Тонкий человек

Глава 27/ - Отсутствие электричества крепко ударило по многообразию меню в кафе – можно удовлетвориться только сендвичами, - сказала Ханна, входя в номер. – Ну и напитки прилагаются, хотя я бы предпочла всем этим энергетикам обычный кофе. Она поставила бумажный пакет на стол. Прошло около получаса, Кас всё ещё не объявлялся. Воспользовавшись передышкой, девушка решила, что им не помешало бы подкрепиться – ночь обещала быть долгой. - Я не знаю, что там ваш друг любит, но от курицы ещё никто не отказывался, - сказала она, распаковывая свёртки с сендвичами. - О, двойная порция, - Дин придвинул к себе отложенный свёрток. – Он вообще от еды отказывается. Ханна удивлённо взглянула на уплетающего за обе щеки парня. - То есть, как отказывается? - У него такая мудрёная диета, - набив рот, сообщил Дин. Сэм вышел из ванной, вытирая лицо полотенцем. - Горячей воды мы тоже лишились, - сказал он, присаживаясь за стол. Ханна открыла банку с напитком и забралась с ногами на кровать. Её клонило в сон, но спать она боялась, потому что в любой момент спокойное забытьё могло превратиться в кошмар с чёрными щупальцами. А в том, что удастся сбежать, как в предыдущий раз, она была не сильно уверена. - Странно всё – таки, - задумчиво сказала она. - Что именно? – спросил Сэм. - Да всё это, - она подавила зевок. – Как люди меняются, когда в спокойное течение их жизни вмешиваются беды. Вот, например, нет электричества – и столько привычных нам вещей становятся просто бесполезными безделушками. Нет связи – и люди начинают сходить с ума, запираться в своих домах и прятаться в норы как кроты. Они так боятся неизвестного, что готовы уморить себя в своих крепостях в полной темноте, лишь бы только не столкнуться с ещё большими трудностями. Или наоборот пытаются сбежать, рискуя собственными жизнями. - Всё это называется цивилизация, - ответил Сэм. – Она избаловала нас. Сделала большинство людей слабыми и неприспособленными к борьбе. - Да ладно, - Дин уничтожал очередной сендвич. – Уж нас – то цивилизация не особо избаловала. - Ну да, - засмеялся Сэм. – А как ежевечерний просмотр ряда весьма специфических сайтов? Ты же без этого уснуть не можешь! - Это, Сэмми, не необходимость, это – тяга к прекрасному. А на самом деле, что с электричеством, что без него, наша с тобой работа не меняется. Мы разгоняем тьму пострашнее, чем в доме с выключенной лампочкой. Что – то упало с гулким стуком. Дин обернулся в поисках источника шума. Это была банка с напитком, который Ханна держала в руках: она выскользнула из пальцев уснувшей девушки и упала, выплёскивая из себя пенистую розовую жидкость на пол. Ханна спала. ******* Нет – нет – нет, надо проснуться – огненной надписью пылала мысль в голове Ханны. Она тянулась к реальности, но цепкие пальцы глубокого сна крепко держали её в сером тумане, тяжёлыми влажными облаками парившего вокруг неё. Снова эта бетонная скамья, на этот раз пустая. Снова тихий плеск воды. Но дежа вю было не полным – девочки с косичками не было. Ханна облегчённо вздохнула – может это просто сон, навеянный воспоминанием о страшном видении? Она позволила серому молочному туману увлечь себя к скамье и коснулась её рукой – поверхность оказалась тёплой и гладкой, словно нагретой солнцем. Она села на скамью, показавшуюся ей какой – то очень большой. Или наоборот – она сама стала маленькой. Как десятилетняя девочка. Она сидела, болтая недостающими до земли ногами в воздухе. В воздухе приятно пахло зеленью, хотя ни одного дерева или травинки не было и в помине. Вода мирно нашёптывала что – то, перемешивая невидимые камешки на своём дне, как будто приглашая окунуться в ласковую воду. Ханна спрыгнула со скамейки, ощутив себя странно маленькой как в далёком детстве, когда взрослые казались великанами. Она обошла скамью, осматривая её со всех сторон, не совсем понимая, что она ищет. Плеск невидимой воды раздался ближе, и она, увлечённая как ребёнок, побежала на звук. Она бежала достаточно долго, чтобы понять, что многое в этом сне обманчиво. Туман искажал звуки, делая их то ближе, то дальше, он то показывал какие – то предметы – деревья, кусты, то тут же заменял их на своё очередное облако. Ханна остановилась, чтобы оглядеться. Словно в каком-то инди – хорроре всё вокруг было сплошной серой пеленой, белым шумом радиоволн. Только отдалённый шёпот воды, подсказывал, куда нужно идти. Выбора не было. Её верный спутник молчал. Ханна, собравшись с духом, пошла на звук. Вокруг царила