Черный Цвет Ночи

Заводная кукла сломалась, но никто не хотел на это обращать внимания. Бракованный товар. Возврату не подлежит. Это их не остановило. Упрямцы вновь завели куклу. Её усадили и выстроились в круг, ожидая, когда начнётся представление. Один из наблюдавших нервно оглядывался, чувствуя себя неуютно. Взгляд его нашёл горный пейзаж. Спокойствия не прибавилось. Кукла дёрнулась. Нарисованная на лице улыбка выглядела достаточно блекло. Медленно поворачиваясь, кукла принялась вновь и вновь повторять движения. Цикл, близкий к бесконечности. Нити-цепи чужих взглядов впивались в куклу, требуя, чтобы та продолжала. Люди негромко переговаривались, глядя друг на друга и радостно следя за представлением, поздравляли других. Кукла сломалась. Её завели, и она продолжила движение, несмотря на то, что этого не должно было произойти. Она не могла вновь давать своё представление. Но люди требовали. Кукла послушно улыбалась и кивала. Наблюдатели всё же в итоге покинули комнату, убедившись, что игрушка всё ещё функционирует. Да, она поблекла, потускнела, кое-где видимо треснула и уже больше никогда не сможет быть прежней. Она не принесёт прежней радости. Но, по крайней мере, она всё так же, как и раньше, улыбалась, двигалась, и этой ночью каждый из присутствующих будет спать спокойно, зная, что им удалось завести разломанный механизм. Это была их победа. Так они считали почти все. Им нужна была победа, хоть крошечная, хоть небольшая отсрочка. И потому они радовались, поняв, что кукла, чьи золотистые волосы прежде сияли солнечным светом, а теперь больше походили на жухлую солому, все ещё способна развлекать их. — Господа, дамы, нам нужно вернуться к работе… — Человек, произнесший это, не терял связи с реальностью, хотя в происходящее верилось с трудом. — Для начала обсудим последние новости. — Да, конечно. Сейчас мы всё ещё с трудом отходим от того наплыва пострадавших, что вчера оказались жертвами разрушения торгового центра. Серьёзных травм немного, можно пересчитать таких по пальцам рук. Все закивали, негромко переговариваясь о таком удачном стечении обстоятельств. Когда до них дошла информация о случившемся, все готовились к худшему, однако же — обошлось. Конечно же, пострадавших было много, очень много и все они требовали внимания и заботы, но большинство из них уже через день другой покинут больницу. — Это прекрасно, но нам не следует терять бдительности. Кто знает, что ещё может произойти… — А на этот случай у нас есть поддержка со всего мира, — раздался голос одного из заседавших. — Нет, серьёзно, я всё ещё не могу в это поверить… — Ага, я тоже. Звонки поступают со всего света, а отдел по персоналу завален письмами из лучших больниц мира. Видел я пару резюме и теперь боюсь, как бы этих именитых врачей не взяли бы на наши с вами места. Люди негромко рассмеялись. Их заведение оказалось под пристальным вниманием всего мира и теперь доктора, уже успевшие сделать себе имя, слетались в больницу как мухи на мёд. Все хотели работать здесь, а телефон в регистратуре не замолкал ни на минуту. Ещё одним бонусом было то, что все кандидаты с радостью предоставляли свою помощь, стоило только задать им какой-либо вопрос. Они помогали ставить диагнозы, подсказывали варианты лечения, уточняли, на что они бы обратили внимание и многое другое. В результате эффективность оказания помощи в больнице подскочила до небес. — Вам не стоит беспокоиться, — улыбнулся главный врач, — я не намерен менять свою команду. К слову, хотелось бы сообщить вам, что в скором времени у нас будет существенное обновление нашей аппаратуры. Нам поступил целый ряд анонимных, и не только, пожертвований. Теперь мы можем себе позволить не только новое оборудование, но и, возможно, расширение. — Я слышал, что с нами связывались из Японии, по поводу техники. Это правда, что одна из фирм пытается заключить с нами контракт на эксклюзивные поставки новейшего оборудования? — кто-то поднял руку и задал вопрос, который звучал слишком фантастично, чтобы быть правдой. — Не могу сейчас раскрывать деталей, но, скажем так — новое оборудование будет самым передовым. Что по пациентам? Голоса посыпались со всех сторон. Возбужденные, перебивающие друг друга, жадные. — Это удивительно! Пациент из третьей палаты… Кости, вопреки моим опасениям, срослись, его лицо заживает и челюсть почти пришла в норму. Скоро сможет говорить. А ведь его почти убили. Жандармы, что следят за ним, говорят его вытащили из стены пекарни… — Это ты называешь