To be young and in love

Любимым местечком Дженсена, был заброшенный домик на дереве, в сосновой роще за городом. Среди пения птиц, шелеста веток и скрипа стволов, Эклз мог погрузиться в собственные мысли. Еще школьником парень мог днями гулять по роще, однажды полюбопытствовав и зайдя дальше чем обычно, наткнулся на озеро, вода в нем была настолько чистой, что без труда можно было рассмотреть каменистое дно и каждую рыбку, плещущуюся под водой. Каждое лето напролет, зеленоглазый только и делал, что проводил время в дали от городской суеты. Отец не мог бездейственно смотреть на то, как мальчик все время один, среди большой рощи, где он мог с легкостью пропасть или утонуть в озере. Несколько раз маленького Дженсена наказывали и не позволяли бегать в этот злосчастный лесок, оставляя в своей комнате, но тот все равно выуживал время и подходящий момент, чтобы под предлогом погулять в парке, рядом с домом, сбежать в свое любимое место. Нельзя было сказать, что у Эклза не было друзей, их предостаточно, но ни одному из них он бы не доверился открыть свою душу, поделиться сокровенным, но долго держать в себе не было сил, поэтому выбор пал на единственное место, где ему комфортно и умиротворенно. Сегодняшний день не исключение. После занятий, молча собравшись и спокойно направив машину к роще, шевеля губами, подпевал песни, которая играла по радио. Туман рассеялся и видимость на дороге стало горазда лучше. Когда многоэтажки скрылись за холмом, Дженсен с облегчением выдохнул, проехав еще пару километров, свернул с шоссе и дальше держал путь по давно знакомой песчаной тропе, на которой были только две колеи, наезженный его же машиной. В нетерпении, зеленоглазый постукивал по рулю пальцами и внимательно высматривал домик, среди деревьев. Поднявшись по лесенке, Дженсен переступил порожек и оказался внутри домика. На тумбочке стоял радиограммафон, когда-то оставленный прежними хозяевами. Парень так и не смог узнать, кто построил домик и чьи дети играли здесь до него, Эклзу было не совсем понятно, почему его забросили, оставив гнить и постепенно разрушаться, но парень постоянно старался поддерживать прежнее состояние строения. Включив проигрыватель, маленькая комнатка наполнилась приятным треском и шипением, а после поймав нужную радиостанцию, следом зазвучала музыка. Воспоминания о былом лете, мгновенно промелькнули перед глазами, будто это было вчера, выглянув в окошко в сторону озера, которого не было видно с этого места, но Дженсен точно знал, где оно находится. В озере было невозможно купаться, уже в августе, оно было ужасно холодным, что не вызывало желания, даже думать о купании, хотя очень хотелось. Эклзу только и остается ждать июня, чтобы снова погружаться, разглядывая подводный мир, оставляя все то накопленное, что ему не хотелось держать в себе. Закрыв за собой дверь, Эмма устало бросила рюкзак на диван в зале и плетясь по лестнице, поднялась к себе. Снова пройдя мимо мольберта, даже не взглянула на него, раздвинув плотные шторы, распахнула окно, совсем ненадолго, чтобы проветрить комнату и впустить недавно появившиеся лучи солнца. Легкий ветерок мгновенно пронесся по комнате, играя с висящими плакатами любимых музыкальных групп и актеров, с эскизами на небольших листочках из скетчбука, развешанные на бечевки. Воркование голубей доносились с крыши, радуясь появившемуся солнцу, которого всем вскоре будет не хватать. – Привет, Эмма. Как прошел первый день? - в одно и тоже время, отец возвращался с ночной смены. Заглядывая в комнату дочери, всегда старался узнать какие-нибудь новости, чтобы совсем не оставлять Эмму одну. Он понимал, что мало уделяет времени ребенку, проводя все время на работе, а после прячась в своей спальне, пытаясь выспаться. Но Томирсен уже давно привыкла и старалась не держать обиду на отца, понимая всю ситуацию, им ведь надо было на что-то жить. Мать Эммы уже два года, как не живет с ними. Молодая женщина сумела урвать свой кусочек счастья, в