полная тишина, в которой гулко звучали только удары сердца, звук её дыхания и далёкий плеск невидимой воды. В серой мгле, колышущейся впереди, обозначились, словно выведенные тонким карандашом, контуры большого одноэтажного здания. Приближаясь с каждым шагом всё ближе, она могла рассмотреть выступающее крыльцо под козырьком, взметнувшуюся вверх башенку, похожую на колокольню, широкие окна, тёмными провалами разрывающие стены. Ханна чувствовала как страх снова охватывает её, но какая – то непреодолимая сила влекла её к этому зданию. Она догадывалась, что ответы на некоторые вопросы могут быть найдены только там. Она в нерешительности остановилась перед крыльцом. Облака тумана, увлекаемые дыханием едва заметного ветра, кружились вокруг здания, чудовищно изменяя его пропорции – оно то нависало над девушкой тёмной громадой, то сжималось до размеров кукольного домика. Ханна, поставила было ногу на крыльцо, но раздавшийся сзади голос окликнул её: - Тебе не понравится. Девушка обернулась – в паре шагов стояла женщина средних лет в покрытой чёрными маслянистыми пятнами одежде. Она, наверное, была бы очень красива, если бы не спутанные грязные волосы, свисавшие на лицо, и потёки косметики, которые безобразными синяками расползлись по её щекам. - Кто ты? Женщина захихикала. Смех то визгливый, то хриплый, заставил Ханну попятиться. Женщина заливалась смехом, тряся головой и размахивая руками. - Кто я? Хи – хи – хи…. Ооо…. Кто я? Неужели ты меня не знаешь? - Нет. - О, я очень известна, а буду ещё известнее, - женщина вскинула на Ханну ненормально блестящие глаза. – Меня ждёт всемирная слава, когда я выберусь отсюда. Я буду выбирать ток – шоу сама, а когда я напишу про это книгу – она точно попадёт в Книжный клуб Опры. О, хихихихи, Кэтрин Олсен – звезда, лауреат Пулитцеровской премии, отважная женщина – репортёр, раскрывшая тайну похищения детей в Оукридже. Кэтрин Олсен – успешный журналист, ведущая вечерних новостей…. Кэтрин Олсен – добилась того, что мужикам не под силу… Хахаха…. Женщина захохотала, хрипло с надрывом, срываясь в кашель, похожий на карканье старой вороны. Она нетвёрдыми шагами приближалась к Ханне, замершей на крыльце тёмного здания. Женщина споткнулась в трёх футах от первой ступеньки крыльца и растянулась во весь рост, не переставая хохотать, содрогаясь всем телом. Её раскинутые руки молотили по мягкой земле. Перепачканная рубашка была разорвана посередине спины и что – то краснело в разрыве, маслянисто поблёскивая. Женщина с усилием приподнялась на руках, и, повернув голову под неестественным углом, уставилась на Ханну, вжавшуюся в дверной проём здания. - Ты ему очень нравишься, девочка, - прошептала сумасшедшая свистящим шёпотом. На её губах проступила тёмная пена, пузырящимися обрывками падая на землю. – Ты будешь его слушаться или с тобой будет тоже самое…Хахахаха…. Она снова хрипло захохотала, совсем не замечая, что с каждым звуком из её рта вылетают лохмотья тёмно – красной пены. Она стала задыхаться и рвала на себе рубашку, будто это она душила её. Дикий крик сорвался с её губ, когда она рванула с себя перепачканную ткань и обнажила тело, на котором не было ни кусочка кожи – только отвратительно красные, исторгающие карминовые и чёрные ручейки, бугры мышц, и выступающие пронзительно белые кости грудины. Её освежевали заживо, срезав огромные куски плоти до костей, но что – то мешало ей умереть. Она билась в мучительной агонии, но жизнь не покидала истерзанный кусок живого мяса. - С вами была Кэтрин Олсен, вечерние новости, - едва слышно прошептала она, оседая на землю. – Доброй ночи и удачи… Она больше не шевелилась. Ханна, помертвевшая от страха, с криком рванула дверь и вбежала в здание. Там было светло. Мягкое весеннее солнце грело своими лучами стоящие ровными рядами светлые деревянные скамейки, отражаясь от отполированного ногами пола. У дальней стены стояла высокая кафедра, которая была свидетелем многих проповедей и уроков. Большая комната была похожа на класс воскресной школы или, скорее, на зал церкви маленького кукольного городка, словно сошедший со страниц романов Марка Твена. На скамьях с равным промежутком лежали сборники псалмов. Ханна взяла ближайший и полистала – все страницы были девственно чисты. Девушка стремительно бросилась к окнам, в которых так уютно поселилось солнце. Но выглянув, она тут же отпрянула – солнечный свет был обманом. За окном всё так же клубился серый мёртвый туман, тянувший свои сырые клешни. Она