He hit me and it felt like a kiss

За окном уже не видно полной луны, которую затянуло грозовыми тучами. В комнате стемнело, а у меня даже нет сил, чтобы встать и включить свет. Вжавшись в подушку, я, словно загипнотизированная, смотрю в одну точку. Только сейчас доходит осознание того, что моё тело пробыло в таком положении более шести часов. Как лишь один человек смог так резко изменить весь мой образ жизни? Внезапно я слышу аккуратный, но громкий стук в дверь. Кто бы это мог быть? Ланс уже заходил, наверное, час назад. Его игра на гитаре была выше всяких похвал, однако уставшее лицо говорило о бессонной ночи, проведенной за учебой. Включив прикроватную лампу, я сажусь на кровати и говорю: — Войдите. Дверь с лёгким скрежетом открывается, дав мне возможность увидеть то, отчего моё сердце пропускает один сильный удар и замирает в ожидании дальнейших событий. — Джон, — я вскакиваю с постели и подбегаю к мужчине, — что с тобой случилось? Включив режим врача, я беру его лицо в свои руки и осматриваю повреждения. Под левым глазом находится темнеющий фингал, а из носа тёмной струйкой идёт кровь, направляясь вниз по губам и капая на ворот белой рубашки. — Ничего, это неважно, — быстро оправдывается он, стараясь не встречаться со мной взглядом. Он что-то не договаривает, словно боится ранить мои чувства. От этой догадки внутри становится теплее, отчего пульс учащается в несколько раз. — Садись на кровать, я сейчас вернусь, — покинув Джона, я иду в ванную, захватив чистое полотенце. Я открываю местами проржавевший железный шкафчик, где хранятся бинты и аптечка. Намочив полотенце холодной водой, я возвращаюсь в спальню и ставлю коробку с лекарствами на тумбочку. — Давай я вытру кровь, — предлагаю я, наматывая сухой конец полотенца на левую руку. Осмотрев его полностью я добавляю: — И, наверное, сними рубашку. Пятна надо вывести, пока они не въелись. — Хорошо, — неохотно соглашается он, снимая пальто. Он быстро расстёгивает пуговицы, стараясь не капнуть кровью ещё. Я застываю, когда он доходит до половины. Мне даже в голову не пришло, что Джон сейчас будет сидеть передо мной с голым торсом, о, Боже! — Вот, возьми, — он протягивает мне рубашку, на которую я смотрю несколько секунд, пытаясь понять, что он от меня хочет. Наконец взяв себя в руки, я забираю её и отчищаю от пятен в раковине. Когда я возвращаюсь в комнату, он всё ещё сидит на моей кровати, придерживая мокрый ещё прохладный конец полотенца возле синяка. — На тебя гиря упала? — я спрашиваю его, развешивая рубашку на спинке стула. — Можно и так сказать, — уклончиво отвечает он, потупив взгляд в пол. Я недоверчиво смотрю на него и, неожиданно для себя, беру его за подбородок и поднимаю вверх, чтобы наши глаза наконец встретились. — Джон, что ты от меня скрываешь? Он нервно сглатывает, а затем берёт держащую его руку и целует её, заставив моих спящих бабочек проснуться и бешено запорхать. — Я подрался, — коротко отвечает он виноватым голосом. — С кем? — испуганно спрашиваю я, почувствовав, как ёкнуло сердце. — Тебе не нужно этого знать. — Мне нужно знать всё, что связано с тобой. Мои слова, пропитанные волнением, заставляют Джона смутиться. — Это был, — он выдерживает недолгую паузу, — Джек. — Что? — кричу я, забыв о спящих по соседству людях. — Тихо, Марго, тихо, — он сжимает мою руку в своей, тем самым пытаясь успокоить. — Почему? — тихо спрашиваю я, уже догадываясь, каким будет его ответ. — Он хотел показать, что меня ждёт, если я продолжу общаться с тобой. — И ты всё равно пришёл, зная, чем это грозит? Джон замолкает, подбирая слова. Внезапно я чувствую, как его ладони накрывают мою талию, придвигая к себе ближе, пока мои ноги не упираются в кровать. — Я бы никогда тебя не оставил, — шепчет он, заставив мою кожу покрыться мурашками. Он тянет меня вниз. Я сажусь на него, уперев колени в матрас. Теплое дыхание Джона щекочет мне шею, отчего я невольно вздыхаю. — Ты мне нравишься, Марго, — пальцы его рук легко поглаживают мою спину, заставляя меня нервно выпрямиться. — Так нравишься, что становится опасно находится рядом с тобой. Он облизывает пересохшую нижнюю губу, когда я беру его лицо в свои холодные ладони. Наши губы медленно сокращают расстояние между друг другом и, наконец, встречаются. Сначала аккуратно и нежно, словно мы пытаемся понять, сон это или реальность. Затем настойчивее, грубее. Языки сплетаются в узел, исследуют зубы и нёба. — Ты мне тоже очень нравишься, Джон. Я не могу без тебя жить, — мои слова сбивчивые и тихие, чтобы только он мог их услышать. Джон переворачивается и наваливается на меня всем весом. Он покрывает мое тело жадными поцелуями, еле сдерживаясь, чтобы не разорвать на мне одежду. Избавившись от лишних вещей, мы становимся одним целым, двигаясь в такт друг другу, повторяя ритм наших бьющихся от волнения сердец. Я с трудом сдерживаю крики, боясь разбудить кого-нибудь из спящих соседей. И вот его имя слетает с моих уст, которое оно ловко ловит сладким поцелуем. Джон ложится рядом, подминая меня под себя. Я кладу голову ему на грудь, чувствуя, как колотится его сердце. — Я хотел бы заниматься с тобой этим вечно, — грустно говорит он, отчего я горько улыбаюсь. На меня волной хлынут мысли о Джеке и свободе, за которую нужно бороться. Но ничто из этого не убьет во мне желание любить этого человека и оставаться любимой. — Джон, — я встаю с его плеча и смотрю ему в глаза, — я не хочу, чтобы всё было так. Мне нужно время, чтобы разобраться с Джеком. Поэтому, думаю, в ближайшее время нам надо будет видеться реже. — Я полностью согласен с тобой, — он берет мою руку и целует тыльную сторону ладони. — Я буду приходить также ночью. Чтобы никто не увидел. — Хорошо, — коротко отвечаю я, целуя его и утыкаясь в горячее плечо. — Я люблю тебя. — И я тебя люблю. Укрыв меня одеялом, Джон тихо оделся и ушёл, оставив меня один на один с мрачными мыслями.