у нас училось достаточно полукровок, чтобы достать пару газет не являлось проблемой. Именно из газет мы с моей замечательной старостой извлекли пару громких фраз про «тысячи эвакуированных» и «усилия правительства по обеспечению безопасности граждан». А уже вокруг этого набросали патетические восклицания, неужели же магическое правительство не сделает столь малого, тогда как маглы так стараются. Мне казалось, что я предлагаю отличную вещь. Дэвис и Дамблдор смогут успокоить свою совесть, директор в глазах Министерства покажет себя человеком предусмотрительным и пекущемся об учениках, Министерство продемонстрирует, что оно не только призывает к проявлению патриотизма других, но и само трудится, ну, а мы, мы получим какой-нибудь «транспорт». *** Диппет, разумеется, не принял нас в тот же день. Время на встречу с нами он выделил только через две недели. Это, видимо, Дамблдору в будущем заняться станет нечем, вот он и будет открыт для контактов с учениками, а тут аудиенция директора доступна не каждому. Пока мы ждали, успел наступить декабрь. Ощутимо похолодало и опыт обеих моих жизней не помогал мне спокойно переносить такие особенности быта. Нет, детей никто специально не морозил, просто для большинства собачий холод в спальне был привычным злом и совершенно нормальным делом. Большое количество домов в Британии даже не имели водяного отопления и отапливались исключительно камином или кухонной печью. Словосочетание «теплая ванная комната» вызывало или мечтательную улыбку, как байка о королевской жизни, или недоумение — как же, мало людям горячей воды, так еще и комнату нагрей! — вот это запросы. Девочки продолжали спокойно гулять на улице с голыми ногами, несмотря на то, что по утрам жухлая трава уже была покрыта инеем. Я облачилась в брюки и свитер, а по ночам накладывала на полог согревающие чары. Даже учитывая потрескивающий камин, я не могла сказать, что по вечерам у нас было особо тепло. К утру же комната выстывала так, что высунуть нос из-за полога было для меня ежедневным подвигом. Я была как никогда благодарна предусмотрительному Дамблдору, купившему для меня шлепки у Малкин. При такой температуре отморозила бы я себе ноги по самые коленки, пока умывалась босиком. Так что Альбус однозначно не был мировым злом, мировое зло никогда не заботится, чтобы одиннадцатилетние девочки не подхватили цистит. Когда время приема у директора подошло, я уже больше беспокоилась не о разговоре, а о предстоящей зиме, поэтому с Диппетом мы уставились друг на друга совершенно одинаковыми раздраженными взглядами. — Приветствую, мисс Бэйли, мисс Хавист. — Здравствуйте, господин директор, — дружно ответили мы. — Профессор Дэвис настаивал на необходимости вас принять, хотя я, признаться, не считаю встречи с первокурсниками настолько важным занятием. Особенно в связи с объявленной войной. Что же такое примечательное вы хотели мне изложить? Ах ты, старый хрыч, актер ты непризнанный! Так я и поверю, что ты не в курсе, с чем мы пришли. Просто так нас принял, ага. Мы с Энн давно договорились, что раз инициатива моя, то и исполнение мое. Да и вообще, роль ведущей в нашей двойке девочка уступила мне не то что без борьбы, а с видимым облегчением. — Директор Диппет, мы обращаемся к вам как раз из-за событий последних месяцев. Министерство Магии в войне присоединилось к магловским силам, но забыло взять на себя обязательства, выполняемые магловскими Министерствами относительно своих граждан. Говорить я старалась максимально близко к написанному и «по-казенному», чтобы было похоже, что ребенок просто выучил, что и как говорить. Нет, я не пыталась сыграть, что я вообще не понимаю, что говорю (или что тут делаю), но и выглядеть слишком умной не хотела. — К чему вы клоните, мисс? — старик всем своим видом продолжал излучать неудовольствие. Пугает что ли? Или смутить пытается? — Маглы эвакуируют женщин и детей с возможных линий атаки: тысячи семей переехали из Лондона или прибрежных городов-портов в сельскую местность. Не так давно представители Министерства приезжали в школы, чтобы провести перепись. Они спрашивали и о наших семьях, так почему же никто не отслеживает перемещение этих семей? Мисс Хавист получила новости из дома, ее семью перевезли на другой край Британии. Почему, если Министерство Магии теперь поддерживает политику маглов, никто