ЦЕЛЬ
Он открывает свой небольшой блокнот и ставит еще один крестик. Обычной черной ручкой. Его собственное именное перо было положено на жертвенный алтарь. Вместе с часами и брошью. Крестик напротив фамилии. Тринадцатой фамилии Призрака. Список смертников дошел почти до половины. Радоваться бы. Вообще-то, крестик еще рано ставить. Номер «13» гуляет на свободе. Не подозревает, что его ждет буквально через сутки. Шагает по планете, размышляя безмерно ограничено: «Ацетилениды… диазосоединения… алюминий… и горы пороха…» Его ждет разочарование. Его ждет возвращение обратно в дыру, откуда не будет выхода. Больше никогда. Ад на земле. На воде. На острове, если точнее. Он ухмыляется, злобно сверля взглядом фамилию. Чертов наглый мальчишка! Ты заслужил, гаденыш! Псих! Он позволяет себе грубости в собственных мыслях. Ведь он контролирует их. Это его мысли. Он контролирует себя. Грубит, лишь чтобы убедиться, что может себе это позволить. И нет, ему не жаль загубленной судьбы подростка. Этому уродливому осколку человека осталось доживать свои дни в мягкой желто-белой комнате. Парень не виноват, его родители были умелыми абьюзерами. А жизнь можно было описать одним словом — жалкая. Полная недопонимания, страха в себе и в других, косых взглядов, «ты просто фрик!», презрения, граничащего с жалостью, одержимости, зацикленности, одиночества. Он запрещает себе думать о схожести со своей жизнью. Это уже просто бред. Слишком много общих слов. Они даже не задевают. Он собирался закрыть свой блокнот, однако заметил что-то странное сквозь загнутые страницы. Где-то на самых первых страницах. Давние аккуратно выведенные записи закрывали кривые линии. Импульсивный почерк. Невнятные фразы: «Это точно… как живые…», «…реальные образы?», «…бесконечнодолгокричит…», «кра…», «ноги… толпа?», «на самом деле…», «сообщений слишком много», «нет, н… схожу с ума…». У последней фразы «а» было выписано особо неаккуратно. Кончик символа растянулся в кривую линию и выходил за пределы клетки далеко вниз. Это уже просто бред. Усмиряя частое дыхание, мужчина стал резко вырвать эти страницы. Обошлось двумя. Сжав в комок бумагу, он спрятал его в своем внутреннем кармане. Порывисто, воровато оглядываясь вокруг. Словно кто-то мог наблюдать за ним. В абсолютно и давно пустом доме, наполненном лишь чьим-то шипением и шорохами. Они наблюдают за ним, он знает это как никто другой. Он поправляет пиджак, затягивает сильнее галстук на шее и надменную улыбку на бледном лице. А ребра все еще саднит. — Немного здоровой паранойи никогда не помешает, — улыбаясь как-то криво, произнес вслух. Оправдался перед мрачной пустотой. Как перед Богом. И даже если так, его все равно никто не услышал бы. Бога нет, и он в него как минимум не верил уже определенное кол-во лет. И лишь от извращенного злорадства продолжал упоминать его. Или привычки. — Мистер Холмс, машина уже подготовлена. Он оборачивается на женский голос, кивает. Взглянув напоследок в зеркало и удостоверившись, что улыбка на этот раз выглядит естественной, Майкрофт делает шаг.29 ноября. 2016 год.
— Погоди, еще кое-что, — громко сказал мужчина, аккуратно взбалтывая бокал шампанского в руке. Его голос был схож с тонким напевом, отчего ощущение некой чрезмерной наигранности не проходило совсем. Даже наоборот. Становилось невыносимым. Связной замедлил шаг, остановившись лишь в самых дверях зала. Обернувшись назад, он холодно произнес: — Я должен успеть на встречу. — Сто лет не пил шампанское, — скорее самому себе, нежели в ответ проговорил мужчина в маске. Это был явный намек на то, что беседа еще не окончена. И не намек вовсе, это — приказ. Повинуясь, Связной подошел ближе к широкому креслу и слегка кивнул, ожидая продолжения фразы. — Скажи-ка мне, что такое «Цель»? — спросил мужчина, вглядываясь в бокал и наблюдая за пузырьками газа на фоне податливого пламени камина. — Наверное, если говорить простым словом, цель — это конечный идеальный результат, к которому мы осознанно стремимся. — Наши намерения, — добавил Связной, слушая и наблюдая внимательно, но не полностью понимая смысл беседы. — Логично было бы сказать, что все зависит от нашего желания достичь, заполучить что-либо, — мистер опустил руку в карман пиджака, отвлекаясь от созерцания хрусталя. — Или кого-либо? Достав небольшой предмет, мужчина в маске повернул голову в сторону Связного, наблюдая за реакцией. — Это… его часы? — только и спросил он, удивляясь. — Зачем вам…? — Обозначив ориентиры, жить становится легче, — перебивая, мужчина открыл крышку часов и взглянул на живой циферблат. — Ощущаешь себя целеустремленной личностью, как тот симпатичный бизнесмен с обложки: «Жить можно легко и красиво, если задать себе цель!», — он слегка рассмеялся. — Или как этот чиновник в костюме-тройке, с зонтиком… Как там его? — Майкрофт Холмс, — отрешенно ответил Связной, вглядываясь в блеск часов. — Это имя? Я же просил тебя. Только кодовые имена! — шикнув, он раздраженно пробурчал в ответ. — Вы не давали ему кодового имени, сэр. Да и зачем? Он же не часть нашей организации, — спросил Связной, нахмурившись. — Надо придумать что-то оригинальное, пафосное, сильное, старомодное… что будет ему соответствовать, — с энтузиазмом проговорил мужчина в маске, салютуя бокалом во мрак перед собой. — Пригодится, верно? Ха-ха. — Не понимаю, вы хотите…? — Ты же знаешь, какая цель у нас, Связной? — спросил он, резко закрыв крышку часов. В столь тихой обстановке этот звук стал восприниматься во много раз громче, заставляя невольно вздрогнуть. — Сделать так, чтобы Майкрофт Холмс… — начал, но был снова перебит. — Именно. Он — часть нашей цели, скажем так, — выпив глоток напитка, мужчина протянул часы Связному. — Объект достижения, дорогой мой. Объект, — с выражением повторил он, наблюдая, как собеседник аккуратно принимает часы. — Зачем они мне? — вновь спросил Связной, рассматривая аксессуар. — Не смотри на этого Холмса как-то иначе. Он — объект. Отбрось эмоции, — продолжал мужчина в маске, глядя прямо в глаза. — Я знаю, что ты не похож на наш состав, но… Не привязывайся к нему. Иначе твой ориентир и цель повернут не туда. Мне не хочется тебя заменять, Связной, — его голос был все также манерен, отчего воспринимать порой такой тон всерьез было трудно, но сейчас он пропитался змеиной угрозой. Рука непроизвольно сжалась на часах, и Связному самому захотелось надеть свою маску, сделать хоть какой-то барьер между этим цепким, проницательным взглядом и собой. Но он профессионал, а значит — выглядел совершенно невозмутимым и спокойным. — Не хочется, чтобы у меня появлялась версия два-ноль, — с легкостью в голосе ответил он, улыбнувшись губами, но не взглядом. Он оставался серьезным и внимательным, как и в начале разговора. Мужчина в маске, спустя долгое молчание, лишь хмыкнул. Этот звук был похож на усмешку. Ту усмешку, какой пользуются, когда… когда не верят. Мистер снова развернулся к камину и стал качать бокал перед собой, вглядываясь в отраженные языки пламени. Связной посчитал это знаком окончания беседы. Хотя с этим человеком было трудно что-то точно просчитывать. Всегда все казалось очень хаотичным, непроизвольным и неподдающимся логике. Шагая к выходу, мысль о том, что его позовут назад или пристрелят в спину, не покидала до самого конца.***
«Шерринфорд» 25 января. 2016 г.