отступила назад, едва не споткнувшись об одну из скамеек. Что – то блестело на тёмной поверхности деревянного пола. Она наклонилась, чтобы рассмотреть поближе маленький предмет. Иголка. Старая швейная иголка со свежей капелькой крови на кончике. Ханна протянула было руку, чтобы поднять её, но что – то внутри воспротивилось этому желанию. Девушка огляделась в поисках выхода, но зал был лишён дверей. На том месте, где был вход – чистая выскобленная стена с большой картиной религиозного содержания – явление серафима над полем битвы. Огромный шестикрылый ангел в окружении своих двукрылых собратьев парил в ультрамариновом сиянии, простирая свои крылья над склонившими головы людьми, трубя в рог. Два крыла его пылали огнём, два сияли небесной белизной, два были красны от крови. Ханна заворожено смотрела на картину, которая оживала – крылья небесного глашатая словно плыли в просторе картины, рука серафима неспешно благословляла людей, таких мелких и грязных по сравнению с величием могущественного существа. Словно загипнотизированная картиной, девушка подошла ближе и не заметила, что скамьи уже заняты. На первой перед кафедрой скамье сидели двое мужчин в строгих костюмах – один постарше, другой молодой, но сильно облысевший. На следующей скамье – толстый парень в рваном дождевике, беззвучно шевелящий губами над сложенными в молитве руками. Рядом с ним совсем юная девушка в спортивном костюме, такая бледная, что её кожа казалась прозрачной. Двое мальчишек, сидевших на последнем ряду начали возню, деля место. Услышав шум, Ханна обернулась и испуганно прижалась к стене, глядя на собравшихся людей. - Хорошие девочки не могут отказать, когда их зовут, - тихий вкрадчивый голос заставил всех сидящих вжать головы в плечи. Очень высокий и худой, затянутый в строгий чёрный костюм пожилой мужчина вышел к кафедре. Седые волосы были уложены в аккуратную старомодную причёску. Он поглаживал белую бородку клинышком и смотрел на Ханну странно светлыми, прозрачными глазами. – Ты будешь собирать мне цветы? Ханна затравленно оглянулась, лишь бы не встречаться с этим холодным рыбьим взглядом. Альберт Фиш неспешно приближался, обходя скамейки. - Мой хор скоро будет готов выступать, - говорил он. – О, эти ангельские голоса будут петь во славу Господа нашего. Но только послушных детей я буду любить. Он положил руку на голову девочки в светлых брючках и розовом блейзере, заставив её повернуться лицом к Ханне. Девушка зажала рот рукой, пытаясь сдержать крик, не в силах вынести взгляда пустых глазниц и чудовищной трещины разорванного рта. - Это мой ангел, - Фиш нежно потрепал изуродованную девочку по порванной щечке, с которой свисали лоскуты кожи. – Ты тоже будешь моим ангелом. Я буду тебя любить. Он приближался, оставляя за собой чёрные маслянистые следы. Чем ближе он подходил, тем меньше в его облике оставалось человеческого. Фигура вытягивалась, гротескно удлинялись руки с будто изломанными пальцами. Прозрачные глаза выкатились из орбит и лопнули, серой жидкостью заливая худое лицо, стирая все человеческие черты, мертвенно – бледной плёнкой затягивая глазницы, нос, рот. Его аккуратные седые волосы белыми перьями слетели, обнажив бледную кожу черепа с тонкими ниточками чёрных вен. Тонкий человек показывал свою истинную суть. Его прогнившая душа показала своё настоящее обличье, в котором он безраздельно царствовал в построенной ужасной ловушке, поглощая души и тела несчастных. Тонкий человек остановился, нависая над скорчившейся у стены девушкой. Он смаковал каждую секунду переживаемого ею страха, как истинный гурман, не торопясь приступить к основному блюду. Его кожа источала тонкие ручейки маслянистой чёрной слизи, которые опускаясь до земли, тут же взметались вверх длинными изящными щупальцами, сладострастно подрагивающими в предвкушении пиршества. Она чувствовала, как источаемый им смертный холод липкими объятиями охватывает её, затягивает в омут, из которого нет выхода. Закрыв глаза лишь бы только не видеть чёрное изящное чудовище, она в отчаянной попытке била кулаком по стене, слепо надеясь на спасение. Но его не было. Она вскинула руки, пытаясь прикрыться, сжаться до микроскопических размеров, в мучительном ожидании прикосновения маслянистых текучих щупалец. Что – то мягкое, шелковистое, коснулось её руки, заставив дико закричать. Свежий запах озона перехватил ей дыхание и крик оборвался. Кто – то крепко схватил её за плечи, прижимая к себе, заслоняя от тянущихся к ней рук.