2012 год. Великобритания. Зейну 20 лет, Лиаму 19 лет.
Их отношения становятся секретом. Ни то чтобы они, правда, обсуждали это, но сейчас они строят карьеру и мир всё ещё не особо восприимчив к тому, чтобы видеть кого-то, не имеющего гетеросексуальные отношения. И тем более футболисты геи? Это звучит, как тупая шутка. Они оба не хотели бы портить себе жизнь, они не готовы столкнуться с непониманием и ненавистью, разгребать последствия и проблемы, которые возникли бы сразу, как только бы они сделали каминг-аут. Так что на публике они два лучших друга, а наедине … Лиам не знает, как обозначить то, что с ними происходит. Всё дело в том, что они действительно никогда ничего не обсуждают, продолжая вести себя так, будто одновременно они и состоят в отношениях друг с другом, и нет. И Лиам беспечно доверяет Зейну и абсолютно верит в то, что им необязательно пытаться включить свои отношения в какие-то установленные рамки.***
Одна из любимых вещей Лиама ещё с детства - гостить у семейства Малик, но в последние года три их совместные ночёвки или проведение каникул вместе сошли на нет. Что, конечно, не умоляет того, что они итак проводили большую часть времени друг с другом: всё же они долгие годы разделяли одну комнату в общежитии академии, а во время выездов на дружеские матчи в другие города также проживали вместе. Они росли бок о бок с 12 лет и самое долгое время, когда они находились на расстоянии друг от друга, это тот месяц, когда Зейн гостил у своей бабушки. Лиам тогда чуть с ума не сошел, находясь так далеко от друга, который обычно был на расстоянии вытянутой руки. Только вот сейчас Лиаму было слегка неуютно и в то же время волнительно вновь появляться на пороге дома Малика со спортивной сумкой наперевес. Он планировал остаться здесь на целые выходные. — Лиам, а вот и ты, — Триша встречает его с приятной улыбкой и как всегда легко обхватывает рукой за плечи и обнимает, — Мы так давно не видели тебя. — Да, пару месяцев, верно? — Лиам и впрямь пытается восстановить в памяти тот день, когда видел родителей Зейна, в последний раз. Кажется, это было на матче против Манчестер Сити. Он не уверен. — Скорее всего, — женщина плавно ведёт плечами и закрывает за ним дверь, пока он разувается. Проходя мимо него по направлению к кухне, она говорит, — Зейн ещё не дома, но он обещал, что скоро подъедет. Поужинаешь с нами? — Да, всё в порядке, только закину вещи, — отвечает Лиам, указывая на громоздкую сумку, висящую на плече. Триша понимающе кивает и уходит вдаль по коридору, пока Лиам начинает подниматься по лестнице вверх, на ходу рассматривая семейные фотографии, которыми увешаны стены. Он помнит наизусть почти каждое изображение, и если постарается, наверняка даже вспомнит, при каких случаях они были сделаны. Лиам закидывает сумку в гостевую комнату, которая давно уже негласно стала его и хочет вернуться вниз, когда какая-то часть его просто требует заглянуть в комнату Зейна. Он проходит вглубь коридора и толкает дверь, ведущую на чердак, которая неспешно распахивается, предоставляя вид на тёмную лестницу. Лиам с некой осторожностью поднимается по ступеням, будто совершает грязное преступление, хотя он бывал здесь сотни раз и в этом нет ничего необычного. Комната Зейна изменилась: со стен исчезли детские постеры из различных мультиков и стрелялок, постельное бельё с принтом звёздных войн сменилось на обычный чёрный шёлк, а полки стенок оказались полупустыми, без статуэток и разбросанных рандомно вещей, зато количество книг увеличилось в трое. По правде говоря, комната теперь представляла из себя нечто безличное, всё было выдержано в одной тёмно-серой цветовой гамме и нагоняло немного уныния, единственное, что намекало на то, что здесь и правда живут, так это в спешке сдвинутая в сторону игровая приставка и раскинутая по полу одежда, валяющаяся у шкафа. Кажется, Зейн куда-то спешил, собираясь сегодня. Лиам ещё раз окидывает помещение беглым взглядом, прежде чем отправиться на кухню. — Он здесь, — Валия замечает его первым, как только он появляется на пороге в столовой и проходит внутрь, где женщины кружат туда-сюда, накрывая на стол. Лиам вежливо здоровается с присутствующими и огибает стол, следуя прямо к Валии. — Я не знал, что Адара и её семья тоже здесь, — шепчет он, наблюдая за тем, как мама Зейна и его тётя сервируют стол, пока младшие дети мешаются под ногами. — Они проездом, должны уехать завтра. Хвала Богу, — произносит слегка вымученно Валия, тут же закатывая глаза, когда игривый смех малышей перерастает в плач. Она поправляет свои волосы, убирая чёлку за ухо, прежде чем вернуть чарующий взгляд к лицу Лиама и констатировать, — Я серьёзно подумываю никогда не иметь детей. — О, да, сестрёнка, вероятно, я тоже, — Лиам глупо улыбается, неоднозначно кивая головой, и уже хочет спросить