***
— Взяла? — задала один-единственный вопрос Сезер, как только увидела свою подругу. — Да, — восстановив дыхание, ведь оставшуюся часть пути Маринетт бежала, выдохнула та. — Тебе повезло: проверяющего пока не было, — словно ответила шатенка на интересующий Дюпен-Чен вопрос, после чего вторая спокойно кивнула. — Все в норме? — Да, мы готовы, — уверенно улыбнулась воспитательница, но стоило повернуть голову, выражение ее лица мгновенно изменилось. — Понеслась. Устремив взгляд в ту же сторону, синевласке хотелось провалиться под землю. Ведь к воротам сада подходил проверяющий. Тот самый утренний незнакомец. — Аля, ради всего святого, спрячь меня, — процедила сквозь сжатые зубы героиня, теряя остатки терпения. — С каких пор ты боишься проверяющих? — совершенно не понимала паники Сезер, выискивая хоть что-то подозрительное в подходящем к ним мужчине. Увы, способностью телепортации Дюпен-Чен не обладала (а хотелось бы), поэтому та лишь развернулась спиной, для точности закрыв ладонями лицо. Будто бы это помогло. — Маринетт, успокойся, — шикнула на подругу воспитательница и тут же заметила недоумение в глазах работника. — Извините, она просто… перенервничала. Закончив фразу, Аля мгновенно подтолкнула подругу так, чтоб она по-человечески, лицом повернулась. — Маринетт, значит, — даже как-то хищно улыбнулся мужчина, после чего представился сам. — Ким Ле Тьен.***
— Маринеттик, — от одного только обращения синевласка скривилась, пока проверяющий светился от счастья. — Подойди-ка сюда. Пока остальных воспитателей Ким отправил за предъявлением документов, Дюпен-Чен он оставил с собой, на осмотр столовой. — Что? — холодно бросила героиня, вставая рядом с мужчиной. Как вдруг тот потянул первую за запястье, поижимая к себе. — Что ты себе позволяешь? — А мы уже на «ты»? — усмехнулся Ле Тьен. Не видя реакции от «блестящей шутки», мужучина обосновал свои действия, кидая взгляд на один из столиков: «Это что такое?» Взяв в руки предмет, на который указывал проверяющий, синевласка не поняла откуда это и как странно пахнущий кисломолочный продукт оказался здесь. — А если он отравлен? А если б его кто-то съел? — начал закидывать вопросами притихшую девушку, но Ким заметил состояние и тут же кокетливо улыбнулся. — Но сделаем вид, что я это и не заметил, да, дорогуша? Как же Дюпен-Чен хотелось завыть от отчаяния. Или врезать этому кавалеру. А лучше и то, и другое сразу. Но служебное положение позволяло сделать лишь большую кучу ничего. Поэтому воспитательница, стиснув зубы, терпела все последующие выходки. Благо, к концу проверки чего-то такого же подозрительного, кроме куска сыра, обнаружено не было. Но и этого Ле Тьену хватило для того, чтобы, ухмыльнувшись, пропевать Маринетт: «Я сделал тебе одолжение, за которое ты должна заплатить». Наконец мужчина ушел, не забыв, конечно, напоследок подмигнуть синевласке. Аля была безумно рада хорошему завершению, а вот Дюпен-Чен не разделяла ее восторга. И не зря. Ведь после этого Ким и после работы, и до работы, сопровождал воспитательницу, которую уже тошнило от такого приторного внимания. В очередной день Маринетт передали, что у ворот сада ее ожидает мужина, видимо, отец какого-то ребенка. Героиня, не подозревая подвоха, моментально подошла к назначенному месту. Там и стоял ухмыляющийся Ле Тьен, с ходу кричавший: «Ну пошли вечерком в кино. Я уже купил билеты. Ты мне обещала!» Всему приходит конец, вот и пришел конец терпения синевласки, и даже не задумываясь, выпалила: «Да боже мой! Мне надоели твои предложения! Мне надоел ты сам! Пойми, не нужны мне сейчас отношения. Я тебе ничего не обещала, когда ты это поймешь?» Видимо, только тогда мужчина и все понял, и вскипел он. Ким, мягко говоря, резко послал Дюпен-Чен, при этом обозвав ее всевозможными оскорблениями. Он гневно выкрикнул предупреждение об угрозе, пообещав вернуться с новой проверкой, которая будет ужасно строгой. А напоследок, решив точно «добить» Маринетт, он заверил ее в том, что у нее никогда не будет партнера и она всегда будет одинока. Только после этого Ле Тьен скрылся из виду. Мужчина не знал, что он задел за живое нашу воспитательницу. Синевласка, не сдерживая слезы, вбежала в первую попавшуюся комнату, которой оказалась та самая каморка, где их с Агрестом заперли. А блондин сейчас не кажется таким уж и противным, как раньше. Сравнивая с Кимом, Адриан — вообще добрая душа. Если бы Дюпен-Чен была бы сейчас не в таком подавленном состоянии, она бы насторожилась таким мыслям. Но не сейчас. Сейчас она пытается поскорее успокоиться и выйти из комнаты с улыбкой, пусть и фальшивой.