Тонкий человек

Глава 28/ - …. она придёт в себя? – хрипловатый голос нервно дрожал. - Он не успел ей навредить. Кажется. - Как тебе вообще удалось это сделать? Каждое прозвучавшее в комнате слово гулким колоколом отдавалось в голове. Ханна хотела открыть глаза, но боль в глубине черепа загудела как растревоженный улей. - Он заманил её в свою ловушку – из сна вывел в свою реальность. Туда, где хранит свои запасы. Здесь она бы просто не проснулась, а мы бы не узнали, отчего она умерла. Её душа была бы потеряна. - Как ты сам смог туда пробраться? - Я могу проходить в любые сны. Просто прошёл по оставленному следу, - тихий голос принадлежал Кастиэлю. – Зато я теперь уверен в том, что это Anima obscuritatis. Теперь будет проще. - Что это значит? - Отвергнутые души существуют нескольких видов: anima putribilibus - душа гниющая, anima sola – душа горящая, и anima obscuritatis - душа тьмы, есть ещё несколько видов, но я расскажу о них позже. Они все опасны и появляются редко. Раз в несколько сотен лет. Anima obscuritatis - самая опасная. Последней душой тьмы был Великий инквизитор Томазо Торквемада. Но мне не довелось увидеть его. Был ещё один недавно – где – то в России, лет двадцать назад, но его остановили до того, как он сумел съесть первую душу. При жизни он был серийным убийцей, как, впрочем, и большинство из них. - Эти обскуритатисы – что это вообще такое? А главное как его уничтожить? - Терпение, мой друг. Душа живого существа – это чистая энергия, дыхание создателя. Каждой душе уготовано своё место после смерти – кого – то ждёт ад, кого – то рай, кого – то чистилище, а кого – то перерождение. Но такие души как ваш Альберт Фиш – это сгустки чистого зла, скопище всех пороков, вечный голод и жажда крови. Набрав силу, они смогут соперничать даже с самой Смертью. Их отвергают все вместилища и они возвращаются в свой мир. Сначала как призраки, но со временем, если долго остаются незамеченными, они начинают поглощать души – строят ловушку и ждут. Поев в первый раз, они перестают быть обычными неупокоенными, а превращаются в такого монстра, как вы видели. Пока он не набрал полную силу – его можно уничтожить или хотя бы заточить. Нужно только порвать его связь с реальностью. - Если я правильно понял – уничтожить то, что держит его здесь? – голос, принадлежащий Сэму, стал увереннее. - Верно. Эту anima obscuritatis уничтожить уже нельзя, но его можно запечатать в его же ловушке. Обряд, о котором я говорил, сильно ослабит его. Но на очень недолгий срок. - Сколько? – голос Дина был так же напряжён. - Несколько часов – три, может быть пять. Потом можно было бы провести ритуал ещё раз, - голос Кастиэля стал задумчивым. – Но он вряд ли сработает. Пока он будет слаб - он не высунется из своего логова. И мы сможем закрыть его там. - А как же души, которые он забрал? – спросил Сэм. – Живые души? Кастиэль покачал головой. - Нам нельзя ошибиться, - Сэм прошёлся по комнате. – Нужно бить наверняка, но мы не знаем куда. Чёрт подери, это как искать иголку в стогу сена! - Правда кроется в мелочах, - тихо сказала Ханна, приподнимаясь на кровати. Под встревоженным взглядом трёх пар глаз она выдавила из себя улыбку, похожую больше на гримасу. – Чувствую себя как мешок с дерьмом… Гул в голове перерос в бой самых больших в мире башенных часов. Она обхватила голову руками. - Я помогу, - прохладная рука легла на её лоб, заставив вздрогнуть от прикосновения. Словно тысячи маленьких иголочек холодной волной окружили пылающий очаг боли в мозге и затопили её своим потоком, оставив только приятное онемение. Ханна благодарно посмотрела на Кастиэля. - В тебе много сюрпризов. - Могу сказать тоже, - он нахмурился, медленно убирая руку. Дин протянул девушке стакан с водой, в котором медленно поднимались пузырьки газа, лопаясь как миниатюрные гейзеры. - Правда кроется в мелочах? – Сэм сел рядом с ней на кровать. – Ты что – то заметила там, в его ловушке? - Иголку. ********* По крыше машины дробно постукивали крупные капли, постепенно ускоряя свой темп. Снова поднялся ветер, уныло подвывая голосом брошенной собаки. Сэм вздрогнул, очнувшись от лёгкой дремоты, которая всё же сумела его одолеть. Часы на приборной доске показывали четверть третьего ночи. Шевроле стояла возле здания городского управления, погружённого в полную тьму. Только в одном из окон, принадлежавшему архиву, едва видимый в тумане плясал одинокий луч фонаря. Сэм нащупал в кармане куртки маленький свёрток и вытащил его, снова рассматривая. Иголки, тридцать четыре штуки. Большие и маленькие, старые, заржавевшие от крови и потемневшие от времени, они тихо шуршали в пластиковом пакете. Сэм поморщился, думая о странных извращённых прихотях старого убийцы, превратившегося в чудовищной силы тварь, вечно голодную и жаждущую крови. Иголки доставил Кас из музея тюрьмы Синг – Синг вместе с тонкой ветхой тетрадкой исписанной по – детски крупным почерком. Тетрадь лежала тут же, на пассажирском сидении, и второй раз Сэм предпочёл бы её не читать, хватило с него и одного раза. « Друг, путешествовавший по странам Востока, так часто говорил мне о вкусе человеческой плоти, что я решил попробовать, дабы составить своё мнение. Я перепробовал много методов приготовления, но