— Даю тебе слово. Чтобы не случилось. Если у супергероя настанет такой день, когда ему потребуется помощь, чтобы залечить его душу — ты будешь первой, к кому я приду. «Надеюсь, я забуду эту клятву, если мною будет управлять акума. Потому что тогда — это получается уже не клятва о доверии, а угроза…»
Акума не смогла повлиять на его рассудок. Зверь смог. И Зверь… не забыл клятвы.Зверь вспомнил запах. Тепло. Уходящая боль. Имбирь. Хорошее место. Теперь Зверь знал. В джунглях есть хорошее место. Там он может отдохнуть. Спрятаться от страха. Спрятаться от зла. Хорошее место пахло имбирным чаем. И свежей выпечкой.
Что может сотворить перепуганный вусмерть Зверь? Насколько опасен он может быть для других? Когда умирало не тело, как сейчас, а душа? Адриан знал это. Очень хорошо знал, ведь душа его уже почти умерла, но смогла остаться. Благодаря Маринетт. И потому он гнал вперёд, выжимая из себя всё, что было.— Я помню всё отрывками. И не знаю хорошо это или же плохо… — тихий и неуверенный голос, в который волей-неволей приходилось вслушиваться. — Я помню… боль. Её было много. Очень. Порой она обрушивалась на меня из ниоткуда, порой пробуждала меня из Тьмы. Но чаще всего она просто была рядом. Помню… кровь. Чужая кровь, слетающая в крошечных каплях наземь. Картины прошлой недели действительно были размазанными. Сложно было восстановить всё до мельчайших подробностей и увязать события в единую картинку. Кот, кашляющий кровью. Зверь, охотящийся в каменных джунглях. Крики ужаса, страх, темнота. Обрывки кошмара, вплетающиеся в воспоминания. — Я помню когти. Чёрные когти, жадные до чужого счастья. Раньше они спасали. Но не теперь. Помню, как я кричал, но никто не слышал. Я сорвал голос, прежде чем понял, что никто и не сможет меня услышать. Потому что звуков не было. Ничего не было кроме бесконечной Тьмы.
Он тогда не врал, говоря, что мало что помнит. Всё было похоже на мешанину из картинок, плохо связанных между собой. События, лица, действия — все всплывало одновременно, всколыхивая память и оседая разбитым крошевом воспоминаний. Блондин прорывался сквозь эту метель, забыв как дышать.«Знаете, я тут подумала, насчёт Леди Баг… Короче, а что если она просто боится за свою жизнь? И Бражник тоже? То есть раньше оно всё было как в детском мультике. Ну, то есть всё разрушалось, но жертв, по-настоящему жертв, не было. И потом всё возвращалось на свои места, как ни в чём не бывало. А Кот свихнулся. И начал калечить людей. Я слышала, что он даже убил кого-то.»
Кот свихнулся. Он переродился. Зверь не умеет останавливаться. Адриан умеет. Но тогда его рассудок окончательно сдался и отступил. Во что превратится герой, если оставить все его способности, силу и боль, но забрать душу?— Там уже не осталось обычных людей. Только этот убийца!
Убийца. Адриан боялся этого слова. Он прекрасно осознавал, кем был Чёрный Кот на самом деле. Хищник. Монстр. Чудовище. Способное стирать из бытия всё. Эта сила имела лишь одну цель — разрушать. В голове из режущих сознание осколков памяти медленно сложились слова.«Похороны завтра. М…»
Последнее слово вихрилось в танце, оставаясь неузнанным. Он видел эти слова. И то, что осталось от его души, закричало от боли, отвергая догадку.— Я никогда не прощу тебя за то, что ты сделал с Маринетт.
Зверь врезался в здание пекарни, не имея возможности затормозить. И желания. Это выбило из него остатки сил, но он упрямо вскарабкался по стене, вбивая когти в здание. Выше. Окно. Тьма… Свет… Свет!