Миссия по поиску и освобождению мистера Холмса продолжалась. Можно даже сказать, она приближалась к завершению. Лестрейд получил данные о том, что почти все места были осмотрены, а цель — всё еще не найдена. Лифт спускался быстро. В нем не было освещения, лишь бледным светом мигал индикатор пройденных метров вниз. Антея торопилась с настройками. Спокойным голосом озвучивала процесс работы. Поиски мистера Холмса шли без инцидентов. Миссия длилась больше полутора часов, и за это время были обследованы все этажи. Кроме склада техники и последнего этажа. Лестрейд спускался вниз, будучи сконцентрированным до предела. Звуки скрипки становились громче, но инспектор старательно игнорировал их. Грег приказал своему отряду спускаться следом за ним, как только он отдаст приказ. Мрачное ощущение не покидало его с самого прибытия на форт. Погода была суровой, и весь полёт на вертолёте Лестрейд старался не думать, что штормовое предупреждение было проигнорировано. Казалось, все стремились спасти политика, и всё стремилось этому помешать. Опасность крушения создала ударную дозу адреналина. По прибытии, Грег ощущал себя частью чего-то очень важного. Секретное задание. Давно он не брался за такие дела. Ему оставалось потирать руки от предвкушения и пробирающего холода. Адреналин будоражил кровь, щекотал каждый нерв, отчего тихий спуск вниз на лифте становился пыткой. Ожидание чего-то плохого заполняло мысли, поэтому Грег старался не думать об этом. Майкрофт Холмс уже мертв? Или еще жив? Некий извращенный аналог мысленному эксперименту Шредингера. Все кажется таким странным и загадочным. Сгинуть в таком месте и при таких обстоятельствах для такой нестандартной личности, как Майкрофт Холмс, выглядит вполне логичным. Но Грег никогда не признается себе в этом. Майкрофт Холмс тоже человек. А значит… Лифт остановился. Дверь неспешно распахнулась. …к черту все это. Как Лестрейд узнал от помощницы Майкрофта, эта камера была самой защищенной из всех в этой тюрьме. И если Шерринфорд — это Ад, а в его центре — ледяное озеро Коцит, то эта комната, облитая цветом маренго, была той самой водной гладью. Все холодное и замерзшее на месте. А главное — свет, которого не было. Тьма и тишина — адская комбинация. Биение пульса слышно уже в ушах, а дыхание набирает частоту. «Инспектор, как обстановка?», — голос Антеи резко выводит Лестрейда из тумана. Он аккуратно кивает, боясь произнести что-либо. Вряд ли помощница Холмса заметила его кивок в этой абсолютной темноте, но Грега это сейчас не волновало. Он концентрирует внимание на образах, на звуках и любом движении. Его слуху улавливаются совсем тихие колебания с долгим интервалом. Словно… что-то щелкает, или… скорее капает сверху вниз. Рука цепляет кнопку включения подсветки на шлеме. Полноценного фонарика на нем не было, но такой свет помогал видеть хоть что-то дальше своего носа. — Есть кто-нибудь? Ответа не следует. Грег делает шаг вперед, отчего двери лифта за ним тут же закрылись. Он принимает защитную стойку и вытягивает оружие, вслушиваясь. Лестрейд дышит глубже. Инспектор замечает ограничительную линию на полу. — Мистер Холмс? Еще шаг вперед. Лестрейд сжимает рукоять пистолета, приближаясь к линии. «Я пытаюсь включить освещение в камере, инспектор. Будьте аккуратны», — проговаривает ровный и сосредоточенный голос Антеи, помогая Грегу не утопать во мраке. В голову резко врезается мысль, и Грег делает один неуверенный шаг вперед. Внутри холодеет еще сильнее от осознания. Он торопится спросить: — Антея… куда делась скрипка? — спрашивает он слегка хрипло. Антея замолкает. Кажется, она тоже забыла про это. Связь с ней со скрежетом отключилась. Грег видит свое отражение в стеклянной перегородке. В полутора метрах от него. Отражение подсветки над головой мешает разглядеть, что за ним. Но глаза цепляют чей-то силуэт. Или ему он лишь кажется? Лестрейд набирается уверенности и делает намеренно шумные шаги вперед. Он приближается к стеклу быстро, вглядываясь сильнее. Замечая силуэт в глубине комнаты, Грег часто моргает. «Первый, вы спустились? Мы ждем сигнала», — произносит один из агентов, оставленных наверху. Лестрейд исступленно смотрит на силуэт за стеклом. Там мужчина замер в странной позе, словно удерживая что-то двумя руками у плеча. Грег способен рассмотреть лишь часть: телосложение сходится с телосложением мистера Холмса, знакомым кажется и костюм-тройка. Однако отсутствовал пиджак, лишь светлая рубашка. Но Лестрейда напрягает тот факт, что мужчина стоит на двух ногах перед ним и молчит, не подавая никаких признаков осознанности. Инспектор не может ничего увидеть выше груди человека, так как тот стоит слишком далеко. Не видно лица. Он замечает под ногами мужчины какие-то пятна. И капли, что падают прямо с локтя мужчины, взяв начало откуда-то сверху. Бледный свет делал ручеек от кисти до локтя черным. Лестрейд начинает стучать по стеклу, удостоверившись, что входа в ту часть комнаты нет, и что рядом больше никого. — Мистер Холмс! Мистер Холмс! — повторяет он, стуча сильнее. Но фигура даже не шелохнулась. — Антея, вы меня слышите? Кажется, там мистер Холмс, но я не могу понять… Антея? Я могу попытаться выстрелить в стекло и пробраться внутрь, но… приём? — опустив взгляд, проговорил инспектор, но связь не налаживалась. — Да какого…? — Погодите, инспектор, — спустя пару мгновений поспешно ответила девушка, настойчиво перебивая помехи. — Через тридцать секунд я включу освещение в этой комнате. Не двигайтесь. — Вас понял, — он отключил связь, вновь поднимая взгляд. К его удивлению, фигура исчезла с того места, где была. На том месте осталась лишь небольшая лужица какой-то жидкости. Мрак окрашивал её в темные оттенки. И Грег лишь надеялся, что это не кровь. Лестрейд напрягся, бегая взглядом по комнате. Движение он заметил в самой дальней точке напротив него. Какое-то шуршание, затем — снова тишина. Спустя еще несколько секунду, в помещение замелькали огни. Лампы дрогнули, свет заполнил все вокруг, отчего Грег резко зажмурился. Он очухался быстро, вновь вгрызаясь взглядом в обстановку. Комната, залитая светом, стала казаться почти белой. Поэтому первое, что показалось на глаза — это те пятна крови на полу. Капли вели дальше, вглубь комнаты. Там оказалась широкая кровать. Лестрейд видел, как на ее краю сидел мужчина. Он укрывал низко опущенную голову руками, опирающимися локтями в колени. На полу, утыкаясь грифом в бортик кровати, покоилась скрипка. — Мистер Холмс… — произнес Грег, выключая подсветку. К удивлению, мужчина поднял голову, тяжело вздыхая. Его взгляд встретился с взглядом Грега. Лестрейда слегка передернула от этого испытующего взора цвета полуночной сини. Майкрофт болезненно щурился от яркого света, медленно моргал. Спустя пару мгновений, его губы разомкнулись в попытке что-то сказать. Однако его взгляд резко перевелся куда-то за спину Лестрейда. Грег тут же развернулся, наблюдая, как двери лифта открываются. Там стояли двое: агенты «второй» и «третий». — Первый, мы не дождались твоего указа, но Антея разрешила нам спуститься, — уточнил Второй и указал напарнику исследовать комнату на присутствие ловушек. — Все нормально? Антея уже знает ситуацию, — он кивнул в сторону сидящего мужчины. — Она направила медиков? — задал вопрос Лестрейд, оглядываясь назад. Мистер Холмс вновь опустил голову. Теперь Грег отчетливо видел, что его левая рука кровоточила, пачкая белые рукава закатанной рубашки. Лифт снова открылся, впуская троих медиков. Одну женщину и двое мужчин в синих униформах. Агент «третий» о чем-то говорил по коммуникатору. Через пару мгновений оградительное стекло убралось. Трое медиков поторопились подойти к Майкрофту. Однако мужчина быстро поднял правую руку, неожиданно остановив их. Те замерли, недоумевающе переглядываясь друг с другом. Майкрофт поднялся на ноги и, размяв плечи, направился вперед. Словно броненосный крейсер: уверенно, властно и абсолютно холодно. Его руки ловко подхватили рядом оставленную скрипку. Взгляд смотрел исключительно прямо перед собой, а походка была как никогда твердой. Подойдя к дверям лифта, где стояли Грег и агент «Второй», он явно намеревался покинуть камеру. Однако Лестрейд остановил его, взяв аккуратно за локоть. Другие же не посмели даже подумать коснуться мистера Холмса. Именно поэтому Грег сделал это сам. — Мистер Холмс, вы точно в порядке? Медики выпрямились, ожидая указаний. Майкрофт, все так же глядя исключительно перед собой, произнес: — Мне нужно… — он запнулся, слегка хмурясь. Словно собственная неспособность говорить четко сердила его. — Нужно покинуть это место. Не дожидаясь ответа, он зашел внутрь лифта, оставляя инспектора, двух медиков и трех агентов в замешательстве.***
Станция метро «Сент-Джеймсский парк». 29 ноября. 2016 год.