как у девушки дела, когда в помещение входят Джасон и Ясер. И, возможно, это слегка ненормально, но каждый раз Лиам вытягивается в струнку при виде мистера Малика старшего и напускает на себя серьёзное или задумчивое выражение лица. В его обществе Лиам хочет быть ответственным, респектабельным, он хочет заслуживать хотя бы малую долю уважения от этого человека, который с малых лет вызывает в нём благоговение. Создавать для себя кумиров, определённо не лучшая вещь, но Лиам ничего не может поделать с собой, когда он смотрит на Ясера, всё, чего ему хочется, это быть таким же. — Мистер Малик, мистер Хомай, — Лиам поднимется на ноги и приветливо улыбается, протягивая руку для пожатия. — Лиам! — звучно проговаривает Ясер и его улыбка становится шире, когда он осматривает его. Он крепко жмёт его руку, второй похлопывая по плечу, и говорит, — Добро пожаловать, парень. — Когда я видел тебя в последний раз, ты был значительно меньше, — произносит седовласый мужчина рядом, так же пожимая Лиаму руку. — Сколько тебе уже? — Ему девятнадцать, Джасон, он ровесник нашего Зейна, — напоминает Ясер и Лиам кивает в согласии, пока они все решают вернуться за стол, по просьбе Тришы. — Так вы с ним в резерве, да? Когда собираетесь в основной состав? — спрашивает Джасон и озадаченно озирается на жену, которая толкает ему на колени одного из сыновей. Он оборачивает руки вокруг малыша, придерживая, и возвращает взгляд к Лиаму. — Ну, это не особо зависит от нас, в смысле, конечно, мы должны хорошо играть и проявлять себя, — Лиам крутит салфетку под столом, чувствуя, как язык становится тяжёлым в его рту, — всё решают менеджеры и представители команд, которые посещают различные игры для отслеживания перспективных ребят. За столом некоторое время тишина и слышны лишь звуки столовых приборов и редкое хныканье малышей. — Но ведь у вас тоже есть менеджеры, — наконец вытягивая гласные, проговаривает Джасон, он выглядит так, будто в его голове происходит невообразимо медленный процесс мышления. Он крутит головой и обращается к Ясеру, — Ты ведь представитель Зейна? Для него есть какие-нибудь заманчивые предложения? — Ну, приходило парочку, к примеру, недавно получили письмо от футбольной команды из Кройдона, Кристал Пэлас, слышал о них? Джасон озадаченно молчит. Он не слышал об этом клубе. — Ясное дело, что нет. Мы ждём предложения от Манчестера, да, Лиам? — спрашивает Ясер и тепло улыбается ему: он знает лучше, чем любой другой, о «красной» мечте мальчиков. Лиам снова подтверждает его слова кивком, а затем и тёплой улыбкой и это тот самый момент, когда в кухне решает появиться Зейн. Он выглядит запыхавшимся и слегка помятым, но он широко улыбается, приветствуя семью и направляясь к мойке. — Ты снова опоздал, — Триша недовольно осматривает его, — Лиам уже здесь, а тебя всё не было. Это очень некрасиво, Зейн. — Я забегался, — даже ни секунды не мешкаясь, оправдывается парень. Он смотрит на Лиама и подмигивает ему, — Не думаю, что Ли разозлился из-за моего отсутствия. Лиам не может сдержаться и фыркает на это, в то время как Триша недовольно качает головой. — Мам, этого не повторится, хорошо? — Зейн легко целует женщину в щёку, а затем занимает свободное место рядом с Лиамом, тут же улыбаясь парню. Он склоняется ближе к нему и, хрипло шепча «Привет», тянется к его ладони, чтобы переплести их пальцы. Лиам думает, что он слишком эмоционален сейчас. Точнее каждый раз, когда они вот так свободно могут проявлять свою привязанность. Эта степень искренности между ними и их семьями всегда заставляла Лиама быть от всей души благодарным за столь понимающее окружение. Ужин проходит в уютной атмосфере: дети, перекусив, скрываются в гостиной и затихают, обнаружив канал с мультиками, а старшие окунаются в годы своей молодости, вспоминая забавные случаи, приключавшиеся с ними. Лиам любит такие моменты, когда создаётся ощущение соприкосновения с жизнями других людей, поэтому он и не торопиться уходить из-за стола, медленно доедая десерт. А вот Зейн, наоборот, кажется не может дождаться момента, чтобы увильнуть наверх: он то и дело сжимает и разжимает ладонь Лиаму, играясь с его пальцами и занимая себя этим. К тому моменту, как они поднимаются на чердак, Лиам устало опадает на кровать, а Зейн движется к шкафу. И пусть Лиам действительно не зол на Зейна за то, что тот отсутствовал, когда он приехал, но интерес, где всё-таки пропадал брюнет, теперь реально выедал ему мозг. — Так, куда ты ездил? — задаёт вопрос Лиам, наблюдая за Зейном, который собирал всю свою выпавшую одежду в кучу. — Помнишь, я рассказывал тебе, что познакомился с Клэри? Той, которая сейчас одна из самых востребованных моделей? — спрашивает Зейн, сгребая вещи в руки одним движением и в скомканном виде укладывая их на полку. Он затворяет дверцы и потирает руки, словно