Kill la Kill: Звезда Удачи

Корабль USS «Patna», принадлежность: ЧВК «Железные Медведи». Серая, но чистая и уютная каюта со всеми удобствами цивилизованного человека эпохи колонизации дальнего космоса. Только всё необходимое. Майкл Вейланд сидел у КПК, сообщая об успехах аналитику Дейву Келлеру. — Да, усилия нашей Компании привели к тому, что один миллиард 47 миллионов пострадавших от бедствия уже почти восстановились от потрясений, и ещё около пяти миллиардам человек оказывается необходимая помощь, как раненым, так и тем, кто понёс психологическую травму. Всего за три дня, так что дело остаётся за малым. — Спасибо, мистер Вейланд, должен сказать, вы поразили меня тем, на каком уровне организовали группы спасения по всему миру от имени Компании. Если вашему отделу будет необходима поддержка, я с радостью её окажу, только сообщите мне! — лицо Келлера в рамке узкого трескучего монитора излучало такую радость, что было ясно: этот точно поддержит. Они с Вейландом во многом оказались родственными душами: оба ратовали за качество, пусть и каждый в своей сфере — один как производитель, второй как оценщик. — Я сейчас на подлёте к Лунной Колонии. Переговорю с губернатором в нашей штаб-квартире о том, чтобы превратить Лунную колонию во временный перевалочный пункт доставки гуманитарной помощи. Проинформирую вас об итогах встречи. Приятного вечера! — Майкл Вейланд ткнул пальцем в клавишу отключения КПК и устало помассировал виски. Конечно, результаты уже были хорошими: Тим Кински, отвечавший за отдел страхования, также теперь был всецело на стороне Майкла, пусть и неформально — ведь найден был способ существенно снизить уровень страховых выплат, ибо Вейланд предложил привлекать тех, кто уже оправился от катастрофы, на оплачиваемое производство. Люди получали работу и временное жильё, отчего накал требований к «Вейланд-Ютани» со стороны пострадавших снизился в несколько раз. Но вся эта работа отнимала много времени, а ситуации, которая поставила бы Карла Вайреля под удар, всё не представлялось. А ведь прошло уже три дня, тянуть с замыслом нельзя! Но едва молодой акционер решил расслабиться и потянулся за стаканом воды, как на КПК высветился сигнал поступившего звонка. Привлекло знакомое имя: «Тэд Росс». «А я всё ждал, когда же ты свяжешься со мной.» — улыбнулся Майкл и нажал кнопку приёма связи. Впрочем, никакого знакомого Вейланду «Тэда Росса» не существовало на самом деле — это был псевдоним Ван Лёвена на случай особых дел, которые не должны были получать огласки и оставались ведомы лишь исключительно узкому кругу лиц. Как правило, самому Вейланду и Лёвену. — Привет, Ван. Не спится? — усмехнулся Вейланд, поглядывая на овальное, аккуратное лицо друга со бледно-зелёными глазами, который казался заспанным. — Как и тебе. Как и ты, я весь в работе. — отозвался, будто нехотя, Лёвен, перелистывая отчёты. — Мой старый друг. У меня сегодня встреча в ближайшие три часа. — Вейланд отпил холодной воды. Про себя отметил, что время будто стало течь медленнее. — Я знаю. И я позвонил губернатору Коллинзу, предложил ему услуги на его посту в обмен на согласие — тебе остаётся просто обговорить некоторые условия. Приятель, вытяни меня поскорей из кругов бесконечной бумажной волокиты постоянных проверок со стороны Вайреля. Спятить на должности исполнительного директора — лишь дело времени. — Держись там. — покачал головой Майкл, помня о том, насколько неблагодарной была работа Ван Лёвена. — Очень скоро я прорвусь на лидирующие позиции. Нужно что-то делать с Карлом: в кругу Совета Акционеров он не даёт ни малейшего повода к подозрению в сомнительной деятельности. — Ну что же, друг, тогда слушай: один мой доверенный источник сообщил, что Вайрель затеял какую-то авантюру, для которой привлёк финансовые ресурсы Компании без уведомления Совета Акционеров. В его тайном письме говорится о строительстве некоей колонии. — хитро покосился Лёвен, ожидая реакции товарища. — Какого типа колонии? — прищурился Майкл. Затея Генерального Директора выглядела чересчур подозрительной. — Не могу точно сказать, но мой информатор указывает место строительства. Это LV-426. Недалеко от Дереликта. — едва до сознания Майкла дошло услышанное, как он ощутил небывалый прилив бодрости. Обыкновенно более хладнокровный, чем даже андроиды производства Компании, Вейланд не сдержал улыбки удовлетворения. Уже то, что Генеральный Директор решил распорядиться крупной суммой, принадлежащей Компании, без уведомления Совета Акционеров — серьёзное нарушение, которое может не только лишить Вайреля должности, но подвести под уголовную ответственность. Вот оно — Вайрель явно захотел провернуть под шумок что-то, что поможет ему укрепить шаткие позиции, вернёт ему «трон», раз пошёл на что-то столь радикальное и незаконное в обход коллег. Было предельно понятно, что старый брюзга искал на LV-426. Тем более — возле Дереликта, потерпевшего кораблекрушение инопланетного корабля. И это более чем идеальный момент, чтобы сделать «подножку»: соперник сам же и загнал себя в угол, не проявив большей дальновидности. — Спасибо, Ван, с меня причитается. Кажется, настало время сыграть главную «шахматную партию» нашего века. — щёлкнул пальцами Вейланд, принявшись мысленно обрисовывать в голове дальнейший ход действий. Каждая ниточка, за которую можно было дёрнуть, теперь была в его руках, он знал больше остальных акционеров Совета и знал многое о них самих, несколько лет собирая информацию по крупицам. Самое время начинать «спектакль». Наверняка все удивятся, когда скромный робототехник и инноватор, непримечательный даже в среде акционеров «Вейланд-Ютани», неожиданно вырвется на лидирующие позиции — а так называемые «враги Компании» будут раскрыты им. Когда Карл Вайрель поймёт свою ошибку и увидит его истинное лицо — будет слишком поздно, но нужно сохранять максимальную осторожность и шифровку до самого конца, ничем не выдать себя. Компания слишком долго вертелась в руках дилетантов и бюрократов — настал час вернуть детище своего деда себе и вновь сделать его действительно великим. *** «Смерть забирает всё.» — цитата, Ангел Смерти Малтаэль, «Diablo III». 26 декабря, 19:30. USCSS «Торренс». Состав наёмной группы «Hellhound»: 1. Роберт Фитцджеральд — командир. Канадец. 45 лет. Слегка седой, имеет прищуренные глаза и морщинистое лицо с прямым носом и острым подбородком, правый глаз пересечён шрамом, тянущимся до губы. Высокий, жилистый. Носит бежевую куртку с бронежилетом, а также наплечный рюкзак. Многоопытен и суров, свой отряд собрал около 6 лет назад и поддерживает в нём возможный порядок. Специализируется на зачистках в лесах и пустынных местностях. Вооружён дробовиком и револьвером M340. 2. Питер О’Нил — стрелок. Американец. 35 лет. Носит потёртую синюю бандану с черепами и старый морпеховский бронежилет поверх сталкерской куртки. С крепкой мускулатурой, имеет короткую густую бороду и грубо очерченный, орлиный нос. Шутник, курьёзник и пошляк, но о собственном прошлом не любит распространяться. В прошлом служил в Колониальной Морской Пехоте. Вооружён крупнокалиберным дробовиком ZD-74 с коробчатым магазином. 3. Хэнк — старший механик. Неизвестной национальности. 41 год. Носит бронежилет с надписью «Cheeze» на синий комбинезон. С высоким, крупным, угловатым черепом и бритой головой, на затылке наколка в виде орла в пламени. Вспыльчивый и мрачный. Единственный, с кем он позволяет себе шутить и смеяться — друг Йомо. Вооружён дробовиком. 4. Йомо — механик. Японец. Ровесник О’Нила. Носит красный комбинезон с лёгким бронежилетом. Худощавый, с щетиной на узком, будто заспанном лице. Трусоватый, любит разгульный образ жизни, ведёт дружбу с Хэнком. Вооружён личным пистолетом. 5-6-7. Муцу, Файфилд и Хуан — стрелки. Японец, норвежец и испанец, соответственно. 29, 41 и 34 соответственно. Одеты в полуохотничьи комбинезоны и бронежилеты. Файфилд — с широкой бородой и лысым черепом. Боевой и злой взгляд, крепкое телосложения. Дальний потомок викингов. Муцу, низкорослый и широкоплечий, сильно раскосое лицо, короткая стрижка, из-за его психической болезни — привычке говорить о себе не в первом лице, а по имени. Хуан — чёрные, зачёсанные назад волосы, острая бородка, вытянутое смуглое лицо. Все трое вооружены помповыми дробовиками. 8-9. Ганс и Хемуль — «тяжёлая пехота». Немцы. По 32 каждому. Облачены в крупные армейские экзоскелеты, лица скрыты шлемами. Абсолютно молчаливы, отчего смахивают скорее на роботов, в бою абсолютно бесстрашны. Вооружены напалмовыми огнемётами. 10. Тони Минстоун — информационный технолог. Американец. 