«Еще десять минут», — думает Майкрофт мимолетом. Он старается не думать слишком много, чтобы не заработать очередной приступ мигрени. Проще было бы даже не думать о времени, если бы у него имелись его часы. Но их, к большому сожалению политика, нет при себе. И в ближайшее время не будет. И поэтому не думать у него в принципе не получается. Сегодня в подземке, то бишь в Лондонском метрополитене, особенного много народу. Его преследует странное чувство, что каждый пятый человек, проходящий мимо него, пожирает его взглядом. И Майкрофту претит этот людской гул. На кого не взгляни — лишняя информация в голову. Вот к примеру: Она вчера была на неудачном свидании. У него сломалась машина. В очередной раз. Эта дамочка беременна, хотя еще не знает об этом. А этот мужчина собрался грабить торговый центр или супермаркет, хотя попытка обречена на провал. Слишком приметная куртка, и взгляд, как будто алкоголь — это единственная его проблема. Фильтровать не получается, пока еще остается эффект капсул. Сегодня он принял одну, еще ночью, между двух и трех. Когда в очередной раз чуть не врезался в стену, убегая от кошмара. На его телефон безостановочно приходили сообщения с фразой «ВЕРНИСЬ К НАМ» и «ПРИМКНИ К НАМ». Казалось, это длилось вечность, а звук сигнала прихода сообщения стал ассоциироваться с орущей сиреной прямо под ухом. После желто-черной таблетки стало ощутимо легче. Майкрофт позволил себе спать в постели в верхней одежде. Днем оставил разбитый о стену телефон для замены на недовольного Джеффри, который убедил Холмса, что за ночь на телефон не пришло ни одного сообщения. По расписанию было много встреч и бумажной рутины. В общем, то, что Майкрофт привык делать. Но после первого же пункта в графике, то есть после «Встречи с американским послом по поводу транзакций», которая все равно свелась к вопросу вооружений и Брекзиту, Майкрофт понял кое-что. За него уже все решили. В очередной раз. Леди Смоллвуд распорядилась, чтобы Майкрофта Холмса отстранили от работы на неопределенный срок по семейным обстоятельствам. Официально. Она все-таки добилась этого, и надо же — как иронично. Неопределенный срок. Майкрофт был действительно удивлен, что они-таки решились на это. И его слово «против» оказалось без поддержки на этот раз. Леди Уайтлоу лишь покачала головой, не смотря в глаза. В просторном кабинете Майкрофт стоял как статуя, раздраженно кривя губы. Остальные прятали взгляды, погружаясь во все прелести неловкого молчания. Кроме Леди Смоллвуд, конечно. Холмс давно заметил, что леди очень нравится брать над ним контроль. За самое горло, и не отпускать. Любоваться брыканиями, пока есть возможность. Но, как было сказано выше, Холмс стоял как статуя. Он лишь развернулся и ушел, подарив коллегам холодный взгляд-пощечину. Ведь взгляд говорил: «Посмотрим, как вы справитесь без меня». Политика кризиса власти работает почти всегда, если знаешь себе цену. Если другие ее знают. Правило «Вы нужны нам, мистер Холмс» безотказно. Редко кто решается пренебрегать этим принципом, особенно в нынешнем плачевном положении в стране, но, видимо, случай выдался критический. Неопределенный срок. Сейчас Майкрофт понимает свою оплошность: расслабился, не заметил, как стал сильно выделяться в коллективе. Он вел себя слишком неподобающе. Нет, не для рамок этикета. Для своих рамок, для своего образа, в конце концов. Все ощущали эту чрезмерную отчужденность. И делам, которые предлагались ему для рассмотрения, он все чаще стал отказывать. Аргументируя это так: «У меня есть дела важнее этой несущественной проблемы». Никто не спорил с этим, хоть и не знал — что за эти более важные дела могут быть. В конце концов, работать Майкрофта никто не мог заставить. Он неофициальное лицо в структуре. Проще говоря — консультант. Если хочешь простой выход из ситуации, то прошу к нему. Он проанализирует, разберет и подаст на блюдечке. Конечно, если захочет. Правда, Майкрофт редко отказывал в «услуге». И никто из менее просвещенных даже думать не мог, что Холмсу какая-то работа на благо королевства может войти в разряд «несущественная проблема». Все знали, ему нравится его работа. И, тем более, к нему не обращались с «несущественными проблемами». Если консультант ведет себя не по плану, то нужно дать ему время передохнуть. Или заменить. Но Майкрофта Холмса заменить было нельзя. Уникальное положение, которое создал сам Холмс, существует только благодаря Майкрофту. Поэтому обошлись формальным «временным отстранением по обстоятельствам». Никто не думал, что это будет так неловко. Члены постоянного комитета тянули, как могли, оправдывались как никогда раньше, пока не дошло до самых краев. Физическое и психологическое здоровье Майкрофта Холмса встало под вопрос. А это плюс один в копилку вопросов к семье Холмс вообще. В принципе, мало кто удивился, что у бывшего агента под кодовым именем Антарктика что-то не так с головой. С Холмсами так вообще всегда. Но последние события заставили вышку задуматься, забеспокоиться. Не о Майкрофте, конечно, а о его работоспособности. Странная ситуация с вроде-как-не-похищением, о подробностях которой никто не знает, и еще конфуз с таксистом. Плюс — недоверие. Вопросы-вопросы. Эвр Холмс никто не отменял, и подозрения в пособничестве тоже. И «вирусного червя» в голове скомпрометированного политика тоже. Лучше не рисковать, и отправить его в отпуск. На время. Под наблюдение. А там разберемся. Майкрофт уверен, что такой логикой и руководствовались люди. И был категорически против. Но его уже мало кто слушал. Уже полгода подозрений привели к такому исходу. Не то, чтобы для Майкрофта это было неожиданностью. Кредит доверия был почти исчерпан. Но все равно неприятно. Неопределенный срок… эта фраза из раздела «Мы перезвоним вам позже». Расписание резко опустело. И, сидя в черном «Ягуаре», Холмс отчаянно гнал мысль о том, что осталось вернуться в свой дом, где его ждут они. Его личная гвардия: одиночество, страх, неуверенность и пыль. Пахнет драмой с намеком на трагедию, но Майк не жаловался. Привык. Когда машина уже развернулась, а Андреа удалила последние пункты в расписании начальника, Майкрофт произнес: «Метрополитен, станция Сент-Джеймсский парк». Девушка позволила себе на мгновение вздернуть бровь от удивления. Было чему удивляться, ведь Майкрофт Холмс ненавидит общественный транспорт. Но помощница тут же избавилась от гримасы, опустив перегородку в автомобиле и передав поручение водителю. Сейчас Майкрофт сидит у стены на небольшой скамье. Прямо напротив огромного рекламного плаката M&M's, на котором был изображено нелепое красное драже в традиционной форме британского гвардейца. Майкрофт трет лоб, опустив взгляд вниз. Он играет с ручкой зонта, дожидаясь этих десяти минут. «Уже пять», — поправляет сам себя, шумно выдыхая в тот момент, когда к станции подъехала очередная вереница вагонов бело-красного цвета. Зачем Майкрофт Холмс здесь? Майкрофт бывает здесь каждую среду, в зависимости от охваченного времени. В назначенный час он сидит ровно от десяти до двадцати минут, дожидаясь сигнала. Проще говоря, у него назначена встреча. Важные переговоры с персоной, чьему энтузиазму можно было бы позавидовать. Если, конечно, вы любитель пиротехники. Сегодня Майкрофт приехал намного раньше, и ждет намеченного времени уже час, но осталось всего пять минут, так что… «Три минуты», — подмечает Холмс, оглядываясь на большие часы рядом с графиком метро. Он ведет эти переговоры уже почти два месяца, значит для него эти пару минут — просто ничто. Три минуты ни о чем не думать тоже не получается. Он уделил внимание брату. Раздумывать над поступками Шерлока было нелегко, от особого нежелания. С момента последней встречи с Шерлоком прошли сутки. За это время, Майкрофт успел навести справки: младший брат заказал билеты в город Сплит на пятницу, в два часа дня. То есть два билета. Это натолкнуло на мысль, что Шерлок все еще ожидает согласия от старшего брата, несмотря на жесткий отказ. Поэтому Майкрофт все