Тонкий человек

Глава 29/ Тонкий чёрный карандаш птицей летал по белой поверхности бумаги, оставляя едва заметные штрихи, линии, которые постепенно обретали форму. Рисунок – это чистая магия, таинство сотворения из белого ничто, рождение образа из переплетения линий. Обретая форму, рисунок обретает и свой характер, свою суть. Линии и чёрточки складывались в фасад деревянного здания с высокой башенкой, одиноко парящей над строением. Ханна, потемневшими глазами следя за собственным карандашом, прикусила губу, старательно выводя линии. Забытая, наполовину истлевшая сигарета дымилась в блюдце, заменявшем пепельницу. Образ здания, занозой засевшей в её сознании будто зудел в мозгу, требуя выхода. Она закончила, отложив в сторону к остальным готовый рисунок – точную копию виденного в кошмаре здания бывшей воскресной школы, и потянулась, хрустнув пальцами. За последние пару часов на листах её тетради появились все образы, что сохранила её память после пребывания в мире Альберта Фиша. Её сосед хранил молчание, глядя в тёмное окно. Казалось, что в комнате сидит просто немой манекен в светлом плаще. Ханна тихо кашлянула, привлекая к себе внимание. Ответа не было. Девушка потушила сигарету и встала с постели. - Тебя что – то тревожит, - она подошла к Кастиэлю. – Это из-за этого монстра? Он перевёл на неё грустный взгляд. - Он посеял много зерён безумия, - ответил он. – Скоро они дадут ещё больше плодов. Придёт время их пожинать. - Любое зло можно остановить. Только в балансе добра и зла мир может нормально существовать, - Ханна пожала плечами. – Не важно, каким мы хотим видеть мир – чёрным или белым. Он будет нормальным только в сером цвете. В балансе. Если в это не верить – жизнь будет бессмысленной. Меня всегда так учили. - Твои рисунки, - Кас кивнул на тетрадь, оставшуюся на постели. – Я видел в них много того, о чём не знают не только люди, но и многие другие… существа. Откуда эти видения? Ханна покачала головой. - Не знаю, и тот, кто учил меня с ними справляться, тоже не объяснял. Доре чем – то похож на тебя, - она улыбнулась. – Только не такой, - она помолчала. – Почему этот…Тонкий человек появился именно сейчас? Почему он стал звать и меня? У него же вроде бы другой профиль – дети. - Дети его первая страсть, - Кас поднялся с кресла. – Но он уже готов брать все души, которые ему поддаются. Дети, взрослые – ему уже не важно. Важно только удовлетворить свой голод, своё желание мучить и уничтожать. А в тебе он что – то увидел. Он скоро будет готов брать сильные души. Как твоя. Ханна невольно поднесла руку к горлу, как будто почувствовала прикосновение маслянистого щупальца к коже. В окно застучали мелкие капли вернувшегося дождя. ****** Шериф Дейвис сидел в своём маленьком кабинете уже много часов в практически полной темноте, только старый фонарик едва – едва освещал часть комнаты – батарейки в нём уже почти полностью разрядились. Опустошённая до последней капли бутылка, одиноко лежала на чистом столе. Телефон, станция рации и компьютер бесполезными игрушками только занимали место по углам стола. Шериф без конца переводил взгляд с окна на стоящий в углу гардероб. Там, под несколькими уже изъеденными молью старыми свитерами, которые он иногда надевал под форму при вылазках в прилегающую к городу часть национального парка в поисках заблудившихся туристов, лежала большая коробка из – под обуви. В ней были всего лишь две вещи. И Дейвиса тянуло взять их в руки. Он прикрыл глаза, но тут же вскочил, остервенело мотая головой. Он поселился в этом городке только для того, чтобы не видеть никогда ужасов большого города, где провёл большую часть своей жизни, работая сначала патрульным, потом детективом. Он видел много жутких вещей, убитых детей, растерзанных в уличных разборках подростков. Много такого, отчего кровь стыла в жилах. Десять лет назад он принял решение бросить это всё к чертям и жить в мирном стоячем болоте, где оружие может годами пылиться в закрытой обувной коробке. Но болото всколыхнулось, захлестнуло своей вязкой вонючей жижей даже этот рай. Он остался один. Он отпустил всех своих помощников по домам, понимая, что лучше им быть со своими семьями, уберегать их от глупостей и