избавляясь от невидимой грязи, когда довольно произносит, — Вот так. Лиам закатывает глаза на это действо и приподнимается на руке. — Может быть, я припоминаю что-то такое. — Она позвала меня к себе в гости, так что я решил не тратить времени зря и поехал. У неё просто огромный дом, даже конюшня есть, прикинь, - воодушевлённо произносит Зейн и карабкается на кровать, чтобы улечься рядом с Лиамом. — Прикинул, — он усмехается и опадает на спину. — У Клэри тоже есть своё стойло? Зейн, возящийся рядом в попытке снять толстовку, замирает, а затем резко выныривает из-под ткани и заваливается на Лиама в приступе смеха. И этот звук – то, как смеётся Зейн, открыто и счастливо, заставляет сердце Лиама совершить кульбит. — Ты такой идиот, — выдыхает Зейн с улыбкой, не ускользающей с губ. Лиам притягивает его к себе и оставляет руку на талии. — Только для тебя. Зейн расслабляется в его объятиях и смотрит сквозь упавшую на глаза чёлку. — Правда? — Правда. Лиам кивает и прикрывает глаза, слушая их переплетающееся в тишине дыхание.***
Зейн находится на грани истерики, едва узнает, что на сегодняшней игре в турнире Премьер-лиги 2 будет присутствовать сам Алекс Фергюсон*. Всё вокруг в единый миг становится далёким и нереальным, остаётся только одна мысль — они должны выиграть. Ведь это их шанс показать себя, шанс приковать взгляды к себе, заинтересовать. — Мы собираемся использовать эту тактику первый тайм, а дальше посмотрим, как будет идти дело, — Зейн улавливает голос Лиама, наконец, отходя от собственных мыслей. Он поднимает взгляд и смотрит на Лиама, стоявшего с маркером у доски, тот дорисовывает очередную линию и говорит, — Всё должно пройти хорошо, мы просчитали с вами все мелочи, так что вперёд. Мы же, чёрт побери, с вами действующие чемпионы! И отдавать титул, сейчас? Нет, это не по-нашему. Игроки согласно гудят и вскакивают со своих мест, Энди кричит: «Надерём задницы ливерпульцам!» и радостный клич тут же отдаётся от стен раздевалки, пока Зейн всё также молча сидит на своём месте. Это всё ещё какое-то сумасшествие. Вихрь парней в белых футболках проталкивается через двери в коридор, оставляя Зейна одного. Он не может дышать, ощущая, что в дальнейшем именно этот момент в жизни, он сможет назвать решающим, изменившим всё. Он пытается найти равновесие, не то чтобы ноги не держали его, просто внутри всё перемешалось в один большой ком, давящий и разрывающий, и ему было необходимо найти хоть какую-то стабильную мысль в голове. Путь к вершине никогда не бывает лёгким, но иногда Зейн думает, что есть и более простые пути, чем вечная жизнь на тренировках и в игре, чем жизнь под постоянным давлением. Во всяком случае, отступать он не собирается, поэтому Зейн заставляет себя подняться и поспешить за командой. Ориентироваться в игре, когда ты пропустил почти всё объяснение тактики, сложно, Зейн чувствует себя последним идиотом, когда мешкается между Бейтсом и Грейсеном, переводящими мяч на чужой край поля. Он заслуженно получает пару негодующих взглядов и замечает взбешенное лицо Энди, которое подстёгивает его шевелить своими ногами и кое-как разбираться в происходящем.***
— Ты что блять творишь?! Зейн получает сильный толчок в плечи и не удерживается на ногах, грубо ударяясь об стену позади. Энди крепко удерживает его напротив грубой поверхности и чуть ли не брызжет слюной, в то время как Зейн думает, что давно потерял счёт тому, как часто он терпел вот такие нападки от Сэмюэлса. — Я тебя спрашиваю! Какого хуя, Малик? Зейн пытается оттолкнуть Энди от себя, но тот не сдвигается ни на шаг, продолжая надавливать на него. Первый тайм закончился в ничью, и ничего особо ужасного не случилось, но Зейн точно не слишком сильно помогал своей команде. — Отпусти меня, Энди, я блять не шучу, отвали, — проговаривает злобно Зейн, его голос – это угроза, в то время как тело расслабленно, а руки беспомощно висят вдоль туловища: он не собирается устраивать драку. Вокруг подтягиваются остальные игроки команды, и Зейн вдруг замечает Лиама, прямо за спиной у Сэмюэлса. Зейн ожидает, что сейчас крепкие руки Лиама оттянут Энди от него, что парень предпримет хоть что-нибудь, чтобы исправить ситуацию, но Лиам смотрит на него угрюмо, складывая руки на груди. Зейн чувствует себя так, словно ему дали пощёчину. — Ты, щенок, соберешься и будешь играть с полной отдачей, понял меня? — глаза Зейна возвращаются к лицу Энди, который вскидывает вверх руку с вытянутым указательным пальцем, словно грозя ему, а затем тычет им в грудь и повторно спрашивает, — Понял? Зейн недовольно цокает, закатывая глаза, а потом ухмыляется уголком губ, прежде чем кивнуть. Он знает, что разозлит этим Энди ещё сильнее, но это всё-таки и есть та причина, по которой он делает это. Как и ожидалось, Сэмюэлс недовольно пялится на него, но всё же