же думал над идеей заблокировать все рейсы в Хорватию на ближайшие пару дней, чтобы не подвергать брата риску наткнуться на один из Номеров. На Призраков. На посадочной площадке могла бы закричать тревога об угрозе террористического акта, или самолет на трапе неожиданно наехал на человека, или футбольные болельщики устроили бунт в кабине самолета, или система неожиданно отказалась работать… Много чего Майкрофт мог сделать, и даже совершенно запутанные рейсы сотен и тысяч людей не волновали его. Ради брата… Он и впрямь становится слишком сентиментальным. От планов по срыву путешествия Шерлока Майкрофт все равно отказался. Устраивать диверсию было бы слишком приметно, а Холмс привык работать скрытно. Шерлок бы точно догадался о первопричинах и стал бы задавать вопросы. Или хуже — рыться сам и докопаться до правды. Как итог — Майкрофт раздумывает над тем, чтобы согласится с предложением Шерлока. Как самый удобный исход в ситуации. Оставлять брата одного с потенциальной опасностью было бы слишком безответственно. Леди Уайтлоу была права. И раз в департаменте его больше не ждут, комиссия отстранила на срок, а трудные переговоры должны были прийти к итогу буквально через минуту, то… почему бы и не Хорватия? Холмс поднял взгляд, как только время настало. Десять и двадцать минут ожидания начались. В этот период к нему обычно на скамейку садится человек и передает пункт встречи с главным. Эти люди всегда были разными. Что говорило о степени влияния личности, с которой Холмс ведет переговоры. Совершенно неприметный мужчина в потертых джинсах и дешевой куртке способен не только влиять на тысячи людей, но и бессовестно убивать. Заказные теракты… или просто взрывы для настроения. Тысячи жертв, пострадавших и тех, кто остался без члена семьи. Майкрофта слегка передергивало от такого послужного списка мистера Берри.Айзек Берри — гениальный двадцатичетырехлетний химик в узкой направленности, умелый стратег и неконтролируемый психопат, помешанный на пиротехнике. С подросткового возраста постоянный пациент психбольниц. А также один из немногих выживших при «великом» январском побеге. Сбежавший заключенный Шерринфорда, чье управление было полностью под контролем Эвр Холмс. Один из тридцати сбежавших заключенных. Номер тринадцать в списке Майкрофта Холмса.
Последние полтора месяца Холмс старательно пытался договориться с Айзеком: коротко говоря, суть переговоров состояла в том, чтобы мистер Берри рассказал как можно больше о запланированноем теракте Лондонского моста. Узнать как можно больше деталей. Леди Уайтлоу направила Майкрофта, как только узнала об угрозе преступления такого масштаба. План состоял из нескольких основных пунктов: 1. Найти Айзека Берри по наводкам леди Уайтлоу. 2. Передать его Джеффри Коннорсу. 3. Узнать о планах теракта как можно подробнее. 4. Предотвратить теракт. 5. Вернуть Айзека Берри в Шерринфорд. Однако после первого же пункта, у Майкрофта все пошло не по планам. Мистер Берри оказался своенравным и совершенно нестабильным человеком. Берри отказался от переговоров с Джеффри, требуя «начальство». Холмс, скрепя сердце, согласился, обеспечив себе максимальную защиту и конфиденциальность. Логично было бы ликвидировать Айзека вовсе, что не составит труда, особенно, если знаешь, где можно найти цель. Но такое нарушение правил Игры… «Запомни, Призраков нельзя убивать, брате-е-ец». Холмс не понимал, откуда Айзек Берри знал о его планах. Хотя и догадывался. Гениальный террорист предложил сделку — любая информация о теракте за выкуп, выбранный самим Айзеком. Холмс помнил ту первую встречу: — Она говорила, что ты рано или поздно явишься. И рассказала в деталях, что будешь делать. Она предугадала все твои шаги, костюмчик, — переступая с пятки на носок, веселым тоном почти пропел Берри. — Она сказала, что я могу тебя не слушаться. — Я все равно не позволю вам устроить теракт, — ответил Майкрофт, брезгливо оглядывая окрестности какой-то подворотни, где была назначена встреча. — У тебя все равно нет выбора, парень, — уверенным тоном проговорил Джеффри, проворачивая пистолет у себя в руке, словно играясь с игрушкой. — Либо ты выкладываешь все свои планы, либо планам больше не откуда будет идти, — он вытянул руку, целясь в голову Айзека. Джеффри стоял рядом с Майкрофтом, не только угрожая Берри, но и защищая босса от него. Оптимальное расстояние, удобный угол и освещение. Джеффри был уверен. Намного сильнее, чем Майкрофт. — Даже не думай, наемник. Я знаю, что ты не можешь убить меня, Холмс. Она мне рассказала, — все еще веселясь, проговорил Айзек. — Не… — он сделал широкий шаг вперед, отчего Джеффри тут же напрягся, — по… — снова шаг, Майкрофт опускает руку Джеффри, позволяя Айзеку приблизиться, — правилам… Не по правилам. Берри буквально нарушал личное пространство Холмса, ухмыляясь и не замечая раздраженного дыхания Коннорса. Майкрофт старался выглядеть совершенно равнодушным. — И что же вы предлагаете? — спросил он, опуская взгляд, так как Айзек был значительно ниже его. — Никакие её «правила» не остановят меня, если на кону Лондон. — В Шерринфорде вы говорили нам, что вы — политик и, цитирую, умеете договариваться даже в самых стрессовых ситуациях, так? — молодой человек положил руку на грудь Майкрофта, тут же ощутив напряжение. — Значит, мы сможем договориться, — его голос стал резко тихим, а рука стала расстегивать пуговицы пальто Холмса. — Что вам нужно? — голос отдавал сталью и холодом, политик прикрыл глаза, чувствуя, как чужая рука залезает под пальто и ищет пуговицы пиджака. Берри не ответил, продолжая водить рукой по рубашке и пиджаку Холмса, прижимаясь как можно ближе. Агент Коннорс сжимал кулаки, глядя очень пристально и внимательно. Как бы сильно ситуация не походила на бред, он не должен отвлекаться и оставлять Холмса без прикрытия. Чувствуя холодную руку, Майкрофт старался фиксировать каждое движение Айзека, остерегаясь опасности: то мог быть укол яда, выстрел, или Берри таким незамысловатым образом цепляет на него жучок или прослушку. Но руки лишь блуждали по бокам и торсу в поисках чего-то или без особой цели, отчего Холмс ощутил прилив брезгливости. Ему до боли в зубах хотелось отринуть, а лучше — приказать пристрелить этого психа, но Айзек был прав. Правила Новой Игры Эвр были важны, а их соблюдение строго отслеживалось. Убивать Айзека Берри — опрометчивое решение. И террорист это отлично понимает. И пользуется этим. — Нашел! — резко выдернув руку и сделав шаг назад, воскликнул Берри. В руке он держал часы на цепочке. — Я хочу эти часы взамен на информацию о моих веселых планах. — Но… — только и произнес Холмс, пристально наблюдая за медленно раскачивающимися часами в руках преступника. Предмет, хранивший в себе те редкие хорошие воспоминания о детстве и юношестве. Сами по себе недорогие по цене, но как память — они бесценны. Не так много есть у Майкрофта, что осталось от того счастливого в прошлом. — Если уж сотрудничать с террористом, — он опустил взгляд на землю, делая непринужденный тон, — то идти на поводу вашим желаниям, верно? Холмс поднял голову. На его лице была легкая улыбка и взгляд, полный мути и дыма. — На что вам эти часы? Даже если вы и захотите их продать и вынести хоть какую-то выгоду, то могу сказать сразу — их цена невелика. — Это ты так сейчас говоришь, чтобы я тебе их вернул. Ну уж не-е-е-ет, — протянул обидчивым голосом Айзек, пряча часы у сердца. — Мне не составит труда их выкупить в любом ломбарде. Из чистого принципа, — тут же ответил Холмс. — Деньги для меня не проблема. А если вам нужны деньги, то… — Размечтался, — перебил его Берри, хитро скалясь. — Я знаю, что они дороги тебе. Она мне сказала об этом! — его тон стал издевательски-злобным. — Она знает, где твои слабые места, костюмчик. Она все знает. Легкая располагающая улыбка Майкрофта медленно слетела с лица. Совершенно равнодушное выражение больше походило на жуткую серую маску. — Какая именно информация будет. Коэффициент полезности? — деловым тоном спросил