По прошествии баррикад

Грантер вваливается в студию далеко за полночь: сначала долго возится с замочной скважиной, стараясь попасть в нее ключом, потом пытается протиснуться в дверной проем, который, к слову, шириной уж явно не уже огромного письменного стола. За ним, кстати, и встречает обладателя квартиры Анжольрас. Эр не сразу обращает внимание на то, чем тот занимается. — Все возвращается на круги своя, — с упреком замечает гость, начиная шелестеть бумагами, разбросанными по всей поверхности предмета интерьера. Эр не отвечает, лишь подходит ближе к юноше и, уперевшись одной рукой о спинку стула, а другой о край стола, заглядывает тому за плечо. Судя по всему, Анжольрас весь день возился с письмами, только откуда он их взял — непонятно. Для пьяного художника такие мелочи не имеют значения. Для бывшего лидера, видимо, все наоборот, раз тот так поспешно начал собирать листы в стопку и прижимать их к груди — не так, словно они дороги ему, но так, будто он не хочет, чтобы написанное кто-нибудь увидел. Он уже собирается встать со стула, как прямо перед его носом на стол падает немного потертая тонкая книжечка. Анжольрас вопросительно смотрит на Грантера, ожидая комментариев, но тот только ухмыляется, как кот, объевшийся сметаны. Он, сразу видно, чрезвычайно горд своей, скажем так, находкой и способностью преподнести эту вещицу своему богу. — Что это? — наконец не выдерживает златовласый юноша, так и не притронувшись к книге. — Я выиграл ее в карты, — беззаботно отвечает Грантер. — Какой-то «эксперимент» какого-то жителя горы*. — де Монтень, — Анжольрас еле сдерживается, чтобы не скривиться невежеству Эра, не делает он этого исключительно из благодарности. — Спасибо. Грантер на слова юноши наигранно кланяется и, наконец, покидает его зону комфорта, перемещаясь в сторону кровати. Они негласно договорились спать по очереди: просто так вышло. Оба страдают частыми бессонницами, из-за чего уступить второму койку на ночь не составляет труда. Они живут вместе лишь неделю, но уже, на удивление, хорошо поладили, будто всегда были соседями по квартире: не мешают друг другу, имеют свое личное пространство и не вторгаются в чужое (данное происшествие — исключение). Если их бессонные ночи выпадают на один день — такое случилось пока что всего один раз — они спокойно занимаются каждый своим делом: Грантер — рисует, Анжольрас — читает одну из немногочисленных книг, найденных по углам студии. Эр уже видит седьмой сон, когда Аполлон наконец решается притронуться к подарку. Он сразу же думает о том, чтобы провести развивательную беседу с художником, обсудить с ним базовые правила хорошего тона и важность литературы (как вы поняли, к книгам Грантер относился отвратительно: те по большей части являлись подставками для кистей, красок, стаканчиков с водой, поэтому их обложки были обезображены). Так же Анжольраса настораживает такое пристрастие соседа к алкоголю и азартным играм. Раньше ему было все равно на то, в каком состоянии юноша являлся на собрания, хотя и раздражался порой, читая ему нотации, но теперь из-за сложившихся обстоятельств они вынуждены во всем приходить к компромиссу, что довольно тяжело, если одна из сторон — за стеклянную трезвость, а второй дай повод — напьется до потери сознания. Название книги соответствует тому, как ее обозначил пьяница: «какой-то «эксперимент» какого-то жителя горы» является произведением Мишель де Монтеня «Опыты». Анжольрас слышал о работах французского философа XVI века, но никогда не читал их по некоторым причинам. Наверное, звезды не складывались, он просто не интересовался. Мишель был — как и Грантер — скептиком, чего юный революционер не переносил. Юноша складывает пополам исписанные ранее листы и вкладывает их в книгу — так и не потеряются, и будет повод обратиться к произведению, вдруг скука настанет такая смертная, что Анжольрас возьмется за прочтение. Встав со стула златовласый делает несколько круговых движений плечами, мнет затекшую шею и приближается к мольберту, прихватив со стола горящую свечу. Свои бессонные ночи он проводил, в большинстве своем разглядывая работы «темной лошадки» Друзей Азбуки. Что-то в них было особенно завораживающее, таинственное. Анжольрас не разбирается в искусстве, так что его суждения довольно необъективны, но они все же давали ему пищу для размышлений. Почему Грантер скрывал свой талант видеть и творить прекрасное? Учился ли он где-нибудь этому или родился с золотыми руками? Вопросов было много, но одна вещь тревожила революционера больше всего. — Что же ты скрываешь? — тихо произносит Анжольрас, переходя от холста к холсту. На каждой картине — загадка, причем не замысловатый узор, не иллюзия, а одна большая тайна, заключенная во всех работах сразу. — Что-то здесь не так. У каждого своя тайна, и всем есть что скрывать. Юноши ведут себя беспристрастно в дневное время суток, ночью же в них просыпается животное любопытство: узнать все секреты своего сожителя. Они, как ищейки, бегают вокруг спящего, исследуют все, чего тот касался. Можно не сомневаться, когда наступит бессонная ночь Эра, тот обязательно залезет в записи Аполлона, как и тот на данный момент пытается докопаться до самых потаенных уголков души художника, изучая его творения. Грантер — изобразительное искусство, Анжольрас — литература. Не разбираясь в направлении невозможно выведать ничего полезного. Именно поэтому у Анжольраса возникает план.