отступает, быстро скрываясь в раздевалке. Остальные следуют его примеру. Все, кроме Лиама. Зейн не хочет смотреть на него или оставаться с ним наедине, но это уже случилось. — Что? – защищается Зейн. Лиам молчит, продолжая испепелять взглядом, а потом маска с его лица слетает и за секунду парень становится грустным, он устало выдыхает и приближается к Зейну. Лиам облокачивается одной рукой на стену, снова заставляя Зейна вжаться лопатками в грубую поверхность, но на этот раз не так сильно. — Почему ты делаешь это? — голос Лиама до ужаса тихий и это то, отчего Зейн хочет выть и лезть на стену. — Делаю что? — Зейн обороняется. Ощетинивается, как дикий зверь, имея привычку не обсуждать с людьми свои косяки или те вещи, которые он не особо хочет объяснять. Свободная рука Лиама скользит по его предплечью, оглаживает кожу руки. — Хорошо. Я знаю, что ты взволнован и на нервах, но просто оставайся здесь. Ты нужен мне, нужен команде. — Лиам обхватывает его пальцы своими, Зейн опускает взгляд на их руки. Лиам фактически шепчет. — Сосредоточься. Это просто игра. И затем Лиам отступает от него, чтобы поспешить в раздевалку, как-никак перерыв между таймами не резиновый.***
Зейн слишком много драматизирует. Серьёзно. Лиам не уверен, всегда ли это черта характера была у Малика, но, так или иначе, прямо сейчас, пока они стояли в автомобильной пробке, ему приходилось выслушивать местами бессвязный поток мыслей своего парня. — Я всё испортил! Боже, столько лет и всё для того, чтобы я жестоко затупил посреди матча, — Зейн в недовольстве на себя качает головой и откидывается на сидение. — Всё! Теперь я до конца своей жизни буду играть в каком-нибудь малоизвестном клубе, и у меня никогда не будет своей странички в википедии, и я закончу свою жизнь как обозленный на весь свет неудачник. Это конец. Лиам смеётся, со всей этой ерунды, которую несёт Зейн, и тут же ловит непонимающий и одновременно обиженный взгляд. — Что смешного? — Ты, всё это, — Лиам взмахивает рукой, а потом смотрит на Зейна, — ты ничего не портил, Зи. Да, может быть, первый тайм был не лучшим, но во втором мы отлично справились и ты в частности. Перестань так много заботиться. — Но они видели весь этот позор, который я устроил. Зачем им такой игрок в команде? — сокрушается Зейн и стонет в бессилии, прикрывая глаза. — Ты отличный защитник, Зейн, и они обязательно позовут тебя в основной состав, нас обоих, вот увидишь, — Лиам звучит уверенно, — Тем более, что они не решают ничего с одного матча. Всё будет хорошо. Зейн лишь мычит в ответ что-то похожее на «Угу» и упирается взглядом за окно. В машине снова тишина, не напряжённая, но Лиам лишний раз обдумывает, стоит ли говорить сейчас, а затем просто нервно выдыхает: — Я получил предложение пройти просмотр в «Атлетико». Зейн поворачивает к нему голову и тяжело сглатывает. — Ты согласился? — Я не дал им никакого однозначного ответа, — говорит Лиам и упрямо смотрит на медленный поток машин за лобовым стеклом. Он закусывает губу, а потом кидает взгляд на Зейна, он объясняет, — Я жду письма от «Манчестера», как и ты, Зейн. Я не собираюсь так просто уходить. Мы в этом вместе, верно? Зейна видимо успокаивает этот ответ и он кратко кивает, прежде чем мгновение спустя дернуться на месте. Он цепляется ладонью за руку Лиама, лежащую на рычаге коробки передач, и слова бегло соскальзывают с его губ, так, что их значение не с первого раза доходит до Лиама. — Но, может, ты должен? — Нет, конечно, нет, — Лиам отрицательно качает головой и чувствует себя невероятно разрушенным всем этим диалогом. Он кивает каким-то своим мыслям и говорит, — Сам сэр Фергюсон был на нашем матче, мои менеджеры говорят, что это связано с отбором в основу, так что всё хорошо. Я буду здесь, с тобой.***
Вскоре после этого Лиам решает устроить для них с Зейном совместный отдых, и он не придумывает ничего лучше, чем купить им билеты на тот музыкальный фестиваль, с которого началась их дружба. А оказывается Зейну большего и не нужно, он на седьмом небе от счастья из-за этой новости. Он рад тому, что они проведут три дня на свежем воздухе, услышат выступление таких групп, как Coldplay, U2 и Radiohead, а также побудут вдвоём. Так что на ферму, расположенную между гребнями южной части холмов Мендип, они прибывают в полном боевом облачении: с нагруженными рюкзаками и сумками, а также резиновыми сапогами на ногах. Погода могла поменяться в любой момент и тогда низина Гластонбери превращалась в одну большую грязевую ванну, но пока на небе светило яркое солнце, которое жгло полуденным зноем всё вокруг. — Я чувствую себя двенадцатилетним, это невероятно, — с восхищением говорит Зейн, вышагивая чуть впереди Лиама. Он крутит головой по сторонам, пытаясь объять необъятное: площадь мероприятия настолько велика, что сполна здесь хватает места