Черный Цвет Ночи

— Прошу прощения. Я не помешал? Врач, вошедший в палату, нервно сглотнул. Атмосфера в этом месте была столь жуткой, что вопрос, который он задал, повис в пространстве, словно бы воздух был наполнен чем-то тягучим. Доктор успел уже пожалеть о своём решении. Ему захотелось как можно быстрее сбежать. Все его инстинкты твердили о том, что здесь находится просто опасно. Мужчина вновь сглотнул и пробежался взглядом по комнате, в которой, казалось, приглушили свет. Что могло произойти между юношей и его отцом, что повисла такая мрачная тишина? Врач успел заметить, что мальчик, лежащий на больничной койке, моргнул и отвёл взгляд. Ощущение чего-то неминуемого, разлившегося по палате пугающей тенью, пропало. Свет стал ярче и мрак в уголках комнаты исчез. Мужчина недоуменно помотал головой. Должно быть показалось. По крайней мере — до конца жизни он будет пытаться себя в этом убедить. Известный дизайнер, Габриэль Агрест нарушил тишину глубоким вдохом. Он встретился взглядом с доктором и в его глазах тот прочёл удивление. Словно он не знал, что здесь был кто-то ещё. — Результаты? — скорее утвердительно произнес модельер, сверля взглядом вошедшего. Тому ничего не оставалось, кроме как кивнуть. — Так не тяните! Что там? — Возм… Кхем. Возможно, нам следует поговорить снаружи? — доктор бросил взгляд на блондина, но тот сидел, глядя в окно и потому понять, что у него на лице не удалось. Мужчина про себя успел удивиться. Когда этот паренёк успел сесть? Габриэль бросил короткий взгляд на сына. То, как задал свой вопрос врач, наводило на нехорошие мысли. Которые, он тут же прогнал. Вместе с мыслями о том листке бумаги, с сообщением, о котором Агрест старался забыть. Мало ли, по какой причине доктору хотелось поговорить сначала с отцом пациента? Модельер гнал дурное предчувствие прочь. Он решительно встал и направился прочь из палаты. Ноги сами наращивали темп. Мужчина чувствовал себя в этом помещении словно в клетке. Хотелось сбросить это ощущение, вырваться, сбежать. Так далеко, как только можно. Ворвавшись в коридор и сумев наконец вдохнуть полной грудью он повернулся к врачу. И озадаченно уставился тому в спину. Принесший результаты анализов человек остался стоять в палате. — Доктор? — А? Да-да. Иду. А вам, молодой человек, я рекомендую отдыхать и, возможно, перевернуться на живот. Если что-то будет нужно — слева от вас есть пульт. На нём есть кнопка вызова медсестры. И ещё, мы с вашим отцом будем неподалёку, так что, если что — только крикните. Выпалив всё это на одном дыхании, врач вышел из палаты. Практически выбежал. И поспешно прикрыл дверь. Оказавшись снаружи, он еле-еле смог унять дрожь в коленках. Что-то в этом мальчике напугало взрослого мужчину, привыкшего иметь дело с тяжелобольными, до смерти. Знать бы ещё что. Служитель медицины выпрямился и провёл тыльной стороной ладони по лбу, утирая выступивший пот. Он украдкой взглянул на Агреста-старшего, поражаясь его выдержки. Тот стоял с непроницаемым выражением на лице, глядя прямо на врача, принёсшего известия. — Итак? Простой вопрос. Резкий, как выпад шпаги. Доктор стиснул зубы. Что за семейка… Он никогда бы не подумал, что тот мальчишка в палате является кумиром сотен тысяч, а то и миллионов по всему миру, если бы не знал этого раньше. Если бы не видел афиш и стендов по всему Парижу — никогда бы не подумал, что блондин вообще умеет улыбаться. А его отец? Безжизненный взгляд, пробивающий насквозь. Гнетущая атмосфера. Создавалось впечатление, что оба Агреста уже знали, что именно за весть принёс им врач. Мужчина откашлялся, прочищая горло и оттягивая момент, когда начнёт говорить. То, что рядом с дверью дежурил телохранитель модельера, огромный амбал с невыразительным лицом и крошечными глазками, наталкивало на мысль, что гонцов с плохими вестями в прошлом четвертовали. — Относительно результатов осмотра… как бы так сказать… — Месье. Ближе к делу. Я ненавижу, когда кто-то мямлит. Ну? — дизайнер заложил руки за спину и говорил спокойно. Но в его голосе звучало приглушённое рычание. — Хорошо. Я понял. Если по делу, то есть новости. Сразу оговорюсь — это не окончательные результаты. Мы всё ещё работаем и уточняем некоторые… моменты. Есть кое-что, что мы пока не можем понять. Мы проводим дополнительные тесты и перепроверяем… — Моменты? — Агрест старший пришпилил своим вопросом врача подобно опытному натуралисту, который пронзает бабочку шпилькой. — Какие? Доктор нервно перебрал бумаги в руках, отводя взгляд. Результаты были странными, и в них не хотелось верить. Насколько этот человек знал — Агресты пережили трагедию всего год назад. И вот теперь… — Давайте начнём с того, что нам ясно, — мужчина скрыл лицо, подняв планшет с бумагами на уровень глаз. — Ссадины на спине, достаточно глубокие, но ничего серьёзного. Кроме длинной раны поперёк спины. Царапины на лице, да и по всему телу, и, вдобавок, синяки. Опять же — ничего особенного. А вот перелом двух рёбер — это… Врач осёкся, сжав планшетку. Глупости. Всё, что он только что сказал — не имеет значения. Опустив собранные в экстренном порядке сведения, он взглянул на Габриэля Агреста, глядя тому прямо в безжизненные глаза. Облачённый в светлый костюм модельер гармонировал с той чистотой, что витала в воздухе. Агрест-старший смотрел на врача, терпеливо и хладнокровно. В уголках его глаз покоилось слегка насмешливые злые нотки, как если бы его смешила нерешительность стоявшего перед ним. Модельер выпятил подбородок, насупив брови, словно поторапливая доктора скорее уже разрубить тишину громоподобными известиями. Служитель медицины обречённо вздохнул. Сколько бы он ни тянул — это придётся сказать. — Месье Агрест, мне тяжело это говорить, но… кажется ваш сын умирает.