Послушание

— Мы же на следующих выходных на свадьбу идём? — поинтересовалась Катя, выходя меня встречать. — Ну да, а что? — без рук стянув кроссовки, я чмокнул невесту в висок и сразу пошел в душ, потому что жарко пиздец. — Отлично, тогда я иду в поход, — довольно протянула она, хлопнув в ладоши. — Кого куда? — возмутился я, выглядывая из ванной. — В поход день-ночь-день, — терпеливо повторила она, — мы с одноклассниками каждое лето ходим, как сессия закончится. — Пиздец, — резюмировал я, стаскивая пропотевшую футболку, — ладно, у меня как раз в субботу мальчишник. С удовольствием поплескавшись, я в одних шортах уселся за стол, где меня уже ждала тарелка борща со сметаной. Отпускать нижнюю хрен знает куда хрен знает с кем было стрёмно, но это ее дело, традиция же, вроде. А я и набухаться смогу, как положено, и проспаться. Она и так на меня поставила песню «Мастер добрых дел», потому что с похмелья я не подарок. Ну и я на нее в ответ тоже, чтобы отличать ее звонки от остальных. — А ты, кстати, в чем пойдешь? — поставив на стол тарелку с котлетами и рисом, Катерина села напротив и взяла ложку. У нее всегда такие порции крошечные, я б коту и то больше давал. Но она ж худышка, видимо, ей хватает. — На свадьбу или мальчишник? — уточнил я и ответил, не дожидаясь конкретизации: — На мальчишник как обычно, а для свадьбы у меня есть брюки и рубашка, — да, увы, в единственном числе, потому что меня такие шмотки носить без повода нереально заставить, — а ты? — М-м, не знаю, — вздохнув, она потерла лоб, — наверное, нужно платье какое-то, но у меня с этим напряг. — Ну купим, — пожав плечами, я потянулся за куском хлеба, — ты когда вернешься? — В воскресенье к вечеру, точно не скажу, — Катя встала, чтобы поставить свою тарелку от борща в раковину, — нас автобусом из города вывезут и потом на нем же мы вернемся на автовокзал. Уже вечером я наблюдал, как она собирает рюкзак, в котором могла бы и сама поместиться. Шмотки, запасная обувь, посуда, пятилитровая бутылка воды, консервы. Когда появились проблемы со впихиванием спальника, я тяжело вздохнул и встал. Вытряхнул все на пол, сунул спальник в самый низ, под него запихал плоские жестянки, чтобы не мешались, потом положил бутылку, плотно утрамбовал вещи и ещё сверху место осталось. Посуду распихал по боковым карманам, прицепил на резинки коврик, из шкафа достал тонкую мягкую ветровку, которая греет на отлично, из гостиной принес небольшой выкидной нож. — Спасибо, — смущенно пробормотала Катя, затягивая ремни на лямках. — Ты это вообще поднимешь? — я с сомнением поскреб небритую щеку. — Конечно, я и больше носила, — поставив рюкзак на кровать, она подлезла в лямки снизу и выпрямилась. Подкинула его, устраивая на спине удобнее, застегнула спереди крепления на груди и животе, — мы с восьмого класса в походы ходим, все нормально. — От горшка два вершка, толщиной с мой палец, а туда же, в походы, — с улыбкой покачав головой, я обошел ее и взял рюкзак за ручку. Девочка отстегнулась и выпуталась из лямок. А баул потянет килограмм на десять, может, больше, чего она туда наскладывала? Ладно, доверимся ее опыту, так и быть, — надеюсь, ты не сломаешься. — Я шесть лет занималась карате, чего бы мне сломаться? — фыркнула Катя, отбирая у меня рюкзак и ставя его у выхода. Я смотрел ей в спину, тонкую, хрупкую спинку и пытался поднять челюсть без помощи рук. А потом пришел ржач. Едва не всхлипывая, я с трудом опустился на кровать и разлёгся на спине, но так стало ещё смешнее от звука собственного смеха. — Ты чего гогочешь? — Катя наклонилась надо мной, и я едва не захлебнулся ржачем. — Карате, — всхлипнул