двум сценам, аттракционам, цирку, палаточному пункту и прочим вещам. — Нам надо чаще выбираться вот так. Одно твоё выражение лица стоит этого, — Лиам улыбается и смотрит вдаль, на зеленый луг, усеянный палатками в виде вигвамов. — Нам туда. — Я думал, что нам придется устанавливать палатку самим, — Зейн притормаживает и переводит взгляд на Лиама, — Ты зарезервировал нам место в отдельном городке? — Я подумал, что так будет спокойнее. Этот сектор дороже, но и безопаснее. Ограниченное количество человек и прочее, знаешь, — Лиам кивает головой и хватает Зейна за руку, — пришлось заплатить чуть больше денег, чем планировалось, зато мы можем быть уверенными, что наша палатка не уплывет или разрушится. — Отлично, — Зейн медленно, но уверенно тянется к нему и оставляет мокрый поцелуй на щеке, прежде чем потащить Лиама за собой. Довольно быстро они перемещаются до нужного места и с помощью волонтёра находят свою палатку, в которую закидывают сумки и не остаются там ни секундой больше. Зейну не терпится осмотреться. И если Лиам думает, что они прогуляются до главной площадки и вернуться, чтобы передохнуть, то у Зейна определённо иные планы. Они не возвращаются в палатку ни через два часа, ни через четыре, даже ни через шесть. И глядя на Зейна, который смеётся так сильно, что иногда ему становится трудно дышать, на Зейна, глаза которого переполнены детским счастьем, Лиам не может быть против. Он любит то, как Зейн цепляется за него и тащит в другую часть фестиваля, потому что «Вау, я хочу покататься на той штуковине» и «Так жарко, найдём фургон мороженого» и, конечно, Лиам соглашается. Они просто плывут по течению этого праздника и ближе к десяти часам вечера оказываются в толпе около малой сцены, так как неизвестный им диджей представляет толпе довольно крутой сет. Лиам покачивается в такт басам и наблюдает за парнем на сцене, создающим нереальные вещи с помощью своей установки до тех пор, пока его требовательно не притягивают за плечо назад. Лиам неуклюже запинается и прижимается спиной к чужой груди. — Я хочу выпить, — громко говорит Зейн, стараясь перекричать музыку. Лиам кивает и оборачивается, осматривая людей, которыми они окружены. — Ладно, — он ещё раз кивает, всё ещё потерянный в музыке и происходящем. Зейн протягивает ему руку и Лиам с секунду тупо пялится на неё, неуверенный стоит ли им делать это, но здесь мало кто обратит на них внимание. Лиам берёт его за руку в ответ и улыбается, думая о том, как это здорово. Пробраться до ближайшего шатра, где можно взять напитки, уже достижение и Лиам рад, что там достаточно свободно и нет толкучки. Они пробираются вглубь, чтобы сделать заказ. — Пейн? — с неким сомнением звучит голос со стороны и Лиам крутит головой на звук, ощущая как Зейн, несколько секунд назад прижимающийся к его спине, отдаляется. — Чарльз? — Лиам видит своего соседского друга и улыбается, крепко пожимая руку парню. Они не виделись уже пару лет, после того как Долан уехал учиться в колледж. — Я ещё думал, ты или не ты, — темноволосый шатен в очках улыбается и скользит взглядом по Лиаму и с неким восторгом говорит, — ты просто огромный! — Затем Чарльз бегло осматривает Зейна, остающегося позади Лиама, но всё ещё находящегося довольно близко, чтобы тот знал, что он всё ещё рядом. Лиам словно не верит, что его давний друг перед ним, и потому хватает того за плечи и улыбается во все 32. — Вот это встреча, ахринеть, — Лиам легко приобнимает парня, а когда отстраняется, ощущает, как на его плечо ложится крепкая рука, оттягивающего его на несколько шагов назад. Голос Зейна разрывает этот небольшой момент между ними двумя. — Лиам, не представишь мне своего друга? — и это не просьба, это требование. Лиам может слышать напряжение в голосе Малика. — Да, точно, — Лиам кивает и указывает на друга рукой, — это Чарльз, мы живём по соседству, точнее жили. — Оу, мило, — Зейн натянуто улыбается и трёт пальцем бровь, прежде чем говорит, — я Зейн. — Круто, вы ..? Зейн не даёт Чарльзу договорить, улавливая эту странную и смущенную нотку в его голосе. — Играем за одну команду. — Да, да, футбол, — Долан припоминает что-то подобное. Зейн ухмыляется и щурит глаза, будто бы в издевке, всем своим видом показывая, что Чарльз многое упускает. И, вау, это самая некомфортная ситуация, в которую Лиам только попадал, так что он пытается это исправить. Он спрашивает Долана о его учёбе и родителях, и они болтают о всякой ерунде ещё пару минут, пока Чарльза не зовут друзья. И они даже толком не успевают попрощаться, так как Зейн подхватывает Лиама под руку и, абсолютно забывая про напитки, тащит прочь. И едва они попадают в свою палатку, до которой добрались за считаные минуты, Зейн опрокидывает Лиама на землю, прильнув к нему всем телом. Он не даёт ему ни секунды, чтобы понять происходящее, тут же