34 года. Толстый, носит усы, одет в замасленую цветастую майку и штаны. В основном трётся с О’Нилом, добродушный, и любит поесть, особенно чипсы. Вооружён личным пистолетом. В настоящий момент Тони пребывает в башне административного суда Сидзуоки. *** (Саундтрек — «Defeat is no option», — Shiro Sagisu, OST Godzilla Resurgence.) Во тьме пустых коридоров через пар труб расползалась липкими щупальцами атмосфера страха. Страх отражался на всяком, попадавшем в досягаемость убийцы с далёких звёзд, страх поражал душу каждого как вирус. «Яйцеголовые» бежали и забивались в любые щели, какие могли, оставшись совсем без защиты. Ученые не понимали: ведь наёмники должны их защищать. Но видимо вояки, работающие за деньги, пекутся только о собственных шкурах — на то они и наёмники, ни чести, ни абсолютной покорности приказам заказчика. Потому они и оставили всех их умирать в коридорах. Несчастные, человек десять-пятнадцать уцелевших, разбрелись кто куда, забиваясь по любым помещениям и углам, запирая за собой люки и двери. Тем самым питая призрачную надежду, что хоть что-то оградит их от угрозы. Вой сирены предупреждения. Алый свет ламп, мигавший по железным решёткам этой зловещей тюрьмы. Паника. Попытки организоваться. Собраться вместе. Одинокий лаборант в белом скафандре химзащиты трясётся и прячется под медицинскую кушетку, брошенную посреди коридора. Грохот выбитой решётки вентиляции. Острый хвост чиркнул по полу. Вниз бодро спрыгивает монстр, алчный до убийств как никогда прежде. До чего ж всё стало таким знакомым и предельно ясным: как на станции над KG-348, где обитатель далёкого космоса был волен вытворять что угодно — преследовать, убивать, поедать. И так будет снова — сегодня. Лаборант ещё сильнее забивается под койкой, будто это должно спасти его. Защитить. Сделать его крошечным и незаметным. Пот стекал градом, и парнишка едва не плакал. Вот только не хотел быть услышанным — и потому молчал. И когда осталось слышным лишь биение сердца — тогда слух всколыхнул твёрдый шаг. Жилистые ноги спокойно и уверенно мерили коридор; хитиновый «позвоночник» с жалом на конце ровно и расслабленно волочится по зеркально чистому полу. Нечто настолько враждебное — было и столь же неуместно спокойным и грациозным. Страх расползался по венам. Руки сжимают опору каталки. Глаза закрываются… Не хочется умирать… Мимо. Но только мимо него. Чёрная блестящая масса рвётся дальше, прочёсывая корабельные отсеки. Первая жертва оказывается на пути — и сразу схвачена за голову парой чёрных рук. Убив, существо резким прыжком настигает следующего — и попадает в помещение, где прятались его товарищи. Хлещущий хвост бьёт по кнопке двери — и она задвигается сверху вниз, приглушая предсмертные крики зажатых внутри людей. За десять минут космический корабль обратился домом ужасов: вытолкнутая из ящика молодая девушка смотрит на прячущегося за её бывшим укрытием, и попыталась уползти — да только кошмарное нечто разворачивает её лицом к себе; в коридоре попался сморщенный бородатый сотрудник преклонных лет — подтаскиваемый за ногу, он увидел в положении сверху вниз блеск зубов; в туннелях кричит мужчина — сочтя вентиляцию безопасным местом, он теперь смотрит в лицо тому, что его убивало; другой его коллега попался прямо на входе — его ноги торчали из забрызганного кровью вентиляционного лаза; ещё одного существо находит под столом и убивает прямо там. И каждого Чужой убивал играючи, упиваясь охотничьим азартом. Одна жертва попыталась защититься, применив для самообороны… скальпель. Будто это могло навредить зверю! Мерзко извиваясь, монстр поднял над полом научного сотрудника и принялся разрывать пополам когтями. Раздаётся отвратный смачный хруст, человек с влажным хлюпаньем разваливается на две половины, между которыми свисают внутренности. Тварь бросает изувеченное тело под ноги как сломанную куклу и стремится в туннели… Последние уцелевшие — всего двое — собрались в наблюдательном блистре и заперли двери. Это последнее хлипкое укрытие на всём судне. Чужой выпал из дыры в потолке прямо на голову одному из последних уцелевших, прикончив на месте. Его несчастный товарищ, с истеричным вслипом хватаясь трясущимися руками за края стола, стремится вынырнуть в дверь. Пальцы протягиваются к спасительному выходу… Хруст позвоночника. Пронзённое острой болью тело выгибается назад. Взгляд и руки тянутся к костяной игле, торчащей из глубокой раны на животе. Рывок — и игла выскальзывает из кровавой раны. Падение на колени, картинка мира мутнеет. За исключением шести острых пальцев, опускающихся на угасающий взор… Тело убитого отбрасывается, и тварь обходит стол по кругу, косясь глянцево-блестящим черепом, в котором играли красные отблески аварийной лампы. Бойня утихла вместе с последней жертвой, уступив место мёрвой атмосфере катастрофы. Чужой уходит, качая спинными трубами и оставляя «сцену» в тишине. Идеальная форма жизни идеальна не тем, что неуязвима. Идеальная форма жизни идеальна тем, что находит способ выживать в любых условиях. А условия тоже были почти идеальные. *** Наёмники вбежали на капитанский мостик настолько поспешно, что О’Нил стукнулся головой о край дверной створки, а бежавший следом Хэнк споткнулся об него же и рухнул бревном на железный пол. Ганс и Хемуль, словно два огромных рыжих таракана, шурша бронёй, немедленно выдвинулись вперёд и встали по стойке «смирно» при виде обеспокоенного Фитцджеральда. — Сэр, вы в порядке? — заскрипел глухой механический бас через респиратор в шлеме Ганса. — Все мы в норме. — откашлялся командир после быстрого бега. — Нихрена не порядке! — взвыл развалившийся на полу Хэнк. Его надрывный голос был полон такого отчаяния, что механик аж побелел от истерики, а на лице вздулись вены. — Все мы в полной заднице! Оно на свободе! — Да не сцы, сейчас мы просто смоемся с корабля и оставим голодного подонка… Ой, то есть зверёнка, в покое! — подмигнул ему О’Нил, и… посмотрел в иллюминатор. Молнии уже хищно извивались во всех переулках города, ударяя с внутренней стороны энергобарьера со многокилометровой высоты. В тот же миг О’Нил сразу упал духом. Хэнк за его спиной продолжал хриплым и унылым голосом взывать к нему: — Ну что ты там увидел? Не молчи, хренов бывший морпех! — Кхм, нам всем «секир башка»… Наши двадцать минут прошли, мы не успели. — еле выговорил О’Нил, медленно оседая в кресло пилота и вытирая ладонью холодный пот. Примерно те же ощущения испытывала остальная команда: Файфилд и Муцу, присев, стали нервно вертеть в руке свои охотничьи ножи; дрожащий Йомо старался забиться подальше в угол каюты, подсознание твердило ему, что так он спрячется от всего страшного снаружи; а Фитцджеральд принялся ходить по кругу, что-то ворча себе под нос. — Отлично, вашу мать! И что теперь делать?! Мы тут в ловушке! — взревел Хэнк ещё больше, накручивая себя в истерике. — Смотрите: мониторы слежения за системами показывают, что некоторые отсеки закрываются. Прямо сейчас, один за другим. — позвал севший в капитанское кресло Тоширо, и каждый, кому было интересно, за исключением развалившегося на полу Хэнка, принялся тесниться с остальными у мониторов. И в самом деле: мутные, подрагивающие от помех схемы показывали, как на нескольких этажах некоторые отсеки зелёного цвета сменили свечение на красное — они кем-то быстро запирались. Посадочный шлюз для членов команды на палубе C — закрыт. Погрузочный шлюз на палубе C — закрыт. Реакторный зал на палубе B — закрыт. Доступ к спасательным челнокам «Харон» и «Атлас» на палубе B — закрыт. Наблюдательный блистр на палубе C — закрыт. Минуты две-три — и все отсеки, где хотя бы по назначению должно было храниться оборудование, были заперты, кроме тех, куда возможно было попасть по вентиляции — Это оно. Оно отсеки запирает. — отозвался Тоширо. — У нас есть примерно двое суток до того, как снова начнётся фаза спада. И тогда… — Тогда мы обязаны эту тварь поймать. — рассудил Фитцджеральд. — Поймав зверя, мы спокойно останемся на корабле с припасами, а в день спада спокойно вернуться к башне и отключить барьер. — А если тварь нас всех перебьёт? — встрял в разговор Хэнк, садясь на бордюре доставая дрожащими руками пачку сигарет. Йомо умостился к нему, т.