я, утирая слезы тыльной стороной ладони, — господи, карате! — Ну да, карате годзю-рю, с шести до двенадцати лет, — несколько смущенно прорекламировала она, — а что такого-то? — Я думал… — выдавливая причину сквозь смех, я повернулся на бок, держась за уже болящий живот. — Ты меня типа отпугивала… — А, ты про тот вечер, — улыбнувшись, девочка улеглась рядом и притерлась ко мне поближе, — не думаю, конечно, что мои навыки с тобой бы прокатили, но я бы попыталась, честно. От души смеясь, я поцеловал ее в лоб и прижал к себе. Сто семьдесят сантиметров агрессии и пятьдесят килограмм боевых искусств, тоже мне. Утром я привез Катерину на автовокзал. Ночью были даже мысли тряхнуть стариной и прогуляться с ней, но от этой идеи пришлось отказаться. Не то чтобы я старый уже, но… Ну, типа пусть идёт. Я тут охуею, конечно, от неизвестности, но, с другой стороны, вечером набухаюсь. Вытащив ее рюкзак из багажника и запихав в заднюю часть автобуса, я отошёл к своей машине и закурил. Катя со всеми поздоровалась и вернулась ко мне. — Можешь домой отвезти? — она протянула мне на ладошке кольцо. — Забыла утром снять, вдруг потеряю. — Лишь бы я его не проебал, — усмехнулся я, забирая драгоценность и пряча в карман на бедре, который плотно застегивается на молнию, — связи там не будет, да? — Ну, где-то будет, — пожав плечами, Катерина крепко ко мне прижалась, — мы ведь до сих пор ещё так надолго не расставались, да? — Ага, есть такое, — присев на крыло и чуть расставив ноги, я обнял ее за плечи и прижался подбородком к макушке, — завтра уже увидимся, я как раз просплюсь. Она тихо хмыкнула, я улыбнулся, чуть отворачивая голову и затягиваясь. А то насыплю ей пепла на волосы ещё. — Там в холодильнике есть котлеты и пюре, а ещё салат в контейнере, — напомнила Катерина, судя по ощущениям, слабо теребя футболку у меня на спине. — Не боись, я пожрать себе обязательно найду, — последний раз затянувшись, я щелчком отправил окурок в сторону мусорки и обнял ее обеими руками, — ты-то точно с собой достаточно еды взяла? — Да, конечно, у нас же ещё будет общая каша с тушёнкой, — подняв голову, девочка мягко улыбнулась, — хорошо вам погулять. — За это не переживай, — ухмыльнулся я, тыльной стороной ладони коснувшись ее щеки, — я люблю тебя. У нее расширились и без того большие глаза, задрожали губы. Застенчиво спрятавшись у меня на плече, она пробормотала, что тоже меня любит. Обожаю эту реакцию. Улыбнувшись, я стиснул ее в объятиях, поцеловал в висок и отпустил. — Я напишу, если будет связь, — чуть покраснела, глаза счастливо блестят, как мало ей надо для счастья, а. — Я отвечу, если буду ещё не в стельку, — в ответ пообещал я, наклоняя голову и целуя улыбающиеся мягкие губы, — до встречи. — Пока, — вернув поцелуй, Катя порывисто меня обняла на прощание и побежала к своим. Я не стал дожидаться их отъезда, чтобы помахать белым платочком, поехал домой. В семь собираемся в стрип-клубе, башляет босс в качестве подарка молодожену, заодно познакомим его с полезными и нужными людьми. С меня в подарок путевка на неделю на теплое море и работа в одну харю за двоих. Ну ничего, скоро ему придется поработать за меня, неделю бездельничать я не выдержу, а вот дня три-четыре как за здрасте. Надо, кстати, узнать у невесты, как она вообще хочет свадьбу отмечать. Я такой, что не афишировал бы, ну так, на всякий пожарный. По идее, у меня в середине августа днюха, типа юбилей, тридцатник уже, надо отметить серьезно. Можно было бы приурочить одно к другому. Но, если Катерина мечтает о белом платье и фейерверках, так тому и быть. Оставлю это решение ей, обсудим, как вернётся из