впиваясь в губы настойчивым поцелуем и скользя руками по его животу. Лиам хватается за талию Зейна, лежащего на нём, так чтобы у того не было возможности ускользнуть. Зейн иногда любит играть и дразнить, а Лиаму не особо хотелось бы, чтобы сейчас это всё прекращалось. Он приоткрывает губы и позволяет языку Зейна скользнуть внутрь, углубить поцелуй и направлять его так, как хочется брюнету. — Этот парень и то, как ты мило щебетал с ним, выбесило меня, — рычит Зейн, встречаясь с Лиамом взглядом на краткий миг. И тогда это всё объясняет: Зейн ревновал. Лиам ничего не отвечает, но не может сдержаться и толкается бёдрами, вцепляясь пальцами в плечи Зейну. Его губы оказываются на губах Зейна в требовательном поцелуе, срывая с них тихий звук. Они целуются в некой отчаянной нужде, покусывая губы друг друга, а отдаляются только тогда, когда воздуха действительно становится мало и им нужно сделать вдох полной грудью. Лиам смотрит на Зейна, закидывающего голову назад и хватающего воздух ртом, с прикрытыми глазами и красневшими щеками и это всё такое наслаждение, что Лиама просто ведёт. Он обхватывает шею Зейна пальцами и склоняет к себе для нового поцелуя, в миг ускользающего, потому что Зейн перемещается и решает исследовать губами шею молочного цвета. Лиам уверен, что Зейн оставляет там тёмно-синие засосы, которые позже едва ли удастся прикрыть и он совершенно не против. В один миг дыхание Лиама сбивается, он совсем упустил тот момент, когда рука Зейна легко соскользнула с его пресса прямо под пряжку джинс, обхватывая его полузаинтересованный член. Лиам больно ударяется об твёрдую землю, когда откидывает голову и стискивает зубы, шипя от того, как Зейн прикасается к нему. — Зейн, — срывается с его губ и он смотрит на парня, который исследует его взглядом, а затем снова сталкивает их губы вместе. — Ты должен попросить, — между поцелуями говорит он и это примерно то, чего стоило ожидать. — Зейн, пожалуйста, — Лиам стонет в некой безысходности. Зейн хмыкает и сжимает ладонь сильнее, создавая давление на стояк Лиама. — Пожалуйста, что? — Доведи дело до конца, — проговаривает Лиам, за что тут же получает хмурый взгляд брюнета. И, возможно, Лиам легко поддается влиянию и играет по правилам Зейна, но разве у него есть выбор в этой ситуации? Он сдаётся, и голос подводит его, — Блять, подрочи мне. Зейн довольно кивает и снова целует, пока убирает руку из штанов Лиама, лишь для того, чтобы стянуть их полностью, а затем и свои. Он вновь склоняется над телом Лиама, упирая одну ногу в колене рядом с его бедром, а вторую помещая между ног Лиама, так чтобы ему было удобно удерживать себя. Он плюёт себе на ладонь и опускает руку вниз, обхватывая ей их члены. От первого касания Лиаму кажется, что земля под ним плавится, в палатке становится невыносимо душно, поэтому он вцепляется ногтями в бока Зейна и пытается не стонать громко. Зейн двигает рукой в медленном, но уверенном темпе, заставляя Лиама и себя теряться в ощущении тяжести и удовольствия одновременно. Лиам не знает, как долго он сможет продержаться вот так, поэтому пытается отвлечься и накрывает губами плечо Зейна, оставляя там мокрый след. Дразнящие поглаживания усиливаются, и касания становятся интенсивнее, заставляя разум Лиама скакать и плясать, пока тугой узел внизу живота давит, обдаёт его тело тысячами мурашек. Зейн заставляет его дрожать и хныкать, сменяя плавные движения руки на резкие и сбивчивые, такие которые доводят Пейна до грани за пару мгновений, разрушая. Лиам резко вдыхает, задерживая воздух в своих лёгких, а затем его тело сотрясает от наслаждения, и он мычит, прикусывая губы. Зейну тоже требуется всего пара движений, прежде чем он в истоме обрушивается на тело Лиама. Зейн проводит руками вниз и обхватывает чужие ладони своими, переплетая их пальцы, а затем не спеша целует Лиама в подбородок, у него больше не остаётся сил, чтобы пошевелиться. — Ты мой, — выдыхает Зейн и прикрывает глаза, ощущая то, как сильно бьётся сердце Лиама в груди.***
На третий день Лиам не может дождаться того момента, когда они вернутся домой, потому что эти дни в полевых условиях, в нескончаемом потоке событий, заставили его по-сумасшедшему желать вернуться к домашним благам и тишине. Последний день фестиваля провожал их нещадным зноем, заставляя организм Лиама протестовать: ему срочно нужна была ванная и мягкая кровать в комнате с кондиционером. — Лиам! Ты только взгляни, — доносится голос Зейна до шатена, нагруженного сумками и спешащего к машине. Он притормаживает и оборачивается, что там случилось на этот раз? Зейн находится около старенького форда, в открытом кузове которого играются щенята. Рядом с машиной сидит пожилая женщина и ещё есть табличка «Продаются кутята». Лиам тяжело вздыхает и движется к Зейну, который сюсюкается с животными и чуть