Черный Цвет Ночи

Резкий звук от столкновения кулака со столом заставили девушку вздрогнуть. Натали подняла взгляд на мужчину, который спускал зло на ни в чём не повинный предмет интерьера. Они всю ночь и весь день провели за расшифровкой. И чем больше они узнавали, чем более удивительные тайны раскрывали — тем сильнее злился Габриэль. Потому что… — Не то! — модельер зло скрежетнул зубами. — Опять! Проклятье! Эта книга — бесполезна! Секретарша поежилась от той злобы, что источал мужчина. Обычно спокойный, взвешенный, рассудительный — сейчас он был похож на взорвавшийся вулкан. Сильнее всего Натали беспокоило то, как месье Агрест бледнел каждый раз, как звонил телефон. В итоге он просто разбил мобильный телефон после очередного звонка из больницы, швырнув его в стену. И вот, хватаясь за смутную надежду в этой магической книге, он злился, не находя ответа. — Чем, черт возьми, Адриану может помочь способность летать?! — Габриэль резко перелистнул страницу, чуть не разрывая её. — Этим героям что, мало того, что у них и так есть?! Натали! Нашла что-нибудь? Девушка отрицательно покачала головой, не решаясь подавать голос. Проблема Талисманов была… во времени. Даже не беря в расчёт то, что все эффекты, которые накладывали Талисманы Чудес, за редким исключением, были временными, оставался другой аспект времени: где найти хоть один из них, если в запасе лишь несколько дней? Или недель? В итоге Габриэль Агрест решил сосредоточить внимание на разделе с зельями, заклинаниями и поиску информации об уже известных героях. И злодее. — Возьмись за расшифровку текста на странице, с изображением Рены Руж. Я сейчас вернусь. Мужчина поднялся со своего места и быстрым шагом покинул кабинет. Захлопнув за собой дверь, он пересёк особняк, пытаясь унять пляшущие танец отчаяния руки. Пока они так дрожат — он не сможет работать. Не сможет работать — не сможет найти способ спасти Адриана. А он должен это сделать. Ноги сами привели Габриэля в комнату сына.

Пусто.

Модельер замер на пороге, вглядываясь в обстановку, словно ища подсказку. Или… Нет, конечно же глупо было искать здесь Адриана. Он в больнице, под неусыпным надзором врачей. В комнате царил строгий порядок. Идеальный. Мужчина провёл взглядом по стеллажам с книгами. Всё чётко выверено и поделено. Шкафы были разделены. Вот полки с журналами моды, дизайнерскими выкладками, книгами по модельному искусству. Всё собрано, отфильтровано и поставлено на свои места. Соседние два шкафа — учебники, книги по физике, истории, китайскому, фехтованию, химии. Одна из полок была уставлена автобиографиями, другую занимали журналы с публикациями по современной науке. Всё имеет строгую структуру, каждая отпечатанная страница уже была прочтена. В самом низу находились тетради с заметками. Габриэль ради интереса взял одну из них, подойдя поближе. Мелкий почерк. Аккуратный, стройный и экономный. Модельер пролистал одну тетрадь. Исписана вплоть до последней страницы. Вернув её на свое место, Агрест прошёл чуть дальше. Стеллаж с мангой и фигурками вымышленных героев. У мужчины дёрнулось веко, когда он увидел, что этому увлечению его сын уделял довольно много времени. Габриэль раздражённо отвернулся. Чтобы тут же повернуть голову обратно. Что-то… Не сходилось. Несколько минут модельер буравил взглядом поочерёдно один шкаф за другим. Первый шкаф — идеально. Второй стеллаж — всё четко и строго. Третий ряд полок — как и на предыдущем книги стоят в абсолютном, повергающем в шок, идеальном порядке. Шкаф с мангой — структура безупречна, но что-то не так. Мужчина прищурился, подходя вплотную. Осторожно проведя пальцем по стеллажу с томиками японских публикаций, он недоуменно поднёс его к глазам. Пыль. Повернув голову Габриэль убедился в своей правоте. На других стеллажах пыли не было. Только здесь, на полках, заполненных фантазиями о героях. Агрест-старший, отойдя от книжных шкафов, подошёл к столу, за которым обычно занимался его сын. Педантичная чистота была и здесь. Почти все так же идеально подходящее под стиль жизни Адриана. Лишь пара фигурок, что выбивались. Герои Парижа. Леди Баг и Чёрный Кот. Модельер неосознанно взял в руку фигурку подростка в чёрном. Долгий взгляд, который ищет ответа. Тишина. Почему? За что герой так обошёлся с его сыном? Слегка обветрившаяся фигурка была с изъяном. Трещинки на лице куклы походили на шрамы. Тот, кто любит героев — никогда не допустил бы чего-то подобного. Когда Адриан разочаровался в них? Когда перестал верить в чудо? Голос внутри задал другой вопрос: «А когда твой сын начал искать чудо — ты знаешь? Когда он отчаялся настолько, что, то немногое время свободы, что у него есть, он начал тратить на грёзы? Чья вина, что он стал сбегать от реальности?». Габриэль осторожно поставил фигурку на место. Взгляд его был переполнен странной ненавистью. Герои. Идеальные существа, у которых нет изъянов. То, во что он пытался превратить своего сына. Те, кому всё даётся за просто так. Герои никогда не проигрывают, никогда не сомневаются, никогда не сдаются. В книге описаны сотни различных способов для того, чтобы они стали сильнее. Герой должен быть совершенен. Им мало того, что у них есть и так. Они получают всё новые и новые силы, самозабвенно сражаясь со злом. Способность дышать под водой, способность летать, способность пробуждать свои силы по несколько раз подряд, способность делиться своими силами с другими. Модельер сжал руки. Так почему же в этой книге не описано способа исправить то зло, что они причинили? Почему там нет ни одной записи о том, как излечить его сына? Почему не рассказано как связаться с ними? Габриэль Агрест тихо вышел из комнаты сына и прислонился спиной к закрытой двери. С трудом разжав ладонь, он уткнулся в неё лицом. Мужчина стоял, уткнувшись лицом в ладонь, понимая, что ненависть к героям сейчас затмевает только одно чувство. Страх за Адриана. Сейчас… он ненавидел героев всей душой. Ненавидел то, что они принесли с собой в Париж. Веру. В чудо. Которое отняли. Одна пропала, второй разрушил эту веру, а двое новых героев столь бесполезны, что даже язык не повернётся назвать их полноценными. Злодей, которого не интересовало ничего, кроме героев. Сломанный Талисман, доставшийся от Эмили. Злая насмешка. Если судьба и существует — у неё чудовищное чувство юмора.