За семью печатями (Lineage)

***       - То есть ты, владыка света, говоришь нам, что весь этот мир теперь на грани краха, потому как в чужие руки попали древнейшие артефакты невиданной силы? И все, что нам остаётся - лишь положиться на то, что среди группы, внезапно появившейся у стен Штутгарта, есть наследник истинных королей? - Густой голос седовласого рыцаря гулким эхом разносится по зале. - Темный Повелитель Душ, чьи речи мы слышали над полем брани?       - Положиться нынче только сами на себя мы сможем. Но нет сомнений у моего народа, что маг темный - потомок последнего короля. Как нет сомнений и в том, что лишь родовое заклятие способно остановить печати.       - Но отчего же вашему народу препятствовать возвращению Шиллен? - спрашивает светлый мистик, голубые одежды которого выдают в нем представителя водных. - Разве не в эльфийских легендах почитается она как матерь-покровительница?       - Ты прав, высший. Мы чтим проклятую Богиню. И жаждем возвращения ее.       По залу проносится ропот. Собравшиеся перешептываются, недовольно оглядывают представителей других рас, непроизвольно сдвигаются в группы - поближе к своим.       - Отчего же тогда вам желать остановить или даже уничтожить печати? - Вмешивается высокий коренастый дриад, опирающийся на древко гибкого лука. - Может, наоборот, хотите вы заполучить эти артефакты себе?       - Люди... Эльфы... - Выдыхает шумно могучий воин-орк. И в голосе его отчётливо различимо презрение. - Ни пойми, ни разбери замысла... Сплошные разговоры да заговоры.       - Странно слышать такие речи от тех, кто и сам не скрывает своих намерений, - парирует лучник в серебристых доспехах. - Разве не ждёте вы раздора меж нами? Разве не смотрите вы со своих холмов в сторону Руны?       - Мы смотрим лишь на те земли, что несправедливо были отобраны у нашего народа!       "Начинается." - Думает Намджун. Эйфория спала, и потихоньку просыпаются страхи и подозрения, до того прятавшиеся в глубинах сознания. Впрочем, ничего нового. Кардинал привык и зачастую скучал, слушая жаркие споры в Совете своего бывшего клана. Всегда по одному сценарию: сначала внимают новостям, потом переваривают, начинают выискивать ходы, оценивать сторону, что обеспечит куш побольше. Это там, на поле боя, разгоряченные, опьянённые вкусом солёной крови, способны воины пойти за словом, не оглядываясь по сторонам. А тут, за крепкими дубовыми столами, обычно тихо плетутся интриги, и каждый осторожничает, старается не прогадать, ухватить кусочек полакомее.       Намджун замечает, что Юнги поглядывает в его сторону из-под опущенных ресниц, и чуть заметно кивает. "Да, темный, ты был прав. Иногда чертовски сложно найти причину, из-за которой этот мир стоит того, чтобы его спасали."       Юнги чуть слышно хмыкает, уловив настроения хиллера, и поднимается с кресла.       - Я много говорить не стану. - Голоса разом замолкают - все взгляды устремлены только на мага. - Как-то один светлый сказал мне, что печати надо уничтожить, потому что так правильно. Не спрятать, не забрать себе, а уничтожить. И только так можно будет уберечь этот мир от ещё большего зла, чем то, что уже живёт в нём. Я тогда ему поверил и сейчас верю. Мы выбрали этот путь и пойдем по нему дальше. Кто пожелает - пойдут с нами. И рано или поздно или мы уничтожим печати, или они станут причиной нашей гибели.       - Отрадно наблюдать решимость твою. - Кивает эльфийский воевода, за плечами которого красуются эфесы парных мечей. - И мудрость. Написано в древних рунах: "Владеющий печатями да будет повелевать миром". Тяжело от дара такого отречься. Но каждому дару цена своя. Владеющий печатями власть обретёт над пробужденной Богиней. Заполучить сможет войско, что запечатано с Проклятой.       - Верно. - Вздыхает оракул. - Верно. Глупцы полагают наивно, что повелевать будут войском этим. Но камаэли беспощадны. И ветер их скорее напоминает бурю. Они душ похитители, хранящие их в бездонных сосудах своих. Лишь хаос и погибель ждёт мир. Ведь не допустят того Боги, чтобы Шиллен вновь на земле творила. Сожгут землю огнем войн и напастей. И сама Богиня знает о том. Оттого и льются с неба слезы кровавые.       Последние слова эльфа зловещим предсказанием повисают в притихшей зале.       - Кровь стынет от таких предположений. - Звонкий голос молодой гномики, сидящей в окружение бородатых соклановцев, нарушает тишину. - Но, сдается, нам другого не осталось, как поверить и последовать за наследником. И стоит поторопиться. Думаю, все понимают, что, увы, но замок этот обречён. Пора уходить. Мы выведем всех через заброшенные шахты к горячим источникам. А оттуда прямой путь к Башне Высокомерия.       - Хороший план. - Соглашается Намджун. - Только есть ещё одна причина, по которой на Штутгарт бросят все силы. Не потому что мы здесь. А потому, что в Штутгарте хранится последняя печать.       - Воистину день новостей сегодня, - бормочет седой гном в бороду. - И где же она?       - Не знаю. Должно быть где-то в подземельях. Печати оберегают древние хранители - существа, которых не так-то просто уничтожить. Должно быть место такое, которое никто не...       - Видать, ты говоришь о Ледяной королеве. - Перебивает кардинала генерал. - Есть тут у нас такое место, куда в здравом уме никто не сунется... ***       Сокджин пробирается между камнями, то и дело поскальзываясь на мокрых плитах, изъеденных дорожками ручейков. Пригибается, чтобы не зацепить нависающие над головой сталактиты, с которых то и дело срываются капли и падают в лужицы под ногами. От этого по всей пещере безостановочно эхом разносится нестройное бульканье, резонирующие о каменные стены.       Сокджин бы предпочел идти поближе к Чимину, который несёт на своих ладонях живой оранжевый огонек, согревающий теплом. Но вместо этого баффер старается не отставать от шагающего впереди Юнги. Тот тоже зажёг свое пламя, но этот свет не греет абсолютно, а в пещере мерзко холодно, и сырость пробирает до костей. Сокджин задумывается и даже задевает головой свисающую глыбу, но почти не реагирует на ноющий затылок. Его слишком занимают загадочные слова эльфийского оракула. "Не оставляй его одного." Фразу эту эльф обронил, казалось бы, случайно. Но Сокджин знает: она предназначалась именно ему. "Без тебя ему будет сложно остаться собой". Где, как, почему сложно и что теперь делать - никто не уточнил. И саппорт, проведший детство в окружении эльфов, теперь проклинает эту их тягу к излишней таинственности и вечным недомолвкам. Понятно, что речь шла о Юнги. Но что означает "не оставлять одного" и чем конкретно он должен помочь, Сокджину абсолютно не ясно. Не добавляют уверенности и ожившие за пазухой печати, которые вместо того, чтобы согревать, неприятно царапают грудь теперь. Чувствуют, видимо, приближение к ещё одному артефакту.       Уже час идут они узкими подземными ходами. Сейчас их гораздо больше, чем при предыдущих встречах с хранителями печатей, но Сокджин все равно тревожится. Судя по настороженным взглядам обитателей Штутгарта и их тщательной подготовке к этой вылазке: так называемая Ледяная Королева - отнюдь не подарок. Мистик ещё больше в этом убеждается, когда выходит из пещеры на небольшую заснеженную поляну. Здесь, окутываемые метелью, у высоких ледяных ворот застыли прозрачные стражи с рапирами наперевес, охраняющие вход в покои хранительницы.       - Идите сюда! - Пытается перекричать завывание вьюги Сокджин. Выходит, наверное, излишне резко, потому что Намджун на баффера смотрит удивлённо. Но темному сейчас не до разъяснений: раздражает всё. И загадочная фраза эльфа, никак не идущая из головы, и необходимость постоянно отслеживать местонахождение Юнги, и то, что и так не слишком заметный странник затерялся где-то за пеленой кружащегося снега.       - Будьте добры - не разбегайтесь по сторонам, чтобы я мог до вас дотянуться!       - Конечно. - Кивает кардинал, подстаскивая за рукав Хосока. - Конечно. А ещё лучше - постойте-ка вы сзади. Судя по антуражу, самым полезным здесь снова будет Чимин. Так что мы с Джином обеспечим его маной и хилом, а вы постарайтесь особо не высовываться. И не потеряться. Так метёт, что за несколько шагов уже ничего не различить.       Сокджин вздыхает, заметив как Чонгук непроизвольно подвигается к огненному. Как же, так он и послушается! Будет торчать рядом - оберегать своего друга. Хорошо хоть темные инстинктивно сгруппировались за спиной. Сказывается богатый опыт совместных вылазок.       - Все готовы!? - Зычно басит воевода, стараясь перекричать вой ветра. - Тогда начинаем!       Баффер взмахивает посохом, даруя огненному шанс нанести критический урон, опоясывает Чимина сверкающей спиралью. И собирается уже привычно выкастовывать заклинание, пополняющее ману, как обрывается на полуслове.       Разбуженные стражи вместо того, чтобы атаковать обидчиков, вдруг склеиваются, трансформируются в громадного ледяного голема, размахивающего остроконечной рапирой. Страшное орудие свистит точно над головами едва успевших пригнуться нападающих и сносит оказавшуюся на пути ледяную колонну. Осколки разлетаются в разные стороны, впиваются в плечи, царапают лицо. Голем замахивается для следующей атаки, и Джин отскакивает назад, спотыкаясь на скользких обломках ледяных глыб. Намджун непрерывно скороговоркой проговаривает одно и то же заклинание самого быстрого хила, подлечивая всю группу. А Джина хватает и оттаскивает к пещерам Юнги, свободной рукой умудряясь запустить черную цепь наперерез свистящей рапире.       - Давай назад, зашибет!       Баффер согласно кивает. Ему нечего делать впереди: Чонгук в защитном режиме прикрывает щитом обоих светлых, Чимин сосредоточенно ворожит огненные разряды. Вместе союзниками, среди которых немало орков, повелевающих огнем, они скоро одолевают ледяного стража. Голем рассыпается, напоследок накрыв поляну дождем осколков.       - Это только начало, - сообщает воевода, отдышавшись. - За воротами телепорт. И зайти надо всем как можно скорее - внутри охранники нападут сразу. Как-то собрались мы по молодости навестить королеву да поживиться сокровищами дворца - еле унесли ноги.       - Да, было времечко, когда сюда часто захаживали любители обчистить тайники, да поохотиться за артефактами, - кивает головой рыжебородый гном, пристраивая на плече секиру. - Да только поизвелись все. Не многим удалось вырваться из этого дворца.       - Как только пройдете телепорт - сразу выставляйте защиту. Королева никогда не спит, и ее рыцари тоже.       Хосок заменяет суммона-воина лечащим фантомом. Кардинал терпеливо ждет, когда Сокджин закончит пополнять свои запасы маны. А сам баффер невольно любуется на мерцающие над головами остальных групп вращающиеся клинки.       - Ага, красиво, - кивает Чимин. - Жаль, у нас в группе никто не владеет магией менестрелей. Этими эльфийскими штучками.       - Тебе больше подойдёт магия орков, - возражает Намджун. - Погодите, я попрошу их жреца нам подсобить.       - Заходим! - Командует все тот же воевода, и Сокджин торопится к входу, стараясь не отстать от группы.       Через секунду, вынырнув из темноты портала, баффер непроизвольно жмурится, ослеплённый пронзительно ярким белым светом ледяных покоев. Дворец сияет, словно собран из мириад самоцветов, переливающихся всеми своими гранями. А под ногами - отполированный лёд, глубокий, тёмно-синий, завораживающий мраморными узорами.       - Как посмели вы проникнуть в мои владения!       Резкий голос заставляет Сокджина вздрогнуть. Королева, словно высеченная изо льда, белоснежная, увенчанная тиарой, парит высоко над широкой крутой лестницей. Восседает на троне и грозно указывает на незваных гостей.       - Вы заплатите за то, что нарушили мой покой! - Хозяйка замка взмахивает жезлом, и тот час же занимается пурга, завывает ветер - крутит водовороты снега.       Сокджину кажется, что он сам превращается в лёд. Холод пробирает до костей, норовит залезть за пазуху, и бафферу вдруг ужасно хочется закрыть глаза, застыть, уснуть в этих морозных объятиях. Но шаман вскидывает руки, и на всех их опускаются языки пламени, обжигают, вырывают из ледяного плена. Чимин, схватившись за свой посох обеими руками, гулко ударяет оружием по льду, заставляя трещины разбегаться в разные стороны, поднимает стену огня. И очень вовремя. Потому как на подмогу своей владычице со всех сторон скользят прозрачные рыцари, размахивая рапирами. - Сойди, о священный огонь! - Кричит орк. - Растопи льды! Верни то, что принадлежит нам!       Под троном разгорается костер, его жар ползет вверх, плавит королевское кресло, подбирается к хозяйке дворца. Она визжит пронзительно и взмывает к потолку. И тот час же громадные сосульки падают вниз, с грохотом впиваясь в гладкий пол. Сокджин инстинктивно накрывает панцирем всех, до кого может дотянуться. Замечает, как Хосок с Тэхеном разрезают клинками подобравшегося слишком близко рыцаря, а Юнги вместе с другими мистиками силится стянуть трон вниз, опутав его своими цепями. Со всех сторон на королеву обрушиваются огненные инферно, и она суматошно кружится, поднимая вихри снега.       На этот раз все заканчивается достаточно быстро - их много и воины в группах опытны, не раз сражавшиеся плечом к плечу. Сокджин успевает лишь раз погрузиться в просветление, восстанавливая свою энергию. Магические разряды ослабляют королеву, ее соратников крушат воины Штутгарта. И вот ледяной трон плавится, тает, исчезая, а сама королева, взвизгнув в последний раз, осыпается пылью. И вмиг стихает вьюга. На дворец опускается звенящая тишина, через мгновение сменяющаяся победными возгласами.       Сокджин настороженно рассматривает пульсирующую на его ладонях печать. Витиеватыми буквами на табличке красуется: "Уныние".