Грехи отцов

Девять месяцев спустя Утер нервно ходил возле дверей королевских покоев; изредка он пытался успокоиться и присесть на угол столика у стены, но в следующую минуту вновь вскакивал и принимался нервно ходить туда-сюда по коридору, бросая взгляды на дверь своих покоев и вздрагивая, когда из-за них раздавался приглушенный стон Игрейн. Гаюс уже давно сбежал от короля, заражающего всех вокруг своей нервозностью. Хотя, лекарю действительно нужно было подготовить снадобья, которые вскоре потребуются Элис и Нимуэ, принимающим роды у королевы Игрейн. Возле короля находился только Балинор, единственный, кто мог выдержать Утера, когда тот был в гневе, в раздражении или, как сейчас, на нервах. Балинор привалился плечом к стене, скрестив руки на груди, и с лёгкой усмешкой наблюдал за мечущимся Утером: — Успокойся, ты сейчас ничем не можешь помочь, — тихо улыбнулся он. — Нимуэ же говорила тебе о том, что твой сын обязательно появится на свет. Нужно просто подождать. — Я не могу ждать! — Утер в очередной раз присел на край столика, нервно постукивая по нему пальцами: — Вдруг что-то пойдёт не так? — И что ты будешь делать, если что-то пойдёт не так? — иронично улыбнулся Балинор. — У тебя нет ни магии Нимуэ, ни знаний Элис. И вообще, единственное, чем ты можешь сейчас помочь — натаскать побольше воды. Утер с явным недовольством взглянул на своего первого рыцаря, с той же лёгкой улыбкой подпирающего плечом стену, снова вскочил и принялся ходить туда-сюда по коридору возле дверей. За дверями слышались приглушенные голоса Нимуэ и Элис и изредка доносились стоны Игрейн. Каждый раз, слыша их, Утер вздрагивал и сбивал шаг, разворачиваясь к своим покоям, но потом коротко вздыхал и продолжал своё движение. Внезапно всё затихло, и из-за дверей королевских покоев донесся тот самый звук, которого с нетерпением ожидал Утер — детский крик. Он резко развернулся, быстрым шагом оказался возле дверей и замер, не решаясь войти. Через минуту двери открылись и на пороге показалась Элис, слегка склоняясь в поклоне: — У вас родился сын, милорд. Утер несмело вошёл в покои и аккуратно принял крошечный сверток из рук Нимуэ. Он чуть-чуть отогнул край ткани, в которую был завернут его сын и удивился тому, насколько же он был маленьким — крошечные, наверное, с палец Утера толщиной, запястья, еще более крошечные пальчики, сжавшиеся в крохотные кулачки, крошечный носик-кнопка и едва видимые светлые реснички на закрытых веках. Утер медленно повернулся к бледной Игрейн, лежащей на широкой кровати, стараясь не пошевелить тихо сопящий на его руках драгоценный сверток. — Артур, — улыбнулась она. — Твоего сына зовут Артур. — Нашего сына, — улыбнулся Утер, вставая на колени у кровати и аккуратно опуская младенца на покрывало. Игрейн слабо улыбнулась и покачала головой, накрывая руку Утера своей: — Это цена, запрошенная Старой Религией — жизнь за жизнь. Я отдала свою жизнь, чтобы он появился на свет. Всё остальное — в твоих руках. — Этого не может быть, — внимательно глядя на свою жену, тихо проговорил Утер. — Старая Религия не может забрать тебя. — Это закон магии, — сделала шаг вперед Нимуэ. — Невозможно создать жизнь, не отдав жизнь взамен. Игрейн согласилась на… — Ты должна что-то сделать! — обернулся к ней Утер. — Забери мою жизнь, обменяй её на жизнь Игрейн! Она не должна умереть! — Я не могу, — вздохнула Нимуэ. — Сама магия защищает твою жизнь. Ты — давно предсказанный Король Былого и Грядущего. Тот, кому предназначено создать Альбион. Твоя жизнь бесценна. — Всё хорошо, — с видимым усилием ласково улыбнулась Игрейн, сжимая руку Утера. — Я знала об этом. Ты не можешь винить Нимуэ за мой выбор. — Не уходи, — тихо попросил Утер, прикладывая к губам руку Игрейн. — Ты нужна мне. — Ты справишься, — легко улыбнулась она в ответ. — Ты станешь лучшим королём, которого знал Камелот, а Артур будет твоим достойным преемником. И когда-нибудь мы встретимся на той стороне. Игрейн еще раз сжала руку Утера, улыбнулась и закрыла глаза, расслабленно откинувшись на подушки. — Игрейн, — тихо позвал Утер; не получив ответа, он привстал и дотронулся до её плеча: — Игрейн! Вернись ко мне! Утер замер, не в силах поверить, что его любовь, его дорогая Игрейн умерла. Он медленно встал и повернулся к Нимуэ: — Верни её. Немедленно, — с холодной яростью в голосе он пошёл в сторону виновато опустившей глаза Верховной Жрицы. — Забери мою жизнь, забери Артура. Я отдам