Dependent

Стен витает где-то в облаках и все остальные уроки. К большому сожалению он понимает, что чем дальше, тем больше рассеянное внимание наваливается на него. Пару раз Эдди просил перестать его так глупо улыбаться, но стянуть эту улыбку слишком трудно. Так происходило всегда, когда они с Денбро собирались за просмотром фильмов. Такая своеобразная традиция. Они собираются дома у Билла и смотрят различные фильмы, приговаривая при этом пару пачек чего-то вроде чипсов. Знал бы отец, никогда бы не забыл это Стену. Омегу ведет в присутствии Билла. Ему становится дурно только от одного запаха дождя и молотого кофе. Разум мутнеет, на лице появляется самая что ни на есть идиотская улыбка, которую просил убрать с лица Каспбрак. Он не знает, что чувствует к нему Билл. Слышит ли его запах, чувствует ли легкий удар током, когда они дотрагиваются друг к другу? Чувствует ли ту дрожь во всем теле? Самое страшное, что Стен этого не понимает. Никакие его способности к вывождению людей на чистую воду не помогают, и он думает, что Биллу просто не очень удобно говорить. Альфа всячески аккуратно обходит темы о запахах или о чувствах к кому-либо. И Стену кажется, что он не хочет говорить с ним про это. Ну, или просто не может, потому что уже состоит в отношениях. Черт знает. Стен совсем не может понять его. Не может, так же, как и самого себя. Когда омега идет прямо по коридору к выходу из школы, чтобы там подождать друга и уже вместе пойти к нему, думает, что стоит все рассказать сегодня. Он не знает, почему так решительно сегодня настроен. Не знает и не особо хочет знать. Где-то внутри что-то переворачивается от волнения. Парень пытается быть спокойным, как всегда. Но сам не замечает, как сильно сжимает лямку портфеля. Зато прекрасно чувствует, как тело окутывает дрожь от резкого прикосновения. Даже не нужно думать, кто бы это мог быть. Стен знает. Стен слишком хорошо знает, кто это. Где-то в толпе Билл увидел кудрявую макушку и, пользуясь возможностью, быстро выдергивает его из потока учеников. Омега хлопает своими длинными ресницами, уставившись в голубые глаза, а губы медленно растягиваются в привычную улыбку. — По-пошли? — Билл улыбается и продолжает держать омегу за руку. В коридоре понемногу становится больше людей, и Стену приходится прижаться почти в плотную к Биллу, чтобы его не снесли. Он стыдливо опускает глаза в пол и кивает. Уже через пару минут они вдвоем идут по улице, обсуждая новые фильмы, вышедшие в прокате кино. Билл смотрит с неким подозрением на парня. Еще в школе он отметил, что тот выглядит сегодня уставшим больше обычного. Под глазами залегли круги, кожа, кажется, стала еще бледнее, а глаза рассеянно бегают туда-сюда. У него еще будет возможность выяснить причину. И, зная друга, он может вполне уверенно сказать, что тот до ночи сидел и что-то учил. *** Фильм давно закончился. Стен мечется по комнате, потому что Билл только что вышел за чем-то, что омега благополучно прослушал. В голову лезут варианты будущего диалога, и один лучше другого. Ну и что ему сказать? «Билли, а я твой истинный. Сюрприз, блядь.» И приахуевшее лицо парня от такого заявления. Идей, как это сказать нормально, каждый раз становиться все меньше и меньше. При всей серьёзности Стена, такие заявления попросту смешные, даже когда они звучат в голове. Тупость всей ситуации до парня доходит довольно поздно, и он издает нервный смешок, в надежде, что его не услышали, потому что через пару секунд за дверью слышатся шаги. Всю свою самодельную истерику приходится взять под контроль и усесться на край кровати, пытаясь заставить сердце перестать так бешено колотится. Он прикрывает глаза и делает глубокий вдох, считает про себя и выдыхает, как раз, когда распахивается дверь и в комнату вваливается Денбро, держа в обеих руках кружки с чем-то, напоминающим чай, и балансирует, чтобы ничего не выплеснуть. Стен расплывается в легкой улыбке и забирает из рук парня чашки, а тот облегченно выдыхает, усаживаясь на кровать. Стен какое-то время еще стоит, потом отдает вторую чашку Биллу и садится напротив него. Сердце снова заходиться в бешеном темпе, руки подрагивают от волнения. Он прекрасно понимает, что ходит по лезвию. Он знает, что скажи он о том, о чем сейчас думает, и Билл может навсегда оттолкнуть его от себя, выставить за порог и захлопнуть перед носом дверь, а потом еще долго смеяться над его наивностью. Но… Билл не такой. Заезженная фраза, которая всегда всплывает в самый неподходящий момент. Он не будет смеяться, не будет делать намеренно больно. И Стен