к. со старым товарищем было спокойней. — Да брось! Это же просто животное! Мы его перехитрим! — парировал его сомнения О’Нил, явно настроенный на оптимистичный исход. — Эти твари — не животные. — поведал Тоширо, садясь рядом с О-'Нилом и включая на интерактивном столе-экране схему корабля. — Оно очень хорошо знает, что люди зависимы от электроэнергии и будет намеренно искать источник электричества, чтобы вывести из строя. После кормёжки силы у монстра — через край. Ему под силу убить нас всех. Пришелец видит в нас лишь угрозу. И он рано или поздно добьётся встречи на узком перекрёстке, когда все мы уже будем беспомощны. Я знаю… Это оно перебило мою бригаду. Наёмники уставились на него все как один, едва они осознали истинную причину резни семилетней давности в заброшенном городе. Пазл сложился в тот же момент — а следом по спине бывалых головорезов, выработавших с годами внутреннюю отстранённость к смертельно опасным ситуациям, впервые за долгое время пробежал холодок неумолимого страха. Первым опомнился Хэнк: — И что? Шимпанзе тоже орудия труда использует. Но от того он не перестаёт быть просто обезьяной! — старший механик не унимался: никак не хотел верить, что ситуация может оказаться безвыходной. Фитцджеральд отстукивал пальцами ведомый ему одному ритм, пытаясь найти решение для столь опасной ситуации… — Я думаю, можно поступить следующим образом: на карте помещений есть один отсек, где есть только одна дверь. И ни одного воздуховода. При этом изнутри дверь не открыть, потому что кнопка с той стороны сломана. — изложив задумку, командир тычет в схему, на складской отсек на этаже C. — Вы хотите запереть тварь за дверями?! И что вы вознамерились с ней делать? Приручите и станете играть клубочком, как с котёнком, идиоты?! — продолжал орать Хэнк, раздражая своим воплем чуть ли не каждого. Ганс с Хемулем уже было встали, гремя своими экзоскелетами цвета ржавчины, и собрались хорошенько указать паникёру на его место. Но Фитцджеральд посмотрел на них, давая понять, что пока не стоит, и охранники приняли стойку «смирно» с огнемётами в руках. — Мы сможем выполнить заказ. — робко предположил Йомо, прячась за широкой спиной Хэнка в потёртом синем комбезе. — Какой заказ?! Рагё мертва! Заказчик — мёртв! — проворчал О’Нил, показывая рукой «гильотину». — О’Нил, не бойся. — успокаивал его Файфилд, относительно хладнокровно смотревший на ситуацию. Как потомок древних викингов, он чрезвычайно гордился своим прошлым и даже носил на щеках и плечах татуировки в древнескандинавском стиле, а в сумке держал норвежский боевой топор, сделанный им самостоятельно. — Мы достойно сражались на своём веку. Те, кто сражались воистину храбро, попадают в Вальгаллу! — отчеканил он низким басом, покручивая свой любимый топор с надписью «For Odin». — Охренительно обнадёжил ты меня… — почесал О’Нил затылок, не зная, как ответить на такое, ибо непонятно было: прикалывается это напарник или всерьёз. — Успокойся, О’Нил, мы что-нибудь придумаем, но паниковать сейчас нельзя. Мы не можем уйти. Нам остаётся только нейтрализовать ублюдка, и иначе никак. — ответил Фитцджеральд. — Как будем действовать дальше, выясним потом. А сейчас мы все в опасности. — Стойте. А где Хуан? — робко заикаясь, спросил Йомо, крутя головой. Все остальные начали искать знакомое лицо и выкрикивать имя товарища, но никто не отзывался. В спешке потерялся испанец. *** Огуре Майко крутила винты на блокираторе дверей, дабы пройти к наблюдательному блистеру — может, хоть там найдётся выход? Всё же, как-никак, поближе к пассажирскому трапу. Даже если кто-то сядет ей на хвост, она заметит раньше: Рюко обронила некую вещицу, которая оказалась детектором движений — он точно пригодится. Между тем в помещение вбежал один из наёмников. Кажется, Хуан — и он явно отбился от отряда. Майко сперва испугалась — думала, он прибьёт её, как и другие, но потом, собрав всю свою наглость, окликнула: — Эй! Может, поможешь?.. Испанец, похоже, отбившийся от остальных, посмотрел на неё как на дуру и наорал: «Ты охренела?! Моя хата с краю, плевать я на тебя хотел! Estupida perra!» — после чего Хуан нырнул в бездну шкафчика, «храбро» прячась в нём от всех невзгод. Обалдев с такого неадеквата, Огуре продолжила крутить болты на замке, распаляясь про себя: — Козёл… Вы вообще все придурки конченые! Неужели так сложно было закрепить ловушку надёжней?! Поймаю эту тварь, и сама примотаю ей хвост к башке! Уроды тупые, вы всё профука… Из дальней части коридора донеслось рычание. Сердце Огуре замерло, словно в момент клинической смерти. Руки сами собой задрожали, выпуская из рук ключ на 32, который так и остался торчать на замке, застряв и удерживая недокрученный болт. Руки лихорадочно ощупывают пространство за спиной, в поисках укрытия, и Огуре Майко забивается в зазор между полом и ящиком. «Лишь бы не заметил, лишь бы не увидел…» — молилась она про себя любым силам. Монстр неторопливо вошёл в коридор, держа хвост поднятым: он насторожен и патрулирует в поисках жертв. Даже веяло от твари чем-то древним, космическим. И абсолютной враждебностью. Ему нет дела до чьих бы то ни было амбиций, до любви или до жажды мести, нет дела до чувств и переживаний, нет дела до всего, чем живёт и дышит человек перед ним — существу чуждо всё это, ведь оно убивает, чтобы жить самому. Ксеноморф припал на четвереньки, заглядывая под стол. Огуре мечтала лишь об одном: чтобы он не заглянул под ящики, где она распласталась на полу и дрожала, едва не клацая зубами. Если её маленькое ненадёжное убежище раскроется — это будет конец. Конец всему. Не увидел. Ксеноморф поднялся с пола и повернулся спиной с торчащими трубовидными трахеями. Вытянувшись на месте, он замирает и наклоняет череп вбок. Прислушивается к шорохам, к вибрациям, что-то соображает своим чужеродным мозгом. Не торопится уходить. Скрипнули шкафчики у противоположной стены. Шипение монстра стало резко клокочущим, он повернулся на звук. Через щель Муцу видно, как блестящая метровая голова бесшумно нависла над решёткой. Монстр ткнулся пастью к щели, втягивая пастью воздух. Подозревает, что там прячется человек. Но точно ли? Мужчина внутри железного гроба зажимал рот руками, только бы не дышать. В висках уже звенело, а склизская пасть, воняющая озоном, всё маячила в прорези… Чужой решает что шкаф пуст и как-то разочарованно поплёлся к отсеку B4. Майко, выглядывая из-под ящиков, вздохнула: «Ну наконец-то, катись уже…». Хуан же другого был настроя. Невыносимо ждать смерти. Хочется сбежать. Проскочить незамеченным, пока тварь отвернулась. Спасти собственную шкуру. И дверца чуть приоткрылась… Чужой в мгновение ока развернулся — и через секунду он уже у шкафчика. Вставив пальцы одной руки прямо в зазор, сминает дверцу и выдирает — испанец, в ужасе захрипев и закрывая лицо руками, встретился со вечно злорадной двойной улыбкой Чужого. Хруст лицевых костей, грохот обмякшего тела… Тварь уходит в вентиляцию, с характерным шумом. Майко вылезает, дыхание дрожит, как земля при землетрясении. Только неслышно. Нельзя, чтобы оно слышало. Нельзя… Подобрав тщательно собранную сумку, Огуре проверяет горелку. — Меньше четверти. Как нарочно… — решает она. К вооружённой группе наёмников ей идти нельзя — они все так озлоблены на неё за выходку, что лучше на глаза им не попадаться, могут и пулю в лоб пустить. Нужно хотя бы немного продержаться и найти выход с корабля… *** Тоширо казалось, что всё повторяется, только в разы хуже, чём в прошлый раз. За что вообще подобное свалилось на него, на самого простого и ничем не примечательного человека?! На повестке дня вновь — банально выжить. А вокруг были эти наёмники. По крайней мере, радовало то, что теперь ему хотя бы доверяли. Он поделился с ними правдой — и теперь они с ним заодно. Пока что. В любом случае — они уже не обвиняют его в убийствах, которые он не совершал, и понимали, что всё это сделало оно. Настрой и решимость наёмников, бряцавших во всеоружии, всё-таки оставляли желать лучшего — что понятно, ведь никому не хочется помереть! Кому захочется пойти против твари, которая порвала наикрепчайшие силки?! Идиотов и суицидников здесь не днём с огнём не сыщешь. Но придуманный план позволял сосредоточиться на действии, а не пускаться в истерику и орать «каждый сам за себя». Масуда рассказал им всё, что знал сам: всё, на что способно существо, его способности и слабости — немного, но каждая крупица сведений могла сыграть решающую роль. И только пока они вместе — у них есть шанс выжить. — Итак, нужно отгородить всю переднюю часть корабля на палубе B от чудовища. — Фитцджеральд, приготовив команду к выходу, раздавал напуствующие указания у самого спуска на второй этаж. — Хэнк, Йомо, идите и закройте все указанные мной на карте люки и двери. Закодируйте или заварите, не важно — так нужно на время облавы. Оставьте открытым только проход к инженерному отсеку и капитанскому мостику, чтобы на всякий случай мы могли там укрыться. — Хэнк кивнул, щёлкнул предохранителем и полез вниз, потом за ним спустился Йомо со сварочным аппаратом. — А как мы его заманим? — спросил Тоширо. — Только если сами выступим в роли приманки. Но ты, сынок, напрямую участвовать не будешь — ибо учитывая, что он помнит тебя, то ты для него как красная тряпка для быка. Мы сами его заманим и закроем там. Итак, начинаем. — и провожаемый почти десятком взглядов Фитцджеральд, кряхтя, полез в шестиугольный проём. — Ну что, парень, думаешь, мы сможем затолкать эту махину в помещение? — похлопал О’Нил по плечу Масуду почти товарищески. — Не уверен, но если провалим — мы все покойники. — А, не стреляйте! — внизу раздался чей-то плаксивый голос, на удивление — мужской. Последовал приказ Фитцджеральда стоять на месте. — Что это там стряслось у кэпа? — О’Нил спрыгнул, почти не коснувшись ступенек. Масуда же предпочёл лезть с осторожностью. Внизу они увидели, как Фитцджеральд держит под прицелом лаборанта из числа научно-исследовательской группы. — Я просто лаборант! Нарухико звать. — лепетал по-английски с акцентом бедняга двадцати одного года от роду, сняв с себя защитную маску. Тем временем остальные наёмники тоже спустились по одному, дабы поглазеть на нарисовавшуюся трагикомедию. — Все погибли, а там ходит эта штука! Мы думали, вы нас защищать будете! — Ясно. Знаешь, мне