всё, что угодно, только верни мою Игрейн! — Я не могу, — не поднимая глаз от сапог Утера, тихо проговорила Нимуэ. — Это нерушимый закон магии. — Ты. Должна. Её. Вернуть! — Утер с силой схватил Нимуэ за плечи, заставляя поднять голову и посмотреть на себя. Нимуэ взглянула на Утера и сжалась от предчувствия беды, бессильно наблюдая, как глаза короля понемногу темнеют от закипающего гнева. Балинор услышал из коридора громкий и злой голос Утера и заглянул, чтобы увидеть, что же его так разозлило. В пару секунд он оказался возле короля, снимая его руку с плеча Нимуэ: — Что случилось? — Игрейн мертва, — напряженно обернулся к нему Утер; его гнев выдавали только подрагивающие уголки губ. — Она убила мою Игрейн. — Я не могу вернуть её! — с отчаянием повысила голос Нимуэ. — Всей моей магии не хватит, чтобы вернуть кого-то с той стороны! Балинор переводил взгляд с разъяренного Утера на виноватую Нимуэ и обратно. А потом серьезно сказал: — Если есть способ вернуть Игрейн из мира мёртвых, то о нём должны знать драконы. Мы призовем драконов и узнаем у них, что можно сделать. — Выезжаем немедленно, — коротко бросил Утер и вышел из покоев, едва не врезавшись в Гаюса, который запоздало принёс необходимые снадобья. *** На поляну неподалеку от замка, откликнувшись на зов Балинора, опустились два дракона — белоснежная Матафлёр и серо-стальной Хирсах. — Великое пророчество наконец начало сбываться, — вместо приветствия грустно улыбнулась Матафлёр. — Есть ли способ вернуть к жизни королеву Игрейн? — Выступил вперед Лис, как обычно сопровождающий Нимуэ. — Я заплачу любую цену, — перебил его Утер. — Заберите мою жизнь, заберите Артура! Игрейн должна жить! — Это невозможно, — без тени сомнения отрезал Хирсах. — Жизнь Короля Былого и Грядущего охраняется самой магией. — Хранители магии осудят любого, кто попытается изменить пророчество, — в тон ему мягко сказала Матафлёр. — Пророчество уже сбылось, — непонимающе нахмурился Лис. — Утер стал предсказанным королём. Ему было предначертано создать Альбион. Я видел это собственными глазами. — Ты видел лишь захват Камелота, — презрительно фыркнул Хирсах. — Люди глупы. Вам дарована великая сила видеть будущее, но вы не можете понять того, что видите в нём. — Что это значит? — Лис вопросительно взглянул на Матафлёр. — Истинный и предначертанный Король Былого и Грядущего — Артур Пендрагон, — торжественно произнесла белая драконица. — С его рождением началось время великих свершений и время великих побед. — Я — Король Былого и Грядущего! — возмущенно выступил вперед Утер. — Это моя судьба! — Ты так же глуп, как и все остальные, — Хирсах смерил его презрительным взглядом. — Только драконы могут видеть истину в пророчествах. — Заткнись! — разозлившийся Утер ткнул пальцем в сторону дракона. — Моя судьба — стать великим предсказанным Королём! — Тебе было предсказано стать королём Камелота, но не Королём Былого и Грядущего! — прорычал Хирсах, поднимаясь во весь рост. — Всё, что тебя ждёт в будущем — это час великой тьмы! — Ты не смеешь так говорить со мной! — Утер обнажил меч, направляя острие на стального дракона. Донельзя разозленный Хирсах не смог справиться со своей яростью и уже набрал воздуха в лёгкие, готовясь выдохнуть пламя в сторону Утера, когда Балинор внезапно выступил вперед, закрыл собой своего короля и бросил быстрый взгляд на Матафлёр. «Однажды тебе придется выбирать между двумя жизнями. И ты должен выбрать короля. От этого зависит судьба Альбиона», — прозвучали у него в ушах слова мудрой драконицы, сказанные очень и очень давно. — Умри! — прозвучал неоспоримый приказ Повелителя Драконов. Хирсах закашлялся, подавившись невыпущенным пламенем, и, широко расправив крылья в безнадежной попытке улететь, рухнул замертво. Матафлёр склонила голову перед Балинором: — Драконы всегда знали о своей судьбе. Лишь мудрейшему из нас суждено выжить и стать наставником великого Эмриса. Сделай то, что должен, Повелитель. — Но… — сглатывая ком в горле, выдавил Балинор. — Есть еще одно яйцо дракона, — грустно улыбнулась Матафлёр. — Наш род не прервётся. Я всегда знала, что меня ждёт смерть от твоей руки. А твой сын призовёт к жизни еще одного дракона. Жизнь за жизнь — нерушимый закон Старой Религии будет исполнен. Балинор направил руку на мудрую драконицу. Матафлёр склонила голову ниже. — Умри, — прозвучал еще один приказ Повелителя Драконов. Матафлёр рухнула на землю. Балинор упал на