правда надеется, что Билл даже при таком заявлении не растеряет все свои качества. Ну не каждый же день тебе говорят, что уже сколько времени подряд твой истинный ходит у тебя под боком, а ты про это ни сном, ни духом. Где-то в голове бьет набатом мысль, что это ни в коем случае делать нельзя. Потому что к прежним отношениям они больше никогда вернутся. Потому что Стен знает ответ. Он водит пальцем по чашке, чувствуя неровность рисунка. Стен делает вдох, готовясь падать. Где-то внутри неприятно щекочет страх. — Билли? — В тишине комнаты голос кажется слишком громким и таким чужим, что Стен даже вздрагивает. — Да? — Билл переводит взгляд на Стена и смотрит прямо в глаза. И омеге хочется взвыть, потому что он сейчас своими же руками все это разрушит. Билл смотрит тепло, нежно и немного встревоженно, видимо, из-за того, что Стен так и не решается продолжить.  — Я… — Урис не может произнести ни слова больше, его уже ощутимо колотит, в голове жутко шумит. Он вновь собирается с мыслями и гулко сглатывает вставший поперек горла ком. — Нам нужно поговорить, — он говорит это тихо, почти шепчет. — Это важно. — Он может даже не смотреть, чтобы понять, что Билл напрягся и свел брови к переносице. Это просто уже само собой вырисуется в голове, Стен слишком хорошо знает альфу. Парень все также продолжает смотреть в чашку чая и подбирает слова. — Ты… правда не чувствуешь? — Взгляд голубых глаз направлен на омегу и тот понимает, что вопрос до конца так и не озвучил. — Мой запах, — объясняет он и поднимает взгляд на лицо альфы. — Ты его не чувствуешь? — Билл смотрит озадаченно, бегает глазами по лицу Стена, будто ища подвох. Но подвоха нет. Стен серьезен, сердце неприятно сжимается, он все еще молчит. Он ловит каждое движения альфы и что-то так больно режет в груди, когда Билл отрицательно качает головой. — Ч-честно, сначала я д-думал, что ты б-бета. Пока… ты не п-пропал на неделю, т-тогда Эдди сказал, ч-что у тебя н-началась т-течка… Я тогда сильно удивился, п-потому что всегда л-легко различал в-все запахи. — Стен смотрит на него, и внутри что-то сворачивается от боли, страха и… желания рассмеяться. От того, что из всей этой грязи Билл… чист. Он так тихо и стыдливо про это говорит, будто бы в школе почти каждый разговор не заходит о омегах-шлюхах, течках, членах и сексе. Стен бы смеялся в голос, если бы не сложившаяся ситуация. Потому что, в отличии от пай-мальчика Стена, пай-мальчик Эдди давно без стыда раздвигает ноги перед альфами и не парится в период течки. В его телефоне — пара номеров, которые иногда приходятся очень вовремя. А Стен все еще зачем-то хранит невинность. И для кого? Для истинного, который его даже не признает? — А… — Стен сглатывает болезненный ком в горле, зная ответы на большую часть своих вопросов. — а сейчас? Сейчас тоже ничего не слышишь? — Дождавшись отрицательного ответа, он сжимает до белых костяшек чашку. — Его только ты не слышишь. Не пойму ничего. — К-к чему т-ты в-ведешь, Стенли? — А в голове Стена больше нет ни слова, которое можно произнести. — Я не знаю, как… с чего начать. — Голос уже давно подвел хозяина. — Год назад… я первый раз услышал тебя. И я правда не знаю, как это можно сказать, но мы истинные, Билли. Понимаешь? Я уже не раз сомневался в этом всем и думал, что ошибся. Ты никак не реагируешь на меня, и я совсем потерялся. Но то, как ты на меня действуешь — не пустой звук. Истинность — явление редкое, и некоторые даже не верят в нее. Я ничего не понимаю, совсем… — Последние слова омега почти шепчет. Ему до чертиков страшно. Он боится, что… А собственно, чего? Что Билл его оттолкнет? Или, может, скажет какой он все-таки жалкий? — Не молчи, Билл, пожалуйста, не молчи. Но Билл молчит. Смотрит так неверяще в глаза и молчит. Стен осматривает каждый миллиметр его лица, в попытках понять, что творится сейчас у него в голове. Глаза бегают по бледному лицу, но никакой информации из этого он вынести не может. Весь его бесподобный талант, дар, называйте как хотите, утягивает за собой жуткая паника, вмести с остатками надежды. У альфы такое же перепуганное лицо и явное недопонимание происходящего. Он кусает губы и иногда сводит удивленно вскинутые брови к переносице. — С-стен, т-т-ты же не шутишь сейч-час? — Парень мотает головой, а в глазах застывают позорные слезы, просто слезы от какой-то безысходности. — П-прост-ти, я н-ничего не чувствую, п-правда. Я не з-знал… Черт. — Билл опускает рассеянный взгляд куда-то в пол и не знает, что ответить. А что тут отвечать? Стен это прекрасно видит и понимает. — Прости, не