похода. Босс, я и виновник торжества на мальчишнике сидели за столиком, к которому стриптизершам даже подходить запретили. Лично мне не хотелось постоянно от них отмахиваться, а чтоб посмотреть — так и так все официантки в лифчиках и экстремально коротких юбках. Мелкий, кажется, вообще все это не особо одобрял, но так надо, потому что оставить довольными нужных людей при знакомстве очень важно. — Ну ты хоть на сиськи поглядишь, — хохотнул босс, когда официантка принесла мне мой закусь и весьма приятно наклонилась, ставя его на стол. Ну да, у мадам Владлен, что у первой, что у второй, грудь имеет неплохой объем. Но каждому свое. — Посмотреть всегда хорошо, но не в сиськах счастье, — протянул я, наливая нам троим хорошего вискаря, — твоя невеста хоть как, не сильно против мальчишника была? — У нее девичник сейчас, — пожал плечами Семен, — вроде как, типа моего мальчишника ей девчонки устроили. — А девчонки секут, — ухмыльнулся босс. М-да, этот момент тоже надо будет учесть. Мне мальчишник не нужен, я и так прекрасно успел до свадьбы оторваться на полную и попробовать все, кроме фридайвинга и гомосексуализма. А эта любительница красивых мужских тел пусть возьмёт подружек и сходит в бабский стрип-бар, полюбуется напоследок. Если у нее вообще есть подружки. Она редко ходит гулять, только с одногруппниками иногда или девочки босса и мелкого ее вытаскивают. Переписывается мало с кем, опять же с товарищами по учебе. Наверное, это потому, что она избегает вообще с кем-то сближаться из-за страха, что ее узнают или вспомнят. Или вообще сама проболтается, как было со мной. Какая-то мадам решила нарушить запрет, а может, не хватало мозгов запомнить. Так или иначе, она оказалась у меня на коленях, волнообразно ерзая и нашептывая в ухо что-то о приватном танце в отдельной кабинке. — Пожалуй, откажусь, — я невозмутимо взял предложенную боссом выебонскую гвоздичную сигарету, прикурил и откинулся на спинку, чтобы мадам было удобнее вставать. Она ещё что-то там пыталась мурлыкать, но я уже вернулся к разговору с мелким о работе в его медовый месяц, и вскоре лишняя тяжесть перестала давить на мои колени. — Преступное равнодушие, — порядком поднакидавшийся уже босс пьяно блестел глазами и едва попадал сигаретой в рот. — Думаю, ты тоже вряд ли бы соблазнился, — с усмешкой затянувшись, я жестом подозвал официантку, чтобы принесла нам ещё бутылку. Какой бы падлой босс ни был, у него твердая нелюбовь к изменам. Он мог бы сейчас жить с мадам Владлен номер раз и трахать мадам Владлен номер два. Мог бы и наоборот. И подключить ещё парочку баб. Но нет, упертый в этом плане. И это одна из немногих его положительных черт. Она позвонила, сказала, что в районе семи приедет. Я уже успел хорошо выспаться, похмелиться таблетками и пожевать оставленные мне вкусности. Солнце топило просто дико, к вечеру жара не спала толком, всего на пару градусов. Так что на автовокзале я припарковался по максимуму в теньке и оставил движок работать, чтобы кондер делал мне приятно. Постукивая пальцами по рулю и поглядывая на телефон, я все прикидывал, каково было Катерине таскаться с рюкзаком по такой жаре. Как по мне, лучше в походы ходить в сентябре. Земля ещё теплая, днем уже не жарко, по ночам ещё не холодрыга. Пыльный и выглядящий замученным автобус приехал в двадцать минут восьмого. Я вышел встречать загоревшую и довольную на вид девочку, забрал у нее значительно полегчавший без воды и консервов рюкзак. — Чего хромаешь? — хмуро поинтересовался я по пути к машине. — Да уже под конец пути немного вывих начал болеть, — смущённо потерев кончик носа, она прикусила губу, — я полежу