He hit me and it felt like a kiss

Я просыпаюсь от непонятного шума в коридоре. Сладко потянувшись, я переворачиваюсь на другой бок, пытаясь уснуть снова. Перед глазами начинают мелькать картинки, пока до меня окончательно не доходит следующее: будильник всё также не звонит, Кукловод не пытается разбудить меня своими долгими монологами про свободу, а Джим не вырывает мою дверь, чтобы я быстро собралась и побежала помогать ему лечить раненых. Чертыхнувшись про себя, я нехотя сползаю с кровати, пытаясь собрать тело и мысли в кучу. Закончив с утренними процедурами, я решаю сменить на один день имидж. И нет, это вовсе не потому, что я хочу привлечь чье-то внимание, ни в коем случае. Просто душа так и требует перемен. Все это серое однообразие старого особняка начинает душить, и я не могу не воспользоваться возможностью одеться так, как желаю, а не так, как Кукловод будет считать «свободнее». Я надеваю белую хлопчатую футболку с открытыми плечами, которую заправляю в чёрную юбку с завышенной талией. Нарисовав маленькие чёрные стрелки, я крашу губы в ярко-красный цвет, отчего мое лицо заиграло новыми красками. Расчесав непослушные после сна волосы, я аккуратно распределяю их по плечам. Последний штрих — белые беговые кроссовки, которые добавляют образу повседневности и, к тому же, их очень удобно носить, когда заставляют носиться по всему дому. Накинув на плечи куртку, я быстро спускаюсь в гостиную, мысленно молясь, чтобы Джим уже проснулся. Мне абсолютно не хочется ещё помогать Дженни мыть полы, особенно в таком наряде. Открыв дверь, я сразу же замечаю сидящих на диване Джима и Ланса, которые выглядят хорошо отдохнувшими, и ещё одного последователя, чье имя постоянно вылетает у меня из головы. «Не помню, как его зовут» почему-то сразу выходит, когда я начинаю проходить испытание. Джим продолжает рассказывать Лансу о наложении швов на рану, периодически кидая на меня заинтересованные взгляды. Будто думает, что я не замечаю. В груди странно кольнуло. Такое ощущение, будто на их месте должен быть кто-то другой. Наконец, я заканчиваю с испытанием. — Ну, что я пропустила? — сделав невинный вид, будто это не я опоздала на занятие, я сажусь возле Джима на подлокотник дивана. Закинув ногу на ногу, я начинаю сильно смущать Ланса, который пытается спрятать свои порозовевшие щёки за толстый медицинский справочник. Джим, как обычно, сохраняет хладнокровие: — У нас новая тема. Я глупо улыбаюсь, осознав, что из-за потраченного времени на сборы я забыла действительно важные вещи, такие как тетрадь и ручка. Придется одолжить их у Ланса. Мы проводим занятие, но кто-нибудь из нас периодически отвлекается, когда кто-нибудь приходит за медицинской помощью. То руку перевязать, то шишку посмотреть. Некоторые даже успели простудиться. Повезло, что Кукловод оставил нам немного необходимых лекарств, перед своим исчезновением, иначе пришлось бы сидеть всем на карантине, а в закрытом помещении и единственной кухней это ой как непросто. Под конец урока уже чувствуется, как мозговая активность приравнялась к нулю. Я уставше облокачиваюсь на спинку кресла, наблюдая, как непоколебимо Ланс записывает за Джимом каждое слово. Что угодно отдала бы за такую же любовь к учебе. Внезапно к нам прибегает запыхавшаяся Дженни, вырвав меня из мечтаний о теплой кроватке. Она зовёт Джима помочь какой-то подпольщице, которая из-за большой потери крови рухнулась с лестницы в прихожей. Глянув краем глаза на Ланса, я замечаю, как покраснели его и без того пунцовые щеки. Чего это он вдруг? Раньше нормально ведь сидели. Или всему виной мой неподходящий к ситуации наряд? Как только Джим выбегает вместе с Дженни из комнаты, оставив нас наедине, я слышу тихий голос «будущего мужа» Нэт: — М-Марго, м-можно теб-бя кое о чём п-попросить? Он так сильно заикается, что я прямо могу почувствовать, как он волнуется. Это иногда начинает раздражать. — Да, что такое? — спрашиваю я, посмотрев на него. Ланс перебирает пальцы, пытаясь успокоиться. Когда он облизывает пересохшие губы, мне становится его немного жалко. До сих пор не понимаю, как только угораздило агрессивную Томпсон влюбиться в такого крохотного маленького щеночка. Ланс делает глубокий вздох и снова смотрит на меня: — Я д-думаю, ты слыш-шала, что й-я сбежал со с-свидания с Нэт. — Да, слышала, — я кивнула, ожидая, когда он продолжит. — Нэт очень расстроилась. От услышанного Ланс сжался ещё сильнее. Упс, не следовало мне его пугать. — Я-я п-просто… Растерялся, — он делает долгую паузу. — Я х-хотел, х-хотел… — Тихо-тихо, Ланс, выдохни, я тебя не тороплю, — я легонько глажу его по предплечью, пытаясь успокоить. Не дай Бог, сейчас сюда войдёт Нэт и увидит это — от меня даже мокрого места не останется. Сделав ещё парочку глубоких вдохов, он, наконец, успокоился. — Я хотел признаться ей, — на одном дыхании выпаливает Ланс, оставив меня сидеть с широко раскрытым ртом. — Но испугался. Вспомнив, что для существования мне всё-таки нужно дышать, я закашливаюсь. Это было очень неожиданное заявление, тем более не от абы кого, а от Ланселота Донована, который даже боится просто дорогу на кухню показать, что говорить уж о таком серьезном шаге. Именно в такие моменты я начинаю верить в любовь. — Хорошо, так что ты от меня хотел? — спрашиваю я, потирая жгущую от кашля грудь. — П-помоги мне с-сделать это, — его глаза сияли решительностью так сильно, что отказать было невозможно. Да я бы в любом случае не смогла бы отказать. Ни одной мне надоели их нытье по поводу друг друга, так почему бы не закончить это? — Да, я помогу тебе, — я судорожно пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь, что подошло бы в данной ситуации. — У тебя нет никаких идей? Парень отрицательно машет головой. Ну, этого следовало ожидать. Внезапно я вспоминаю одну из наших посиделок с Нэт. Тогда под тусклым светом печки в подвале мы делились нашими сокровенными секретиками. Я рассказывала о прогулах сольфеджио ради свиданий, а Нэт о своей заветной мечте: чтобы мужчина ее мечты спел ей серенаду, играя на гитаре. Я была невероятно удивлена услышанному. Подпольщица явно не похожа на девушку, жаждущей романтики. Она больше смахивает на ту, которая собственными руками вытащит возлюбленного из горящего дома. Как говорится «не суди книгу по обложке». — Ланс, ты умеешь играть на гитаре? И петь? — Ч-что? — брови Ланса взлетели наверх. — Играть и петь умеешь? Чтобы спеть Нэт серенаду? — Н-нет, — тихо ответил он, понуро опуская плечи. Я громко вздыхаю. Видимо придется вспоминать свою недолгую практику в качестве учителя музыки, которая, к слову, шла для меня очень тяжело с моим нетерпеливым характером. — Давай так, — говорю я, осознав, что вариантов у меня не так уж много, — я поищу ноты. Гитара у меня есть. А ты придёшь ко мне ночью, чтобы никто не видел. Договорились? Я протягиваю ему руку, которую он легонько пожимает. В его глазах читается облегчение и решимость. Такой Ланс нравится мне гораздо больше.