колени, закрывая лицо руками, не в силах сдержать текущих слёз. Нимуэ со злостью уставилась на Утера: — Ты должен был стать Королём Былого и Грядущего! Я сделала всё для твоей великой судьбы! — Ты врала мне! — прорычал в ответ Утер. — Ты всегда говорила, что это моя судьба — стать великим Королём! А вместо этого ты убила мою Игрейн! Вместо ответа Нимуэ взмахнула рукой, посылая в Утера гроздь молний. Амулет на груди Утера, — один из даров Хранителя Осетира, — полыхнул коротким, но ярким пламенем, возвращая молнии обратно. Лис сделал быстрый шаг вперед, закрывая Нимуэ от разряда магии. Время вокруг Верховной Жрицы словно замедлилось, а сама она застыла на месте — отразившееся от Утера колдовство возвращалось обратно, а Нимуэ не могла ничего сделать. Лис без движения упал к ногам Нимуэ. Верховная Жрица распахнутыми в удивлении глазами взглянула на него, а потом медленно подняла руку, на запястье которой висел ещё один амулет, отданный хранителем Осетира. Тогда, в задумчивости от показанного хранителем, Нимуэ так и не выбрала время, чтобы отдать амулет возлюбленному, а потом и вовсе забыла про него. А сейчас… — Ты убил его! — взъярилась Верховная Жрица. — Ты убила мою Игрейн! — в ответ яростно взглянул на неё Утер. Нимуэ вновь послала в Утера гроздь молний. Появившиеся между ними изиды поймали молнии Верховной Жрицы своим посохом: — Каждый, кто станет противостоять Королю Былого и Грядущего, станет врагом магии, — эхом раздался голос трёх изид. — Нимуэ, ты пыталась изменить пророчество. За это мы лишаем тебя магии. — Но я… — попыталась сказать Нимуэ. В этот же момент в неё ударил яркий луч, исходящий из посоха изид. Нимуэ прогнулась назад, пытаясь набрать воздуха, и исчезла в яркой вспышке магического посоха. — Король Былого и Грядущего — Артур Пендрагон, — произнесли изиды, ни к кому конкретно не обращаясь. — До совершеннолетия его жизнь будет охраняться самой магией, а после этого хранителем короля станет величайший чародей — Эмрис. Час великой тьмы закончится с его появлением в Камелоте. После этого настанет время великих свершений. Изиды исчезли так же незаметно, как и появились. — Возвращаемся, — коротко бросил Утер. Балинор молча встал, глядя в землю перед собой, так же молча забрался на лошадь и направился в сторону Камелота, не обращая внимания на Утера. В полном молчании оба всадника вернулись в замок. Балинор отдал поводья коня подбежавшему стражнику и остановился, размышляя, куда ему лучше пойти — он намеревался остаться в полном одиночестве хотя бы остаток этого дня. Утер, понимая, что сейчас испытывает его лучший друг, уже направился в замок, собираясь сделать то же самое — запереться в каких-нибудь покоях, оставаясь в тишине и одиночестве. — Утер Пендрагон! — Раздался с лестницы громкий голос Тристана де Буа. — Игрейн мертва! — Я знаю, — опустил голову король. — Ты убил её! Разъяренный Тристан рывком вытащил меч из ножен, сбегая по лестнице. Утер ошеломленно замер, не в силах понять, в чём его обвиняет Тристан. Балинор среагировал быстрее, выхватывая свой меч из ножен и парируя яростную атаку лучшего мечника Камелота. — Уйди! — прорычал Тристан. — Мне нужен только Утер! На площадь сбежалась стража, привлеченная звоном клинков, но ни один из стражников не осмелился приблизиться к сражающимся. — Он твой король! — уходя от опасного выпада, выдохнул Балинор. — Он убийца! В своём стремлении заполучить наследника любой ценой, Утер отдал жизнь моей сестры! Наверное, только Тристан мог одновременно сражаться и говорить, не боясь сбить дыхание. Балинор не был настолько хорошим воином, и мог лишь сдерживать Тристана, не подпуская его к Утеру. Стражники пытались приблизиться, но меч лучшего воина королевства, пролетавший в опасной близости от каждого, кто подходил слишком близко, заставлял их держаться на расстоянии. Утер атаковал. Слаженная работа короля и его первого рыцаря привела к вполне ожидаемому результату — им удалось прижать Тристана к стене замка. От неожиданного удара спиной о стену Тристан на мгновение потерял противников из поля зрения, но Утеру хватило этого мгновения на короткий выпад. Тристан медленно взглянул на меч Утера, пронзивший его насквозь, а затем посмотрел в глаза своему убийце: — Я вернусь даже с того света, Утер Пендрагон. Я вернусь и отомщу тебе за Игрейн. Тишину площади нарушил звон — Балинор отбросил свой меч в сторону и тяжело опустился на ступени лестницы, склоняя голову.