Тень в тумане.

      - Пожалуйста, проходи, - тихо произнёс Соре, пряча взгляд и до сих пор алея щеками. Он аккуратно поставил коробку с тортом на тумбу и пропустил Лунора в комнату. И пока хозяин обители занимался чаем и нарезкой десерта, юноша огляделся, замечая знакомого плюшевого медведя на застеленной тёмно-зелёным покрывалом кровати и множество книг на полу, которые были разложены невысокими стопками полукругом, что позволило Лунору представить, как ранее Соре сидел здесь и перебирал литературу. Поддавшись порыву, юноша перешагнул их и уселся в центр, словно занимая место хозяина комнаты, вживаясь в его «шкуру». Здесь была и история, и политология, и законоведение. Конечно, не обошлось и без книг по травничеству и целительству, но вот первое очень удивило. Соре не был похож на того, кто интересуется подобным, да и учился на лекаря.       Рассмотреть всё лучше и прийти к какому-то единому выводу Лунор не успел, так как в комнату вошёл Соре, несущий в руках поднос. Мальчишка, казалось, забыл об оставленных книгах и спохватился, когда понял, что некуда даже просто сесть.       - Я помогу, - предупредив прежде тихим голосом, Лунор поднялся и подхватил поднос, позволяя хозяину комнаты самому решать, куда складывать книги.       - Извини за этот беспорядок, - неловко произнёс Соре, быстро складывая книги друг на друга и отодвигая в сторону.       - Ничего страшного. Тебе сегодня пришла посылка? - спрашивает старший и взглядом указывает на вскрытую коробку в углу.       - Да, - неловко улыбается и забирает поднос на низких ножках, устанавливая тот на пол. В отличие от прошлого, этот можно было использовать, как столик, благодаря чему не приходилось составлять всё на пол.       - И что же ты хочешь отыскать в подобной литературе? - всё-таки спрашивает, решив не утаивать интерес. Соре прикусил нижнюю губу, разливая из чайничка в две кружки.       - Это кое-что семейное, - неопределённо отвечает, кажется, не желая напрямую отказывать.       - Тогда, почему не обратишься к консультанту по правам? - решив не настаивать, задаёт другой вопрос, разглядывая корешки книг.       - Почему ты решил, что мне нужно что-то из законодательства? - вдруг спрашивает, опустив чайник на плоский тёплый камень и усевшись. Зелёные глаза столкнулись с серыми взглядом, излучая сомнение и интерес.       - Потому что все книги, кроме тех, что относятся к твоему обучению, принадлежат одной направленности: правовой, - просто признался, наконец, найдя общую тему всей странной литературы. Соре опустил взгляд, вздохнув, и взялся за ложечку, начав ковыряться в куске торта с тремя разноцветными слоями, с одной стороны покрытого пышной сладкой пеной сливок.       - Это касается моей семьи, и я не хотел бы, чтобы кто-то об этом узнал. Так что... - не договорив, Соре замолк, начав активнее тыкать ложкой.       - В моей семье трое детей, - вдруг начал Лунор, отпив из кружки приятный, чуть обжигающий язык, чай, отчего Соре заметно расслабился и, наконец, отковырнув кусочек, отправил его в рот. - Я и два моих старших брата. Они непоседливые с детства, да и к тому же близнецы. Так что мне нередко попадало из-за них, так как они подговаривали меня на шалости и успевали сбежать, оставаясь не застигнутыми. Я как-то раз не выдержал очередного нравоучения от матери и в злости сжёг платье её подруги, которое до этого братья пытались располосовать на ленточки, чтобы повязать на свиней. Яркие такие, красные, - с улыбкой приметил юноша, видя, как взгляд Соре ожил, и мальчишка с большим интересом слушал его и кушал торт.       - И тебя снова отругали? - спрашивает, прожевав.       - Нет, - покачал головой Лунор. - Мама была рада, так как мне было всего пять лет, а, как известно, обычно дети проявляют магию в лет так десять, - тонкие рыжие бровки домиками поднялись, показывая удивление, но Соре уже держал во рту ложку, поэтому говорить ничего не стал. - Про платье она сразу позабыла, а меня взялась обучать с таким усердием, с каким только свои опыты проводила. Но я помню, как позже ко мне подошёл отец и сказал, что наказывали меня вместо братьев, не потому что не знали о моей непричастности, а, скорее, от того, что я всякий раз оставался на «месте преступления» и не отнекивался, принимая наказание за других. Со временем всё изменилось. К годам семи я уже мог что-то магичить, а мои братья, к слову, старше меня на год с небольшим, только брались за изучение магии и толком даже призывать её не могли. И сильный нагоняй получали от меня всякий раз, когда пытались в очередной раз что-то провернуть и втянуть в это меня.       - Но они не перестали с тобой общаться? - удивлённо спрашивает мальчишка, кусок торта которого наполовину был съеден, в то время как Лунор к своему не притронулся даже.       - На удивление — нет. Они только сильнее желали брать меня с собой, потому что теперь с моей помощью могли творить куда большее бесчинство. У них всегда было шило в причинном месте, - махнул рукой Лунор и взялся за ложечку.       - А потом?       - Потом? - переспрашивает, прожевав и проглотив сладкий кусочек. - В подростковом возрасте? - и на это увидел пару быстрых кивков. - В тринадцать я закончил своё образования у мамы. Она светилась и приговаривала, что мне пока рано проводить с ней эксперименты и совершать новые открытия, но тому, что она могла, она обучила меня. Так что после этого я полностью перешёл под опеку отца, который ещё с семи лет начал меня постепенно подготавливать к физическим нагрузкам.       - Насыщенное детство, - вздохнул мальчишка. - А тебе не хотелось провести его так, как бывает у обычных детей? - задаёт вопрос и доедает последний кусочек.       - А как у обычных детей проходит детство? - с доброй усмешкой спрашивает и тем самым отвечает на многое. - Я родился и вырос в том месте, где были горы и степи, а ещё мы живём на границе, и всё это предполагает множество опасностей. Поэтому детей старались лишний раз не выпускать из дома. А так как у меня двое непоседливых братьев, то в шуме и суете я не был ограничен. Но что больше всего повлияло на такое мышление — отрезанность от других городов. Продукты всегда приносил отец из приграничной крепости, за какими-то другими товарами для дома родители отправлялись вместе в ближайший город, а нас стали брать только по достижению нами шестнадцати лет. Я, конечно, видел, как живут крестьянские дети — бегают и играют лет до двенадцати, потом помаленьку начинают помогать родителям, а после шестнадцати уже и невест находят, в двадцать уже один или два ребёнка, а в голове как был ветер — так там и остаётся, пока родители совсем не стареют, и приходится брать всё хозяйство на себя. Наблюдая за таким, я всегда предпочитал жить жизнью нашей семьи.       - Но разве плохо быть свободным и иметь возможность жить просто? - в непонимании наклонив голову набок, спрашивает Соре, кажется, даже не обратив внимания на то, что Лунор подставил ему свою тарелку с тортом и глядит, как мальчишка его уминает, внимательно слушая собеседника.       - Свобода, на твой взгляд, это когда ребёнок бегает, где ему вздумается, и дружит с кем хочет, а подростки рано женятся на той, кого, казалось бы, любят? В простоте я с тобой согласен: их жизнь очень упрощена. Однако, такая жизнь по, своего рода, графику, в котором ты обязан жить так же, как твои предшественники, не есть свобода. Вот взять моих родителей: отцу пятьдесят три, а маме сорок семь, однако оба выглядят и чувствуют себя молодо, как если бы их старение остановилось на отметке в двадцать пять лет. И это всё благодаря их изучению и практике магии в жёстких условиях. И им это нравится. Те же крестьяне в их возрасте с седыми волосами на голове уже внуков нянчат. И проживут мои родители не в пример дольше.       - Да, магия хороша в этом плане, - со вздохом не смог не признать Соре.       - Кстати, мне нужно кое-что им написать сейчас. У тебя найдётся карандаш с чистым листком? - мальчишка быстро закивал и вскочил на ноги с ложкой во рту. Быстро перебрав стопку бумаг на столе, он вытянул лист, а из синей кружки дёрнул толстый карандаш. И пока Соре хлопал глазами и переводил задумчивый взгляд от одной тарелки перед ним на другую, не понимая, как так вышло, Лунор быстро чиркал строчку за строчкой, сообщая, что с ним всё в порядке, нашёл несколько друзей и не забыл упомянуть о Магистре Овее, который разглядел в парне его мать. Закончив, быстро свернул лист в трубочку и подошёл к окну, открывая то. Соре вздрогнул, когда раздался свист, и дёрнулся назад, когда на руке Лунора неожиданно вспыхнуло пламя и проступила птица, начавшая курлыкать и обтираться о голову юноши. И такая большая, что Соре невольно почувствовал страх, заставивший его замереть. Лунор положил своё письмо в тубус на шее пернатого, хлопнул пару раз его по голове и только сказал: «Домой». Огонь вспыхнул и забрал с собой орлана. Отряхнув рукав и закрыв окно, Лунор вернулся на своё место.       - Это магическая птица отца. Переносит послания, - коротко объяснил, заметив обескураженный взгляд Соре. Мальчишка топорно кивнул пару раз и опустил голову, крепко задумавшись, и доедая оставшуюся треть куска.       Некоторое время они молчали, пока Лунор смаковал чай, а Соре избавлялся от десерта. И разговор продолжился, когда хозяин обители убрал грязную посуду и заново заварил чай.       - Я решил заняться изучением трав, потому что в моём доме всегда было их в избытке, а мама следила за этим. У меня три брата и две сестры, они все старше меня, и как-то так вышло, что я не смог найти с ними общий язык, - заговорил Соре, кажется, чувствуя себя обязанным сказать хоть что-то в ответ на рассказ Лунора. - Поэтому мне только оставалось жить самому по себе. С мамой у меня были хорошие отношения, однако, это не то же самое, что иметь друга одного с тобой возраста. История или военное дело меня не заинтересовали, потому что это всё тем или иным образом связано с жестокостью, насилием и убийствами, - мальчишка неприятно передёрнул плечами, показывая своё отношение к упомянутому. - И отец и братья это не одобрили, так что я только сильнее растянул между нами расстояние.       - А с Ранджой ты как познакомился? - завидев, что, чем больше говорил о своей семье, тем сильнее мальчишка погружался во что-то мрачное и отвратительное, Лунор перевёл разговор на его подругу.       - Ранджа моя соседка, - улыбнулся Соре, снова проявляя блеск в глазах. - Наши поместья стоят рядом. И когда моя семья пошла нанести визит новым соседям, а мне тогда только исполнилось восемь, мы с Ранджей познакомились. Как-то так получилось, что потом мы ещё несколько раз виделись и так задружили. Она старше меня на два года, но дождалась, когда мне исполнится шестнадцать, чтобы поступить вместе со мной сюда. Ведь сюда принимают только с шестнадцати. И... я очень рад, что всё так совпало, - вдруг счастливо улыбнулся Соре, посмотрев тёплым, мягким и радостным взглядом своих изумрудных глаз на Лунора. И внутри последнего что-то остановилось, щёлкнуло и заработало вновь, как если бы начался отсчёт нового времени. - Соре, - продолжая удерживать взгляд, позвал, словно сам не свой, Лунор. - Пожалуйста, будь моим.