Черный Цвет Ночи

Габриэль, вжимал свою ладонь в лицо, стоя спиной к двери, когда услышал звон разбитого окна. Его мрачные чувства к героям переплелись в тесном танце безумия вместе с молитвой за жизнь сына. Услышав шум за спиной — он среагировал, не отдавая себе отчёта в том, что он делает. Он развернулся и рванул дверь, для того, чтобы увидеть воплощение насмешки судьбы. Пару минут назад, он думал, что познал всю жестокость этой сущности. Судьба, в ответ, решила доказать ему, что модельер ошибался. Комната Адриана была усыпана осколками, а посреди этого бардака стоял кровавый убийца. Садист и мучитель его сына. Блондин, окутанный в чёрное. Павший герой, в котором разочаровался Адриан. Чёрный Кот. Модельер, содрогнувшийся от такого удара, не успел даже полностью прочувствовать ту ненависть, которая, подобно буре, поднималась в его сердце. Что было нужно этому монстру в его доме? — Плагг, отмена трансформации! И только теперь, усмешка Судьбы стала удовлетворённой. Сытой. Кривой, как излом на разбитом стекле. Габриэль Агрест увидел всё собственными глазами. Он хотел закричать. Он отрицал увиденное, отказывался принимать, то, что происходящее — реальность. Этого просто не могло быть. Чёрное облачение схлынуло с подростка. Они встретились взглядами. Адриан слегка удивлённо вскинул бровь. — Папа? — в голосе подростка сейчас звучало такое недоумение, какое бывает, если бы он был удивлён не столько тем, что дизайнер увидел его трансформацию, сколько тем, что тот ворвался к сыну без стука. — Адриан?! Мужчина не выдержал, повышая голос. Это было абсурдно. Невозможно. Его сын, который, по уверениям врачей, даже передвигался без посторонней помощи с трудом, чьи силы улетали с каждым мгновением, а сам он был на пороге смерти и никто не знал, когда этот порог останется позади — стоял, совершенно спокойно посреди своей комнаты. То чудовище, что терроризировало Париж, управляясь с обязанностями городской страшилки вместо отсутствующего Бражника, тот монстр, что убил отца одноклассницы Агреста-младшего, тот маньяк, что практически уничтожил его сына и бросил умирать… Это был Адриан. Габриэль действительно ненавидел Чёрного Кота. Потому что когда они с Натали сели за расшифровку Книги, первым делом он проверил информацию об этом Владельце Талисмана. Его сила, Котоклизм, могла разрушить что угодно. Нет силы, чтобы остановить несчастье, что несёт Чёрный Кот. Оно разъедает и стирает всё, до чего коснётся. И тогда Агрест подумал, что состояние его сына может быть с этим связано. Мистическая сила, способная уничтожить всё. Её не найти сканерами, не выявить ни одним диагностическим тестом, не сыскать путём анализов. Нет врачей-специалистов, которые бы смогли вылечить эту хворь. Потому что это чертово чудо. Проклятое чудо. Чудо не лечится. Он, в глубине души, хотел расквитаться с Котом. После того, как он нашёл бы способ исцелить сына — он бы потратил все свои ресурсы на то, чтобы найти павшего героя. И заставить его страдать, так же, как страдал Адриан. Но он отложил мысли о мести. И вот теперь — ему даже не нужно было искать «злодея». Тот стоял прямо перед ним. И смотрел на него удивлённым взглядом ребёнка, в чью комнату ночью ворвался отец. — Месье Агрест?! У вас всё в порядке? Что происходит? — взволнованный голос секретарши раздался как сквозь вату. Он шёл откуда-то издалека. Юноша, стоявший посреди комнаты, качнулся. Он тоже услышал женский голос. Его бледное лицо застыло, словно было какой-то маской. Габриэль смотрел на него, не имея сил оторваться. Знакомые черты. Должно быть из-за дурного освещения он казался неестественно бледным. И только синяки под глазами, как у утопленника, напоминали о том, что тот был болен. Они и следы когтей, что рассекали лицо его сына. — Будет лучше, если ты успокоишь Натали, отец, — в отличие от прошлого голоса, интонации, выбранные Адрианом, были шокирующе спокойными. Он отреагировал мгновенно. И дал весьма чёткое указание мужчине, стоявшему перед ним. — Лучше ей не знать, что происходит. Уверенный, чуть подрагивающий от усталости тон, достаточно прохладный и необычайно рациональный. Габриэль в любой другой ситуации бы удовлетворённо кивнул. Отличный выбор для переговоров со сложным собеседником. Он действует как ушат холодной воды и позволяет бизнес-партнёрам вернуться к обсуждению. Прекрасный деловой ход, если собеседник излишне эмоционально отреагировал на какое-то событие. Вот только модельер не смог похвалить сына за подобное сейчас. Всё было слишком жутко. Словно заевший механизм, чуть ли не скрипя при движении, Габриэль повернулся, вглядываясь краем глаза в мрачный и холодный коридор особняка, и стараясь при этом не терять из виду Чёрного Кота. Вдали начал разгораться свет и слышались шаги. Мужчина приложил усилие, для того, чтобы говорить внятно. Ещё немного сил — голос стал звучать громче. И бездонная прорва на то, чтобы он звучал спокойно. — Всё в порядке, Натали. Здесь разбилось стекло. Я цел. Возвращайся в кабинет. Шаги замедлились, а после и вовсе прекратились. Модельер повернулся к сыну, который стоял посреди осколков со спокойным выражением на лице. Он почти не соврал. Габриэль действительно был цел. Стекло действительно разбилось. Но всё было совсем не в порядке. Ни черта не в порядке. Глядя в зелёные глаза Адриана, его отец знал, что ничего уже не будет как прежде. Никогда. Они оба молчали. Мужчина — напряжённо. Подросток же… просто молчал. Рядом с блондином висела какая-то непонятная клякса. Прямо в воздухе, без помощи чего-либо. Но дизайнер не пытался её разглядеть. Холодные зелёные глаза приковывали всё внимание мужчины. На лице юноши не дрогнул ни один мускул, когда их взгляды встретились. Секундная стрелка. Где-то очень далеко, рядом с постоянно сменяющимися изображениями горных пейзажей. Щёлк. Щёлк. Щёлк. Габриэль, боявшийся двинуться, сейчас слышал этот сухой треск словно наяву. Они просто смотрели друг на друга. Секундная стрелка медленно двигалась вперёд. — … Прошу вас, будьте аккуратнее, — секретарша произнесла это внятно и, судя по звукам — направилась обратно. — Поскорее возвращайтесь. Чтобы спасти Адриана — нам предстоит ещё много работы. Габриэль, глядя в глаза монстра, которого ненавидел, лишь горько усмехнулся про себя. Им действительно предстоит много работы.