не подумал о том, как такая юная волшебница будет добираться до дома? — Что вы хотите от меня, мисс Бэйли? Хогвартс — это школа. Единственный способ доставки учеников, организация которого с 1847 года возложена на наши плечи законом — это Хогвартс-экспресс. [2] Мы не занимаемся транспортными и, как это теперь называется, логистическими вопросами. Нигде не сказано, что мы должны еще и обеспечивать доставку учеников до места проживания. Мы и так взяли на себя неслыханное: организовали фонд помощи малообеспеченным и выходцам из мира маглов. — Я не пытаюсь принудить вас создать для некоторых учеников особые условия, сэр. Я хочу, чтобы вы от лица школы и ее учеников обратились к министру. Если правительство магловской Британии эвакуирует семьи и выделяет средства на их проживание на новом месте, то правительство Британии магической может хотя бы выделить пару магов для сопровождения учеников Хогвартса к их эвакуированным семьям. Такие вопросы будут возникать все чаще. Мисс Хавист не будет единственной. Я думаю, профессор Дэвис уже озвучил вам и наши взгляды, и свое мнение. Возможно, вы даже беседовали с профессором Дамблдором: ведь статистику по маглорожденным малообеспеченным ученикам предоставил нам он. Поэтому я здесь для того, чтобы озвучить вам предложение от лица учеников школы, а не для того, чтобы убеждать вас в необходимости каких-то действий. Думаю, если вы нас приняли, вы уже согласны, что действия действительно необходимы. Эх, кажется, немного вышла из образа. Надеюсь, хотя бы язвительность никто не заметил. — Вы очень решительны для юной мисс ваших лет. Я бы сказал, слишком решительны. — Двенадцать поколений моей семьи были владетельными магами, сэр. Мы отвечали за земли под нашей рукой и за людей, присягнувших нам. Я не делаю ничего необычного, директор Диппет. — Однако мисс Хавист не под вашей рукой, мисс Бэйли. И все же вы проявляете горячее участие в ее судьбе: обращаетесь ко мне и даже настаиваете на доведении сведений о проблеме до министра. — Мисс Хавист не под моей рукой, сэр. Но что помешает ей пойти под нее? Если конечно мисс вырастет достойной волшебницей и ее дети унаследуют талант к магии. — На самом деле таких далеко идущих планов я не строила, но что бы и не огрызнуться, если дед лезет в бутылку? — К тому же я сама могу оказаться на месте Энн Хавист. Об этом я тоже думаю. — Вы весьма необычный ребенок, мисс Бэйли, — он задумчиво пошлепал губами, словно выбирая слова для ответа. — И профессор Дэвис, и профессор Дамблдор очень настоятельно рекомендовали мне задуматься о вопросах, вставших перед нами из-за войны. Мы с этими уважаемыми молодыми людьми рассмотрели не только данные по малообеспеченным маглорожденным, но и по более благополучным семьям, которые могут так же быть переправлены далеко от своих домов. И мы нашли масштабы достаточно серьезными, чтобы задуматься. А так как Хогвартс — это школа, а не богадельня, то я склонен принять ваше предложение и обратиться к Министру Магии с требованием организации доставки учеников к их эвакуированным семьям магическим путем или сотрудничая с магловскими транспортными службами. Когда мистер Дэвис проводил нас из кабинета директора в коридор, я просто села на пол и пару минут приходила в себя. Я могла гордиться собой. Конечно, Диппет был не дурак и если бы сам удосужился напрячь хотя бы одну извилину, ему мои советы, просьбы и обращения были бы даром не нужны. Но маги в большинстве своем были или раздолбаями, или эгоистами, или людьми альтернативно одаренными (типа девочки Лавгуд из сказки). Понятия заботы о ближнем, организованности и предусмотрительности были где-то вне поля их интересов. То, что мистер Дэвис, наш комендант, и экономка (с которой я пока не встречалась, но была наслышана) были маглорожденными — уже очень показательно. Дело не в престиже, просто большинство чистокровных с детства привыкают не размениваться на такую банальность, как забота о хлебе насущном. Маги о великом думают. Вот и сейчас некогда им самим поискать решение для детей, бумажки нужные заполнить и прочее. Ну да ладно. Главное другое. Я только что имела беседу с трехсотлетним магом и держалась очень достойно, как на мой взгляд. У нас будет транспорт: на волне патриотической пропаганды Министерство в таком пустяке не откажет. В Хогвартсе меньше четырех сотен