необдуманных поступков до той поры пока не придёт помощь из большого мира. А спасение от этого безумия было так близко, но так далеко. Отрезанный от прочего мира городок заливало дождём, под которым нечего и было думать наводить заново мост. Несколько часов назад, ещё при свете дня, каким – то чудом ожила рация, и далёкий голос сообщил, что ФБР собирается закинуть часть группы вертолётом, поселив надежду в сердце шерифа. Но через час тот же прерывающийся голос убил эту надежду – пилот вертолёта, вызванный из Гринсборо отказался лететь из – за надвигающей грозы. Шерифа попросили подождать, пока буря не закончится. Несколько раз в кабинет заглядывала Викки. Но услышав злобный рык начальника, тут же убегала. Наконец он не выдержал её испуганного взгляда и потребовал, чтобы она отправлялась домой и не показывала носа оттуда. Дейвис завозился на кресле, издавшем стон под его массивным телом. Нужно было что – то делать. Он взглянул на часы и присвистнул – половина третьего ночи. Затуманенный алкоголем мозг отключил его биологический хронометр, заставив просидеть в кабинете последние восемь часов не поднимаясь. Он окончательно убедил себя в необходимости последовать примеру своих коллег и отправиться домой, но какой – то едва слышимый шум заставил его встрепенуться. Шериф встал с кресла, которое снова застонало, на этот раз облегчённо, и подошёл к гардеробу, где в обувной коробке лежал его старый пистолет и обойма. Шум повторился, напоминая отдалённый шелест приглушённых голосов. Дейвис напряжённо вслушивался в темноту. Торопливые лёгкие шаги раздались теперь в основном коридоре городского управления. Шериф вытащил из коробки пистолет. ******* Холодная вода приятно освежила лицо. Ханна посмотрела на своё отражение в мутном зеркале и улыбнулась ему – оно в ответ скорчило гримасу. Последние дни не слишком хорошо отразились на её внешнем виде. Девушка стянула несвежую футболку и надела взятую из сумки Сэма белую майку, которая больше заслуживала названия платья. - Даааа, - протянула она. – Будем с этим бороться. Двумя сильными рывками она оторвала лишнюю длину и вышла из ванной. Кастиэль рассматривал один из её последних рисунков, беззвучно шевеля губами. В тонких штрихах было что – то, что ускользало от него. Он не мог рассмотреть это место, когда вытаскивал Ханну, но увидев рисунок, сразу понял, что в нём есть нечто очень важное. - Ты думаешь, что он с тобой заговорит? – девушка склонилась над кроватью, собирая разобранные листы блокнота. Кас бросил на неё взгляд, собираясь ответить, но не произнёс ни звука. Слишком большая для Ханны майка съехала с её плеча, обнажив бретельку белья и часть лопатки, на которой тонкими выступающими бледно – розовыми линиями проступал шрам причудливой формы. Не лишённый странной красоты, он поднимался от позвоночника к плечу и изящно извивающейся линией скрывался под тонкой тканью. - Я тоже надеюсь, что они будут со мной говорить, - Ханна собрала листы и уложила их в обложку. – Только они всегда молчат. Это просто изображение, остаточный след. - Почему ты рисуешь свои видения? – Кастиэль вернул ей последнее изображение. - Меня так научили. Так проще, - она пожала плечами. – Если не дать выход этим образам, они будут скрестись в моём мозгу как крысы под полом. Неприятное ощущение, - она поёжилась и натянула куртку. – Мы так и будем сидеть здесь под арестом? - Пока Сэм и Дин не вернутся, - Кас снова прислушался к тем звукам, которые беспокоили его последние несколько минут. – Что – то не так. ******** Сэм, запыхавшись, чуть не проскочил в темноте нужную дверь. Дверь городского архива была надёжно закрыта, но тонкий луч света пробивался из соседнего помещения. - Нашли? – возбуждённым шёпотом спросил он, заходя в комнату. Он увидел условный сигнал в окне всего несколько секунд назад и тут же оставил наблюдательный пост. Салли и Дин сидели на полу среди разбросанных бумаг и папок вековой давности. Салли держала в руках обрезанный лист какого – то бланка и тоненькую папку. - Нашли, - ответил брату Дин, поднимаясь с колен. - У нас тут есть оказывается архивный гений. Снимаю перед вами шляпу, - он игриво подмигнул зардевшейся девушке. - Что это? – Сэм взял