как-то трудно выговаривать. Поэтому будешь — «Зелёный»! — хихикнул О’Нил. — Прости, пацан — но вы сами разбежались кто куда! Больно надо ходить за вами да нянчиться! — доходчиво прорычал Фитцджеральд. Тем не менее, пушку он убрал в кобуру. Учёные были для него чужаками, и с лаборантом он уже особой вежливости не проявлял. — Мы идём его ловить. Можешь остаться наверху, но в таком случае ты останешься один. — Нет, я лучше с вами! А почему «Зелёный»? — переспросил Нарухико. — Потому что сопляк малолетний. Пошли, хватит яйца мять! — позвал его О’Нил, чтобы тот не отставал. *** — Слышь, хватит меня затыкать, ссыкло собачье! Я знаю, что нужно тише! Я тебя таким жалким со времени последнего кризиса в Лос-Анджелесе не видел! Подай аппарат! — Хэнк ставит в дверные крепления рельсовые направляющие, давит на спуск, и механизм закрепляется по бокам прохода. Затем вставляет в рельсовые направляющие перегородку, призванную заменить дверь корабля, которую было легко открыть с кнопки. И которой тварь умела пользоваться… — Дык мы же можем умереть! Проткнёт оно нас когтями, и всё, встречай рай иль ад, или пустоту! — Йомо своими дрожащими жёлтыми руками доставал сварочный аппарат для Хэнка, который от злости сыпал отборной руганью буквально через слово. — Не хочу подыхать, я хочу съездить на Фиджи и там повыпивать в баре с местными красотками! — Ну, коль так хочешь похлебать алкоголя на этом своём Фиджи, кончай языком чесать и помоги мне! — рыкнул Хэнк, обдав приятеля неприятным дыханием изо рта (причина запаха — больной зуб). — Паяльник, сюда! Пока Фицджеральд думает о ловушке, мы заварим проходы, раз оно может открывать двери. Слушай лучше, чтобы оно не оказалось здесь. — младший механик подаёт Хэнку паяльный аппарат, и тот начинает запаивать дверь. Пропащий алкоголик Йомо съёжился и зажал руки под мышками, не то от холода, не то подавляющего напряжения, наполнившего холодный сухой воздух. Мысленно он жалел, что не взял хотя бы одной бутылки. Перед глазами промелькнуло серое пятно. Скользкий звук одновременно коснулся пола… Йомо наклонился, и окунул пальцы в серую слизь, которая расплылась на полу. Сверху протянулась еще нить слизи. Йомо задирает голову к скрипнувшему вентиляционному лазу. Виски беззвучно сдавили две холодные руки. И прежде чем он закричал, шесть пальцев нащупали горло — трахея оказалась передавлена с тихим хрустом. Тело со свистом ускользнуло в черноту вентиляционной шахты… — Йомо! — Хэнк снимает маску, цепляя её к поясу комбинезона. — Я закончил, пошли отсюда, следующую дверь блокиро… — Йомо позади себя он не увидел. Пустой проход, без знакомого ему хилого индивидума на фоне. — Йомо! Чёрт тебя дери, ты давай вылезай из кабинки! Если наложил в подштаники, так и скажи, но только вылезай. Мы уже можем уходить к Фицджеральду! Но шкафчик никто не покинул. — Йо… Йом-м-мо? — ноги подкашивались, Хэнк зашарил руками в поисках опоры. Потолок, трубы, шкафчики, решётки, стекло, трубы… Трубы. Трубы! — Матерь божья… — прямо на глазах трубы, или чем бы это ни было, зашевелились. Они торчали из стены и продвигались всё дальше, дальше. Появились руки и какие-то рёбра с позвонками. Казалось, от стены отделялся целый пласт беспорядочной жуткой мешанины, совмещавшей в себе механизмы и органику подобно нечисти с картин Бексиньски. И зубы. Среди труб были зубы. Техник хотел закричать, но сильный скачок опрокидывает его на спину. А над лицом нависает пасть, из недр которой острозубый поршень резко бьёт ему в лицо — насквозь. *** По дороге попалось несколько трупов — изувеченных до неузнаваемости и умерших в страшной агонии. На полу растекались лужи крови, постепенно сливающиеся в одну большую. Только одежда с именными нашивками позволяла определять «who is who», что не имело особого значения — все эти люди умерли страшной смертью. — Хуже, чем в склепе… — поёжился О’Нил при виде мертвецов, обративших на них свои восковые лица-маски. — Итак, мы на месте. Нужно будет взять монстра на «живца». — сообщил Фитцджеральд, как они дошли до нужной двери. Внешняя кнопка работала, но внутри помещения панель была сломана. Кто будет там заперт — сам уже не сможет открыть дверь. — Командир, мы не получаем ответа от Хэнка и Йомо. Они не отвечают на запрос по рации. — пробасил Ганс, тихо бряцая пластинами экзоскелета. Своим ростом и маской он напоминал О’Нилу не то Дарта Вейдера, не то какого-то монгольского военачальника в броне, и он всякий раз поёживался, когда пехотинец вставал рядом. Все замолкли. На лицах читалась одна и та же умопомрачающая догадка — почему именно механики не отзываются… — Может, у них связи нет? Или они работают ещё и не могут говорить… — Фитджеральд пожал плечами, но было видно, что его тоже покоробило от такого известия. «Не в добрый час», как говорится. — Ганс, отдай Файфилду свой огнемёт, нам напалм понадобится здесь, когда мы станем загонять тварь. Идите на склад техники, найдите там что-нибудь полезное. — тяжёлый пехотинец, вздохнув, обменял у Файфилда свой любимый огнемёт на дробовик и грузно потопал вместе с Хемулем на задание. — Если мы справимся — то сообщим по рации, если нет — встречаемся там. О’Нил, ты быстрее всех бегаешь — заманишь тварь. Файфилд с огнемётом тебя подстрахует. — Есть, сэр. — О’Нил переглянулся с Файфилдом. Тот не подал вида, верный своему амплуа потомка викингов, но всё же Питер понял, что он также не настроен играть со смертью. *** В поисках убежища Майко Огуре залезла в вентиляционные шахты. Но и там оказалось неспокойно: периодически раздавались шорохи. Оставаться надолго там было нельзя, и девушка решает спуститься на нижний ярус, а дальше — на этаж C. И там скрыться в укромном местечке на ближайшее время, чтобы обдумать план побега. И надо же было зацепиться глазу за лежащее на перекрёстке шахт тело! В полумраке получилось различить знакомое лицо. Как Рюко оказалась на переходе, было загадкой. Прикусив губу, та спала, сваленная действием транквилизатора в крови. Тут надо бы пройти мимо, да только у Огуре сразу фанатично загорелись глаза — такая удачная возможность вонзить спящему нож под лопатки вряд ли ещё выпадет. — Ты же не рассчитывала от меня ускользнуть, голубушка? — коварная ухмылка застлала лицо Огуре. И без того глубоко прогрессировавшая, почти шизофреническая мания преследования переросла в совсем лютую одержимость. Майко заносит руку с ножом, словно первый советник, жаждущий сместить своего короля и долго выжидавший своего момента. Чувство контроля, власти над чужой жизнью пьянило — всё идёт так, как она планировала. И плевать на крах с доверием наёмников, главная цель достигнута — Матои Рюко. А после она придумает как сбежать, оставив наёмников наедине с их смертью. Вернувшись в Ревокс, она запросит ещё отряды для поимки монстра и получит уже наконец свою награду — и месть, и роскошь будут её. Нет ничего приятнее, чем когда задуманное осуществляется, а враги терпят крах. — Первый и второй раз я пролетела. Но как говорится — Бог любит троицу… — шипит она, когда на плече вдруг вспыхивает треугольный пламенный зрачок. Камуи, однако, не попал под действие транквилизатора. «Ну, уж он мне уже не помешает.» — подумала Огуре, да не тут-то было. Кровавый будто частично сполз с носительницы — закрывая её собой. А потом свирепо ощетинился десятком блестящих лезвий, отпугивая обидчицу! Суровый живой костюм так просто не подпустит её, и Майко с горечью ощутила утрату этой сладкой власти, контроля чужой жизни, которую она уже не сможет отнять. — Нет… Я всё равно сделаю это! — взвизгнула она, храбрясь, но тут из рукава Кровавого вырастает что-то наподобие молота. Тяжёлого шипастого молота, с узором из красных полос по иссиня-чёрной лакированной поверхности. Этот молот вдарил по печёнкам незадачливой изгнанницы Хоннодзи, словно «heavy metal» по ушам! Огуре вылетает в трубу и проваливается в потолочный люк, распластавшись на полу «лежачим полицейским». Издав приглушённый стон боли, она подымается, пытаясь понять, где верх и где низ — от удара, казавшегося сравнимым с наездом паровоза, координация движений пропала. Хотелось вернуться да завершить начатое, но донёсшийся вдали звук вмиг отрезвил Огуре Майко — и оставаться стало бессмысленно. Ведь тот звук — заунывный вопль Чужого… *** Чужой шёл себе к инженерному отсеку, выискивая очередного потенциального «жмурика», когда один из наёмников показался на повороте. Издав довольное шипение, он сразу ринулся к жертве, но перед ним вспыхивает огненная струя, растекаясь под ногами языками пламени с очевидным запахом горючего вещества — монстр с истошным визгом закрыл морду руками. Мерзкий огонь едва не коснулся его! Он с рождения ненавидел огонь. При одном касании к этому чудовищному явлению кислотная кровь закипала в жилах, болезненно пульсируя внутри его организма, этого хитинового кремниево-белкового резервуара. И это только простой огонь, с напалмом же всё в разы хуже: если тот попадёт на шкуру, сбить его не получится, горящая жидкость буквально липнет ко всему, на что попадает. Тварь