Мой Защитник

— Поттер, я этого не делал! — это была первая фраза, которую Гарри услышал от Драко, стоило им оказаться в поместье Блэков. На Малфое не было лица. Он держался только на чувстве уязвлённой гордости. Всё то, к чему он так отчаянно стремился: репутация, признание, карьера, отношения — могло разрушиться, словно карточный домик. Драко был бледным. Его плечи мелко подрагивали, но он продолжал стоять гордо, вытянутый, подобно струне. Гарри стало невыносимо больно от этой картины. Драко не заслужил всего того, что сейчас происходило в его жизни. Да, он был далеко не подарок, но его искреннее желание всё исправить подкупило Блэка. Сначала он захотел подружиться с Малфоем, компенсировать все те годы глупой детской вражды, а затем, когда их отношения стали слишком спорными, Гарри понял, что нашёл себе отдушину. Драко был ядовитым, кусачим, с трудом давался в руки, но моменты, проведённые наедине с ним, были бесценными. За показательной отстранённостью скрывалась впечатлительная и очень мнительная натура. Малфою вечно казалось, что он всё делал неправильно. Это чувство попросту сжигало его изнутри, оставляя за собой пепелище. Драко хотел признания, жаждал его так рьяно, что изводил себя работой, стараясь показать всему миру, на что он способен. Гарри был одним из тех, кто услышал этот немой крик о помощи, и откликнулся на него. — Тебе не нужно ничего доказывать мне, — мягкая улыбка Гарри заставила Драко невольно расслабиться. Он позволил экс-Поттеру обнять себя и ничего не сказал, когда чужие сильные руки прижали его к надёжной груди. — Но нам нужно доказать это остальным. Если коллекционер успеет уехать до того, как местное расследование на него выйдет, мы выиграем достаточно времени. Сейчас мы впереди. Драко был похож на маленького ребёнка. Конечно, он не собирался плакать, однако выдержка давалась ему с трудом. Гарри слышал его шумное частое дыхание. Обычно так вели себя люди, пытаясь взять под контроль остатки ускользающего самообладания. — Иди в душ, смой напряжение. Я приготовлю нам ужин. После уже поговорим. Возможно, будь Драко не таким разбитым, он бы обязательно заявил, что трата времени — это чрезмерная роскошь, но сейчас сил на споры попросту не было. Малфой понимал, что в таком состоянии от него не было никакой пользы. Душ не принёс облегчения, но хотя бы помог на время выкинуть все мысли из головы. Есть совершенно не хотелось, но Малфой всё равно сел за стол. Он даже не соизволил переодеться: на нём остался махровый халат и полотенце на голове. Сушить волосы было безумно лень. Даже дыхание казалось чем-то слишком сложным. Гарри возился с продуктами. Драко, подперев голову рукой, невольно засмотрелся на эту картину. Маги могли творить еду за считанные секунды. Им не нужно было проводить часы на кухне, чтобы насладиться домашними вкусностями. Всё зависело исключительно от сноровки и концентрации. Обладая и тем, и другим в достаточной мере, Гарри, тем не менее, всегда предпочитал ручной труд. Поначалу Драко это удивляло, но теперь, глядя на такую домашнюю картину, Малфой ощутил уют. Он как будто был под надёжной защитой. Вот она, тихая жизнь со своим...парнем? Мысли об этом вогнали Драко в ступор. Поттер никогда не заострял внимание на их отношениях. Все его действия были до того ненавязчивыми, что Малфой порою их не замечал. Они не целовались при каждом удобном случае, не искали укромного закутка, между ними не было той дикой всепоглощающей страсти, как у людей, которые наконец-то дорвались друг до друга. Да и, честно говоря, Гарри не был похож на брутального альфа-самца. Если бы можно было сравнить Блэка с вещью, Драко бы назвал его тёплым пледом. Экс-Поттер окружил его собой. Его любовь была совершенно другой. Гарри взвалил на себя чужие проблемы, которые, казалось, его совершенно не касались, он успокаивал Драко, был голосом его разума, ухаживал за ним. Малфой ощутил, как начали гореть щёки. Он не должен был думать об этом в такой-то ситуации! — Интересно, шкатулку можно обмануть, выпив оборотное зелье? — внезапный вопрос заставил Драко вынырнуть из грёз. В конце концов, его уже заждалась суровая реальность. — Заполучить мои волосы не так уж и сложно. Я часто отключаюсь на рабочем месте от усталости, — спокойно отозвался Драко. Конечно, признаваться в минутах слабости было не очень приятно, но на кону стояло нечто гораздо большее, нежели репутация сотрудника-трудоголика. — Но со шкатулкой это не сработает. Слишком простой и недальновидный план. Гарри многозначительно хмыкнул. У него в запасе был ещё один вариант, более вероятный и гораздо менее приятный для Драко. — Если получить твои волосы легко, то и многое другое провернуть тоже не составит труда, — осторожно начал Блэк, смешивая салат с заправкой. Он не хотел спугнуть Драко своей теорией. — Например? — У тебя не было ощущения, что ты не помнишь каких-то событий? Или просыпаешься с чугунной головой и долгие минуты не можешь прийти в себя? — Ещё спроси, чувствую ли я себя уставшим, — ядовито улыбнулся Малфой. — Хватит задавать наводящие вопросы. Скажи всё прямо. Гарри сделал глубокий вдох, залил кипяток по двум чашкам и повернулся к Малфою лицом. Они оба смотрели друг другу в глаза, будто бы сражались. — Я предполагаю, что кто-то взял твоё сознание под контроль с помощью Империуса. На кухне повисло длительное молчание. Гарри ожидал увидеть растерянного Драко, но тот встретил новость с завидным спокойствием. Кажется, он тоже догадывался о таком варианте. В духе Малфоя было просчитать наперёд абсолютно все ходы своего противника, даже самые невероятные. — Если бы меня взяли под Империус, я бы помнил об этом. Значит, кто-то поработал над моей памятью. Это обязательное условие. Но...