из рук Салли папку. - Подборка отчётов муниципалитета и полицейского управление, которая была подшита к делу Альберта Гамильтона Фиша, - ответила девушка, отряхивая с рук пыль. – Они уничтожили почти все материалы из дела, оставив только данные о материальных ценностях. Здесь указаны условные причины разбора здания церкви и воскресной школы и то, куда пошли строительные материалы и вещи из зданий после сноса. Никогда не любила бюрократию, но в этот раз этим канцелярским героям стоит поставить памятник. Сэм сосредоточенно изучал документы. Новости были и хорошие и плохие. Плохие – пруд устроили в расширенном котловане, оставшемся от фундамента старой школы. Значит, найти там что – то не представлялось возможным. Относительно плохие новости заключались в том, что всё внутреннее убранство, от скамеек в школе до последнего распятия в церкви – было уничтожено по распоряжению местного священника. Большую часть древесины от здания отдали на дрова нуждающимся, а кирпичи, оставшиеся от фундамента, пустили в переработку. Но оставалось две вещи, которые могли оказаться тем, что связывало душу Фиша с этим городом. Первая – часть хорошей древесины, из которой была сделана пристройка для личного пользования регента хора, была отдана в распоряжение строительства новой церкви, и плотник изготовил из этих досок новую кафедру для священника. Вторая – из оставшихся целыми кирпичей от фундамента были сложены пять парковых скамеек стоящих возле пруда, которые впоследствии укрепили бетоном. - Ставлю на дерево, - сказал Дин, оборвав раздумья брата. – Он наверняка на какой – то деревяшке вырезал своё имя или ещё что – нибудь. - Дин, нам нельзя ошибиться, - покачал головой Сэм. – Главное, что есть зацепка. Мы должны осмотреть и то и другое. К тому же кирпичная скамейка в парке осталась только одна. Тихий шорох раздался из тёмного коридора, ведущего в ту часть здания, где располагалось полицейское управление. Салли испуганно ойкнула, когда Дин выключил фонарик. Он тихо подтолкнул девушку к столу и пригнул её голову, заставляя залезть под стол. Сэм прижался к стене за большим стеллажом, полностью сливаясь с ней наступившей полной темноте. Тихий шорох повторился уже ближе – он напоминал звук нетвёрдых шаркающих шагов. Приоткрытая дверь в коридор с лёгким скрипом открылась, впуская едва различимую в практически полной темноте огромную тень. Шумное дыхание с присвистом, насыщенное алкогольными парами, звучало в полной тишине как звук закипающего чайника. Тень, неумело пытаясь скрыть шум своих шагов, прошла в нескольких дюймах от затаившего дыхание Сэма и остановилась посреди комнаты. В вытянутой массивной руке, слепо водящей из стороны в сторону, Сэм смог различить очертания знакомого предмета. Пистолет. Значит - человек. Грузный мужчина, напряжённо всматривался в темноту. Шум дождя за окном глушил все звуки в комнате, кроме его собственного дыхания. Шериф Дейвис был уверен, что он точно слышал голоса в комнате архива, но во мраке различить что – то было почти невозможно. Фонарик, которым он освещал свой кабинет, разрядился и так и остался, забытый на его столе. Шериф постарался не дышать несколько секунд, рассчитывая что – нибудь услышать. Но только капли барабанили по стёклам окон мелкой дробью. - Дьявол, - прошептал он. – Это всё бренди… Он расслабленно тряхнул головой и повернулся к выходу, но чуть не упал, зацепив ногой невидимую в темноте стопку папок на полу. Шериф снова чертыхнулся и удивлённо уставился на разбросанные по полу белеющими пятнами документы. Он не заметил их сразу. Сэм напряжённо соображал. Он узнал шерифа по мощной фигуре, которой тот перегородил выход, размахивая пистолетом. Если его напугать, он чего доброго ещё начнёт палить во все стороны. Сэм заметил, как Дин загнал Салли под стол, но где спрятался он сам? Тревога за брата подтолкнула его к единственно верному, как ему казалось решению. Дейвис не успел толком различить шум, неожиданно раздавшийся за его спиной, как что – то твёрдое и тяжёлое упало на него сверху, засыпая коробками и папками в твёрдых переплётах. Стеллаж с грохотом рухнул на него, придавив к полу, и последнее, что он услышал, был звонкий молодой голос: - Бежим!