оскалилась, давая понять, что виновника боли в отместку будет ждать ещё большая боль. Человек с бородой быстро пятится назад. Больше он не жёг своим огнём. Чужой преследует его осторожным шагом, побаиваясь очередного залпа и надеясь подловить противника на ошибке. Осторожничают. Держат дистанцию. Каждый словно кожей чувствует, чем обернётся ошибка. И тут из-за угла монстра поджаривает яркой вспышкой с громом — дробовик. Лицо О’Нила покраснело и надулось от ярости и испуга, пока опешивший монстр хватался за опалённую дробью морду. Опомнившись, наёмник драпанул к лестничному пролёту, преодолевая эту дистанцию своими берцовыми сапожищами почище марафонского бегуна! Но тяжёлое и частое «Топ, топ, топ!» уже приближалось — и гораздо быстрее. О’Нил собирается с духом и добегает до поворота, разом сворачивая всей своей широкоплечей тушей вправо… Тварь вихрем сворачивает за ним, готовясь прыжком покончить с беглецом… И принимает в лобешник точный удар пустым газовым баллоном! Существо валится с ног, скрутившись кольцом на полу. Сразу несколько рук подхватили оглушённого зверя, как мешок с землей и затолкала под дверь. — Молодцы, парни! Эй, «Зелёный», запирай! — по команде Фитцджеральда «Зелёный» нажимает кнопку, и дверная створка плавно опускается вниз под облегчённые и радостные вздохи бойцов. Но до конца не опускается — шесть острых пальцев проскользнули снизу, успев схватить её. Слышно, как скрипит механизм затвора, который переклинило. — Э, так нечестно! — гаркнул О’Нил и вместе с Муцу ударил берцовыми сапогами по пальцам, но те как назло не разжались. Затем дверь неожиданно с неприятным лязгом начинает подниматься вверх, когда протиснулась вторая лапа. Жужжат шестерёнки, задвижки — дверь поднята. Злой Ксеноморф выскальзывает наружу и готовится рвать и убивать охамевших «пиплов». В ответ на прорыв те палят сразу из нескольких стволов — очевидно, дробовики, и чужой споткнулся от ударной силы. Выстрелы не пробили шкуру — но обожгли горячими сплющившимися гильзами. Неприятно. Больно. Обидно. Ненависть. Уничтожить. Нужно их всех уничтожить! Но и бить вот так в лоб нельзя. Сгруппировавшись, тварь взвилась на дыбы — и на обидчика полилась кислота. — Чёрт, кислотой плюёт, берегись! — в ответ жёлто-зелёная жидкость брызнула вновь: из пасти чёрного Ксеноморфа. Файфилд не палил огнемётом, побоявшись поджечь своих же напалмом. А пришелец изворачивался так гибко, что где не тронь — он извернётся, и только свистят когти, грозя выпустить кишки. Одновременно монстр плевался кислотой, отчего брызги разлетались во все стороны и обжигали людей, которые отпрянули прочь. Команда вдруг разом разделилась: О’Нил упал задом на пол, сбрасывая куртку, на которую попали брызги; Файфилд и Муцу побежали к лестнице на корму; Тоширо и Фитцджеральд — к инженерному отсеку. Чёрный сгусток воспользовался сумятицей и юркнул в дыру на потолке, необыкновенно быстро для такой большой твари. — Не-е-е-е-е-е-ет!!! — перед этим Нарухико неожиданно закричал, когда в лицо ему попала струя. О’Нил отползал от парнишки, который зачем-то драл себе лицо и даже бил кулаками, страшно изводясь на горловой крик. Лаборант повернулся, демонстрируя, как с его источающего химический дым лица слизью отслаивалась кожа, обнажая лицевые мускулы и кости черепа. Который под зеленоватыми пузырями тоже будто таял наискось. Пометавшись, Нарухико забулькал горлом, а потом наклонился головой (или тем что от неё осталось) вперёд и упал, распространяя вокруг себя химический запах и удушливый смрад тухлого мяса. — Прощай, «Зелёный»… — отчебучил О’Нил на прощание и побежал догонять Фитцджеральда и Тоширо. И припустил он со всех ног, ведь опасность в любой момент могла устремиться за ним. Чисто на одном дыхании пролетает коридор до инженерного отсека и видит заветную дверь, где командир машет рукой: «Поторопись!». И как назло — послышалось шипение. Совсем близко. — Жопа кенгурячья!!! — прыгнув грудью вперёд, он успел проскочить под дверной створкой как раз когда она опускалась, отделяя бежавших от преследующего их ужаса. В висках бешено стучит, но О’Нил рад тому, что спасся так вовремя. Фитцджеральд вводит код, делая вход недоступным для всех, кто не знает комбинацию. — Ух, я чуть не сдох… — выдохнул О’Нил, счастливо улыбаясь Масуде с кэпом. Вдруг он понимает, что они смотрят куда-то ему за спину. — Что там такое? — он тоже обернулся, но ничего не увидел в стеклянном окошке двери. Подозрительное молчание сокомандников только разозлило О’Нила: — Вы воды что ли в рот набрали? Если вы все нуждаетесь в няньках и подгузниках, то я сам гляну. — О’Нил прислонился к двери и потянул голову к стеклу, словно ожидая какого-нибудь увидеть там диковинный цирковой номер. Наконец, дотянулся — и почувствовал, что «кирпичей» хватит на целый дом: голова Чужого поднялась одновременно с головой О’Нила, с любопытством тычась в стекло — точно он подгадал этот момент. Как будто существу нравилась эта игра — и не нравилось, что она взяла да и зашла в тупик. — Ах ты ж оппортунист хренов… — прошептал О’Нил, растягивая лицо в выражении неподдельного ужаса, что пробирал закоренелого наёмника до самых нервов под кожей. Чужой сорвался с места и убежал. *** — Будь ты проклято, чёрное отродье!!! — Файфилд неистово поливал коридор, когда существо приблизилось снова. Жаркое пламя яркой живой стеной перекрыло проход и наполнило коридор едким дымом. Но подняв глаза к потолку, Файфилд увидел существо карабкающимся по потолку, и поднять огнемёт он уже не успеет. — Нет! — рявкнул норвежец басом и выхватил из-за пояса свой легендарный топор. Лезвие с резными сакральными символами впервые за столетия встречает более чем достойного противника. Чужой отдёргивает лапу, шипя, но продолжает тянуться. Жестокие пальцы стиснули комбинезон на плече — но в этот момент Файфилд что есть силы бьёт Чужого в грудину. Топор не выдерживает — рукоять с треском ломается, лезвие бесполезно отваливается. Но результат есть: страшный зверь не удерживается на потолке и валится под собственным весом прямо в пламя под ним. Истошные визги и грохот бьющейся твари подбадривают норвежца и он втопил что есть мочи! Позади неожиданно слышен тревожный звон и шум воды: сработала пожарная сигнализация, а значит, напалм не будет гореть долго. Рядом с лестницей на третий этаж на глаза попадается шкафчик для личных вещей экипажа высотой по пояс — фактически это просто ящик, и Файфилд, недолго думая, залезает внутрь. Вовремя — туша монстра грохнулась из вентиляции всего в паре метров уже через десять секунд. Потом он просто встал, не издавая ни звука. Даже не шипел. Файфилд также старался не шуметь и выровнял дыхание как мог. Потом, прислушавшись, понимает: Чужой ходит совсем рядом, очень тихо ступая, но самого его почти не видно через узкую прорезь в дверце. Ходит совсем рядом, не понимая, куда человек мог вот так деться из-под носа. В один момент шаги затихают где-то ровно позади… Вдруг Файфилд чувствует, как пол уходит из-под пятой точки. Ящик заваливается набок, и наёмник пребольно ушибается скулой об злополучный пол. В глазах расплываются кровавые круги, за которыми тускнеет спасительный коридор. Существо спрыгивает с ящика, заслоняя своими ногами последнюю спасительную соломинку для побега и припадает на четвереньки поближе к жертве. — Ты не заберёшь меня, посланник Хелы… Да славится Вальгалла! — пробормотал Файфилд, зло ухмыльнувшись своей улыбкой с выбитыми зубами. Покоцаному и многократно кинутому жизнью норвежцу за секунду до удара показалось, что это такая последняя издёвка. Но признавать своё поражение потомок древних викингов не станет никогда — и потому он уходит в пустоту, глядя смерти в её острозубое лицо. *** — Давай, Муцу, всё согласно плану! Всё согласно плану. Сегодня Муцу не умрёт, сегодня Муцу будет жить. — повторяя эти слова как мантру, Муцу протискивается по вентиляции, чувствуя себя крысой в лабиринте. Туннель настолько узкий, что передвигаться крупный взрослый мужчина способен лишь на четвереньках — даже на корточках было неудобно, голова и плечи больно упирались в потолок. Да и ползти было неясно, куда именно — тут поворот направо. тут налево, тут туннель закольцован. Но это не важно, главное сперва ускользнуть, а после встретиться с командой. Хороший план. Оно не должно полезть за ним сюда, ибо пошло другой стороной. Что-то где-то шуршит, но это не важно: за ним оно вряд ли пойдёт Приближающееся шуршание обжигают и без того воспалённый ужасом мозг. Оно лезет по вентиляции. Такое большое создание — и так ловко передвигается там, словно рыба в воде, ибо шум нарастал очень быстро! Из ладони выскальзывает бесполезный пистолет, и наёмник ползёт вперёд уже в истерике, ударяясь макушкой об потолок воздуховода. Когда крепкая конечность хватает за щиколотку, наёмник из последних сил цепляется за решётку, но срывается — и его крик тонет в бесконечном лабиринте. *** Монстр ушёл — и с его уходом родился шанс тихо уползти из временного укрытия. Командир, О’Нил и Тоширо крались в тишине, озираясь на каждый