Goth

Готы не только переживали боль, но и старались нести её в массы. Месть — очень неплохой предлог для подобного. Ребята полагали, что тогда сыграли вничью — опозорили Майка Маковски, но и сами оплошали, трусливо сбежав от вампирских поцелуйчиков. Вряд ли этот позёр решился бы чмокнуть хоть кого-то из них даже в щёку, но рисковать не хотелось. А если честно, то у страха глаза не просто велики, а реально огромны. Но бояться вампира, который даже не вампир, вовсе не круто. Это он должен бояться снова отправиться в Скоттсдейл или оказаться на месте своего любимого магазина, но нет. Ходил по школе гордый и довольный собой, и даже репутация педика к нему не приклеилась. Впрочем, он вообще когда-то был на него не похож? Идея для возмездия посещает Майкла внезапно. Он спешит воспользоваться ей, снова начиная словесное сражение, грозящееся перерасти в реальное: — Эй, Майк, — зовёт вампира старший из готов. — Я не Майк, а Вампир, априори, — тут же поправляет его недовольный предводитель позёрской шайки. — Нет, тебя зовут Майк. А Майк — это же сокращения от Майкла, да? О котором орали те педики. И серёжка у тебя в том ухе… — как бы невзначай замечает Майкл. Впрочем, едва ли кто-то верит, что можно случайно выкрикнуть это на весь зал. Маковски пунцовеет и начинает что-то бормотать под нос. Готы снова ведут 2:1. — Погоди, так вы что — тёзки? — интересуется кто-то из вампиров. — Ну вроде того, да… — мнётся Маковски. Так, а вот этого не надо. Майкл не хочет иметь с этим Фагулой ничего общего, включая имя. — Хрен с тобой, будешь Вампиром. Только, ради бога, не зовись Майклом, я тебя урою, если нас с тобой начнут путать, — мрачнеет старший гот. Счёт снова 2:2, какая жалость.