Холмс. — Если все будет гладко, то пяти встреч тебе хватит, чтобы предотвратить мой план. Каждая встреча — одно мое выполненное желание. Сегодня — это твои часы. Не знаю, что будет потом… — он опустил часы к себе в карман. — Как часто эти встречи? — Один раз в неделю, каждую… ну, допустим, среду. Не спрашивай, зачем мне это. Я просто обещал Ей сделать это. Встречи начались сразу же и по графику. Указания Холмс мог получить только в определенное время на определенной станции метро. Джеффри не одобрял подобной инициативы. Он предлагал схватить Айзека и выбить всю нужную информацию: «Опыт у меня имеется, я точно смогу узнать все, что требуется». Но его слово ничего не значило для Майкрофта. Хоть и правило не запрещало калечить Призраков, он понимал, что пытки — это бесполезно. Лишь испортят расположение и сговорчивость Айзека. Пытать того, кто прошел Шерринфорд, кто прошел Ад — бестолковая идея. А значит, чтобы остановить теракт, Холмсу следует подчиниться. Прошло больше встреч, чем планировал Айзек и Майкрофт. Так как не все встречи шли гладко: часто Холмс не выдерживал наглости мистера Берри, отказываясь или предлагая что-то взамен очередной нахальной просьбе Айзека. Но террорист был непреклонен. Хоть и было заметно, что Берри не прочь взять предложенные деньги, что сумасшедший гений душит в себе жадность, проявляя покорность перед указами Эвр. Холмсу пришлось привыкнуть к правилу Айзека: «Один отказ — встреча впустую». Если Майкрофт хотя бы раз высказывал свое желание отказаться потакать ему, тот завершал встречу и уходил, так ничего и не сказав о теракте. Майкрофт оставался лишь со знанием того, что теракт проработан лучше, чем неделю назад, и он стал на один шаг ближе к реализации. Желание прострелить голову террористу уже стало превышать желание Джеффри, но Холмс держался. Держался, отдавая ценные для него вещи — булавка, кольцо, кошелек, перо и другое, что было или могло быть ценным для Холмса. Эвр явно старалась смотреть наперед, рассказывая все Айзеку, но не могла предугадать абсолютно всё. Некоторые вещи, что просил Берри, были совершенно не важны для Майкрофта. Такие недели казались более удачными, и настроение падало не так сильно. Сегодняшняя встреча должна была стать последней. Майкрофт уже успел узнать о типе взрывчатки, о ее силе взрыва, о примерном месте нахождение. Это был главный Лондонский мост. По указу Холмса сейчас там велся патруль, но это не могло обезопасить людей, не в том случае, если в деле замешана его сестра. Сегодня Берри наконец-то должен был сообщить точную дату установки. Холмс старался не думать о том, что все это может оказаться ложью. Грязной и бесчестной игрой, какую привыкла вести Эвр. Холмс также не хотел предполагать, какую вещь на этот раз захочет отнять Берри. И все больше Майкрофт убеждался, что этой вещью станет его зонт. Наверное, самая дорогая для политика вещь. Эвр не могла не знать. Холмс отвлекся от невеселых размышлений, когда ему на глаза попался знакомый силуэт. Политик проводил взглядом торопящуюся фигуру, пронёсшуюся прямо перед ним вглубь станции. Холмс удивился, но порадовался, что человек его не заметил. Хотя… в его голове мелькнула мысль, которая казалась очень заманчивой. Странной, неожиданной для себя, но очень привлекательной. Холмс не стал долго думать. Времени еще полно. И это должно быть очень и очень интересно… Майкрофт встал на ноги, сделал пару шагов вперед, затем последовал за фигурой. Холмс думал над тем, что, несмотря на факт постоянного наблюдения за этим человеком по специальному протоколу «Кавалер», он никогда не позволял себе оказаться замеченным. Сегодня Майкрофт, вопреки обыкновению, решается показался на глаза своей цели. Все же, этот мужчина даже не задумывается о слежке, а значит — никаких прецедентов нет. Политик видел, как цель очень активно разговаривает по телефону, держа в свободной руке рабочий портфель. — Добрый день, — произнес Холмс, аккуратно касаясь плеча. Политик подошел почти бесшумно, поэтому хотел сначала дать знать о своем присутствии. Однако Майкрофт дал себе пару секунд просто постоять рядом и наблюдать, не преследуя какой-либо цели. В голове резко стало очень тихо и спокойно. — Что… А? Мистер Холмс? — Лестрейд выразил сильное удивление. — Я перезвоню, — Грег неосознанно опустил телефон в карман, забыв его заблокировать. — Так и есть, инспектор, — политик встал рядом, почти касаясь плечом плеча Лестрейда. — Не хотел вас отвлекать от разговора, — он замолчал, ожидая ответную реплику, но, когда понял, что ответа не будет, продолжил. — Пятница. Аэропорт? — А то вы не в курсе, — слегка раздраженным тоном ответил Грег, глядя исключительно перед собой. — Вы же помните про просьбу Шерлока? — Да, разумеется, — Майкрофт тоже отвернулся. — Вас не радует эта перспектива? То, что вам повезло сопровождать моего взбалмошного братца. Холмс улыбнулся своей фирменной улыбочкой, отчего инспектор, который даже не смотрел в сторону Майкрофта из чистого упрямства, почувствовал ее у себя на затылке. Грег устало выдохнул и спросил: — А у тебя что здесь за дело? — слегка по-детски раздражённый переход на «ты» заставил Майкрофт поджать губы. — Тебе бы в больнице лечиться. Холмс позволил себе очень многозначительный выдох. Если бы Шерлок или Эвр увидели это, то посмеялись бы от души. — Мне не требуется медицинское наблюдение. А дело… скажем так, ничего, что касалось бы вас, инспектор, — Майкрофт пожал плечами, однако продолжил стоять. — У меня сегодня неважное настроение. Так что скажу сразу свое мнение: если бы это меня не касалось, ты бы даже ко мне не подошел. За идиота не держи, Холмс, — Лестрейд опустил кейс на лавочку, рядом с которой мужчины стояли, и скрестил руки на груди, упрямо глядя на политика. — А если и не касается, то на кой-черт тебе подходить ко мне? Шерлок сказал, что ты отказался от дела. Он был сердитый, когда пришел ко мне в офис с этим предложением. Да настолько, что я даже спорить не стал. Всегда мечтал побывать в… как там? Там, короче, — скривив губы в недовольную ухмылку, проговорил Грег. Майкрофт закатил глаза, глядя в левый нижний угол. — Или ты все же согласился? Тон Лестрейда из хмурого перешел в недоверчивый, но спокойный. В нем даже сквозила легкая надежда. Осадить бы её, но Майкрофт решил в очередной раз пожалеть Грега. Тем более, Холмс показался Лестрейду и впрямь не просто так. Издалека уже слышались звуки скорого прибытия очередного рейса. — Ты ведь не любишь общественный транспорт, — спустя довольно долгое молчание, произнес инспектор, принимая протянутую листовку какого-то спортивного зала от молодой девушки в черно-фиолетовой кепке. Она улыбнулась и пошла дальше в толпу, протягивая листовки всем желающим. — Я бываю здесь чаще, чем ты думаешь, Грег, — Холмс позволил себе легкую улыбку. Инспектор смутился переходом на «ты», но против ничего не сказал. Ему стало только легче. Грегу — в общении, Майкрофту — в достижении оптимальной и конструктивной коммуникации. Хотя… ему тоже — просто легче. — Шерлок думает, что ты ввязался во что-то серьезное, — Лестрейд поднял кейс с пола, опуская листовку в боковой карман. — Его теорий хватит на три боевика и одно фэнтези с элементами нуара, — он коротко посмеялся. — Впрочем, как ты любишь. — У Шерлока слишком бурное воображение, — ровным тоном ответил Майкрофт. — Не верь его россказням, у меня все под контролем. Я не говорю всё братцу не просто так. — Тогда… Какого черта ты здесь делаешь? — вдруг спросил инспектор, наконец-то повернувшись к мужчине лицом. Его интонация полнилась раздражением, голос слегка превысил громкость, а дыхание замерло. — Или это все издевка? Не знаю как ты, но нет. Поверь, я не забыл и не смирился с его смертью. В туннель с гулким свистом влетел поезд. Порывы ветра подняли близь валяющийся бумажный мусор. Дверь открылась, и из вагонов стала выходить толпа. Грег и Майкрофт стояли прямо напротив раскрытых дверей, но никто не торопился уходить. Майкрофт пристукнул зонтиком и развернулся