звук, который мог оказаться последним для них. Так они скоро и вышли в грузовой отсек — казалось, единственное просторное место на всём корабле, несмотря на расставленное как попало оборудование. Послышался звук жужжащего поршня, и трое уцелевших устремились на звук. Их ждало необычное зрелище: за балками, в самом углу стояла большая машина, выкрашенная целиком в жёлтый. Размещавшийся по центру бронированный торс открыт спереди, защищённый лишь прямоугольной рамой из полимерных труб — каркасом для безопасности управляющего машиной оператора. Венчалась сия конструкция жёлтой сигнальной лампой на верхушке. По бокам свисали плечистые размашистые «руки»-манипуляторы, раскрашенные жёлто-чёрными полосами и соединявшихся шарнирами в сочленениях. Эти мощные гидравлические придатки соединялись сервоприводами с двигателем в задней части корпуса и оканчивались крепкими вилочными тисками-захватами прямоугольной формы. Двигатель же — водородная турбина мощностью 65 киловатт — располагалась под противовесом в спинной части корпуса и скрывалась внутри каркаса корпуса. Внушительная машина уверенно держалась на широких ножных шасси, чем-то напоминающих обувь полярников и снабжённых гидравлическими поршнями. По коже пробежали мурашки благоговения. Неудивительно: ведь перед ними возвышался рукастой громадой Caterpillar P-5000 — вилочный автопогрузчик на водородном двигателе, способный поднимать грузы до четырёх тонн. Неотъемлемая часть большинства верфей и грузовых отсеков с хорошим доступом к грузовым областям хранения, прочный и одновременно настолько ловкий, что безопасно и точно следовал своему предназначению — размещению грузовых модулей на космических судах дальних и ближних рейсов. Автопогрузчики — последняя новинка, позволяющая транспортировать груз даже по таким ландшафтам, на которых не смогли бы работать другие грузовые машины. Ганс и Хемуль скинули для удобства верхнюю часть экипировки и настолько тихо, как могли, проверяли на работоспособность сервоприводы машины, заодно присоединив её интерфейс к микрокомпьютеру для взлома джойстика управления. К левому манипулятору был присоединён ствол огнемёта с баллоном. — Откуда здесь погрузчик? — с ходу спрашивает Фитцджеральд. — В тёмном углу стоял. — ответил. Ганс. Тоширо впервые увидел лица тяжёлых пехотинцев: они казались однояйцевыми близнецами, с орлиными носами, мощной выдающейся челюстью и бритой головой с едва отросшим «ежиком». В голове не укладывалось, как они пошли на импровизацию с ремонтом погрузчика. — Он уже был повреждён, но его явно чинили. Неведомый «самоделкин», ибо тот кто чинил, использовал подручный хлам. Судя по серийному номеру, был закреплён за транспортником «Lurker», потерпевшим крушение у берегов Японии в 21. Без понятия, как на берег могло выбросить погрузчик, но его явно подобрали. — Так он рабочий? — удивился Фитцджеральд. — Весь, кроме левой клешни — мы смогли только настроить плечевой поршень, но вилочный зажим не работает. Вместо него мы перенастроим программу на управление запасным огнемётом Ганса, благо его можно пристроить к автоматике. — Хемуль утёр пот со лба и полез в кабину, к джойстику управления в кабине. Погрузчик тут же зашевелил клешнёй, как ожившая мистическим образом кукла, и словно испытывал пределы своих возможностей. На конце дула огнемёта появился огонёк. — Вопрос только в том, кто в него полезет. — задумался Ганс, откладывая инструменты и одевая броню. — А он и впрямь работает. — протянул Тоширо. Все при взгляде на антропоморфную большерукую машину переглянулись так, будто подумали об одном и том же. — Кажется, сейчас мы устроим собственный «Евангелион». — самодовольно осклабился О’Нил, размазывая вонючий пот по лицу. — Не можем поймать — так уроем монстра, как спартанцы больных детишек! — и стрелок пафосно сжал кулаком воздух, словив экстаз от сказанного. А потом понял, что на него смотрят как на умалишённого. — Что? Спартанцы реально забивали больных детей! — За работу давай, спартанец. Я полезу, я работал на роботах-погрузчиках. Хоть и не таких. — вздохнул Тоширо. В принципе, Ганс с Хемулем уже проделали большую часть работы, поставив механизм на ноги и запустив сервопривод — теперь дело оставалось за малым. *** Огуре присела в углу, за инженерным столиком и дула на ладони, тёрла их друг об друга, отчаянно жаждя согреться. Зима, запоздавшая из-за процесса микротерраформирования в ближайших странах, наступила лишь в конце декабря. Удалось раздобыть заляпанную машинным маслом бумажную карту — по кораблю. «Так… На корабле должен быть уголок, недоступный. Или который можно закрыть. Просто подумай хорошенько…» Но не за что было глазу уцепиться — нет таких «тихих уголков». Уже хотелось рвать волосы на голове, как… В левом крыле располагался спасательный челнок «Харон». Второй был кем-то старательно перечёркнут краской и помечен «Не работает». Спасательный челнок. Спасательный. Это слово хотелось смаковать вечно… Но расслабляться нельзя. Датчик пикнул, и Майко перехватывает его в руку — на зелёном экране где-то в двадцати метрах появилась точка — и приближается. Но вместо того, чтобы пройти мимо, начинает двигаться по дуге. Осеняет догадка — это зверь выслеживает кого-то. Майко молится про себя, чтобы оно поскорей закончило играть в «путевого обходчика». Только точка смещается по дуге ровно и неумолимо. Уже второй круг. Нарезает круги, как акула. Видимо, напало на след. По лицу катятся слёзы, руки дрожат — почему всё это свалилось на неё? Почему? Ей хотелось, чтобы вся её авантюра оказалась просто дурным сном. Но ничто не изменилось, и точка не пропала с зелёного дисплея. Даже наоборот — она замерла со стороны двери… Но где-то вдали раздаётся гул — шум какого-то большого механизма. Большой машины. Точка сразу устремляется туда. Майко тихо выдохнула, всё ещё не веря своему везению, и разрыдалась… *** — Тоширо, готов эту дрянь давить? — самодовольно похлопал О’Нил по железной опоре погрузчика, словно он из говна и палок сварганил мировой шедевр. — Не факт, что я его раздавлю. Я вообще сомневаюсь в этой затее с погрузчиком, больно он неповоротливый. — Тоширо просунул руки через прямоугольную стальную раму к удобным джойстикам на предплечьях манипулятора. Потянул на себя — и машина послушно подняла свои «клешни». В принципе, удобная вещь, но действительно он неповоротлив. — Это всё что есть. Мы для дополнительной комплекции провели на спинную часть и к рукам электроток, через провода. Они не контачат с человеком внутри, отсек управления погрузчиком мы изолировали. Если он запрыгнет со спины, нажми рычажок — и огреешь тварь десятью тысячами вольт. И учти, пристроенный к левой клешне огнемёт пускает напалм, поэтому огонь будет держаться там, где прыснешь струёй. Не наступи в огонь, повредишь машину, а то и загоришься сам. В дальних коридорах, приближаясь к инженерному отсеку, раздались гул и зловещий рык. — Сука… Тварь уже близко. Придави говнюка. Ганс и Хемуль прикроют тебя со спины! Ура и к чёрту! — О’Нил вдруг понял, что сболтнул старый морпеховский девиз и чертыхнулся. Всё-таки служба в Колониальной Морской Пехоте… Ставни раздвинулись — возможно, сей момент будет кульминационным в этой схватке на выживание. Большой, жёлтый погрузчик неторопливыми степенными движениями, на какие только способна машина, начал выдвигаться на позицию, держа впереди себя руки-манипуляторы с поршневыми зажимами. Квадратные ножные шасси с жёлто-чёрными полосами знака «работает техника» жужжат гидравликой, «вишенкой на торте» вспыхивала и тухла жёлтая лампа, предупреждающая о работающей тяжёлой машине. В тёмноте отсека мигание аварийных ламп наполняло отсек тревожным красным светом. Ощущения были, как будто спустился в ад, стоишь среди облитых лавой сталактитов и ждёшь демона, который вот-вот покажет свою рогатую крепкую голову из дыма… Уж лучше бы настоящий демон — чем оно. Сверху откинулась решётка. Посыпалось облако пыли, вперемешку с чёрной массой. Но если пыль просто рассеялась, то тёмная масса грохнулась на пол, принимая смутные, двуногие, очертания поднимавшегося монстра. Клыкастая пасть в липкой слизи прищурилась в стрекотании. Ненавистный гад, долженствовавший сдохнуть за всё, что Тоширо потерял. Брат. Девушка. Друзья и коллеги по работе. Всех забрал Чужой, убивавший ради пропитания и убежища. Парень глядел из погрузчика на тварь, которая нагло перешагнула через балку, обозначая территорию своей. Но теперь монстр не торопится — шипит и нерешительно переминается с ноги на ноги. «Боится! Монстр может бояться!» — осеняет парня догадка. По венам Тоширо разлилось превосходное, прекрасное чувство злорадного торжества, он грозно поднимает левую жёлтую «клешню», и напалм огненной змеёй прыгает на монстра. Тварь с визгом отскакивает, прикрываясь возмущённо когтями от огня, добавившего красок в и без того адское помещение. Монстр слепнет от яркого пламени и уже не хочет кидаться наобум. Чужой запрыгнул на балки и зашипел, подползая на четвереньках. Тоширо чувствует, что тварь хочет прыгнуть