Вдох ветра.

      Антонио в недоумении смотрел убегающему вслед Романо. "И чего он так взвился? Я же не сказал ему ничего такого, что действительно могло его обидеть”, – Испания тяжело вздохнул и продолжил собирать помидоры. Если бы только Романо знал, как он ему дорог и насколько Испания к нему не равнодушен. Антонио часто представлял себя в объятиях Романо, видел в своих мечтах такую редкую на лице итальянца улыбку, и то, как он отвечает взаимностью на его такие давние и теплые чувства. Антонио подавил очередной вздох: это всего лишь грёзы и не более того.       Испания понес корзину с помидорами на кухню, где, к его удивлению, уткнувшись в рукава, за столом уныло сидел Романо. Антонио бросил взгляд на плиту и удивился, заметив сковороду с излюбленной едой своего подопечного совершенно не тронутой. Поставив корзину, парень сел на рядом стоящий с Италией стул и с сожалением посмотрел на Романо. Из глаз Южного Италии чуть ли не текли слезы, и каждый раз видя такую картину, Антонио сам испытывал острую боль в груди, как будто плохо здесь было не Романо, а ему самому. Испанец положил руку на плечо Романо и спросил: – Что стряслось? – Отвали, ублюдок! – всхлипнул Романо.       Что ж такой реакции следовало ожидать. Типичная реакция Романо. Антонио понял, что сейчас углубляться в проблемы Италии не стоит. – Ты не завтракал и чуть не пропустил обед, – улыбнулся Испания, глядя на своего любимого Романо. – Не против, если сейчас мы пообедаем вместе? – Не против, – буркнул себе под нос Романо.        В процессе трапезы они не перекинулись и словом. Антонио видел, что Романо явно чем–то обеспокоен, он чувствовал, что его подопечного что–то сильно тревожит, но видя негативный настрой со стороны Романо, решил не докучать вопросами на эту тему. – Я наелся, – все еще хмурясь, сказал Романо и, немного помолчав, добавил. – Спасибо.       Парень быстро встал из–за стола и вышел из кухни. “Что? Романо сказал ”спасибо”? Похоже, явно случилось что–то серьезное. Придет в себя, выбью из него ответ”, – серьезно подумал Антонио.       В последние дни с Романо творилось что–то странное, и Антонио трудно было оставлять подобные вещи без внимания. Всегда злой, грубый и вечно чем–то недовольный, неделю назад Романо впервые предложил ему помочь со сбором урожая. При встрече с другими странами, он кидал в его сторону полные злости пламенные взгляды, а сейчас в кои–то веки поблагодарил за еду. “Что с ним вообще происходит?” – озадаченно подумал Испания. Но сейчас получить ответ на подобный вопрос казалось невозможным. Лучший вариант на данный момент – отвлечь Романо от негативных мыслей, что бы в этих мыслях не скрывалось.       Испания подошел к запертой комнате Романо, постучался в дверь и спросил: – Рома, это я. Не хочешь прогуляться по городу? Или можем сходить на пляж. Что скажешь? – В другой раз, – отрезал Романо.       На Антонио нахлынула грусть от того, что он так и не смог ничем помочь своему Романо. Похоже, лучшим выходом для его любимого сейчас было остаться наедине с собой. – Хорошо, – произнес Антонио. – Если что–то понадобится, я буду в саду.       Романо на это ничего не ответил. Испания снова надел на голову соломенную шляпу и вышел в сад, направившись в свое любимое место – холм с большим деревом, в тени, под листьями которого так приятно отдыхать после долгой и изнурительной работы. Он прилег, устремив взгляд зеленых глаз далеко в небо. Из головы не выходили мысли о Романо и о том, что могло его так сильно расстроить? “Если подумать, он уже проснулся недовольным, – предположил Антонио. – Хотя, Романо бывает когда–нибудь вообще доволен?” Парень сдвинул соломенную шляпу на лицо и попытался откинуть беспокойные мысли. Сейчас ему очень хотелось расслабиться и отдохнуть, хоть после произошедшего сделать подобное было нелегко. Он всем сердцем любил Романо и каждый раз, когда второй попадал в беду, он шел на риск в попытках спасти своего подопечного и даже не думал о том, чем могут закончиться для него эти попытки. Испания готов был сделать все что угодно, лишь бы Романо чувствовал себя счастливым. Так жаль, так больно, что агрессивный итальянец совсем не понимает и не желает видеть, насколько он ему дорог. Начало тянуть в сон, и Антонио закрыл глаза, отбрасывая грустные мысли и чувства прочь, и проваливаясь в темноту.