на каблуках, направившись обратно к своему недавнему месту ожидания. Грег нахмурился, борясь с желанием схватить Холмса за рукав и попросить прощения за свою излишнюю дерзость, а после — потребовать объяснений. В этот момент, словно имея глаза на затылке, политик остановился и соизволил-таки ответить на вопрос: — Опережая глупые вопросы и теории Шерлока, скажу, что у меня здесь переговоры с коллегой. Политические вопросы на нейтральной территории. Ничего, что могло бы заинтересовать внимание братца, — все еще стоя спиной к Лестрейду, совершенно спокойно проговорил Майкрофт, указывая наконечником зонта в сторону открытых дверей. — Опоздаете, Грегори. Не отвлекайтесь от дел. Обещаю, в нужное время я вам все расскажу. На лице Лестрейда черным по белому сиял если не шок, то очень сильное удивление. Он открыл рот, чтобы сказать «Серьезно, Холмс?» или «Что на тебя нашло, Холмс?», или «Хватит говорить загадками, Холмс!», но сильнее всего «Господи, прости, Майкрофт». Однако старший инспектор быстро собрался и вошел в вагон прямо за секунду до того, как двери закрылись. Он отлично знал — Майкрофт Холмс держит свои обещания. И если он обещал рассказать, значит так и будет. Майкрофт проводил уезжающий вагон с легкой улыбкой, радуя свое удовлетворенное любопытство и… и что-то еще более теплое и личное. Подумать об этом он не успел. К нему подошел молодой человек с яркой розовой кепкой и футболкой с логотипом местного кафетерия «Sweet Point». — Возьмите буклет, сэр! — широко и ужасно фальшиво улыбаясь, парень протянул рекламную листовку. В глазах этого мальчишки Майкрофт успел приметить лишь толику некой злости и смущения. Майкрофт снисходительно поджал губы, медленно переводя взгляд с удаляющейся вереницы вагонов на человека. Выдохнув «Нет, спасибо», Холмс двинулся вперед. Ему нужно было вернуться на точку ожидания. К удивлению политика, буквально через пару шагов к нему подошел уже другой промоутер в желтой кепке рекламщика какого-то батут-центра. И пускай внешность сильно отличалась от предыдущего человека, он с точно таким же взглядом просил взять его листовку. Майкрофт начал понимать, что ошибался. Взгляд двух молодых людей предавал не только раздражение или смущение, в нем читались страх и отчаянная надежда. Политик отправился дальше вперед, не останавливаясь, понимая, что промоутеры мелькают в толпе десятками. Красные, синие, зеленые, фиолетовые кепки.… И каждый из них оборачивается и глядит на него очень внимательно, начиная движение за ним. Словно на охоте. В толпе лондонского метро Холмс, торопясь, не успел выйти даже за пределы станции. Кто-то схватил его за руку и протянул листовки снова. — Что вы себе позволяете?! — воскликнул Холмс. Чувство гнева не успело распространиться, потухнув об отчаянный и испуганный взгляд девушки в зеленой кепке с надписью «Магазин игрушек от Долли». — Возьмите… пожалуйста, возьмите, — с опущенными глазами мямлила она, хватаясь за политика не как за клиента, а как за спасательный круг. — Или он… он… — О чем вы…? — запнулся Майкрофт, удивленно поднимая брови и взгляд. Поток людей-зевак, направляющийся в его сторону, казалось, не замечал замерзшие силуэты в разноцветных кепках, окружившие политика на разной удаленности друг от друга. Кто-то замер у лавочки, кто-то у западной стены, кто-то прямо посередине коридора с протянутой рукой с листовками, стараясь выглядеть естественным. Однако мрачный взгляд не отрывался от политика ни на мгновение. Люди торопились на работу, свидания, свои дела, разговаривая по телефону друг с другом, проходили мимо, словно ничего не происходит. Однако Холмс даже не успел испугаться, как в его грудь впечаталась целая кипа листовок девушки. Ее дрожащие руки скользнули по рукаву Холмса, после чего она быстро развернулась, сняла кепку и слилась с толпой. Около семи человек в кепках тут же последовали примеру коллеги и скрылись в толпе. Держа в руках с десяток абсолютно разных примитивных буклетов, некоторые из которых были в руках других замеченных Холмсов промоутеров, Майкрофт недоверчиво развернул одну бумажку за другой на белую чистую сторону. Корявым почерком черной ручкой на каждом листе было накарябано: «Лондонский мост в безопасности, костюмчик. Оставь зонт себе». Листовки веером выпали из рук. Очередной рейс подхватил их потоком ветра. Майкрофт вытащил свой блокнот и поставил рядом с крестиком знак вопроса.***
Бейкер-стрит. 29 ноября. 2016 год.
Шерлок откинулся в свое кресло, откладывая трубку телефона на столик рядом. В свои освободившиеся руки он берет скрипку. Буквально через минуту телефон оповестил о полученном сообщении. А после еще двух минут — зазвонил. Холмс нажатиями тонких пальцев тапнул на «Ответить» и «Громкая связь». В трубке было слышно шуршание и дыхание. Но звонивший, видимо, не спешил ничего говорить или попросту начинать первым. Безмолвно усмехнувшись, детектив одним резким движением взмахнул смычком и протянул один плавный и мелодичный звук. Дыхание по той стороне трубки замерло. И тогда, Шерлок стал играть. Мелодия, что окутала квартиру на Бейкер-стрит, была плавной, стройной и полной чувства умиротворения. Казалось, что звучанию скрипки не хватает легкого шума прибоя, свежего дуновения ветра и невысказанных когда-то неважных и важных слов. Спустя шесть минут, Шерлок приостановил игру. — Ничего не скажешь? — спросил детектив, хотя по его тону было понятно, что ему все равно на мнение собеседника. Однако как-то этот разговор надо начать. — Идеальная передача твоего, видимо, размеренного существования, — приговорил женский голос в трубке. — Почти идеальная. — Почти? — детектив проверил смычок, на этот раз слушая внимательней. Она знала, как привлечь внимание детектива. — Оригинальное сочинение, уверена. Но чтобы играть и передавать через музыку чувство гармонии, нужно самому ее чувствовать. А тебя явно что-то тревожит, милый. — Никаких новых зацепок? — детектив не стал обращать внимания на ее слова. — Ты сделала то, что я попросил? — он опустил смычок обратно в футляр, но саму скрипку из рук не выпустил. — Несомненно, Шерлок. Но ничего нового я не смогла узнать. Увы, — в ее голосе отнюдь не звучало раскаяния, лишь хитрая усмешка. — Знаешь, я рада, что ты позвонил. — Всего лишь хотел уточнить детали. Перед вылетом, это будет в пятницу, через два дня. — Конечно «всего лишь», если бы этот звонок не был первым спустя… почти год? Неужели твой дражайший доктор Ватсон прознал о моем существовании? — Он знает с того момента, как ты поздравила меня с последним днем рождения. Поэтому — не в том причина. Мне просто… удобней было так. Джона нет рядом. — А играть и спорить с черепом уже не так весело, верно, Шерлок? — Я хотел предупредить, что буду не один, — Холмс провел тонкими пальцами по струнам, стараясь ощутить каждую малейшую вибрацию. — Само собой не один. Джон Ватсон — твой неизменный мечник. Никогда не один, Шерлок. Ха-ха… — она тихо посмеялась. — Нет, Джон сейчас вне зоны досягаемости. Тем более, ему не стоит переходить границу Великобритании, — детектив коснулся струны, издав низкий тон, отдающий несомненной тоскливостью в ноте. — В твоем доме, несомненно, хватит места для моего напарника. Кем бы он ни был. — Зачем тебе напарник, Ше-р-лок, — по слогам прошептала она. — Нас двоих не будет достаточно, м? Я ведь тоже весьма неглупа, — ее улыбка звучала в каждом слове, а после — тихий смех, когда Шерлок дернул бурчащий высокий резкий звук. — Как скажешь, тебе виднее, милый. И кто же твой напарник номер два? — Инспектор Скотланд-Ярда. — Полицейский? — ее голос резко перестал быть ласковым и мягким, становясь серьезным и подозрительным. — Шерлок, ты же понимаешь, что полиция мне только навредит. — Грег — мой друг. У тебя нет причин для беспокойства. — Вся ответственность на тебя, Шерлок. Однако я все равно буду следить за каждым шагом. А сумка всегда собрана на случай сбежать из страны, помни об этом, — не дожидаясь ответа, она отключилась.***
«Шерринфорд» 30 ноября. 2016 год.