сбоку или сзади. Опрокинув погрузчик, он когтями выковыряет мешок с мясом, заключённый в нём, и бой окончен. На такой случай спереди припасён плазморезак, встроенный в корпус, а с боков и спины — провода под напряжением, по которым стоит лишь подать напряжение. И всё же Тоширо боялся подпускать тварь ближе, ибо ей ничего не стоит проскользнуть под ударом. Чужой намного мельче и легче погрузчика, и просто смять его всей массой не получится. Коварная тварь это тоже почуяла и стала разминаться на месте, ложно бросая туловище то влево, то вправо, по балкам, стараясь запутать оппонента — куда же он всё-таки двинется? С какой стороны захочет прыгнуть? Чужой вдруг перемахнул через голову парня, приземлившись на балки сзади. И тут же развернулся костлявым телом, чтоб запрыгнуть на спину. Пальцы твари полезли в сочленения механизмов, стремясь сломать его. Тоширо в ужасе потёк потом, как только крупная туша тряханула его своим прыжком на спину, и рефлекторно нашал рычажок электротока. Монстр взвизгнул, но отпускать сразу не пожелал. Существо оказалось на удивление стойким и упорным, поэтому Тоширо стал крутиться на месте и жать на рычажок, выдавливая всю мощь из заряда проводов. Чужой наконец отпустил его. Монстр даже не пострадал особо от десяти тысяч вольт, лишь задымелась шкура! Хвост нервно загибался кольцами, пока монстр снова залез на связку балок, ища уязвимую зону на жужжащей жёлтой машине. Ганс и Хемуль заняли оборону по флангам — два дружных залпа огня — из огнемёта и дробаша — дали монстру понять, что фича с бросками уже не прокатит. Тут-то погрузчик пользуется замешательством: правая клешня громоподобно бьёт по балкам — крепления рвутся, балки рассыпаются, монстр с криком падает следом. — Добиваем, вместе! — кричит Тоширо в погрузчике аки генерал на коне и идёт втаптывать монстра в дерьмо. Чужой отползает прочь и мечется от огня сразу трёх стволов на пересечении — а в один особо неприятный момент жёлтый манипулятор едва не придавливает его. Наёмники, бряцая бронёй, поливают напалмом и свинцом, едва не попадая, но попадание и не требуется: они просто загоняют его в угол, чтобы там уже наверняка разделаться. Чужой быстро смекает свою ошибку, что позволил загнать себя, и прыгает на потолок. Не долетев, он цепляется за верхушку зонда и начинает возмущённо порыкивать в стиле «У-у-у, какие противные!» на людишек, развернувших против одинокого монстряка весь оружейный арсенал. — Ребята, сгоняйте его вниз, я с Фитцджеральдом прикрою! — вопит О’Нил, пустив в Чужого две пули чисто чтоб погонять. Пули царапнули металл, а Чужой прыгает на одну из двух этажных опор в помещении и продолжает обиженно рычать. Затем перепрыгивает на подвешенный цепями контейнер. Ганс и Хемуль меняют позиции и собираются сгонять монстра прицельным огнём вниз. Грузно топающий Caterpillar уже тоже встал на своей позиции, готовясь принять монстра на себя. Но тварь выкидывает совершенно неожиданную вещь: вырвала кольцо с цепью, держащей контейнер с одного края. — Берегись! — орёт О’Нил, надрывая глотку. Но Масуда и так видит, что на него валится потерявший равновесие десятитонный грузовой контейнер с хрен пойми чем. Только отойти он так и не успевает. Эффект получается как от удара штангой в «Один дома 2» — край контейнера опрокидывает погрузчик и придавливает тому ноги-шасси. Тоширо подкидывает в его кресле, и парень «здоровается» лбом с металлической рамой до искр в глазах… Когда он очнулся, то его хлопал по лицу О’Нил. — Вставай, мужик, надо выбираться! Пока не сдох, должен идти! — инструктировал он совершенно потерявшего всякий ориентир азиата. — Наш план провалился, остаётся только бежать! — Нам некуда бежать! — Масуде очень хотелось блевануть: видимо, он заработал сотрясение. — Не совсем. Фитцджеральд говорил, что один из челноков вроде как ещё пашет, судя по заметкам на карте. Иди в левое крыло, там должен быть челнок, называется «Харон». Проверь, рабочий ли он! — поторапливал его стрелок. Где-то на фоне рычал Чужой и гонял Ганса с Хемулем — чисто из охотничьего азарта, по приколу. Теперь он мог себе позволить подобное, выведя главного «юнита» наёмников из игры. — Мы его отвлечём, возьми с собой огнемёт на всякий пожарный! — О’Нил всучил Тоширо напалмовую «зажигалку» и поднял на ноги. — Давай, чел, крути своими педалями и чапай разузнать, где тут грёбаный челнок! Только это спасёт теперь наши шкуры! — Тоширо развернулся и побежал, как только мог, ибо если он провалит этот шанс — для каждого уцелевшего всё будет кончено. *** Тоширо бесшумно крался через коридор, стараясь не привлечь внимания твари. А та уже шла за ним: вдоволь наигравшись, Чужой просто оставил наёмников и ушёл в переплетения коридоров. Он каждый раз шумел где-то неподалёку, неведомым образом выслеживая маршрут бывшего бригадира, удивляя своей способностью преследовать. Казалось, будто мысли читает! В один момент он возникает впереди, пока Тоширо успевает залечь под брошенной койкой. Огромный, заслоняющий свет и страшный, он рычит и тащит по полу костлявый хвост, не выказывая признаков ранений или усталости. Ничто его не останавливает. Позволив ему пройти мимо, незамеченный маленький человек всё же идёт вперёд, пытаясь доказать, что он столь же упорен в своём стремлении выжить, как и существо. Наконец, он достиг спасательной капсулы. Белоснежный ромбовидный челнок держался стыковочными болтами на платформе под днищем «Торренса». Открыть вход в него было не проблемой, благо никакой код не требовался, как для других помещений. Неясно было, работал ли «Харон», но это не имело значения — следовало предупредить вояк, что путь свободен, а уж они разберутся, как управлять. — Ни с места! — оклик заставляет парня вздрогнуть. За спиной с поднятым огнемётом стояла Огуре Майко. — Теперь это мой маленький путь к спасению. — Ты не понимаешь. Мы можем все спастись. — Тоширо медленно поднимает руки вверх. Его попытка убедить девушку не возымели успеха, ибо огнемёт она не опустила. — Ага, чтоб меня потом застрелили эти козлы. Нет уж, я спасусь сама, а вы подыхайте. От вас и так больше проблем, чем пользы. Но от мёртвых вас неприятностей уже не будет… — Огуре приготовилась сжечь Тоширо, ухмыляясь с непритворным удовольствием. Чужой вырос откуда-то из-за её спины, протягивая к ней когти. Майко закричала во весь голос и сразу развернулась к монстру, нажимая на спуск — и содержимое баллона вырывается огненной струёй, охватывая костлявый силуэт. Существо не выдерживает боли и с размаху огревает студентку лапой. Затем оба в шоке метнулись кто куда: Огуре Майко в ужасе кинулась бежать прочь, а Чужой побежал от огня, унося искры на шкуре. Тоширо оставалось лишь благодарить случай за столь неожиданное спасение. Почувствовав прилив сил, он пошёл к отряду, дабы привести их сюда и вместе с ними эвакуироваться. *** Уже через пять минут послышался рёв огнемёта и грохот дробовиков: наёмники шли фактически навстречу, по карте корабля, и конечно же быстро встретили по пути тварь. Мужчины заняли хорошо простреливаемую позицию в узком проходе, в основном парируя метким выстрелом из пистолетов движения силуэта в темноте. Из оружия больших калибров больше не стреляли — патронов почти не оставалось, всё спустили на проигранную схватку в ангаре. Извивающаяся тень в коридоре словно чуяла это и рвалась торопить развязку, каждый раз она высовывалась и пряталась обратно, провоцируя вояк стрелять чаще. — У кого есть идеи, как заставить эту злую пародию на коллекторов отвязаться от нас? — кричал О’Нил сквозь грохот оружия, перезаряжая пистолет, но при этом не отводя рук от заряженного дробовика. — Закрой уже свою хлеборезку, О’Нил! — прорычал недовольно Ганс своим механическим голосом, обработанным через шлемофон. — Твои фразочки сейчас вообще неуместны! — Я нашёл! — своим появлением Тоширо прерывает эту дикую и нелепую вакханалию. — Челнок в левом крыле, на нижнем этаже! Нужно лишь дойти! — наёмники сразу воодушевились и последовали за ним. Тварь слышала их и поняла: нельзя дать бегущим добраться до челнока. На полпути Ганс ткнул Хемуля в плечо, и обернувшись, они увидели, как чудовище крадётся за ними и ожидающе выглядывает. Оно неминуемо ударит им в спину. Кто-то должен прикрыть отступление. Хемуль кивнул товарищу — и две груды доспехов дружно загораживают проход. — Ганс, Хемуль? — оглянулся Фитцджеральд посмотреть, почему тяжёловооружённые бойцы остановились — и обомлел, увидев их в боевой стойке. И повёрнутыми в сторону, противоположной бегству. Бежать они не собирались. — Идите, командир. Мы вас прикроем. — пробасил Ганс в шлемофон. — Нет времени геройствовать! — заорал командир. — Не спорьте! Мы выиграем время для вас. — больше Ганс не отзывался на приказы. Поняв, что дальнейшие споры будут бесполезны, Фитцджеральд оставляет их позади. Буквально сразу же наёмники примечают мечущуюся по стенам и потолку тень. Не моргнув глазом, они выстрелили в темноту, целясь в силуэт, но тот скачет быстрее — а затем пулей летит к ним. Монстр перелетает через стену напалма и