Слои бесконечной реальности

      Бывает так, когда определенный период жизни пролетает перед замыленными глазами быстро, сухо и скомкано.       Как, например, мой выпускной. И некоторое время до него.       После того как… Фрэн ушла, её дом на следующий же день превратился в заброшку, в которой, будто никто никогда и не жил. Я бы удивился этому, если бы не видел что-то более странное       Скажу даже так.       Моя реакция была на удивление заурядной.       В тот день я как-то случайно забрел к дому девушки, даже не сразу его узнав. Крыша обвалилась с одной стороны, окна и двери заколочены, двор зарос травой, забор развалился. Какое-то время я просто стоял и в бездействии изучал взглядом здание, в котором будто никогда и не был.       А затем просто ухмыльнулся и, накинув капюшон на голову, ушёл.       Может, я просто сошел с ума?       А, что касается выпускного. Я не ждал его. Точнее, мне было все равно. Моё будущее расписано на год вперед. Экономический университет. Другой город. И никаких тебе первых, вторых.. десятых реальностей, никаких сыпей на лице и недосказанности. Это смирение пришло ко мне внезапно, и теперь было больше похожу на хандру.       — Ты там только нас не забывай. — Сжала меня в объятиях Эшли, на которые я не ответил, оставаясь стоять с безразлично опущенными вниз руками и отведенным в сторону взглядом.       Ларри стоял чуть в стороне. Опершись спиной о стену апартаментов возле входа к ним.       Когда Эшли отстранилась, он подошёл и крепко хлопнул меня по плечу, сжав его в жесте поддержки, соучастия… или зачем ещё так делают друзья? Я посмотрел в лицо Ларри. Боже… Он что, плакать собрался?       Обнимает меня ещё крепче, чем Эшли и пускает нюни мне в плече.       — Ларри, это не навсегда, я приеду вас навестить. — Я похлопал его по спине, едва улыбнувшись. Это меня чуть-чуть растрогало, но или просто заставило почувствовать себя, будто не в своей тарелке.       Как оказалось, нюней не было. Когда он отстранился, на губах Ларри играла просто печальная ухмылка, а глаза выражали понимание и поддержку. Парень кивнул, и ещё раз хлопнув меня по плечу, чуть отошел. Я закинул на плечи рюкзак, а в левую руку взял дорожную сумку, последний раз помахал друзьям на прощание, а потом поднял взгляд вверх – к окну четвертого этажа. Оттуда на меня смотрел отец. Я кивнул ему. А он улыбнулся и потряс перед собой кулаком в жесте «Давай, покажи им там всем!» и я сел в такси. Больше ни разу не обернувшись и даже ни о чем не думая.       Заурядная жизнь делает из тебя заурядного человека.       Хотя студенческий период забавный. Его начало, снова же, если быть точнее.       О том, что было дальше я лучше промолчу. Эти круги ада вряд ли вам интересны.       Было забавно прибыть в совершенно незнакомое место, видеть новых людей, общаться с ними. После заселения в общежитие, я узнал, что по поводу нового учебного года планируется вечеринка и что первокурсники есть в числе приглашенных.       Я долго колебался – идти или нет, но когда все вещи были разложены и делать, по сути, нечего, решил, что пойду посмотрю на всё происходящее, может быть, останусь в ином случае – уйду обратно к себе.       Вечеринка размещалась на заднем дворе общежития.       Я сложил руки в карманы своего серого бомбера и без всякого воодушевления наблюдал за происходящим.       Наблюдать, по сути было не за чем.       Бухие студенты, а ещё очень бухие студенты, а ещё в хлам бухие студенты.       Классика.       При том, что мероприятие лишь недавно началось.       А, был и ещё подтип индивидуумов.Тыкающие на мой протез пальцами.       До дрожи по коже, меня это бесило.       Вдох-выдох.       И снова безучастие.       Тем более, этот подтип самый редкий, в основном, меня воспринимали за чудика, желающего самовыразиться.       Ну и пусть, мне то что? Их мысли обо мне выветрятся завтра вместе с алкоголем.       