ничего слаще мяса мальчика, приготовленного в духовке с луком, я не ел никогда. Секрет получения этого аромата прост – ещё живое мясо нужно хорошенько отшлёпать, лучше повторять эту процедуру в течение нескольких дней…» - только первая страница с тщательно выведенными карандашом буквами уже повергала в ужас даже обладателя самых крепких нервов. С иголками было и того хуже. Именно из – за них первый удар тока не убил старину Фиша – электрический стул закоротило. Старый мазохист часто баловался, вводя иглы в самые чувствительные части своего тела, и перед казнью довёл их количество до шестидесяти штук. После его смерти врач, констатировавший смерть, сумел извлечь только тридцать четыре. Остальные намертво вплавились в плоть мёртвого убийцы. Сэм брезгливо отложил свёрток. Первая мысль о том, что именно эти иглы, хранящие частицы самого Альберта Фиша, следует уничтожить, была отвергнута Кастиэлем – обычные методы борьбы с призраком не помогут в битве с anima obscuritatis. Его держат в этом мире не маленькие кусочки металла, а нечто куда большее. То, к чему он привязан своей душой. То, что заставило его вернуться в мир и существовать незамеченным в течение нескольких десятков лет, копя силы для выхода в свет. Нечто более сильное, чем микроскопические капельки крови на иглах. Ответы на вопросы дать было некому, нужно было искать всё самим. Именно поэтому они вернулись в муниципалитет. Свою ловушку Фиш сделал в виде самого любимого своего места, где он годами безнаказанно осуществлял свои садистские фантазии, играя с ни в чём ни повинными детьми, прикрываясь удобной маской регента детского церковного хора. Ответ мог быть только в этом здании. Но здания не существовало уже сто лет, а остатки его покоились под мёртвой водой пруда городского парка. Перед тем как ехать в муниципалитет, братья приняли решение, которое было бы невозможным при других обстоятельствах. Салли Робертс, дочь хозяина газеты, уже помогла им, и её помощь в поисках была снова необходима. ******** Луч фонаря скользил по бледно – жёлтым, словно кожа покойника, листам. Планы, архитектурные макеты более чем столетней давности толстой неряшливой стопкой лежали на столе рядом с ветхими картонными папками, какими пользовались ещё до Великой депрессии. В папках лежали уже просмотренные материалы – бухгалтерские отчёты, заявления подрядчиков и прочее, что имело хоть какое – то отношение к сносу здания церкви святого Иакова и прилегающей к ней бывшей воскресной школы. Зарывшись в папки по самую встрёпанную макушку, Салли усердно пролистывала очередную папку. Ещё три часа назад она мирно готовилась отойти ко сну в своей маленькой комнате, но стук камешков в окно заставил её выглянуть. Она уже давно вышла из того возраста, когда Микки, её одноклассник, таким романтичным образом вызывал её на вечернюю прогулку, презирая мобильные и интернет. Каково же было её удивление, когда она увидела стоящую за забором знакомую чёрную машину и двух парней, так невежливо избавившихся от неё днем. Салли, не раздумывая, пролезла по годами проторенной дорожке из окна на решётку для плюща и спустилась к машине, то и дело оглядываясь на окна спальни отца – он ушёл спать уже давно, но легко мог проснуться от шума. - Вы вообще в курсе, который сейчас час? Дин, стараясь говорить как можно тише, оглянулся на окна её дома. - Ты не могла бы нам ещё раз помочь? - Вы с ума сошли! Уже ночь… - Нам нужно ещё просмотреть документы о сносе того здания, - Сэм приблизился к девушке. – Мы что – то упустили. - Вы точно сумасшедшие – полночь уже! – Салли повернулась, собираясь вернуться в дом. – И вообще, пока вы не объясните, что здесь происходит, я не собираюсь даже вас слушать. Любопытство сжигало её, и, глядя на лица мужчин, она поняла, что оно будет удовлетворено. Хотя потом она пришла к выводу, что всё это знать ей было не так уж и необходимо. Она уже третий час с помощью то Сэма, то Дина – они сменялись через каждые полчаса - искала в старых записях следы, хоть как – то намекающие о судьбе материалов и вещей, оставшихся от снесённых зданий и строительстве парка. Такой удачи как днём, второй раз ожидать было бы слишком наивно. В её голове мелькнула мысль о том, что можно было бы заглянуть и в полицейский архив, который находился в соседней с архивом комнате городского управления. ******** Город спал мёртвым сном без сновидений. Жители, спрятавшиеся в своих домах, подсознательно чувствовали опасность, поселившуюся в их мирном городке. Большинство горожан понимало, что в городе властвует не просто жестокий убийца, а нечто большее, что – то, что было выше их понимания, что – то, что находится за пределами их реальности. Порыв к бегству, поначалу захвативший многих, был задушен в зародыше стихией, обратившей свои силы против всего города и его обитателей. Когда очистилось небо, появилась надежда на то, что это просто жестокое совпадение, и скоро всё закончится, как закончился ливень. Скоро отремонтируют дорогу, приедут представители власти, которые смогут навести порядок и вернуть спокойное течение жизни городка в родное русло. Но передышка, данная словно в насмешку, скоро закончилась. И ночью дождь вернулся, снова охватывая жителей угрюмым оцепенением.