Грехи отцов

Утер неделю не выходил из своих покоев. Камелот погрузился в траур по погибшей королеве Игрейн, которую любили все жители Камелота. Вместо короля королевством эти дни управлял спешно собранный Совет во главе с Гаюсом. Одним из первых приказов Совета, который не требовал подписи короля, был приказ о похоронах королевы Игрейн и её брата Тристана де Буа в королевской усыпальнице в подземельях Камелота. Именно там хоронили членов королевских семей уже долгое время, и советники не могли спорить с Гаюсом, настоявшим на церемонии прощания. Жители Камелота ещё с вечера собирались на главной площади перед замком и приносили с собой свечи, которые возжигали в память о королеве. Утер прислонился к стене возле окна, смотрел на собравшуюся на площади толпу, освещённую неверным светом свечей, и… не чувствовал ничего. Ни горечи от потерь, ни радости от рождения долгожданного сына. Утер не чувствовал ничего, кроме всепоглощающей ярости, от которой ему хотелось медленно и мучительно убивать Нимуэ. Она ошибалась во всём — и за её ошибки пришлось заплатить Утеру. Из-за Нимуэ и её магии Утер лишился Игрейн и своей великой судьбы. Не ему предначертано создать Альбион. Не его имя останется в легендах. И он больше никогда не увидит улыбку Игрейн. Мир вокруг Утера раскалывался на части, оставляя только горечь поражения. Магия, всегда помогавшая Утеру, забрала у него то, чем он всегда дорожил, чем гордился, осуществляя самые смелые планы. Великие свершения больше были не его судьбой. Утеру остался только час великой тьмы. Но Утер не мог просто с этим смириться. Магия забрала у него всё. И магия должна заплатить за это. Тот Утер, что вышел из своих покоев, мало напоминал прежнего короля — улыбка сменилась плотно сжатыми губами, скулы резко очертились, а между бровей залегла глубокая морщина. Балинора Утер нашёл на тренировочном поле. Первый рыцарь сосредоточенно отбивался одновременно от троих противников. Те, в общем-то, не отличались особым умением — Утер сразу подметил прорехи в обороне двоих, а третий и вовсе едва ли не каждым движением выдавал свою неопытность. — Ваше Величество? — вытянулись все трое, заметив короля. Балинор хмуро взглянул на Утера, опираясь на воткнутый в траву меч. Утер отвёл своего военачальника в сторону от тренировочного поля, предложив остальным вернуться к тренировке. — Это кто? — удивлённо спросил король, движением бровей указывая на незнакомых ему рыцарей-неумех. — Сыновья твоих лордов, — пожал плечами Балинор. — Разбалованные мальчишки, отцам которых захотелось пристроить их поближе к королю. — Они ведь даже меч держать не умеют, — с лёгким презрением в голосе искривил губы Утер. — На что рассчитывают их отцы? — На своё положение при дворе, — коротко усмехнулся Балинор. — Куда им ещё девать этих балбесов, как не в королевскую гвардию? Честно говоря, даже дети сражаются лучше. Балинор с лёгкой усмешкой указал Утеру на противоположный угол двора, где деревянными мечами сосредоточенно пытались сражаться совсем ещё юные подростки. Сейчас один из них, постоянно отбрасывая падающие на лицо светлые кудряшки, медленно показывал своему противнику какой-то хитрый приём с подшагом и ударом снизу вверх. Утер фыркнул, наблюдая, с каким упрямством светловолосый объясняет мало заинтересованному другу, как следует перехватить меч во время этого приёма. — Это Леон, — улыбнулся Балинор. — Тоже сын одного из твоих лордов. Едва ли не каждый день тренируется с мечом. Упрямый, кстати, мальчишка — отец каждый день его отсюда за ухо уводит, а на следующий день Леон снова здесь появляется. Если он так и продолжит тренироваться, то станет одним из лучших рыцарей. Не то, что эти, — Балинор наклоном головы указал на своих новых подчинённых и тут же расхохотался: — Смотри, а вот и отец Леона. С недовольным видом к тренировочному полю уже спешил один из лордов Утера — помощник советника по торговле и один из самых успешных