Вся эта движуха вызвала во мне лишь обострение чувства уныния и я решил, что всё-таки вернусь к себе, как кто-то коснулся моего плеча. Оборачиваюсь и, несказанно удивившись, обнаруживаю перед собой Тревиса Фэлпса, на чьем лице играл свет лампочек, которыми были украшены стены общежития.       — Трэвис? — на какое-то время я даже не верю тому, что вижу. — Ты тоже решил поступить на экономиста.       Тот кивнул, широко улыбнувшись, и отпил из своего картонного стакана чуть-чуть пунша.             — Но разве… — Я продолжал изумленно задавать вопросы, но парень меня перебил.       — Нет, я решил, что не стану, как отец, проповедником. — Прочитал мои мысли он. — Я не гожусь на эту роль. Я не вижу Бога в этом мире вообще, если честно. — Трэвис сделал последние глотки пунша, смял стакан и выкинул его в находящуюся рядом мусорную корзину.       — А ты чего здесь тухнешь, Фишер? На фоне этого веселья, глядя на тебя, хочется повеситься. — Он криво усмехнулся.       Я не мог не отметить его внутренние и физические изменения. Из закомплексованного, грубого мудака Трэвис превратился в.. человека?       — Тупо хлестать спиртное – это не веселье, как по мне. — Я пожал плечами.       Трэвис лишь хмыкнул.       — Ты со своим постоянным окружением в лице Джонса, Кемпбел и Моррисона совсем стал занудой, Са-а-а-а-л. — Протянул он, а потом схватил меня за запястье и потащил куда-то за собой, не согласовано с моим по поводу этого мнением. — Пошли, я то уж знаю, как развлекаться.       Я лишь тяжело вздохнул, а потом криво ухмыльнулся.       То, что собирался показать мне Фелпс, стало для меня своеобразной интригой. Может быть, я и не ушел лишь потому, что был заинтересован.       Хотя лучше бы ушел.       Но осознание этого пришло слишком поздно.       Трэвис знакомит меня с какими-то своими приятелями, у нас завязывается разговор ни о чём, в ходе которого мы пьем. Много пьем. Сначала я даже не планировал касаться спиртного. Я видел до чего оно доводит моего отца и впадать в похожее состояние даже в самих мыслях было омерзительно.       Но до чего ироничен факт того, что я все же в него впал. И жизнь внезапно стала гораздо разноцветнее.       Я абсолютно не контролировал себя.       Отвратительно, ничтожно, ужасно.       И почему все эти недо-взрослые – пере-дети только тащатся с этого пунша? Дерьмо редкостное.       Отключается мозг и любые действия ты совершаешь лишь на каких-то странных инстинктах. Будто отпускаешь своё тело погулять, а сам засыпаешь.       — Сал, — зовёт меня Трэвис, когда я почти не в состоянии стоять сам, опираюсь о стол и продолжаю о чем-то там болтать, перекрикивая музыку, со своими новыми знакомыми, глупо смеясь.       Единственна причина, почему я продолжал пить – забытие. Чувства отключаются, и ты уже больше похож на овощ, чем на человека.       Оборачиваюсь к нему, тот изучает моё состояние и ухмыляется, будто доволен совершенным.       — Теперь следующая часть банкета, идём. — Приобнимает меня за плечи и ведет, как немощного.       Я лишь смеюсь и поддаюсь.       Даже не удивляюсь тому, что мы возвращаемся в общежитие. Если бы я тогда ещё соображал, то подумал бы, что он решил провести меня в мою комнату, чтобы я отоспался. Но мы даже не подымаемся на нужный мне этаж, да и нужного маршрута Трэвис у меня не спрашивал.       В той комнате, в которой мы вскоре оказались было шумно и душно. Музыка и свет были приглушенными. И вся обстановка была сродни интимной. Чему последовали доказательством парни, находящиеся там, шепчущиеся с девушками или наоборот девушки, сидящие на коленках у парней и кокетливо хохочущие.       Соображающий я подумал бы, что это всё грязь и мерзость.       Пьяный я не думал ни о чём.       Трэвис кивнул мне в сторону девушек, пьющих из картонных стаканов, расставленных на столе в несколько рядов.       — Выбирай любую. — Ухмыляется он.       — Ты что с ума сошёл… — Заплетающимся языком запротестовал я.       — Да что ты ведешь себя, как зажатый девственник?       Слышать это было смешно от парня, который лишь недавно сам себя так вел. Только как агрессивный зажатый девственник.       — Что же ты сам так не развлекаешься? — Спросил я.       — Я не по тем, — он кивнул в сторону девушек головой. — Делам.       Я вспомнил то признание в любви, которое нашел когда-то в школе, адресованное кому-то мужского пола от Трэвиса и резко замолчал.       — Ну а у меня вот это. — Я постучал пальцем по протезу.       — Да им всё равно. Им главное ощущения. Соображалка то уже бухая. — Трэвис снова ухмыляется, а потом просто подводит меня к девушкам.       Снова разговоры.       Меня от этого мутит.       Хочется лишь того, чтобы все поскорее закончилось.       Но потом я замечаю, как одна из девушек пристально смотрит на меня. У неё длинные каштановые волосы, раскиданные на плечах и голубые глаза. Глядя в них я, почему-то, вспомнил Фрэн. Только у Фрэн они были более выразительными и.. красивыми, что ли. Когда я посмотрел на ту девушку в ответ, она смущенно опустила взгляд и вызывающе прикусила губу.       — Мне нужно отойти. — я оттолкнул от себя Трэвиса, взял со стола стакан пунша и, отойдя на пару метров, уселся в какое-то кресло.       О Боже и зачем я только вспомнил о Фрэн?       Её обиженный взгляд перед тем, как та скрылась за той самой дверью, до сих пор стоит у меня перед глазами. Вспомнилось ощущения её кожи, когда, потеряв сознание, Фрэн лежала у меня на коленях и я грел её щеки руками, ведь на мои прикосновения Она реагировала положительно – пробуждаясь от страшного сна. Каждый раз, когда впадала в него.       Ещё эти слова, мол я продолжаю надеяться, будто сыпь на щеке Эшли всего лишь аллергия, хотя и знаю, что это не так.       Сколько болезненных тем задел один вечер, с ума сойти можно.       — Привет, — Подымаю взгляд, после того, как отпил пунша из стакана и вижу перед собой ту самую девушку. Она игриво улыбалась, и встала возле меня, упершись рукой в бок и изогнувшись в спине.       Я лишь кивнул и сделал ещё пару глотков пунша, пока не осушил стакан до дна.       — Мне показалось, что ты чем-то отягощен. — По тону её голоса было слышно, что говорила она это – лишь бы о чем-то говорить, ибо интересовало её совсем другое.       — Да неужели? — Натянуто переспрашиваю. — Наверное, все-таки показалось.       Она лишь азартно ухмыляется, а потом без церемониально садится мне на колени, обвивая руками шею.       — Тогда, может, мне стоит присмотреться более пристальнее? — Чуть ли не мурлычет каждое слово девушка, имя которой я даже не знаю, а затем, пользуясь моим бездействием просто чуть сдвигает с моего лица маску и касается губ своими.       Почему я просто застыл и позволил ей быть свободной в действиях? – Чертовы её голубые глаза и алкоголь въевшийся в голову.       Так много мыслей, которые они вызывали, погрузили меня в некий транс.       — «Я устала от этой тьмы вокруг меня, Сал. Позволь мне хотя бы попробовать спастись от неё» — тихо говорила мне девушка из моих воспоминаний, крепче прижимаясь ко мне, пока я обнимал её. Снег падал на голову вместе с неприятностями.       Снег закончился. Растаял с приходом тепла.       А неприятности… нет.       На свои я закрыл глаза, прячась за смирением и безразличностью.       А что с ней?       Ухмыляюсь, а потом грубо отталкиваю от себя девушку, которой так яро хотелось меня изнасиловать.       Она падает и шокировано смотрит на меня.       — Ты с ума сошёл?       Слыша эти слова, миллиард раз, которые повторял у себя в голове, я широко ухмыляюсь.       — Давно. Ты разве этого не разглядела?       Алкоголь будто выветрился из головы, и я ухожу, поправляя на лице протез.       Я бесконечное число раз тер руками губы, думая, как бы самому от всей этой темноты спастись.       

Но меня снова окутывало смирение.