Параллель

— А когда твоя смена закончится? Может сходим потом куда-нибудь? — интересовалась небольшая стайка девушек у обаятельного бариста про то, что совсем не было связано с его работой. — Извините, дамы, но у меня уже есть девушка, — ответил брюнет, чьи черные волосы красиво вились, придавая хозяину шарма. Парню уже около двадцати восьми лет, но внешне никто не дал бы этому красавчику больше двадцати пяти. На бейджике бармена выведено короткое и красивое имя «Ламбо». И сейчас Бовино сказал то, что от него требовал босс, который уже тогда, при распределении ролей, предполагал такую ситуацию. — Вон, кстати и она, — гроза кивнул в сторону официантки с бейджиком «Реха». Девушка, почувствовав на себе изучающие взгляды, повернулась к барной стойке и, быстро сориентировавшись в происходящем, сыграла свою роль в маленькой сценке, а именно мило улыбнулась, как ее учил Мукуро. Наверное, из-за того, что Сасагава была раньше парнем, стайка девушек раскраснелась и восхищенно заохала, а потом, немного погодя, начала долгое время терроризировать Ламбо разговорами о том, как ему повезло с дамой сердца. А тем временем хранитель солнца продолжала обслуживать клиентов. Кафе только недавно открылось, поэтому здесь было мало народу, так что блондинка пока легко справлялась одна, но, если что, то у нее всегда есть помощник-официант — Ямамото. Рехе нравилось работать в кафе босса, которое Савада назвал «Семь чудес», поэтому она со всем энтузиазмом подходила к роли обслуживающего персонала. Даже внезапно забредший в заведение шаман не смог пошатнуть ее приподнятое настроение — она встретила его и принесла заказ, словно они никогда не были знакомы. Вот только, по словам блондинки, Кавахира что-то почувствовал просто случайно прикоснувшись к ауре «постороннего элемента вселенной». Благо, что шаман не сильно расстроился, узнав о изменениях, а это могло означать лишь одно: лишнюю головную боль Тсуна мог спокойно выкинуть в корзину и забыть вопросы о вечном, которые не суждено понять человечеству, все-таки, как оказалось, вселенная вполне комфортно чувствует себя с беглецами и рушиться не собирается. Вы, наверное, хотите спросить: «А где Савада?» Шатен сейчас был на втором этаже, отпаивал Кею, Мукуро и, кто бы мог подумать, Хаято, которые внезапно вспомнили о трофее, что был украден из особняка Варии, и распили виски в тихушку, пока босс не видит, за его здоровье. Вот только виски был редким, качественным, дорогим и очень приличной выдержки, а от того не менее крепким, так что парней вынесло от этой бутылки, как невинного подростка, впервые понюхавшего спирт. И вот результат. Тсуна по-садистски громко рассказывал трем обалдуям о том, что пить плохо, а украденное пить — еще хуже. Алкоголики же стонали, хрипели и умоляли о пощаде или хотя бы об уменьшении децибел в голосе шатена, который был неумолим. Голова болела сильно, свет резал глаза, в горле сушняк, а кактус почему-то синий. Вдруг всем, кроме вышеупомянутого Кузьки, пришло на телефон СМС от Ламбо, который написал о том, чтобы братьев ла Морте и мечника, мило сопящего в своей комнате, никто не выпускал со второго этажа. Удивленные ребята посмотрели на это сообщение, потом на Саваду, опять на телефон и на Саваду. На телефон, на Саваду, на телефон, на Саваду и напоследок на икнувшего пузырьками кактус, которому явно удалось попробовать украденный виски. — Босс? — поинтересовался Хаято. — Не знаю, — нахмурился Тсуна. — Я проверить, а вам сидеть здесь и пить рассол. Данные того, кто спустится, окажутся у Занзаса с пометкой о том, что это именно он выпил его драгоценность. — Угх… Довольный тем, что хранители в ужасе косятся на выход в кафешку, Савада незаметно спустился на первый этаж, где сразу же подошел к Ламбо, сев за столик как посетитель. — Что случилось? — поинтересовался Еши, прикрыв губы поданной барменом чашкой кофе, из-за чего никто не понял бы, что он что-то сказал, если бы даже смотрели в упор. — Тсуна! — радостно улыбнулась Реха, подбежав к шатену и, дружески обняв его, словно они друзья, которые давно не виделись, прошептала на ушко: «Пятый столик. Реборн, Дино и Скуало». — Оу, — удивленно произнес Савада, незаметно из-за волос хранителя солнца разглядывая «знакомых». — Поговорят, попьют кофейку и уйдут. Не давайте им причин вас подозревать. Ведите себя непринужденно и спокойно. Вы их не знаете. — Да, — прошептала «влюбленная парочка» своему «давно не заезжающему на чашечку кофе другу». — Прошу прощения, — проговорила Реха и побежала забирать пустую посуду и чаевые у клиента. — Она вся светится, — произнес умиленный Бовино. — Да, — согласился Тсуна, наблюдая за боксером. В этой параллели хранители шатена свободны от обязанностей перед Вонголой, поэтому они стали более живыми, честными и открытыми, ведь ребята сейчас вольны делать все, что угодно: быть киллером-любителем, работать в кафе или где-либо еще, бездельничать и быть спокойным за свою семью. Потому что о ней ничего не известно мафии, именно, никто на нее не покушается и не строит против нее козни. — Врой! Думаешь, это так просто? — прокричал на все кафе Скуало, но сразу же заткнулся под укоризненным взглядом серых глаз. Сасагава выглядела внушительно, недовольно нахмурившись и демонстративно прижав к себе тяжелый поднос, который странно сверкнул в лучах солнца, намекая, мол, не надо так делать, а то хуже будет. Савада закатил глаза, но вдруг распахнул их, чувствуя, как правый нервно задергался. Мукуро по стеночке крадется к выходу. Заррраза. А Кея, выглядывая из-за лестницы весь трясется, пытаясь сдержать смех, ведь иллюзионист состроил такую серьезную, неописуемо «важную» физиономию, что только плакать и хочется. Хаято все это флегматично снимал на камеру. Они что, не протрезвели? И хлопнули сверху еще? Тсуна ведь итальянским языком сказал, чтобы они сидели на попе ровно, даже пригрозил. Так какого хрена? Еши и Ламбо с замиранием сердца следили за тем, как Рокудо с похмелья из-за внезапного спора, как хренов ниндзя, «незаметно» крадется под носом элитных мафиози к выходу. Если он добирается незамеченным, то Кея поцелует некстати вспомненного Занзаса, черт побрал бы его любовь к крепкому алкоголю, если нет — камикорос от босса… Всем (с похмелья они как-то не додумались до этого, наивно решив, что босс будет убивать только Мукуро). Хотя, он обеспечен им в любом случае. — Я урою их и прах развею по ветру, — прошипел Савада, краем глаза заметив, как Реха всеми силами старается отвлечь внимание посетителей от стены, по которой ползет смертник. — Босс, спокойнее, — попросил Ламбо, вздрагивая от взгляда янтарных глаз, который милосердно и разумно потух. Две минуты. Они длились, как целый год. Тсуна успел прокрутить в голове всю свою жизнь! И лишь только тогда Мукуро изволил скрыться за дверью кофейни, пройдя мимо ничего не подозревающих мафиози. Кея хмуро смотрел на выход, а Хаято подбадривающе похлопал лузера по плечу и сразу же отправился в свою комнату, подальше от босса.