я всё равно кое-чего не понимаю. Драко пытался рассуждать непредвзято, хотя внутри него всё клокотало от негодования. Кто-то воспользовался его беззащитностью. Обычно на рабочем месте Малфой отключался буквально на несколько минут. Он никогда не спал часами. Значит, за ним следили и выжидали нужного момента. Сколько же должно быть ненависти у человека? — Я не чувствую в своём сознании никаких помех. Если кто-то изменил мои воспоминания, то сделал он это очень профессионально. Такому учатся долгие годы. Одно дело — просто стереть память, оставив её в белых пятнах, но, другое — осторожно внедрить в настоящие воспоминания ложные. При этом проделать подобное с маглами гораздо легче, нежели с магами. Гарри поставил на стол салат и уселся напротив, внимательно следя за ходом мысли Драко. Мнение Малфоя, как ученика Северуса Снейпа, имело значительный вес. Чтобы обмануть его восприятие, надо было очень сильно поработать. — Давай смоделируем ситуацию, — предложил Гарри. — Ты в очередной раз задержался на работе, устал, но не спишь... — Почему? — вмешался Драко. — Момент моего короткого сна наиболее благоприятен для применения заклинания. Никакого риска. Я бы даже не догадался, что что-то не так. — Вполне вероятно. Но ненависть иногда толкает людей совершать очень глупые поступки. Этот человек, кем бы он ни был, ненавидит тебя, более того, он довольно самоуверен, чтобы считать себя хозяином ситуации. Он бы хотел, чтобы ты почувствовал его превосходство. Я думаю, он пришёл, когда ты не спал. Возможно, он даже говорил с тобой некоторое время... — Зачем? Это же глупо. Ещё скажи, что он выложил наперёд весь свой кошмарный план и злорадно смеялся. Гарри улыбнулся, представив эту несуразную, но, тем не менее, весьма правдоподобную, картину. — А зачем Волдеморт каждый раз устраивал передо мной светопреставление вместо того, чтобы сразу убить? Когда я был на четвёртом курсе, он мог бы закончить всю нашу историю одним лишь заклинанием, ведь я был всего лишь напуганным мальчишкой. Всё дело в ненависти. Он копил её так долго, что когда наконец-то сумел выплеснуть, то потерял хладнокровие и здравый смысл. Он хотел видеть моё страдание, впитывать мой страх, чувствовать, как я теряю веру в себя. Слова Гарри имели определённый смысл. Многие люди любили наслаждаться своей властью. Если кто-то и взял Малфоя под контроль своим заклинанием, он должен был сполна насладиться бессилием своего врага. Для того, кто так долго подбирался к жертве, не было награды лучше. — Я тебя понял. Продолжай. — Хорошо. Что бы ты сделал, если бы к тебе сразу зашёл агрессивно настроенный человек? — Потянулся бы за палочкой. — Учитывая твою реакцию, ты бы её успел достать. Значит, сначала ваш диалог был очень даже невинным. Он притупил твою бдительность. Наверное, зашёл за какой-то мелочью или незначительным поручением, которое не привлекло твоего внимания. Думаю, ты даже не отвлёкся от своего дела. Тогда уже он и взял тебя на прицел своей палочки. Рассказ Блэка звучал довольно правдоподобно. Малфой не считал себя слабаком. Возможно, его заклинания не были такими сильными, как у Гарри, который подпитал себя сильной фамильной магией, но на скорость реакции Малфой не жаловался. — Когда жертва под Империусом, наложивший заклинание некоторое время может управлять её телом, но не разумом. Полагаю, он сначала обездвижил тебя, прежде чем рассказать о своих мотивах. — С каждым твоим словом мне становится всё отвратительнее и отвратительнее. Драко выдохнул, вытянул руку вперёд, прерывая последующие размышления экс-Поттера, и наложил себе в тарелку салат из морепродуктов. Нужно было привести мысли в порядок. Гарри, на удивление, не стал возражать, хотя его фантазия успела сильно разыграться. Когда с ужином было покончено, Малфой откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и устремил задумчивый взгляд в потолок. — Есть одна вещь, которую я сумел бы сделать, даже в подневольном состоянии, — голос Драко был уверенным. Он верил своим инстинктам. — Обычно людям, которые были под Империусом, стирали память. Это логично и безопасно. Зная это, я бы создал в своей голове своеобразный резерв. Законсервировал бы нужные воспоминания. Проблема только в том, что без посторонней помощи мне ничего не вспомнить. Гарри взмахнул волшебной палочкой, левитировав грязные тарелки в раковину. Наводить на кухне порядок не было сил. — В таком случае, завтра мы идём в штаб-квартиру стирателей памяти, — бескомпромиссно заявил Блэк. — Если кто и сможет разблокировать твои воспоминания, то только они.