Поймай хомяка, если сможешь

Оперевшись поясницей на барную стойку, Шепард покачивала в руке бокал, наблюдала, слушала и наслаждалась. Поэтому, когда её бедра коснулась рука, она даже не повернула головы. — Скучаешь, красотка? — Сорок секунд. — Что, сорок секунд? — Сорок секунд понадобится моему мужчине, двухметровому турианцу на балконе, — легкий кивок в сторону. — Чтобы спуститься сюда и навалять тебе. Но, — она повернулась к незнакомому мужчине и ласково улыбнулась. — Пока он идёт, я сама успею дать тебе в морду. — Проблемы? — вопрос, заданный недовольным двухтональным голосом заставил незадачливого пикапера пробормотать извинения и свалить в закат. Шепард проводила его задумчивым взглядом. — Мне нравится, как ты говоришь «мой мужчина». — Подслушивать не хорошо. — Я должен быть уверен, что ты в безопасности, — невозмутимо отозвался Гаррус. — А вообще, что ты здесь делаешь? — Я на задании. — За кем-то следишь? Шепард указала подбородком в дальний угол бара — там, скрытые от посторонних глаз, сидели Лиара и Явик. Лиара выглядела смущенной, Явик — потерянным. Похоже, в его цикле не было понятия «свидание». Гаррус почесал переносицу: — Странные дела происходят. — Я волновалась, что они здесь всё разнесут, — пояснила Шепард. — Но всё на удивление спокойно. Эй, может, потанцуем? — Дорогая, — Гаррус наклонился к ней, почти коснувшись губами уха. — Ты бесподобна во всем, за чтобы ты не взялась, но, — его голос стал глубоким и низким, и у женщины участилось дыхание. — Водить и танцевать не твоё. — В прошлый раз же получилось. — Потому что ведущим был я. — Засранец самодовольный, — Шепард недовольно дернула плечом, и Гаррус рассмеялся. — Единственный в своем роде. — Как думаешь, когда моя слежка станет чем-то неприличным? — после недолгого молчания поинтересовалась Шепард. — В зависимости, сколько она длится. — Час и сорок минут. — Твоя слежка ужасно неприлична уже час и тридцать минут. Шепард смерила его сердитым взглядом: — Ты невыносим. — Идём, — взяв её за руку, Гаррус потянул женщину за собой. — Но… там Лиара, — запротестовала она. — А вдруг Явик сделает ваату? — Духи, что это? — Не знаю, поэтому и пришла посмотреть. — Джейн, думаю, они сами разберутся, кому и что делать. Ноги по привычке привели его в парк Президиума — когда Шепард задержали, Гаррус проводил там целые дни, пока её не перевели на Землю, а он не понял, что больше не может бездействовать и отправился на родную планету, где Духи позволили им встретиться. Усмехнувшись, Гаррус обнял всё ещё дующуюся на него Шепард за плечи. — Джейн. — Скоро ведь всё закончится, да? — резко выдохнула она. Гаррус осекся — настроение совсем не подходило для обсуждения войны и конца, которого они так боялись. Чутьё солдата подводило редко. Вместо ответа он усадил Шепард на лавочку. Хотелось сказать что-нибудь ободряющее, но подходящие слова не приходили в голову. Шепард, понаблюдав за его метаниями, притянула его к себе. — Сядь. Верхний искусственный свет погас, имитируя ночь, горели лишь круглые тусклые фонари. Шепард положила голову ему на плечо и вздохнула. Несмотря на большой поток беженцев, вокруг было безлюдно и тихо. У Гарруса защемило в груди. — Я люблю тебя, — неожиданно для самого себя, произнес он. — Я знаю, — тихо отозвалась Шепард, переплетая их пальцы. Гаррус опустил глаза — его ладонь, обтянутая перчаткой, с длинными пальцами, казалась неправильно большой по сравнению с кистью женщины. — Знаешь, чему я завидую у ваших мужчин? — Шепард вопросительно хмыкнула, и он продолжил. — У них пять пальцев, поэтому, когда они держат женщину за грудь, площадь захвата, назовем это так, сравнительно больше, чем у турианцев, и… — Шепард громко расхохоталась, не дав ему закончить. — О, боже, Гаррус! — Что? Мне нравится твоя грудь. Ради неё я бы не отказался и от десяти пальцев на руке. — Прошу, только нашим детям такое не рассказывай, — Шепард поперхнулась, осознав, что именно она сказала. — Смотря, какого вида они будут. — Хм, — она притворилась задумчивой. — Думаю, мы вполне сможем справиться с кроганом. Для начала. — И мы полетим на Тучанку для ритуала взросления? — Гаррус подыграл её серьёзному тону. — Конечно, ещё не хватало, чтобы маленький Мордин впал в буйство и разбил подаренный моей мамой сервиз. — Остальные дети будут завидовать его крутым родителям. — Я крутая, а ты — ну, так, — Шепард хитро улыбнулась. — Осталось самое сложное, — Гаррус глубоко вдохнул и сжал её пальцы. — Знакомство с родителями. Ты ведь знаешь, мой отец ненавидит Спектров. Посмеиваясь, Шепард забралась ему на колени и сцепила кисти в замок у него на шее. Глядя в её смеющиеся глаза, Гаррус подумал, что ещё никогда прежде не был так счастлив. — Хуже уже не будет. — О чём ты? Загадочно улыбнувшись, Шепард коротко поцеловала его: — Ну, я ведь уже умерла. Внутренности сжались в тугой холодный комок. — Шепард, не думаю, что отец настолько недолюбливает Спектров, — с усилием выдавил Гаррус. — Я умерла, когда Цитадель разрушилась, ты забыл? — она вопросительно склонила голову на бок. Тон был такой, словно женщина спрашивала о погоде, но зеленые глаза цепко изучали лицо турианца. — Я мертвая. Проснись, Гаррус. Пробуждение совпало с уведомлением принятого сообщения. Лежа в темноте, в холодном поту, Гаррус провел дрожащей рукой рядом с собой — вторая половина кровати пустовала, на что он только надеялся. Сны с Шепард снились всё чаще, и желание пустить себе пулю в лоб стало непреодолимым.