За семью печатями (Lineage)

      Чонгуку все это очень не нравится. Не нравится бегать по запутанным подземельям, не нравится шастать по дремучим лесам и луна ещё эта с противоестественно торчащим глазом тоже не нравится. Чонгука откровенно напрягает их разношёрстная и вся из себя загадочная компания. Но больше всего раздражает совершеннейшая неопределенность. Он постоянно ощущает уже изрядно поднадоевшую пульсацию созыва и потому взвинчен и сосредоточен до предела. Исподтишка контролирует каждое движение и каждый вздох попутчиков, приглядывает за друзьями, прикрывает их спины.       Пространство вокруг, кажется, согласно с паладином. Обычно живой лес словно замер в ожидании чего-то неизбежно поганого: не слышно птиц и даже ветер не шевелит листву. Мягкий зелёный мох глушит звуки шагов, туман стелится в узких оврагах. Кажется, что единственными живыми существами в округе осталась их вереница шагающих путников. И никак не желающая покидать небосвод алая луна.       Охотничья деревня встречает их той же атмосферой безнадёги. Видимо, слухи распространяются с достаточной скоростью, чтобы заставить жителей собираться группами и тревожным шепотом обсуждать последние то ли новости, то ли домыслы. На незнакомцев подозрительно косятся, но завязать разговор не решаются - слишком внушительно выглядит их отряд. Хорошо хоть телепорты работают исправно и очередей в этом заброшенном краю нет. Чонгук оглядывается перед тем, как шагнуть в прямоугольник телепорта, и ему чудится, будто все настороженные взгляды прикованы только к нему.       По ту сторону портала льется музыка. Тихая, нежная, пронзительно красивая мелодия, в которой то и дело проскальзывают тревожные нотки, словно угадывает настроение путников. Чонгук оглядывается по сторонам и на мгновение забывает обо всем на свете. Остальные также заворожено застыли на маленьком пятачке у отвесной скалы, в которому ведут каменные ступени. Кроме Намджуна и Тэхена в этом городе никто раньше не бывал, а эльфийская столица умеет произвести незабываемое впечатление.       Перед ними раскинулась светлая, словно наполненная искристыми эфиром долина, в обрамлении голубоватых гор, прикрытых дымкой облаков на горизонте. Над городом, укрывшимся в ней, нависает изящный белый храм, высеченный в скале. Повсюду вьется плющ, благоухают кусты роз. На вымощенных светлым камнем мостовых играют лучи солнца. Словно зеркальные чаши блестят пруды, над водой парят изысканно украшенные беседки. И даже обыкновенные дома, укрытые пышной зеленью, кажутся сказочными. А потом снова сады, гроты, цветы, ручьи, музыка.. И снова, и снова.       - Никогда в жизни не видал подобной красоты, - восхищённо выдыхает Хосок.       - Да, эльфы знают в этом толк, несомненно, - отзывается Намджун. - И это далеко не все, что заслуживает здесь внимания.       Кардинал подходит к стражам и показывает свои знаки:       - Мы с миром. Визит частный. Не более, чем на сутки. Посетим оба города. Тэхен, тот, у кого можно разузнать о камаэлях, ведь на другой стороне?       - Да. Осторожнее, здесь ступени бывают скользкими.       Странник ведёт их по улочкам города, направляется к храму в скале. Прохожие словно не замечают незнакомцев - у эльфов не принято навязывать пристальное внимание. Разглядывать чужаков считается дурным тоном. Кажется,что тревожные известия, всколыхнувшие континент, совершено не коснулись этого места. На улицах пахнет цветами и сладостями, играют дети, идёт праздная торговля. И здесь даже не видно луны, она словно осталась за высокими горами.       Их отряд поднимается к храму, который вблизи кажется ещё прекраснее. Белоснежные колонны подпирают портик с фигурной лепниной, пропускают внутрь косые полосы солнечного света. Под высоким сводом окошки образуют причудливый рисунок. В анфиладах овальной залы замерли высеченные из мрамора статуи древних эльфийских богов. Фигуры настолько реалистичны, что, кажется, вот-вот оживут.       Тэхен проводит спутников вглубь, к самой дальней стене храма, оказавшейся и не стеной вовсе, а натянутым на всю высоту непрозрачным, гладким полотном.       - Постарайтесь не упасть, - странник шагает к полотну и удивительно легко проходит сквозь.       Чонгук идёт последним и не сдерживается, вздрагивает, взмахивает руками, пытаясь удержать равновесие. Мир вокруг словно перевернули с ног на голову, одновременно обмакнув в черный. Контраст ошеломительный. Чонгуку кажется, словно его тело совершило кульбит и сейчас висит, зацепившись стопами за потолок. А там, внизу, раскинулась абсолютно черная овальная чаша. Паладин несколько секунд не двигается, позволяя себе сориентироваться в пространстве.       - Добро пожаловать на темную сторону, - усмехается Тэхен. - Подождите меня здесь.       И исчезает, оставляя товарищей рассматривать чудеса перевёрнутого города тёмных. Они все также стоят в храме. Только здесь нет солнечного света. Зала освещается сотнями факелов, сквозь пламя которых на путников из своих ниш смотрят изваяния темных божеств. Бликует огонь, то отражаясь, то растворяясь в черном мраморе пола. За колоннами виднеется алое, словно на закате, небо. И только музыка не изменилась совершенно.       - Посмотрим, что там? - Джин кивает на выход и, не дожидаясь ответа, отходит к вратам.       - Жутковато, - ежится Чимин. И Чонгук с ним абсолютно согласен.       Они смотрят на ту же долину, только город внизу теперь не празднично-светлый, а мрачный, темный. В озёрах, словно в черных зеркалах, отражаются кованые ограды и высокие силуэты готических построек. На небе повисла кровавая луна.       - Это потому, что ты видишь то, что на поверхности. А ты вглядись повнимательнее - говорит Сокджин и щурится.       Чонгук оглядывает город и замечает, что дома, хоть и чёрные, но украшены изысканными деталями. Что в тени пышных зелёных крон резвятся ручейки. Что по улицам прогуливаются жители, что в воздухе пахнет свежими цветами и грозой.       - Да уж. А ведь сразу и не скажешь, что именно здесь находится лучшая художественная галерея и замечательнейшая библиотека, - улыбается Намджун. - А вон в том амфитеатре дают сумасшедшие представления. Мне довелось увидеть.       - Нас ждут. Идёмте, - странник кивает на лестницу.       - Идём, - бормочет Намджун. - Пора разузнать, наконец, с чего бы над нашим миром теперь светит вот эта чужая луна. ***       - Ты спрашиваешь про Око Богини? - Высокий седовласый эльф смотрит на Намджуна, не выказывая никаких эмоций. - Очевидно, раз Око открывается - значит, Богиню разбудили.       - Кто разбудил? Как? Зачем разбудили? Какую богиню?       - Великую и проклятую Шиллен. Ту, что спит со времен, память о которых давно стёрта.       - А можно поконкретнее? - Вставляет Юнги. - Почему теперь этот глаз... то есть это Око Великой Богини торч... эмм... расположилось на нашем небосводе?       - Когда найдется тот, кто посмеет открыть печати и разбудить Шиллен, тогда сотрутся границы между мирами.       - Пожалуйста, давайте по порядку. - Сокджин опережает уже готового отвесить ехидное замечание темного мага. - То есть Великая Богиня спала, а теперь кто-то открыл печати и ее разбудил. Так? Зачем?       - Владеющий печатями да будет повелевать миром.       - До этого момента Тэхен мне казался слегка странным. - Шепчет Хосок оказавшемуся рядом архимагу. - А сейчас понимаю - куда ему до эльфов...       - А это каким-то образом может быть связано с камаэлями? - Намджун хмурится брови.       - Верные слуги Богини снова явят миру свое величие.       Все ошарашено переглядываются -предсказания отнюдь не радужные.       - А как можно их остановить? То есть не дать стереться границам миров? - Сокджин подходит ближе к эльфу.       - Лишь пройдя путь на Башню Высокомерия и не поддавшись искушениям печатей, сможет благородный потомок сломать их, заплатив за то кровью.       - А что представляют из себя эти печати? - не сдается баффер.       - В тот час, когда пали гиганты и уснула их покровительница, были созданы семь печатей: Алчности, Гордыни, Раздора, Уныния, Познания, Власти и Безумия. Печати, обладающие достаточной силой, чтобы наложить оковы на мятежников.       - И где они сейчас?       - Дабы избежать искушения древние воители разделили печати и упрятали их, сокрыв на века от страждущих заполучить власть над мирами и приставив грозных стражей охранять сие сокровище.       - Так а где упрятали-то? - Не выдерживает Юнги.       - В своих крепостях. Доподлинно тайну сокрытия печатей никто не ведает.       - Очевидно, что кто-то тайну все же знает... - Вздыхает Намджун, косясь на яркую луну. - Мы благодарим за рассказ.       - Итак, резюмируем. - Продолжает маг, когда они возвращаются к телепорту. - Когда-то давным давно была война между богами и их последователями и гигантами, которых поддержала Шиллен. Полагаю, она и сотворила камаэлей. После того, как гигантов уничтожили, камаэлей изгнали, а богиню усыпили, видимо, их запечатали этими самыми печатями, чтобы оградить наш мир. Чтобы было не повадно позариться на печати, судя по всему дающие неограниченные возможности, их разделили и спрятали. Интересно, почему не уничтожили... И вот сейчас кто-то нашел печати и пытается снять барьер...       - Не просто нашел, - перебивает Юнги. - А смог ещё и пройти стражу в крепостях. А теперь вспомним, кому принадлежат самые древние крепости? И кто имеет доступ и разрешения на охоту за артефактами?       - Подозреваю, что ты прав. - Кардинал хмурится - слишком уж неприятное назревает открытие. - Почти все крепости, кроме Хейне и Штутгарта, принадлежат Альянсу... И значит, что эти печати найдены... То есть в лучшем случае - ещё две печати и око откроется. И не избежать нам нашествия, о котором говорится в легенде...       - Ну.. я бы не был в этом так уверен, - практически неслышно произносит Тэхен.       Юнги мигом останавливается - он слишком хорошо знает эти интонации в голосе странника:       - В смысле: не уверен?!       Тэхен вздыхает, виновато разводит руками:       - Ну.. помните того монстра, что чуть было не прикончил нас в катакомбах? Так вот... Когда он сдох... В общем, кроме бижутерии, там была ещё мелкая глиняная пластина... Я особо и внимания не обратил... Взял так... Заодно.       - И где она теперь?       - В комоде.       - В каком комоде?! - нетерпеливо вскрикивает Намджун, все ещё боясь поверить неожиданной удаче.       - В комоде в нашем холле.       Теперь Чонгуку все вот это ещё больше не нравится. Хотя, куда уж больше...