купцов Камелота. Заметив отца, Леон отошёл на пару шагов назад, напрягся и стиснул зубы, в ожидании неприятностей исподлобья наблюдая за недовольным родителем. Утер заинтересованно приблизился. — Ты опять сбежал из дома? — сходу разозленно начал отец Леона. — Я тебе что сказал сделать? — Я всё сделал, — буркнул Леон. — Пойдём и проверим. Если хоть что-нибудь не так… Лорд протянул руку к уху сына — тот не двинулся с места, лишь сильнее напряг скулы. Подошедший Утер усмехнулся и положил руку на плечо своего лорда, намереваясь что-то сказать. Отец Леона не глядя отмахнулся, скидывая с плеча руку Утера, и разозленно развернулся. Увидев перед собой короля, он мгновенно изменился в лице. — Милорд? — растерянно произнес он. — Вы что-то хотели? — Мой военачальник говорит, что твой сын умело обращается с мечом. — Это всего лишь детские забавы, — махнул рукой лорд. — Мой сын унаследует семейное дело; он должен хорошо учиться, а не мечом размахивать. Утер заметил, как Леон обиженно сжал губы и бросил быстрый взгляд на лежавший на траве деревянный меч. Утер улыбнулся, поднял с травы два полуигрушечных меча и протянул один из них Леону: — Балинор сказал, что ты постоянно тренируешься. Покажи мне, на что ты способен. Леон аккуратно взял меч, вопросительно взглянул на короля и принял рыцарскую стойку. Утер видел, что он стоит неправильно и слегка неуверенно, но для того, кто только смотрел на тренировки рыцарей, у него получилось весьма неплохо. Деревянный меч был непривычен для Утера — слишком коротким и лёгким для руки короля. К тому же он не хотел ударить подростка, поэтому в какой-то момент пропустил тот самый шаг с подшагом, который только что Леон показывал своему другу. Деревянный меч ударился в подбородок короля, заставив того на мгновение потерять равновесие и отшатнуться назад. Леон удивлённо посмотрел на Утера, пропустившего удар, ужаснулся тому, что задел короля, замер на месте, мгновенно бледнея, и упал на колени, ожидая реакции Утера. Он и не сомневался, что его ждёт суровое наказание. Отец Леона побледнел ещё сильнее, складывая у груди трясущиеся руки: — Ваше Величество, — пролепетал он. — Прошу вас… Утер расхохотался, потирая пострадавшее место: — Считай, что твой сын уже в королевской гвардии. А мне, похоже, нужно лучше тренироваться. Понимая, что наказание ему не грозит, Леон осмелился встать с колен. Король обернулся к заинтересованному Балинору, наблюдавшему за поединком: — Кто из нового пополнения самый неумелый? Позови его сюда. Балинор оглушительно свистнул, привлекая к себе внимание тренирующихся рыцарей. Потом махнул рукой, подзывая всех в угол площадки: — Эдвин, — усмехнулся Балинор, протягивая деревянный меч одному из юношей, которого Утер посвятил в рыцари пару месяцев назад. — Кажется, король нашел тебе достойного противника. Юный рыцарь презрительно искривил губы и взял протянутый меч, брезгливо посмотрев на растерянно стоящего перед ним мальчишку. Утер наклонился к Леону и улыбнулся: — Если победишь, будешь тренироваться вместе с рыцарями. Леон решительно поднял меч перед собой. Эдвин презрительно фыркнул, замахиваясь. Из-за того, что его противник был намного старше и сильнее, Леону пришлось прикладывать все усилия, чтобы отбиваться от его ударов. Он не мог приблизиться к Эдвину, чтобы нанести удар, но изо всех сил пытался, неожиданно перемещаясь в разные стороны. Эдвин, впрочем, тоже старался как мог — посвященный в рыцари по протекции высокопоставленного отца, он никогда не уделял большого внимания тренировкам, считая их лишь неудобством, которое нужно просто перетерпеть. К тому же деревянный меч казался ему очень неудобным из-за своего малого веса — чтобы нанести нормальный удар, Эдвину приходилось каждый раз сдерживать привычный размах, чтобы меч не улетал далеко в сторону. Да и достать юркого противника для него было весьма сложно. Это и стало причиной его провала — во время одного из ударов