ли не прыгает на месте. Он, как чёртова бесконечная батарейка. — Лиам, я хочу одного, — говорит Зейн и чуть ли не залазит в машину, перевешиваясь так, чтобы один из щенков достал своим языком его носа. — Боже, Зи, не веди себя как ребёнок, нам нужно ехать, — Лиам перехватывает сумки в одну руку, второй пытаясь утянуть парня подальше. Зейн не поддаётся, он строит жалостливое лицо и просит: «Ну, пожалуйста». Лиам снова вздыхает, — Твои родители убьют нас. — Лиам, подари мне его и тогда у них не будет выбора, давай же, ну, — Зейн дёргает Лиама за рукав рубашки, ещё больше выглядя как детсадовец. Лиам знает, что вероятно сейчас спорить бесполезно, да и сил у него на это никаких нет, поэтому он устало кивает в согласии. Зейн чуть ли не визжит и принимается осматривать всех щенят подряд, пока не останавливается на одном, по мнению Лиама, ничем не отличающимся от других. — Доволен? — спрашивает Лиам, протягивая женщине купюры и наблюдая, как Зейн прижимает животное к своей груди. И если говорить откровенно, то видеть Зейна таким мягким и полным любви, это все, о чём сейчас заботиться Лиам. — Спасибо, — Зейн расплывается в широкой улыбке и склоняется к Лиаму, чтобы оставить хаотичные поцелуи на его щеке в благодарность. В машине к Лиаму на миг возвращается мысль, что мистер и миссис Малик прикончат его, но это и не так уж важно, пока Зейн улыбается и смеётся.2012 год. Испания, Барселона.
Едва Луи привык к Италии — этой удивительной, поражающей своей красотой, колыбели мировой культуры и цивилизации, как ему предстояло расстаться с этой тёплой страной и отправиться в не менее жаркую Испанию. Дело было в том, что Луи даже не успел закончить сезон в футбольном клубе «Ромы», как вдруг «Барселона» заявила, что хочет перекупить его. И это не было большой новостью, по правде говоря, потому что Луи точно знал, что делал. Он знал, как привлечь внимание нужных людей к своей персоне и именно поэтому он легко закрепился в основном составе «Ромы» и провел более 34 матчей во всех турнирах, блистая собой в играх и из раза в раз забивая голы. И вот теперь в его кармане был контракт на 4 года с всемирно известной «Барселоной» и он был преисполнен гордостью смешанной с эйфорией, занимаясь с юристами и менеджерами документами, составлением договора и прочими вещами. Ежедневно он получал сотни поздравлений и слов поддержки и его жизнь, кажется, не могла быть лучше, чем сейчас. Переезд также занял у него приличное количество времени: он тщательно подходил к выбору жилища, ему был важен не только вид квартиры и её устройство, но ещё и расположение. Он хотел, чтобы он покидал дом и с лёгкостью мог попасть на старинные улочки города, тихие и преисполненные духом истории. Две недели улетели на нахождение хорошей риелтерской фирмы, а затем ещё две на подбор жилища, но в итоге полтора месяца спустя он и его вещи были в его «новом» доме. Он говорил себе, что не собирается погружаться в хандру и позволять мыслям об Англии и семье захватить его разум, но достаточно большая для него одного квартира вновь навевала тоску. Он уже справлялся с этим в прошлом году, но переживать такой стресс ещё раз не особо хотелось. С одной стороны он очень сильно любил свою семью, и проводить вдали от них долгое время было мучительно, особенно когда вокруг нет ни единого близкого или дорого человека. Нужно было признать, что он тяжело сходился с людьми. Но в тоже время Луи обожал путешествия: изучать новую местность, погружаться в другие культуры, быть наблюдателем чего-то иного и чарующего. Он был ценителем: времени, мест, историй и мира.***
— Луи, дорогой, я до сих пор не могу полностью сказать, как я рада за тебя, — из динамика раздаётся преисполненный любовью голос мамы и Луи не может сдержать улыбки. Он слышит, как она шмыгает носом, снова начиная плакать, её голос слегка ломается, — Ты направляешься в центр тренировок сегодня? — Да, я уже на своём пути, — говорит Луи, склоняя голову к стеклу такси и рассматривая виды за окном. Он концентрируется и пытается не расплакаться, как он сделал это в прошлый раз, когда вся его семья дружно хвалила его и наперебой кричала теплые слова, едва стало известно о его переводе в Барсу. — Боже, мой мальчик собирается стать футбольной легендой, — говорит его мама слегка отдалённо и затем глубоко вздыхает, — надеюсь, всё пройдёт гладко. Позвони мне после. Луи соглашается и прощается, отключая вызов. Он чувствует себя намного лучше после разговора и уже не так сильно нервничает из-за встречи со своей новой командой и тренерским составом. Он убирает мобильный в кармашек сумки и вытирает вспотевшие ладони об ткань собственных джинс, когда такси тормозит на обочине недалеко от тренировочной базы. Когда Луи попадает внутрь огромного здания, к нему тут же приближается миловидная девушка, одетая в простые