лице ее нового жениха и оставив Ванкувер и свою семью, просто исчезла. Единственное, чего она не забывала, так это по возможности чаще звонить и присылать подарки на дни рождения дочери. – Все по старому, пап. - выдала Эмма, рыская взглядом по рабочему столу, в поиске цветных мелков и скетчбука. – Ну ладно. Если будет о чем поговорить, встретимся как обычно за ужином. - Том произнес, обыденную фразу, Эмма молча кивнула на сказанные слова отца и мужчина скрылся за дверью, его шаги отдалялись шорканьем обуви по полу, после последовал звук закрывающейся двери в спальню. Томирсен усевшись на стул напротив открытого окна, посмотрела в даль, где небоскребы врезались в синее небо, а солнце отражалось в каждом окне зданий, казалось будто они в огне. На высоте десятого этажа, можно было разглядеть край сосновой рощи, которая так гармонично вписывалась в общую картину. Немедля больше, девушка начала водить мелком по бумаги, пока свет не поменял направление и не сместил тени, которые высотки отбрасывали друг на друга. Время неумолимо приближалось к ночи, Эмма уже час стоя у плиты, пыталась приготовить ужин. На аппетитные запахи, Том спустился на первый этаж, потирая заспанные глаза, прошел мимо Эммы, но не удержавшись аккуратно дернул за кудряшки девушки. Эта привычка осталась у Тома, с раннего детства дочери, таким образом он можно сказать здоровался, но тогда у нее были длинные косы, за них дергать было куда удобнее, мужчина до сих пор не может понять, зачем Эмма их отстригла по самые плечи. – Как спалось? - поинтересовалась Эмма, одновременно добавляя специи в почти готовое мясо и мельком бросила на отца взгляд. Темные волосы Тома торчали в хаотичном порядке, на щеке остался красноватый след от складок на подушки. – Думаю выспался. Сегодня ночью у меня последняя смена, потом выходной. - Том потянулся за баночкой с кофе. – Если будет желание, мы могли посидеть в нашем любимом кафе? - слегка неуверенно спросил мужчина. – Да, конечно. - Эмма быстро ответила и выключила под сковородкой огненно-красную спиральку. Входная дверь предательски скрипнула, когда Дженсен пытался открыть ее, так чтобы родители не прознали, что их сын возвращается так поздно. Все понимали, что он уже взрослый, но со стороны матери вечно прослеживалась забота и контроль, от которой парню некуда было деваться. Приглушенные звуки доносились из гостиной, Донна как всегда смотрела перед сном любимые мелодрамы. Алан же, найдя уединение в кресле, который стоял почти в самом углу зала, рядом горела лампа и мужчина погружался в прочтение книги. За ним стоял большой шкаф, где в несколько рядом хранились книги, Дженсену не было известно, сколько из них его отец прочел, но из количество всегда его удивляло, как можно было на столько любить читать, что Алан обзавелся целой библиотекой. Иногда даже этого шкафа было мало и тогда мужчина направлялся в местную библиотеку, где он мог часами исследовать каждую книгу. Почти без шумно, Эклз прошмыгнул мимо гостиной и скрывшись за дверью в свою комнату, с облегчением выдохнул. Оставив сумку рядом со столом, скинул с себя кожаную куртку. Дженсен мельком почувствовал еле уловимые запахи ужина, живот мгновенно отреагировал и заурчал в ожидании, что парень за весь день все же решит поесть. Стоя напротив открытого холодильника, по очереди доставал блюда с едой. На звуки на кухню вышла Донна. – Ты где был? - обеспокоенно спросила, но слегка прослеживался требовательный тон. – Гулял. - ответил Дженсен без единой эмоции на лице и в голосе. – Снова в своей любимой роще? - миссис Эклз всегда знала, где находится ее сын, догадаться не сложно. Парень не отреагировав на слова матери, просто начала хаотично ложить в рот всю еду, что была на столе. Когда говорить уже не было возможности, Дженсен поймал немой вопрос в глазах Донны и просто угукнул, подумав, что возможно этот ответ устроит женщину и она оставив его в покое, чтобы он продолжил запихивать в себя уже остывшую еду.