Шерлок не обязан был прилетать в Шерринфорд так рано. Не прошло и недели, как Холмс вернулся к сестре, немало удивив персонал форта. Конечно, никто не запрещал детективу являться хоть каждый день, но все были убеждены, что Шерлок Холмс посещает сестру из чистой необходимости. У самого детектива было желание предупредить сестру о том, что дело в Хорватии может занять долгий срок, и что следующая встреча может состояться уже в следующем году. Личное прибытие на Шерринфорд Шерлок оправдывал тем, что Эвр, скорее всего, не станет воспринимать никакую информацию от тех, кто не является ей братом. Детектив не стал никого предупреждать о желание визита, только Майкрофта через его помощницу, чтобы разрешили посадку на остров. Прибыв на место, Шерлок был рад, что родители не смогли приехать на сегодняшнюю встречу. Впрочем, их никто и не предупреждал, что она будет. Детективу было проще «общаться» с Эвр один на один. И пускай музыка двух искусных музыкантов всегда позволяла детективу окунуться в атмосферу так, что не замечаешь вокруг ничего и никого лишнего, некая приватность имела вес. Камеры всегда наблюдали, охранники в постоянной готовности выполнить протокол ликвидации заключенной в случае ее неповиновения правилам безопасности, Шерлок стоял в трех метрах от стекла, не заступая защитной линии ни на дюйм, и серые бетонные стены так и кричали всем своим видом: «У нас есть глаза и уши». Так что, «приватность» — это именно то, что у Шерлока с Эвр не было в данный момент в полной мере, и ее крупицы ценились как никогда. Разыгрывая тянущуюся «ре», Шерлок подумал о том, что никакого личного пространства у его сестры не было и в помине. За ней наблюдали постоянно, сжирали взглядами и стесняли повышенным вниманием. Ужасная перспектива. Шерлок даже ощутил на мгновение укол жалости где-то глубоко внутри. Это чувство вылилось в тоскливую «си» и сбило композицию, которая звучала на довольно веселых нотах. Выпав из общего ритма, детектив резко опустил смычок и сжал большим и указательным пальцами глаза. Эвр замерла сначала в той позе, в какой остановилась играть, а после — тоже опустила скрипку и ключ. Спустя двадцать секунд, Шерлок все же поднял усталый взгляд на сестру, которая выглядела как всегда безучастно, но на этот раз ее мимика говорила о любопытстве. Детектив, задержав взгляд на сестре еще немного, отошел к скамье, где лежал футляр для скрипки. Укладывая инструмент в него, он стал говорить: — У меня дело за границей, — не оборачиваясь, он продолжал возиться с футляром. — Скорее всего затянется. Вряд ли смогу прилететь раньше, чем через пару недель. Он повернул голову в сторону Эвр, все еще склоняясь над скамьей. Женщина успела за это время переместиться к себе на кровать и сесть на нее, скрестив ноги по-турецки; скрипка покоилась на коленях. Взгляд был направлен на инструмент, и этот взгляд нельзя было никак описать. Шерлок давит в себе усмешку, понимая, что наивно ждал ответа. Он закрывает футляр со щелчком и берет в руки. — До встречи, Эвр, — произносит и разворачивается спиной к стеклу, направляясь к выходу. — Ты рассказывал Майкрофту притчу о «Свидание в Самарре»? — неожиданно раздался голос Эвр, и Шерлок замер на месте. — Я бы не советовала ему покидать Лондон. Она взяла скрипку правой рукой за гриф и опустила на правую ногу, левой рукой она стала перебирать струны, тихо наигрывая какую-то мелодию. — Откуда ты знаешь, ч…? — ровным голосом начал было спрашивать Шерлок, выпрямившись, но был перебит. — Это очевидно, если припомнить, — поджав губы, как это часто делал Майкрофт, ответила женщина и стала играть немного громче. Мелодия была незамысловатой, и в ней Шерлок не мог различить саму Эвр. Скорее всего, эти звуки были не ее авторства, поэтому игра казалась безупречно четкой и пугающе бесстрастной. Эвр не стала продолжать, сохраняя заговорщическое молчание и простенький скрипичный мотив.***
«Аэропорт Сплит» 1 декабря. 2016 год.