учеников, если откинуть чистокровных и богатых, не такое и большое число тех, о ком придется заботиться, получается. В масштабах Министерства, я имею в виду. Энни ожидаемо ревела. Я потянула ее за рукав, чтобы привлечь внимание: — Эй, мисс барсук, — она посмотрела на меня, — это тебе подарок от меня на рождество. Ничего материального подарить, увы, не могу. — Идите в гостиные, девочки, — обратился к нам мистер Дэвис. — И не переживайте, все уже разрешилось. — Спасибо вам, профессор Дэвис, — сказала я, поднимаясь на ноги. — Мне хватает соображения понять, что сегодня это было показательное выступление. Всю работу сделали вы с мистером Дамблдором. Меня директор принял или из вежливости, или из любопытства. И из-за школьных правил, конечно. Развлекался он, пень старый. Или действительно хотел на меня посмотреть, любопытничал? Вежливость-то точно не о нем, но вслух так не скажешь. — Идите, мисс, у меня еще есть дела. Вы внесли хорошее предложение, нельзя было не позаботиться о его судьбе. *** К Рождеству замок лишился доброй части своих обитателей. Очень многие, несмотря на войну, спешили этот праздник провести с семьями. В слизеринской гостиной стало особенно пусто. Меня одинокие праздники не расстраивали — я и так практически ни с кем не общалась. Да и пиетета перед Рождеством не испытывала. Просто повод повеселиться, кормежка получше, чем обычно, да каникулы. Вот на каникулы у меня были большие планы. Школа к Рождеству готовилась. Флитвик и МакЭвой зачаровали Большой зал, чтобы в нем играла музыка и шел иллюзорный снег. Слагхорн и Бири с неожиданным воодушевлением развешивали заклинаниями украшения на стенах. Дэвис и Скопелос вместе левитировали и устанавливали большую ель. Ель была или породистая, или заколдованная, потому что мало походила на своих ободранных родственниц и могла похвастаться пушистой и длинной хвоей. Из-за того, что со всего Слизерина нас осталось человек пять, мы с Томом стали намного чаще пересекаться. Обычно я заставала его сидящим на диване с книгой или в кресле у камина, когда вечерами возвращалась в гостиную из выручай-комнаты. В сочельник он обнаружился там же, сидящим в одиночестве. Когда заметил, что я вошла, вид принял независимый и отстраненный и посмотрел сквозь меня. Я, впрочем, не планировала навязывать ему свое общество и спокойно прошла к себе в спальню. Может быть, имело смысл в предпраздничный вечер попробовать поболтать, наверняка ведь ему одиноко. Каким бы взрослым Реддл ни казался мне, ему двенадцать лет, тринадцать должно исполниться только перед Новым годом. Но я все никак не могла в книгах найти чего-либо подходящего, настроение было паршивое, да к тому же воспоминания Дженни в преддверии праздника стали особенно давить на психику. Не то, чтобы я начала разделять себя и ее, но такого сентиментального отношения к этому празднику точно не могла принять, как полностью своего собственного. А вот во втором моем детстве Рождество было любимым праздником. И даже уже здесь, в Лондоне, мы с мамой всегда устраивали настоящую сказку в эти зимние дни. Совершенно неожиданно для себя я проплакала весь сочельник. Поэтому утешитель для Темного Лорда всея Британии из меня не вышел. Сам праздник мы (все присутствующие в школе, включая учителей) провели за общим столом. Точнее, за столом барсуков, за преподавательский все бы просто не вошли. Это на Слизерине студенты слиняли, на других факультетах было полно оставшихся в школе. Чудесный веселый завтрак, еще более чудесный ужин и танцы после него. Я, конечно же, только смотрела (одиннадцать лет, Слизерин), а вот преподаватели и старшие студенты танцевали и веселились вовсю. Вернувшись в комнату, я обнаружила на кровати рождественский подарок: коробку шоколадных лягушек от Альбуса Дамблдора с припиской, что я удивила его смекалкой и решительностью. В Хогвартсе кормили хорошо, но в приюте военного времени сладости точно не помешают, поэтому, засыпая, я думала о профессоре трансфигурации с теплотой. *** На каникулах я решила совершить давно задуманное: посетить хранилище спрятанных вещей в выручай-комнате. Мои метания с мыслями о кладе напротив злосчастной картины отнюдь не сразу заставили дверь в стене появиться. Но я была настойчива. Открывшееся мне помещение размером с самолетный ангар впечатляло своей захламленностью. Горы и горы забытых и спрятанных вещей, порой изрядно пропыленных. Гуляя по этим завалам, которые могли быть и пещерой Али-Бабы, и свалкой хлама, я поняла, что мне жизненно необходим домовой эльф. Потому что разгрести это помещение вручную не представляется возможным. Мне очень хотелось найти что-нибудь впечатляющее. Книгу-самых-сильных-заклинаний или ужасно-мощный-артефакт. Все больше здесь были пыльные мантии, пирамиды потрепанных учебников, поломанная мебель (и кому понадобилось ее прятать?), потрепанные чемоданы, линялые тряпки, невнятная рухлядь навроде битых черепков и поломанных механизмов. Встречались совсем неожиданные вещи: мраморные статуи, гипсовые бюсты, музейного вида метлы, пустые картинные рамы, рыцарские шлемы с перьями. Мне на глаза попались буфеты и письменные столы, мольберт, манекен с надетой на него недошитой дамской мантией. Таблички «самое ценное в этом сундуке» нигде не было. Завалы шлака впечатляли, а как найти в них что-то ценное, было непонятно. Важно было еще и не угробиться в процессе поисков. Очень маловероятно, что в секретной комнате волшебной школы за века не скопилось ничего заколдованного, опасного или даже проклятого. Моих скудных знаний и умений явно не хватит, чтобы это найти, опознать и обезвредить. Настроение испортилось окончательно — на самом деле хоть плачь! Здесь наверняка можно было найти какие-нибудь защитные артефакты, здесь могли быть редкие книги, старинные драгоценности или деньги, в конце концов. Но сколько времени и труда нужно потратить, чтобы что-то такое найти? И нужно придумать способ, как оценивать те редкие находки, которые можно будет добыть при просеивании хлама. Вернее, способ оценивать и проверять на магию. А уже после выявления последней нужно будет уточнять, что же это за колдовство: полезное или врагам подарить. Важно также, чтобы это колдовство сразу по тебе не хлопнуло, еще на стадии нераспознанности. Ну и последняя проблема: даже если мне нереально повезет, и я найду что-то дорогое и неопасное, куда я это дену, если это не деньги и не книга? В Лютный? Ха-ха три раза. Прям пришла сопля двенадцати лет следующим летом в Лютный и с ней сразу вести дела стали. И даже по голове дубьем не стукнули и вещицу не отобрали. Магловская скупка? В войну драгоценности сильно падают в цене. Выгодно торговать из-под полы продовольствием да бензином, а не старинными монетами и бриллиантовыми сережками. Так что с комнатой — сплошная печаль. И тем не менее, я решила начать разбирать завалы. С дальнего от входа угла, чтоб если еще кто прячущий или ищущий пожалует, сразу и не заметил следов осознанной деятельности. И все-таки, как бы хорошо было обзавестись эльфом! Эх. Раскопки перенесла на следующий день. Вооружилась перчатками из драконьей кожи (все равно ж не голые руки — вдруг стопка закачается и надо будет держать, чтоб на меня не посыпалось, или задумаюсь и схвачусь за что-нибудь?) и бодро принялась заклинанием разбирать одну из груд. Протокол был такой: снимаю «левиосой» с высоты предмет, осматриваю, не прикасаясь, и откладываю или аккуратно в сторону, как потенциально интересное мне, или в другую сторону, формируя новую гору шлака взамен разбираемой. Дело шло медленно, учебники и книги отправлялись в кучку потенциально интересного, туда же шли предметы, выглядящие целыми и дорогими. Но такого было не сказать чтобы много. Попадались книги из разряда «как влюбить в себя любого» (действительно, что еще прятать-то в волшебном замке?), которые я складировала к мусору, учебники за прошлые века — эти я аккуратными стопочками укладывала на свободном пятачке пространства, чтобы потом сравнить программу и понять, это примитивный мусор или утерянное древнее знание. Попалась странная черная книга с надписью на обложке «Пир», для поваренной вид у нее был слишком мрачный, поэтому открывать ее (даже заклинанием) я не стала, но положила к небесполезному. Еще красивая мантия темно-вишневого плотного шелка обнаружилась. И все. Часа за четыре работы: мантия, непонятного содержания книга и шесть учебников. Зато нашелся ящик сливочного пива, спрятанный так давно, что содержимое бутылок высохло коричневой пенной коркой. Вот и итог потраченного времени. Грустно вздохнув, я пошла обедать, чтобы потом вернуться, но уже в свой «рабочий кабинет». Искать ответы, как защитить себя, если вас бомбят?