стоило всего этого делать. Все эти встречи, друзья, разговоры… Не нужно было втираться в друзья, когда я хотел совсем не этого. Не нужно было никого сюда втягивать. Ты не чувствуешь, и я это знал, но решил, что докопаться до истины будет правильнее. Пожалуйста, прости. И… забудь. Просто не принимай все слишком на свой счет и… я больше не буду мешаться рядом. Прости… — Стен выпалил это почти без заминок, пока голос окончательно не пробила дрожь, а на глаза не хлынули слезы так, что ком в горле больше не дал ничего сказать. На губах иногда играла убитая полуулыбка, но на душе было… пусто. Просто ничего не было. Вот так и все. Не хотелось кричать или захлёбываться от слез. Не хотелось ничего, ни жить, ни умереть. Абсолютно ничего. Напротив него сидит самый родной ему человек, в которого он влюблен, которого ему предназначила сама природа, судьба, или что там еще? Да не будь бы они даже истинными, Стен бы все равно не остался равнодушным к Биллу. А вот сам альфа ничего не чувствует к нему, кроме дружбы, конечно. Может, теперь еще и отвращение. От таких мыслей вновь подступают слезы. Плакать перед Биллом совсем не хочется, он и без того уже опозорился перед ним больше не куда. Стен встает с кровати, уже собираясь, как он всегда это и делал, обнять альфу на прощание, но в последний момент одергивает себя. Это уже не те отношения. Не хватало, чтобы он еще что-то не то подумал. Стен обещал, что больше не будет к нему лезть, а свои обещания он держит. Поэтому он как можно быстрее и спокойнее собирает свои вещи, набрасывает на себя куртку и спешит покинуть этот дом. Видимо Билл в таком ступоре, что даже не решился проводить омегу до двери, так и остался в комнате. Он еще пару секунд держит руку на дверной ручке, прислушиваясь к звенящей в воздухе тишине. Глаза вновь жжет, и он сжимает их до белых пятен, пока не услышит, как по щеке скатывается первая слеза, лишь тогда он решается открыть дверь, стараясь подавить всхлип и выскочить из этого места как можно быстрее. Как только дверь закрывается, он чувствует холодный ветер на шее. Скорее всего заботливо вывязанный его тетей бордовый шарф он оставил в доме Денбро, но туда он больше не вернется. По щекам дорожками сбегают слезы. На улице уже довольно темно, никто не увидит. Осень в Дерри холодная и дождливая. Вечные дожди — уже привычная погода для жителей города. Здесь все совсем не как у людей. Лето здесь до жути жаркое, что ничего не спасает. Осень ну никак не может ассоциироваться с теплыми оранжевыми и желтыми цветами. Зима — лютая и холодная, приходит рано и держится до самого последнего. Весною вновь дожди. Кое-как накинутая куртка ничем не помогает в начале ноября, а отсутствие шарфа все-таки довольно ощутимо. Но парню до этого уже нет никакого дела, он идет, шурша чуть ли не последней за этот год листвой, которая еще не успела намокнуть от дождя, и даже не пытается себя успокоить. Отца дома нет, а значит никто не будет вытрушивать из него жизнь вопросами о том, что случилось и почему сын выглядит не лучше трупа. Хорошо одетого трупа. Ветер обдувает мокрые от слез щеки и что-то шепчет. От его голоса ничего не слышно, закладывает уши. Лишь еле слышимый шорох последних листьев и скрип ветвей. Ему уже абсолютно плевать на все, что творится вокруг. Он хочет прийти домой и навсегда исчезнуть за дверью своей комнаты. Так, чтобы никто о нем больше не вспоминал. Ни отец, который постоянно что-то от него требовал, ни Эдди, который был рядом в любой сложной ситуации, ни одноклассники, ни учителя, ни… Билл. Он теперь будет в каждом списке маячить лишь в конце. Билл дарил пусть и маленький, но смысл жить в этом заглохшем во времени городе, где и делать то нечего. Каждый пытался рано или поздно свалить отсюда, но получалось далеко не у всех. Большие города, продвинувшиеся дальше, не принимают таких людей, как здесь. Большая часть напоминает старую, бешеную учительницу — в то время, когда технологии давно двинулись вперед, она все еще стоит у доски с мелом и говорит, что этот весь бред вам понадобится… Время остановилось, а Стен должен как-то идти вперед. Ну, потому что… так надо? Потому что так делают все. Живут, говоря, как же их достало это захолустье, но ничего даже не пытаются делать со своей жизнью. Здесь родились, здесь выросли, здесь и умрем. Девиз каждого второго, ей-богу. Просто потому что остальные — это дети и подростки со своими мечтами и целями. Они просто еще не поняли, что здесь нет места ни для одного, ни для другого. Сегодня Стен домой к себе так и не дойдет. Но ему все равно.