Леон быстро поднырнул под летящий меч и со всего размаха приложил рыцаря своим мечом по плечу. Эдвин неверяще отошёл на шаг назад и разозленно размахнулся, желая отомстить остановившемуся на месте Леону за своё позорное поражение на глазах короля и всех рыцарей. Балинор поймал поднятый в замахе меч: — Поединок окончен. Эдвин, тебя только что уделал мальчишка. Под хохот своих товарищей до глубины души оскорбленный рыцарь отбросил меч в сторону. Отсмеявшийся Утер жестом потребовал меч Балинора. — Опустись на колени, — улыбнулся он Леону. Утер поставил меч перед собой, складывая руки на рукояти, и оглядел собравшихся, остановив взгляд на растерянном отце Леона. — Властью, данной мне законом Камелота, перед лицом всех присутствующих и в подтверждение твоих заслуг, я, король Камелота Утер Пендрагон, посвящаю тебя в рыцари Камелота. Утер коснулся мечом одного плеча оторопело хлопающего глазами мальчишки, затем второго, и с улыбкой вновь поставил меч перед собой: — Встань, сэр Леон, рыцарь Камелота. Вместо того, чтобы встать, бледный Леон пошатнулся и начал заваливаться вбок, падая на руки вмиг оказавшегося рядом рыцаря. Рядом с ним тут же присел отец, пытаясь привести наследника в чувство, и один из слуг, протянувший мех с водой. Балинор плеснул водой из меха на потерявшегося Леона, заставляя того немного прийти в себя. Новоиспеченный рыцарь обвёл собравшихся вокруг него мутным взглядом, останавливаясь на короле. — В-ваше В-вели… — Отдыхай, — улыбнулся Утер. В ответ на удивленный взгляд Балинора, Утер пожал плечами: — Ты был не старше, когда стал моим рыцарем, — король ещё раз взглянул на пытавшегося подняться Леона и тихо добавил: — Дай ему какие-нибудь несложные рыцарские обязанности и намекни, что настоящий рыцарь должен быть не только сильным и отважным, но ещё умным и образованным. Утер смотрел, как Леон пытается подняться, опираясь на протянутую руку Балинора, и всё сильнее уверялся в принятом решении — Камелоту не нужна магия, чтобы защитить себя, пока в нём есть такие отважные рыцари. Магии не место в Камелоте. Утер кивнул сам себе и покинул тренировочную площадку — чтобы искоренить магию, ему нужно было сделать ещё многое. Король принялся за дело. Первое, что он сделал — оторвал Джеффри Монмуту от чтения очередной книги, заставляя того найти все упоминания о существующих способах вступления в королевскую гвардию. Утер только что своими глазами видел, что принимать юных рыцарей в армию Камелота, основываясь лишь на словах их отцов было плохой идеей. Да и вообще, существующий рыцарский Кодекс Камелота уже давно было пора переписать. После этого король затребовал все указы Совета, принятые в его отсутствие. Наспех проглядев бумаги, которые подал ему Гаюс, и не найдя там каких-то грубых ошибок, король обратился к советнику с неожиданным вопросом: — Мне нужна цепь, которую невозможно порвать. Такие существуют? — Кажется, мне где-то встречалось упоминание о такой, — протянул Гаюс. — Могу поискать, если нужно. — Как только найдёшь, немедленно сообщи мне, — коротко сказал Утер. Выходящий из королевских покоев Гаюс списал такой непривычный тон короля на его расстроенность, ожидая, что Утер вскоре станет самим собой — смешливым и не всегда серьёзным, но ответственным правителем. Утер же в это время сидел за подоконнике в своих покоях, задумчиво наблюдая за проходящими по площади жителями, и продумывал свои дальнейшие действия по уничтожению магии. Он искренне верил в то, что случившегося с ним и с Игрейн можно было избежать, если бы драконы сразу сказали ему правду, а не прятались за обтекаемыми фразами пророчеств. Утер презрительно искривил губы — нет, он не станет убивать последнего дракона. Драконы виновны в смерти Игрейн не меньше, чем Нимуэ. И последний дракон должен будет бессильно наблюдать за смертью магии, пленённый в подземельях Камелота. Как только Гаюс найдёт средство пленить дракона, Утер начнёт действовать.