Hope World

Едва Намджун скрылся за поворотом, Хосок втянул в свой кабинет злющего Юнги, прикрыл дверь и едва ли не с разбега плюхнулся на небольшой диванчик в углу. Отвернулся к стене и, кажется, даже захрапел. Вот, серьезно? Нет, глаз действительно дергаться начал, а еще только утро. Что же будет к обеду? Доведут до эпилептического припадка?  — Ты издеваешься? — прошипел Юнги. Он так скоро в змеюку превратится, но иначе, кажется, до этого сборища тугодумов не доходит все доброжелательно-воздушное настроение. Ах да, такого и не было. Однако и откровенный посыл в далекие и незабываемые дали тоже не доходят. Хоть прямым текстом говори, ей-богу. Хосок завозился, укладываясь поудобнее, и пробурчал что-то себе под нос. Ну, замечательно просто! Теперь бы еще разбирать что там, кто бухтит.  — В таком случае я могу делать все, что хочу? — в ответ сонное угуканье. Отлично. — Пойду разъебу здесь что-нибудь, может, полегчает. Хосок вдруг хмыкнул и совершенно обычным голосом сказал:  — Пропуск на столе. И загляни в медпункт, тебе как бы нужно осмотр пройти. Осмотр. Угу. Конечно. Так и скажите, что хотите случа-а-айно обнаружить, что Юнги немного омега, а не альфа. Плохо сыграли, товарищи. Просто отвратительно. Никакого изыска. Никакого сюжета. Никто б такое смотрел, снимай бы сейчас кто такую дораму. Нет, тут одназначно нужно навести шороха, прежде чем опускать лапки и признавать, что твоя ничего такая задница откровенно омежья.  — Окей. Подцепив двумя пальчиками шнурок с пластиковой карточкой, Юнги задержал на долю секунды дыхание. Помимо полного имени и фамилии, каким-то чудом стояла дата рождения и фотка, немного смазанная, но та самая, которая была на старом паспорте, что остался в съемной квартире, откуда увозили Чимина. Руки сжались в кулаки. Есть предел ненависти, и он кажется наступил. Вот прямо крайняя точка, когда кипит и пузырьками обжигает нутро. Надо срочно найти ей выход. Громко хлопнув дверью, Юнги вылетел в коридор, абсолютно не замечая заинтересованного взгляда и уж тем более не слыша короткого телефонного разговора.  — Хен, перехвати новенького. Да, тот самый. Агрессия мутными клочками перемешивалась с животным страхом, не давая связно мыслить. Эти мутно-блеклые от электрического света коридоры, прилипчивые улыбки встречных девушек и мужчин. О, как хотелось стереть их с каждого лица, размазав кровью по гладким стенам. Заставить заплатить за каждую угробленную душу. А сколько их здесь было? Наверняка ведут статистику и отсчитывают как инвентарное имущество, либо подопытных зверьков. Завернув в один из коридоров, Юнги едва не задохнулся от какофонии ароматов. Они смешивались в невообразимый коктейль, среди которого затесался резкий металлический запах. Кровь. Лаборатория. Мимо пронеслась пара крепких санитаров, перешучиваясь о какой-то ерунде. На каталке они везли тело, покрытое простыней, которая пропиталась кровью где-то в районе живота, а рука безвольно свисала с самого края. Острый ужас стрельнул вдоль позвоночника. Воздух категорически отказывался поступать в легкие. Кто-то проходил по коридору, ведя светские беседы. Бездушные лица, белые халаты и шлепанье сланцев по бетонному полу. Непринужденные улыбки и обрывки фраз, что подорвали какой-то стержень внутри.  — Да, эксперимент снова прошел неудачно.  — Экземпляр не выжил.  — Ох, такая пасмурная погода, ужас.  — Ой, да, надо сделать инъекцию номеру три шесть и можно попить чайку в ординаторской.  — Тот самый? Сегодня? Ох, и прибавится работы.  — А кровищи-то было, кошмар. Доктор даже не успел ничего сделать. Ну, ничего на следующей операции может получится. К горлу подступила тошнота, когда дошел смысл фраз. Перед глазами продолжала стоять картинка свисающей руки с тоненькими изящными пальчиками. А что если это был Чимин? Что если завтра это будет сам Юнги? Мир заметит пропажу? Хоть на секунду? На долю? Нет, из памяти останется протокол эксперимента и вот такие шепотки в коридорах и ординаторских за чашечкой чая. «Так много крови. Жаль. Не выжил. Жаль». Да эти люди не знают значения этого слова! Голова закружилась так отчаянно, а весь выпитый кофе подступил комом к горлу, не давая свободно дышать. Пришлось зажать рот рукой и опереться о стену, чтобы не рухнуть прямо на пол. Грудная клетка ходила ходуном, а глаза щипало от невышедшей соли. Пара девушек остановилась, обеспокоенно кудахтая и спрашивая нужна ли помощь. Затошнило сильнее. Чужие руки, которые тянулись придержать, казалось, испачканы в крови по локоть. Юнги замотал головой, отшатываясь, отодвинулся как можно дальше. В голове пульсировали циклом одни и те же мысли. Бежать, бежать из этого места. Найти Чимина и валить как можно быстрее. Заткнуть глаза и уши и никогда не видеть, не слышать. Не вспоминать. Бежать. Бежать и только. Задушенный вскрик из соседней двери подорвал с места, лучше любого допинга вкачивая в кровь адреналин. Не убирая руки ото рта, Юнги расталкивал встречающихся людей, глаза метались от одного лица к другому, а пропуск, зажатый в ладони, острым краем вспорол нежную кожу. Тупая ноющая боль сравнялась с той, что жгла легкие. Хоть какая-то гармония в разодранном хаосе. Плутая по веренице безликих, как сами люди, коридоров, он окончательно заблудился, натыкаясь на тупик, заканчивающийся дверью с позолоченной табличкой. Начальница исследовательского центра по разрешению проблемы бесплодия у женщин Ли Енхва. Проблемы бесплодия, вы только подумайте! Ну все, хватит. Рванув дверь на себя, пошатываясь от резкой слабости, Юнги вошел в кабинет, прирастая на мгновение к полу. На рабочем столе сидела какая-то женщина, смело раздвинув ножки и целовалась с парнем, который удобно расположился между ними. А спина-то знакомая. На стук двери оба вздрогнули и обернулись, что бы уставиться на бесцеремонного посетителя. Тот стоял, слегка пошатываясь, придерживал ладошку козырьком над глазами и осматривал весь кабинет. Бледный, с синевой под глазами и горящим взглядом, он откровенно пугал.  — Нет-нет, дорогой начальник, не отвлекайтесь, соситесь со своей секретуткой. Я тут вот пиздоисследовательницу поищу и уйду. Брошенная фраза дошла до адесата, действуя как слабая искра, подброженная в стог пожеванного сена.  — Что? Да ты кто вообще такой, сопляк? — начала возмущаться та самая, упомянутая, одергивая юбку на бедрах.  — О, нашлась, — легкий хлопок в ладоши. Надо же, даже слабость отступила временно перед доминирующей яростью. Кожа, расцарапанная пропуском, ныла, а кровь застыла на ранках, неприятно стягивая и зудя. Сковырнуть бы. Но не сейчас. Сейчас есть занятие поувлекательнее. — Намджун-а, разреши-ка поболтать с твоей подстилочкой тет-а-тет. Очень уж нужно. И не дожидаясь ответа, двинулся навстречу, одной рукой открывая свой рюкзак. Осталось достать пистолет и пустить пару пуль этой скотине в наморщенный лобешник. Но Намджун вдруг преградил дорогу, защищая эту швабру. Нашелся тоже, герой-любовник из мыльной оперы.  — Да как ты смеешь! Намджун вышвырни его отсюда, что он вообще здесь забыл?! — истерично вопила дамочка, а у Юнги перед глазами те стены, тот болезненный вскрик и запятнанная кровью простыня на бездыханном теле. Всего два шага сделать и размозжить бесполезную черепушку. Пусть захлебнется той кровью, в которой у нее руки уже не по локоть, по самые уши. Намджун удержал наступающего парня за плечи, не подпуская ближе. Плевать. Значит, первый пулю словит. Один хрен, он тоже в этом замешан. Тоже виноват, как минимум в одной смерти. Тот омежка, которого увезли сейчас тупоголовые санитары, травя пошлые байки, не сможет отомстить. Не сможет сказать этим ебаным исследователем, что он тоже был человеком. Не сможет сделать того, что собирается собирается натворить Юнги. А Юнги сделает. Он за всех отомстит. Обязательно.  — Оу, так ты подчиняешься этой суке? А называл еще себя начальником. Жалкое зрелище. Вдруг кто-то сзади обхватил поперек и больно сжал запястье. Пневмат вылетел из рук, оседая на дне рюкзака. Хреново. Ну хоть, пушку никто не заметил.  — Так вот ты где, прелесть, — выдохнул совершенно незнакомый голос куда-то в затылок. Крепкие руки прижимали к широкой груди и не давали вырваться. — Неужели Хосок не сказал, в какую сторону идти?  — Джин-и, так это твой пациент? — фыркнула Енхва, наконец, вставая со стола и поправляя расстегнутую блузку. — Давно говорила тебе, чтоб особо буйных в мой отдел сразу же передавал. Не было бы никаких инцидентов.  — Сука, да я тебя сейчас сам тут передам, куда следует. К ближайшим родственничкам в ад, — едва не прокричал Юнги, вырываясь из захвата, царапаясь. Но рука накрыла рот, не давая толком договорить.  — Я запомню, нуна, — сдержанно ответил видимо тот самый Джин-и, оттаскивая брыкающегося парня ближе к дверям. Слабый кивок на прощание Намджуну, хмуро не сводящему глаз с рассерженного лица. Тот задумчиво сложил руки на груди и, не отрываясь, глядел на удаляющуюся с кряхтением, царапанием и укусами парочку вплоть до того момента, как за ними закрылась дверь, отрезая даже звуки борьбы. Енхва что-то говорила, но альфа ее уже не слушал. Он набирал сообщение в телефоне, а потом слабо улыбнулся уголками губ и вовсе вышел, чем несказанно удивил вроде как оскорбленную в лучших чувствах женщину. Если бы Юнги видел эту недовольную физиономию старой суки, он бы не сказано обрадовался. Но нет, его выволокли в коридор и не дали досмотреть спектакль. А ведь у него вроде как должна была быть роль главного злодея или освободителя, смотря с какой стороны посмотреть.  — Тише, парень. Веди себя как альфа, в конце концов, не пались. Странным образом спокойный глубокий голос отрезвил резким щелчком пальцев, возвращая в исходное состояние. Ноги едва не подкосились от осознания, где он и что только что видел и делал, и если бы не надежные руки, все еще придерживающие поперек груди, так и рухнул бы на пол. Что-то Земля его притягивает нынче с особой силой.  — Пойдем, в медпункт. Куда ты и должен был придти, — мягко произнес парень, перехватывая под локоть и направляя по лабиринту коридоров. Юнги почти ничего не видел, глядя сугубо на носки изгвазданных кроссовок, потому что боялся наткнуться взглядом на еще больший кошмар и позорно грохнуться в обморок от накала эмоций, как бесхарактернаябарышня. Позора не оберешься. После стычки с той стервой, что заведовала этим всем ужасом, да еще и в объятиях Намджуна накатило такое жуткое отвращение, что настроения сопротивляться не осталось. Он даже не сразу обратил внимание на человека, который собственно куда-то так упорно его вел. Снова вокруг засновали белые халаты, но здесь уже не было той вони, что раньше. Здесь пахло лишь медикаментами, слабыми терпкими ароматами снующих врачей-альф и… больницей. Самой настоящей. Где лечат. Носки кроссовок, как и черных ботинок рядом остановились у какой-то двери. Пришли, наверное. Куда-то. И почему так стало похрен? За гребаные минут тридцать спектр эмоций прокатился диким колесом мельницы, перемалывая крупицы надежд внутри. А такая наивная штука, как надежда, умирает очень болезненно. На ее месте остается сгусток сажи, где еще долгое время не может прорасти ничего путного. Ну вот разве что отвращение и ненависть. А еще злость и обида. Не лучший замес из возможных. Но пока что единственный.  — Нам сюда, — дверь перед носом любезно распахнули, пропуская внутрь. Яркий свет ослепил, стоило только поднять взгляд с пола. В этом кабинете было как-то… стерильно. И сейчас речь не о микробах. Идеальный порядок в биксах с пугающими инструментами, застеленная свежей простынкой кушетка, стены того же безликого типичного цвета. Здесь нет ни одного отпечатка владельца, все бездушное. В этом здании иначе, наверно, и быть не может. Здесь и люди без души.  — Прости, не представился. Ким Сокджин, а ты, — беглый взгляд на изгвазданный в крови пропуск, который чудом остался на руке, примотанный синей ленточкой. — Мин Юнги? Ох. Это самое «ох» сопровождалось испуганным взглядом и резко провернутым замком в двери. Странное поведение насторожило гораздо сильнее, произнесенного имени. Юнги как-то даже не рассчитывал наткнуться в течение часа на всех главных действующих лиц, что фигурировали в проштудированных за бессонную ночь документах. Это даже не смешно. Либо судьба сталкивает, либо это какой-то заговор.  — Зачем ты сюда приперся, а? — вдруг зашипел Сокджин, наступая на охреневающего омегу. — Что я теперь Кихену скажу, м? Что его сынок сам пришел в этот ад? Юнги только сейчас разглядел альфу перед собой, отметил завидную ширину плеч, зло поблескивающие темно-карие глаза, идеальные пропорции лица и странный еле уловимый запах озона. Как в грозу. Почему-то вспомнился оставленный утром Чонгук и накатила дикая тоска. Как он там сейчас? Будильник прозвенел уже час назад и остается надеяться, что парень благоразумен и поступит именно так, как написал ему Юнги.  — Ты меня вообще слышишь? Вот наезжать не надо было. У тонкой омежьей души и так нервное перенапряжение и недосып, ее и прорвать может. Не слабо причем. С отдачей, мама не горюй.  — Во-первых, прекрати катить на меня бочку, — зло зыркнул в ответ Юнги, прекращая отступать. Внутри бушевал такой вихрь, что подойди — зацепит. — Во-вторых, ты ничего не скажешь Кихену о том, что я пришел сюда сам. Да, сам, даже не вздумай устраивать нравоучений, ты мне не мамочка. Они бы все равно пришли за мной снова. И, в-третьих, от плана мы не отступаем. Ты должен, как и оговаривалось, вытащить отсюда Чимина на следующей неделе. Сокджин растерянно замер, вслушиваясь, а потом и вовсе отступил на пару шагов, плюхаясь на кушетку. Было бы смешно, но вот что-то как-то даже не улыбалось.  — Подожди-подожди, в смысле пришли бы снова? Мне Кихен отписался прошлой ночью, что своего друга в условленном месте ты заберешь сам, и все. Что успело случиться-то? Юнги вздохнул, расчесывая рукой волосы, и посмотрел в окно. А он и не заметил, как они успели подняться с подземного этажа на первый. Чертов лабиринт Минотавра. Хотя, там было всяко проще, там зверь просто жрал без разбора. А тут монстры похуже обитают. Они привередливы и суетливо-радушны, отдирают по кусочку, нахваливая друг дружке. Снова затошнило.  — Я не знаю, как они меня вычислили и зачем вообще искали. Но им нужен именно я, — омега потряс рукой, невольно сцеживая капли крови с содранных ранок, и показал пропуск. — Вот даже фотку с паспорта слямзили. Я расскажу все чуть позже. Но меня сейчас больше волнует, как ты меня нашел и откуда знал, что я хочу достать пистолет и перестрелять их к чертям?  — Меня Хосок попросил тебя встретить, а от его кабинета можно попасть либо в мое крыло, либо в лабораторное. Не так уж сложно. А пневмат я увидел, когда подошел ближе, — ответил Сокджин. Он тоже перевел взгляд в окно, жмурясь от яркого солнца. И добавил уже тише: — Намджун тоже заметил, кстати.  — Блять, — емко ответил Юнги. Кажется, его роль уже скоро подойдет к концу. Снимать шляпу и ждать оваций не приходится. Так глупо провалиться, пойдя на поводу у животных эмоций. Досадно. — Тогда перейдем сразу к делу, пока они не перестали играть со мной в кошки-мышки и не повязали. Мне нужно увидеть Чимина.