***

— Врой, чертов босс, Каваллоне согласен помочь нам, — отрапортовал мечник, наблюдая мрачно-милую картину того, как Занзас, одетый с иголочки и иногда оттягивающий удушливый воротник, пил чай в компании Арии, которая весело щебетала о том, как прекрасно будет, когда Вария отсоединится от Вонголы и заключит с ними союз. Скайрини не возникал и терпел все это лишь по двум причинам: во-первых, женщина была на шестом месяце беременности, а беременная женщина хуже любой блондинки с ебанутой логикой (п.а.: извиняюсь, просто не смогла подобрать нормального определения), и во-вторых, эта женщина — аркобалено неба. Обидишь ее как-нибудь, и семь сильнейших киллеров превратят твою жизнь в ад или во что-то похуже. — Отлично, — фыркнул Занзас, желая поскорее свалить из поместья Джиглио Неро. — Как и ожидалось, — булькнул Бьякуран, попивая какао с зефиром. — Конечно, мой ученик с удовольствием поможет вам по просьбе учителя, — самодовольно хмыкнул Реборн, удобно усевшись в кресло. И да, у него была причина, чтобы так себя вести, ведь Дино до последнего упирался, думая о своих подчиненных и ситуации в целом, верно рассудив, что лучше бы было остаться на нейтральной стороне, но слово учителя перевесило здравый смысл, и Мустангу пришлось согласиться на эту авантюру. — Гр… — зарычал Суперби, вспоминая несколько часов уговоров, а потом «Никчемный Дино, разве ты не хочешь помочь своим друзьям?» и вуаля! Босс Каваллоне согласен на все. — Что? — хмыкнул аркобалено солнца, как вдруг в помещении что-то хлопнуло. Все повернулись на звук и в оба глаза уставились на потрепанных, еле стоящих на ногах братьев ла Морте. Мукуро злорадненько куфуфукнул на последнем издыхании и красноречиво зыркнул на недовольного Кею. Хибари обреченно поморщился, подобрался и легкой чуть хромающей походкой подошел к Занзасу, в тишине чмокнув его в губы. — И это ты называешь поцелуем? — продолжал издеваться иллюзионист. Кея закатил глаза, но потом схватил Скайрини за подбородок и впился в его губы, проскальзывая в чужой рот языком, тем самым наглядно всем демонстрируя, что такое поцелуй. — Доволен? — фыркнул Хибари, облизывая свои саднящие губы. — Очень, — довольно замурлыкал Рокудо. — Ради этого можно было вытерпеть гнев босса, уй, — неосторожное, резкое движение, и спину прострелила адская боль, из-за которой иллюзионист скрючился в три погибели, ожидая, когда она пройдет. — Или нет… Господи, это выше моей выдержки. Савада все продумал, Савада же у нас подленький, поэтому строго настрого запретил Сасагаве исцелять нашкодивших хранителей. — Ты как? — поинтересовался Хибари, неосознанно схватившись за пострадавшую руку во время спарринга с Тсуной, выпускающего накопившийся пар после произошедшего. — Жить буду, но чет не хочется, зараза, — скривился Мукуро, героически пытаясь выпрямиться. — Пошли. Нам еще искать любимый натуральный горький шоколад босса и вымаливать у него прощение. — Может просто закопаемся где-нибудь в лесочке? — передернул плечами Кея, но все же подошел к иллюзионисту и исчез вместе с ним в тумане. — Что за монстр там у них боссом зовется? — прекрасно зная на что способны братья ла Морте, поинтересовался у прифигевшей публики Бьякуран. Причина по которой Бьякуран сейчас адекватен очень проста: Бьякуран всегда в неадеквате.