чёрные брюки и белую блузу, в руках она держит папку. Девушка легко улыбается и выглядит так, будто на 100% уверена кто он такой, её глаза выдают это, но ради приличия она вежливо спрашивает, — Добрый день, Вы мистер Томлинсон? Луи кивает и аккуратно жмёт протянутую ладонь, другой рукой цепляясь за ремень сумки. Девушка не перестает одаривать его улыбкой и просит следовать за собой, по пути объясняя, что большинство членов команды ещё не прибыло и собрание сдвинули на четверть часа, чтобы каждый успел добраться. Луи понимающе кивает и слушает маленький экскурс по базе: где, что находится и как тут всё работает. В целом, ничего разительно отличающегося от других баз футбольных клубов здесь не было. — За этой дверью раздевалка, — Марианна, а именно так звали ассистентку, останавливается и указывает на дверь. Она кивает головой и прежде чем уйти говорит, — Проходи. Луи осторожно открывает дверь и медленно переступает через порог, попадая в довольно светлое и, что самое главное, огромнейших размеров помещение, что по сравнению с раздевалкой «Ромы» было просто земля и небо. Внутри помимо него находится ещё несколько игроков, которые оборачиваются на звук открывшейся двери и приветливо кивают, узнавая нового игрока. Луи узнает среди собравшихся Томаса Вермалена, Ивана Ракитича, Усмана Дембеле, он улыбается им и взмахивает рукой в приветствии, когда ощущает толчок. Он вертится вокруг себя и сталкивается с яркой улыбкой Найла Хорана, который стремительным шагом надвигается на него и тут же хватается за его плечи. — Наконец-то! Ещё один сын Соединённого Королевства, я уже думал, что навсегда зависну тут один одинешенек, — говорит драматично блондин и тут же широко улыбается, он действительно выглядит невероятно счастливым. Луи может ощущать положительную энергию, которая окутывает этого парня с ног до головы, и он не может не улыбнуться в ответ, это было бы нечестно. — Да? Ну, вот я здесь, — Луи неловко улыбается краешком губ и окидывает взглядом остальных парней, которые лишь добродушно качают головами, а Томас при этом насмешливо указывает на Найла и затем крутит пальцем у виска, с явным акцентом говоря: «Он слегка помешан, да, трилистник?». Найл на это только цокает, а после склоняется и легко обнимает Томлинсона, дружески похлопывая по спине. В тот день тренировка проходит на удивление легко и даже в игре не возникает проблем, они удерживают единый темп и проворачивают с чёткостью стандартные комбинации одна за другой. Луи вливается в коллектив с лёгкостью, ну, по крайней мере, в пределах поля. Тренерский состав тоже выглядит довольным, хотя перед тем, как выбраться на поле Луи видел несколько сомневающихся взглядов. Это не задело его, но заставило в тысячный раз доказать свою квалифицированность и умение владеть мячом. Даже Месси хвалит его и Луи, правда, старается не завизжать от восторга и держать себя в руках, но стоит Лионелю только отдалиться, как Луи стискивает руку в кулак и шепчет на одном дыхании: «Есть!». Он усмехается сам себе: понимает, что ведёт себя точь-в-точь, как Лотти, сохнущая по Тимберлейку. И, о да, теперь у него есть лишний повод подразнить сестру. Он считает своим долгом сегодня же позвонить домой и напомнить Лотс, что она должна учиться и работать усерднее, прямо как он, потому что он теперь в одной команде со своим кумиром. — Потрясающе, — выдыхает Найл и вновь укладывает руку Луи на плечо, словно ему то и дело нужно держаться за кого-то, чтобы осознавать реальность вокруг. Они идут к душевым по коридору: уставшие и выплеснувшие всю свою энергию на поле, а Найл всё ещё сияет, — Потрясающе справился. Другого мы и не ожидали. — Спасибо, — спокойно произносит Луи и перебрасывает себе полотенце на шею. Он чувствует себя странно, возможно, ему следует тоже что-то сказать, но он просто не знает что, поэтому затыкается и пялиться под ноги. — Рад, что теперь мы играем на одной стороне поля, — голос Найла звучит снова, — ты помнишь, пару месяцев назад мы играли против вас, ну точнее, когда ты был в «Роме». — Найл хмыкает сквозь смех. — Рори считал тебя какой-то машиной, он сказал, что если итальянцы и выиграют, то только за счёт тебя. Ты серьёзно слишком крут в игре. Луи замирает и думает, что буквально все эмоции и мысли этого ирландского парня можно прочитать по его выражению лица и языку тела. Он немного смущен всем этим, но что-то заставляет его подарить расслабленную улыбку Найлу. — Слушай, я тут недавно переехал, не хочешь заглянуть в гости? Найл, очевидно не ожидавший этого от молчаливого Томлинсона, тут же зажигается этой идеей. Он распахивает глаза шире и его губы на мгновение застывают в удивленном «О», а после он часто кивает и тараторит: «Конечно, друг!». Луи чувствует, что, возможно, этот парень сможет стать неплохим компаньоном по сжиганию времени.