и все пройдет, честно. — Не сомневаюсь, — вздохнув, я закинул грязный баул в багажник и повез свое противоречивое чудо домой. Трахать. А что ещё с ней делать дома? Тем более, субботу она прогуляла. Дома она сразу же полезла в душ, вышла оттуда в полотенце. Мокрая, распаренная, загоревшие части кожи немного покраснели от горячей воды. И нос очевидно сгорел, красноватый. Девочка стояла у зеркала в спальне, расчесывала мокрые волосы. Ошейник уже на месте, отлично. Неторопливо приблизившись со спины, я положил ладони ей на плечи, наклонился, целуя в шею. Мне не хватало ее ночью и утром, когда хотелось по привычке прижать сонную малявку к себе, зарыться лицом ей в плечо, в щекочущие волосы. — Открой рот, — шепнул я, проходясь пальцами вокруг ошейника. Она подчинилась, моментально уловив настроение и сразу превратившись в нижнюю, покорную и послушную, — шире, ну же, — губы разошлись чуть больше, я ласково обвел их кончиками пальцев, отодвинул, когда она дернулась вперёд, — двигаться будешь на кровати, — жадно глядя в зеркало, я медленно провел указательным и средним по ее языку, насколько хватило длины, почти в горло. Она не шевельнулась, не сжала их губами, сдержала глотательное движение, — моя талантливая девочка, так быстро учишься, — я не стеснялся показывать ей возбуждение во взгляде, в хриплости голоса. Знаю, ей нравится. Медленно имея пальцами приоткрытый рот, я смотрел ей в глаза. Катя кайфовала, бесстыдно и открыто, зрачки уже по самое не могу. Вытащив влажные пальцы, я сделал вид, что сейчас отстранюсь, заметил тень разочарования на ее лице и усмехнулся, загоняя их обратно. Глухой гортанный стон был мне наградой. В дверь позвонили, мы оба дернулись, погруженные в собственный маленький интимный мирок. — Ты ничего не слышишь, — тихо скомандовал я, — кроме моего голоса, — не нарушая приказ не двигаться, она тихо угукнула, ее ресницы затрепетали, когда я надавил пальцами на язык, кусая за ухо и зализывая тут же проявившийся след. Ещё один звонок, но похуй, я занят игрой. Отпустив ее, я устроился полусидя на кровати, зная, что она следит за мной через зеркало, — иди сюда, станцуй для папочки. Катя встала на четвереньки на краю кровати, медленно подползла ко мне, склонилась над пряжкой. Высвобождая член, не удержалась и лизнула его, я зарылся пальцами ей в волосы и насадил на всю длину. Ствол сухой, поэтому ей было немного неудобно, но с этим она справилась. Так любит минет, просто обожает. И всегда, всегда умудряется бросить на меня взгляд. Когда-нибудь я запрещу это делать, но не сейчас, потому что эта довольная и лукавая мордашка лучше самого минета. Катерина еле заметно вздрогнула от ещё одного звонка, но послушно постаралась не обращать внимания. Потянув за волосы, я снял ее бездонную глотку с члена. Помня, за чем позвали, она устроилась на мне верхом, мокрая, с шальным пьяным взглядом. Я потянул блядское полотенце, сбросил его на пол, чтобы было лучше видно, как она садится на член, как поджимается ее живот и напрягаются бедра. И уж точно от меня не укрылось, что она аж голову повернула, когда на тумбочке зазвонил телефон. Точно выверенная пощечина заставила ее почти всем телом повернуться в другую сторону. — Я сказал слышать только меня! — прорычал я, крепко хватая ее за бока и грубо насаживая на себя. — Да, хозяин, — простонала Катя, упираясь ладонями мне в живот. Вот так, да. Меня надо слушаться. Умница девочка. Мельком глянув на экран и увидев фамилию бывшей, я уж точно решил забить. Сколько бы они со мной ни пытались мириться, я на грабли дважды не наступаю. Тем более, я уже принадлежу своей нижней, как и нижняя мне.