наскоком сбивает Хемуля, а потом разворачивается на четвереньках — и дёрнув хвостом, стремительно ползёт с оскаленной пастью к упавшему наёмнику. Брызнула кровь и Чужой победоносно восстал над поверженным врагом. Его триумф прерывается выстрелом в плечо — зверя опрокидывает убойной силой дробовика ZD-76. Но не пробила. — Почему ж тебя ничего не берёт, урод?! — наёмник целится навскидку и стреляет ещё раз — осечка! Патрон застрял. Этой секунды хватило, чтобы тварь схватила его за грудки, но Ганс так просто не даётся — нож взлетает в руке, боец напрягает все мышцы. Усиленная экзоскелетом рука бьёт существо в плечо и оно роняет бойца. Ганс принимает стойку и держит дистанцию с тварью лицом к лицу. Впрочем, краем сознания Ганс понимал — он всего лишь выиграл пару секунд. Навыки ножевого боя в любом случае будут бесполезны. Предположение подтверждается почти сразу: Ксеноморф прыжком опрокидывает пехотинца, не заигрывая с ним. Приподнявшись на спину, Ганс смотрит на тварь, не спеша подползающую сбоку — будто она растягивает торжественный момент расправы. И представ во всей красе, Чужой ставит точку в послужном списке двух громил-наёмников, пробивая череп Ганса внутренней пастью. *** — Ура! Мы дошли! — О’Нил чуть ли не порхал от радости и облегчения, когда запрыгнул в челнок. Он прямо влип в кресло пилота, а пальцы запорхали по основному пульту управления. Шаттл послушно заработал. Всмотревшись в характеристики, здоровяк выдал: — Топлива совсем мало, но для прыжка на несколько километров хватит. Мы улетим на этой штучке в закат и оставим инопланетную мразоту с носом! — О’Нил дал команду: открыть ангар. В иллюминаторе О’Нил увидел силуэты зданий и заранее приметил из них наиболее высокое. Это и было административное здание города, в котором они изначально устроили базу. Мужчина сел за консоль настраивать ориентировочные координаты полёта. Тоширо садится в дальнем углу, поджав колени. Очень хотелось поскорей покинуть этот приют кошмаров. Фитцджеральд вошёл последним, закрывая за собой дверь. — А-а-а-а-а! — чужеродная рука сцапала командира из-под двери прямо за щиколотку. Фитцджеральд закричал, когда когти вошли глубоко в кость. — Кэп, держитесь! — Тоширо вскочил спасать командира. О’Нил подхватил пожарный лом, дабы подстраховать товарищей, хотя проникни Чужой в шлюпку — и это не помогло бы. — Жгите его руку! — вырвалось у Фитцджеральда. Тоширо же взял нож и принялся тыкать существо в лапу, но хитиновая кожа лишь мягко продавливалась, не протыкаясь. Инопланетная сущность уже просовывала и вторую лапу, надеясь силой поднять дверь. Но ногу человека не отпустила. — Нет, вам так и ногу сожжёт! — О’Нил вместо этого схватил святое оружие любого крутого и пафосного мужика — монтировку — и от удара ломом кисть монстра хрустит. Чёрная лапа скрывается с оглушительным визгом, а с очередным ударом и вторая — позволяя двери закрыться. Теперь можно было отстыковываться и улетать. — Готово! — бросив монтировку, американец побежал дописывать координаты в консоль. Тоширо уложил стонущего от боли командира в криокамеру, поскольку все кресла были заняты. Он тревожно вслушивался, как тварь ползает по корпусу и скребёт когтями, не желая признавать поражение. На секунду она как гигантский таракан проскользнула спереди и долбанула головой в акриловый иллюминатор — тот хрустнул, но видимых трещин не было. — Держитесь. — бросил Масуда раненому и сел в соседнее кресло, пристегиваясь ремнями безопасности. Крепящие болты отстреливаются, и челнок отсоединяется от своей нишы. Наконец О’Нил жмёт кнопку «Запуск». Двигатели глухо и нестройно заработали, и одновременно тварь спрыгивает с иллюминаторов, как насекомое с лобового стекла автомобиля. Челнок опускается с платформы и неровно поплыл вперёд, чуть раскачиваясь. Перегрузка стала вдавливать пилотов в кресла, но выжившие понимали: теперь им ничто не угрожает. Челнок уносил их прочь от той тихой цитадели ужаса, где только что погибли страшной смертью их товарищи и собратья. Молнии бушевавшего кругом ионного шторма ничуть не затрагивали аппарат с крепкой изолированной обшивкой. Через полминуты двигатель замолчал. «Харон» успел пролететь только два с лишним километра. О’Нил только успел предупредить: «Держитесь! Топлива не хватает, мы падаем!». Челнок стал клониться носом к земле, потеряв управление, и по инерции влетает в торговое здание с каким-то ярким логотипом, буквально зарываясь внутри и раскидывая по пути магазинные полки вперемешку с кусками бетона и металлопластика. Их трясёт в креслах, кажется, что так и мозг вылетит из черепной коробки. Но челнок «проползает» на брюхе в зал торгового центра и потихоньку замирает, накренившись. О’Нил и Тоширо поражённо смотрели в иллюминаторы, по которым били падающие с потолка обломки. — Мы… Спасены? — робко озвучил Тоширо первую общую мысль после приземления. Оставалось только оказать медицинскую помощь Фитцджеральду и выбраться из-под завалов. *** 27 декабря, 03:40. Челнок ушёл. Всё кончено. Спешить теперь особо некуда, и Огуре это поняла. Вместо того, чтоб отомстить Матои с её несговорчивой одёжкой и отловить некую диковинную зверушку, она упустила свой шанс и в итоге сама очутилась в ловушке. И нашла не «экзотичную зверушку», а того, кого люди не должны находить никогда. «Звёздного зверя». Она шла вперёд, но ей больше не попадалось живых на пути. Только лужи крови и посеревшие от омертвения трупы. Почти на каждом теле, лежавшем ломаной куклой на пути, застыла гримаса предсмертного ужаса и боли, на некоторых и лица не было — оно было выедено. Другие тела и вовсе даже телами назвать было сложно — просто разорванные куски мяса. Она привела этих людей сюда — и оказалось, что в один конец. Хотя, парочка имбецилов сумела непостижимым образом выбраться! А вот она упустила свой шанс. Её амбиции и самолюбие сыграли против неё злую шутку, очень злую. И возможно, ей уже осталось недолго. Это неправильно! Несправедливо! Не надо было соглашаться на эту сделку! Теперь уже поздно — и «звёздный зверь» возможно, уже ищет её. — Давай… Давай… — у Майко дрожали руки, пока ключ кое-как выломал вставные створки у неё на пути. Хотя, если подумать, ещё есть шанс. Спастись. Попробовать найти Матои и извиниться. Чтобы выжить. Уж она-то вступится. Пусть она не простит, но она не убьёт её, как это существо. Она единственная, чью жизнь существо не трогает и даже оберегает. Огуре ещё один вариант держала в уме — на карте было одно помещение с блокируемым изнутри вентиляционным лазом. Нужно только запереться там, выходя лишь на вылазки за едой. Да, она выживет. У неё есть шанс. Или она уже просто бредит от безнадёги? Нет, в этот раз вывертеться не получится… А впереди оказалась ещё одна дверь. Но теперь — закодированная. «Ну что ж так-то… Тут и так этот мудак бродит, а ещё двери взламывать надо… Сука! Ненавижу, ненавижу всё! Ненавижу эту поганую жизнь!» — шёпотом выругалась Огуре, доставая проклятущее УРД. Дрожащими пальцами она настроила ручку УРД на код электронного замка и открыла его с облегчением. Можно пройти, не опасаясь шороха за спиной. Оглядевшись, Омико тихо крадётся по коридору. Достигнув развилки, Огуре идёт налево и натыкается на дверной блокиратор, поставленный кем-то из наёмников, вероятней всего Хэнком. Фактически, это тупик. — Серьёзно? — вздыхает студентка, доставая инструмент. За неимением сварочной маски стараясь не смотреть на слепящий огонь газового резака, Майко начинает криво вскрывать железную пластинку сбоку от двери. Треск искр от резака заглушает все звуки вокруг… Наконец, отрезанная пластина падает, и Майко радуется — укрытие уже близко. С потолка за спиной девушки что-то упало. Судя по грохоту — приземлившись на конечности. Холодок противно покрыл спину. Майко знала, что минутой ранее за спиной у неё ничего не было, и из-за этого жуткого факта оглядываться было очень страшно. Но она машинально сделала это — заранее зная, что увидит. «Звёздный зверь» нашёл её. Он поднимался с пола, неестественно изгибаясь, распрямляя плечи с жуткими трубами-трахеями. Бесцеремонно Чужой хватает трепещущую жертву за горло, подтягивая к своему ужасному лику. Довольно изгибая хвост, он распахнул пасть, растягивая жёлтые перепонки — и обнажает дрожащий в тёмной глубине стержень с зубами. Под стёклами очков мечутся зрачки распахнутых в ужасе глаз. *** Забытое сообщение, оставленное много лет назад для тех, кто мог бы его найти. Маленький горький остаток разломанных человеческих чаяний: НЕТ БУДУЩЕГО ДЖУЛИЯ ДЖОНС Не знаю, услышит ли кто-нибудь это, но… я должна рассказать, что тут происходит. Я прилетела сюда несколько месяцев назад, чтобы написать о закрытии станции. Обветшавшая мечта, рухнувшая надежда… Я думала только о статье, а люди были просто буковками, сносками под текстом. Когда начались исчезновения, я почувствовала сенсацию. Я уже предвкушала свой карьерный взлёт. Но вот мы остались без связи, одни в космосе, и я в этой ловушке вместе со всеми. Маленькая буковка. Рухнувшая… рухнувшая надежда. 7 декабря 2137 г.