удивительным? С моим пациентом произошло чудо! Он вышел из комы! Десять лет пролежав в ней он внезапно… — Господа, прошу вас взглянуть вот на это… — женский голос пытался казаться спокойным, но возбужденно подрагивал. Всем хотелось поделиться друг с другом хорошими вестями. — Мне потребуется ваша консультация… Врачи разобрали папки, переглядываясь и пряча искорки радостной надежды. Последние пару дней в больнице творились чудеса. Случайности шли одна за другой, люди, попадавшие в больницу, выздоравливали в десятки раз быстрее. Те, кто даже не подозревал о своих болезнях, приходили с насморком как раз вовремя, чтобы найти изъян и начать с ним бороться. Безнадёжные пациенты приходили в себя. Словно Фортуна собственной персоной заявилась в больницу и благословила всех и каждого. Каждый в этой комнате едва сдерживал радость. Только лишь один человек, которого позвали сюда исключительно из вежливости, был мрачнее тучи, то и дело поглядывая на дверь. — Так, доктор Мирэль, зачем вы дали нам карту здорового человека? — В том то и дело! А теперь посмотрите, пожалуйста, вот на это. — Врач раздала ещё один экземпляр. — Неизвестная болезнь, с которой никто не знал, что делать отступила. Сломанные кости рук срослись идеально, от переломов почти не осталось следов. Отказывавшая печень полностью восстановилась. Болезнь, что чуть было не убила этого подростка — в ремиссии, а мы ведь даже не знаем, что это было такое! Коллегия в белых халатах принялась деловито сверять показатели. В небольшом кабинете только и слышен был шорох страниц, да удивлённые возгласы. Пациенты, что попадали в интенсивную терапию, чаще всего больше уже её не покидали. Однако это был яркий случай, когда Смерть просто ушла ни с чем. — Вы перепроверяли показатели? — Трижды! Эти данные самые свежие и они не лгут — скоро его можно будет выписывать. — Поразительно. Однако, давайте не торопиться. Пронаблюдаем его ещё пару дней… — Что, Феллон, кажется, скоро вам предстоит стать простым украшением в нашей больнице? — ехидный смешок оторвал напряженного мужчину от созерцания двери. — Я молюсь, чтобы так оно и было. Врачи рассмеялись, продолжая обсуждать выздоравливающих пациентов. Психолог же, мрачнел, слушая все эти разговоры. Его лицо резко контрастировало со светлой обстановкой переговорной, а сам он напоминал чернильную кляксу оставшуюся от неловкого движения на листе бумаги. Но поделать с собой он ничего не мог. Взгляд его упал на наручные часы, а после вновь вперился в дверной проём. Он мог сколько угодно прятаться за иллюзией циничного человека, который для удобства в общении с пациентами надевает маску улыбчивого и отзывчивого добряка. Однако внутри он всё ещё оставался человеком. Которому было не чуждо волнение. Сострадание. И сочувствие. В какой-то момент сквозь шум обсуждения прекрасных перспектив, которые ждут больницу в будущем, раздался неуверенный стук. Санитар, боязливо глядя на собрание лучших из лучших, робко улыбнулся. Он нашёл Феллона глазами и помахал ему мятой папкой, словно зовя к себе. Психолог сорвался с места и, выхватив её из рук медбрата, принялся жадно вчитываться, не обращая внимания на то, как за его спиной посмеивались коллеги. На то, как кто-то окликнул его по имени, недоуменно глядя на напряженную спину. На то, как шум голосов постепенно смолк. Все собравшиеся теперь перевели взгляды на Феллона, который рыскал глазами по сухим строкам выбитых на листе данных из лаборатории. Когда он закончил, руки невольно опустились, а на лице застыло задумчивое выражение, пополам с опустошенностью. Не говоря ни слова он передал полученные результаты одному из своих коллег и вышел. Тот, ознакомившись с именем пациента, улыбнулся с надеждой. Прежде он уже видел этот файл и сам ставил неутешительный диагноз. Впрочем, если госпожа Удача так благосклонна ко всем, то разве он сделает исключение? Но чем дольше он читал, тем сильнее улыбка становилась похожа на гримасу. После чего он передал папку своей соседке. Постепенно каждый из них увидел, что именно было выбито на листах. Ложка дёгтя в бочке мёда делает вкус невыносимо горьким. Кукла, оставленная без присмотра, медленно стянула с лица нарисованную улыбку. Пустой взгляд стеклянных глаз, окрашенных зеленью, бессмысленно замер. Сломанный механизм нельзя заставить работать. Но иногда случается чудо. Когда марионетка просто отказывается сдаваться и упрямо продолжает двигаться, даже зная, что её механическое сердце отстукивает последние такты, задыхаясь в агонии.