Холмс его обманул. Неудивительное начало истории для Грега. И если говорить о Шерлоке, то множество их совместных заварушек, если так можно сказать, начинались именно так. Однажды Лестрейду пришлось устроить целый рейд в поисках похищенных важных персон. Виконт Палмерстон, Гладстон и Ларри¹ — королевские служащие Великобритании. Правда, Шерлок забыл упомянуть, что все они являются котами. Грег, конечно же, всех нашел в целости и сохранности. Но странный кошачий осадок остался. И инспектор, выслушивая хвалу народа и усмешки управления, задавался вопросом об уровне извращенности юмора детектива. Особенно после случая, когда Шерлок притащил в участок троих незнакомцев и наказал Грегу запереть их в камере на несколько часов. На хорошенькую прожарку в собственном соку. Детектив выглядел как никогда собранным и серьезным, поэтому Лестрейд не стал задавать лишние вопросы; занялся подготовкой адвокатов, документов и выделил время на допрос. После оказалось, что эти трое — туристы из Америки, Индии и Китая. А вся ситуация — эксперимент. «Наблюдение за реакцией, — как выразился сам Шерлок, улыбаясь ужасно самодовольно. — Я сказал им, что каждого из них подозревают в шпионаже. И не смотрите так на меня, инспектор. Ваше выражение лица говорит о глубокой растерянности. А главы отдела должны показывать себя в правильном свете». Прошло много лет, но Лестрейд так и не понял, что значит этот «правильный свет». Но детективу досталось по его кудрявой шапке. А после должно было достаться от старшего брата, ведь Грег не постыдился доложить все мистеру Холмсу. Тот выглядел внимательным и ответственным человеком, контрастируя с Шерлоком. Это придавало больше доверия. Инспектор со временем понял, что ошибался. Так как большинство самых первых докладов (а скорее жалоб) на Шерлока были проигнорированы с доброжелательной улыбочкой на лице. Мол, конечно-конечно, инспектор, я вас услышал, а теперь топайте выполнять свои мирские делишки и перестаньте отвлекать меня от важных дел. Только с годами Грег осознал, что мистер Холмс действительно реагирует только тогда, когда Лестрейд докладывает о том, что Шерлок находится в атмосфере невообразимой глупости или смертельной опасности. Его доброжелательная улыбка спадает, а глаз становятся ярче, острее. Сначала идет глубокий вдох, глаза закрываются на пару секунд, затем бесшумный выдох и беспристрастное: «Спасибо, что сообщили. Я разберусь». И если поначалу Лестрейда бесило такое пренебрежение к себе, то потом ему стало тяжело сообщать плохие вести мистеру Холмсу. По-человечески тяжело. Ведь Шерлок попадал в передряги довольно часто, нервы у Майкрофта Холмса, должно быть, стальные или резиновые. Сидя на красных креслах в зале ожидания, инспектор позволил себе закрыть глаза и задремать. О полноценном сне оставалось мечтать, особенно последние несколько дней. Оставив свою команду убойного отдела с полным списком поручений и указов на абсолютно разные ситуации в Скотланд-Ярде, Грег ободряюще хлопнул Салли по плечу и с дорожной сумкой наперевес отправился в лондонский аэропорт. Ожидая Шерлока, который уже опаздывал минут на десять, Лестрейд не заметил, как к нему слева совсем близко подсела некая девушка. Грег слегка приоткрыл левый глаз, чтобы разглядеть особу, но продолжил притворяться дремлющим дальше. Тем временем дама суетливо стала копаться в своей сумочке, постоянно поправляя большие солнцезащитные очки. Золотистые волосы, уложенные в волнистое каре, и черный пиджак поверх белой блузки делал образ элитной секретарши или начинающей бизнес-леди. Открыв уже правый глаз, Грег осмотрел пустующие места, понимая, что из целого ряда свободных кресел девушка почему-то выбрала сидение именно рядом с ним. Может, раньше, лет так двадцать назад, ему бы показалась подобная выходка довольно милым подкатом, но сейчас Лестрейд оценивал ситуацию более объективно. Во-первых, солнцезащитные очки уж очень велики и могли служить не просто аксессуаром, а средством скрыть лицо. Во-вторых, девушка уже пять минут что-то ищет в сумке, но если присмотреться, можно понять, что она просто перебирает предметы и тянет время. В-третьих… — Лестрейд, хватит пялиться и пошли. Голос Шерлока заставил Грега чуть ли не подскочить на месте. Девушка замерла и уставилась на Лестрейда. И пускай ее глаза закрывали очки, Грег не мог отделаться от чувства осуждающего взгляда на себе. Дама медленно вытащила из сумки что-то похожее на помаду (видимо то, что она искала все это время) и резко закрыла сумочку. — Не переживайте, он пялился исключительно в профессиональных целях, — натянуто улыбнувшись, произнес детектив. Но девушка лишь поджала губы и поднялась с места. Тогда Лестрейд аккуратно коснулся ее локтя, привлекая внимание. — Вы хотели что-то у меня спросить, раз сели рядом? Я мог бы вам помочь, — худо скрывая оправдательный тон в голосе, быстро протараторил Грег. К удивлению, девушка опустила свою сумочку на сидение. Она взглянула на Шерлока, потом снова на Грега и сделала жест телефона у уха. Лестрейд растерялся, но быстро догадался, что от него просят. Он протянул свой телефон ей, предварительно разблокировав экран. Инспектор многое ожидал. Даже если леди решилась бы разбить его телефон, или рвануть с ним куда-нибудь в толпу, да хоть написать свой номерок, если уж воображать себе всякое. Но Грег не ожидал, что та откроет фронтальную камеру, вытянет телефон перед собой, достанет свою помаду и начнет красить губы, вглядываясь в свое отражение. Темно-бордовая помада неспешно накладывалась на небольшие губы незнакомки. Закончив, женщина протянула телефон обратно, взяла сумку и покинула двоих детективов, так и не сказав ни слова. — Странная дамочка, — проговорил Грег, как только леди скрылась в потоке людей. — Как думаешь, кто она? — спросил он. Вообще, Лестрейд хотел знать, не считает ли Шерлок ее подозрительной, но вопрос прозвучал слишком заурядно, поэтому детектив лишь усмехнулся. — Иностранка, восточная Европа, английский понимает хорошо, а вот говорить на нем — вряд ли. Любительница тонны макияжа, думаю, ты заметил. Вообще, Грег ухватился за мысль, что эта девушка ему кого-то сильно напоминает. Не лицо, не прическа, а… кисти рук. Тонкие бледные пальцы, возящиеся в сумочке, тут же отдавались образами в голове Грега: эти руки на фоне белой поверхности аккуратно перебирают крупу или бисер… что-то, что требует внимания, скрупулезности и огромного терпения. Крупинка за крупинкой. Именно такой была… — На ее губах и так была помада, она зачем-то накрасила еще раз, — вздернув бровь, согласился инспектор, отсекая въедливые, глупые мысли. — Просто демонстрация. Сильная, умная, дерзкая, гордая и независимая, — с выражением проговорил Холмс. — Сейчас женщины стремятся показать это ярко и наглядно. Для недогадливых мужчин. — Против сильных женщин? — поднимая дорожную сумку на руки, с улыбкой на лице спросил Лестрейд. — Против недогадливых мужчин. А женщины имеют право, разве нет? Или я снова путаю века? Хотя, мне, в принципе, фиолетово, — протягивая билет другу, с ответной улыбкой ответил Шерлок. — Посадка уже началась, нам стоит поторопиться. — Даже спрашивать не буду, где ты там застрял на двадцать минут. Пошли быстрее, — проворчал инспектор и ускорил шаг. Приблизившись к очереди, двое друзей не заметили, как та самая девушка внимательно наблюдала за ними, пока те не скрылись в зале посадки. — Сольвейг, мы тебя уже полчаса ищем, — раздался мужской голос за ее спиной. Женщина прикрыла глаза, раздраженно кривя губы. — Я ведь сказала… — она развернулась, оглядывая взглядом двух молодых человек, — чтобы вы дождались меня у стойки регистрации. — У Би терпения столько же, сколько и мозгов, — спокойным тоном ответил парень лет семнадцати. Он выглядел еще совсем школьником, в своих широких очках и строгой серой рубашке. Его улыбка всегда была саркастична, а взгляд наивен. Держа в руках свое бежевое пальто и большущий чемодан нелепого желтого цвета, он умудрялся привлекать к себе пассивное внимание. Это когда ты выделяешься, но при этом большинством игнорируется даже твое лицо или сами индивидуальные отличия от массы, так как «молодежь и не такое вытворит». Сольвейг удивилась, когда впервые увидела его в живую. Ей казалось, что по ту сторону экрана и за никнеймом HaulD5 скрывается мужчина-интеллектуал со склонностями к переоцениванию самого себя, но им оказался будущий выпускник лондонской центральной школы с признаками синдрома Аспергера. Он назвался Хаулом (от собственного ника), сохраняя конфиденциальность. — Умолкни, дятел, — фыркнул Би, опуская красную спортивную сумку на пол. Би, или BeeDud34, был полной противоположностью Хаула. Они оказались примерно одного возраста. Сольвейг же казалось, что им окажется какой-нибудь отпетый уличный бандит, укравший телефон и вышедший в интернет. Но Би представлялся обычным приземленным парнем, довольно дерзким и легким на подъем. Он постоянно держал свои руки в карманах черной куртки, словно постоянно мерз или прятал что-то. И сейчас, поравнявшись с Хаулом, он выглядел так, словно подозревал каждого посетителя аэропорта в краже сувенира из Дьюти Фри. — Ты закончила, — продолжил Би. — Какой рейс у них? — Шерлок Холмс и его напарник только что ушли на посадку в самолет, — ответила Сольвейг, доставая свой смартфон. — Я закажу нам билеты на следующий ближайший рейс. — Он хотя бы сегодня? — спросил Хаул. — Я думал, что мы уже сегодня свалим, — добавил Би, игнорируя саркастичную ухмылку Хаула на фразе «я думал». — Через четырнадцать часов, ребята. Так что, — она подняла голову, разглядывая недовольные лица подопечных, — вам еще можно съездить в Лондон. У вас не осталось дел дома или в школе? Оба молодых человека переглянулись, после чего обошли Сольвейг по разным сторонам и направились в сторону зала ожидания. Женщина хмыкнула, понимая, что этих двоих ей еще предстоит узнать получше.***
Мотив: перед тем как принять решение нужно понимать, зачем это делается. Цель: цель — это твой ориентир, не менее важно учитывать намерения, то есть чего хочется получить в итоге. Средства достижения цели: Выбор: Результат: