Бесполезная иммунная. Часть первая.(Перезалив. "Глава" - старые главы, "день" - новые")

Всю ночь Дима проспал в своем кресле, периодически роняя голову на руль, отчего машина постоянно очень-очень громко бибикала. Мой напарник вздрагивал, но не просыпался, даже когда я изображала из себя заботливую няньку для этого придурка инфицированного и убирала его голову обратно в вертикальное положение. Сан Саныч от этого «БИП-БИП» подскакивал почти до потолка, каждый раз чуть не какаясь от ужаса. А мне, к моему удивлению, было «норм». Все больше и больше меня поражает то, как спокойно я ко всему отношусь в последнее время, наверное, это все из-за потери чувств в памяти. Ох, Галина Николаевна, спасите меня отсюда. Пока все дрыхли, с задними ногами и с передними, я просматривала карту, заботливо оставленную Гвоздем, при свете слабого фонарика, который я нашарила в бардачке. До ближайшего нормального места проживания людей ехать часа два, ну полтора минимум точно. Если нам с Димой снова приспичит в поехать в Лесной, а я уже чувствовала, что это будет очень и очень скоро, то придется очень много времени потратить на езду, плюс расходы бензина, которого у нас и так в обрез. Было недалеко, в двадцати минутах езды от Мусмена, какое-то место, обозначенное как «Стройка Эридал», но я была не уверена, что туда стоит ехать. Впрочем, может, эта стройка уже вовсе и не стройка, мало ли, может уже там все построили. Съездить, может, все-таки и стоит, попытать, так сказать, счастья, но, а если там нет ничего? Меня же Дима выпотрошит, если там ничего не будет. Пойти одной в лес как это делают главные герои в известных книгах, жертвуя собой и своей жизнью?.. Нет, спасибо, главные герои обычно мастерски владеют оружием: катанами, кунаями, мечами, на крайний конец уж пистолетами, а я? Я когда хочу себе порезать яблоко, то непременно попадаю по пальцу, какие уж тут пистолеты? Почему-то я уверена, что если мой напарник попробует научить меня стрелять, то я прострелю себе руку. Но терять мне нечего, разве нет? Хотя ранки от гвоздей уже давно зажили, но все равно. Нефтида, госпожа обители древнеегипетской мифологии, если говорить великим русским языком, то Богиня Смерти, сделала эту ясную и прекрасную ночь холодной, аки, блять, холодильник. Ветер завывал где-то высоко, качая верхушки озлобленных на весь мир деревьев, которым не дают нормально поспать, а по дороге гулял веселый, но ледяной сквозняк, которому почему-то очень нравилось забираться ко мне под кофту и устраивать там морозильную камеру. Луна, маленькая, лишь самый её светлый краешек, была прилеплена к черному небу. Под ногами при каждом движении шуршал песок, яростно возмущаясь, что в такую чудесную ночь кто-то не спит. Горячая кровь, наполненная адреналином, схлынула, и пальцы начали потихоньку леденеть. Спокойный мир, тихий, почти беззвучный, лишь изредка немного шелестящий ветвями деревьев, даже не верится, что сейчас по планете витает вирус. А вдруг прямо сейчас около меня пролетает какая-нибудь частичка маленького, неживого паразита, возбудителя болезни, и, попав в организм какого-нибудь моего близкого, знакомого или, может, родного человека, начнет вырабатывать свои белки, чужеродные организму, которые убьют его? Медленно уничтожив в нем все человеческое… Решив, что спящий Дима в теплой машине зажрался, я забрала у него куртку, пробормотав «Смерть жадным буржуям…» и глупо хихикнув. Куртка, кстати, была мне велика раза эдак в три. Я всегда была невысокой, но после того, как мне поставили титановые протезы, мой рост сказал «да пошла ты», добавив точно определенное место, и остановился. Неудивительно, менять протезы каждый год было не в кайф ни мне, ни моим родителям, ни бюджету нашей семьи. Интересно, если бы я все же не прыгнула тогда вниз, если не попыталась убить себя когда-то давно, то была ли я сейчас здесь или где-то в другом месте? Смогла бы я вообще дожить до этого момента? Я бы встретилась с Димой? Х-ха, как будто мне этого хочется… Не встретится с ним было бы, наверное, куда лучше. А может и нет… И вообще, о чем я думаю? У меня тут загадок целый огород — выдергивай любую, отгадки не найдешь, а я тут про этого психопата думаю. Откуда-то с леса послышался шум. Мне это не понравилось, и я кое-как достала из-под своего сидения топор, который был туда запрятан великим Диминисием Вторым, по крайней мере, так казалось по его довольно ржавому виду, и уселась на капот, рассматривая черные деревья. Почему в Мусмене все заразились? Из-за Димы? Да, примерная точка заражения, возможно, совпадает, прошел ведь месяц, и раз Дима сейчас точно увидел, что они заражены, то это и есть так. Но почему же тогда никто не заразился раньше, ведь вокруг Мусмена бродит нехилое такое количество инфицированных? Вирус же распространяется по воздуху, четырехметровой стеной от него не отгородишься. Почему? Как? Не понятно… Совсем не понятно. Столько вопросов, но так мало ответов. Хорошо, предположим, что вирус передается не по воздуху, а, скажем, вместе с водой, так же необходимой нам для выживания как и воздух. Тогда «вирусом» может оказаться вовсе не вирус, а щелочь, та самая щелочь, которая образуется от соединения франция и воды! Но ведь в Мусмене стояли фильтры, целых три штуки, этого достаточно, чтобы очистить всю воду! Тем более, что её еще и кипятили всегда. Я закрыла глаза, протерла их, а потом снова открыла. Голова тяжелела от раздумий. Мир темнел, была видно лишь то, что находилось передо мной: несколько камней на дороге и тёмно-серая, почти чёрная, трава. … Вой сирены. «Всем работоспособным мужчинам от категории A до категории M подойти к гаражу, — звучит голос Филлипа Георговича, — один из фильтров вышел из строя, требуется срочная починка!». Шаги Димы, его глуповатый смех, и маленькая салфетка в руках, которой он вытирал кровь с лица. Запах рябины, смешанный с затхлым привкусом пыли, хранящейся на шкафах, в диване, в мягких подушках. И боль в вывихнутом плече… Около меня послышался рык. Я вздрогнула, проморгалась и посмотрела в сторону, откуда, как мне казалось, доносился этот странный звук, отвлекший меня от воспоминаний. Буквально в нескольких шагах от меня стоял незнакомый мне инфицированный, странно, как заяц, держа руки перед собой. Его левая щека дергалась, да и сам он весь был какой-то нервный, напряженный. Но лицо у него было на месте, так же, как и основные конечности. — Привет? — сказала я, помахав рукой, здороваясь. В ответ я услышала только «Ррррры-ы-ы-ы-ы-ы!» — Выглядишь более ли менее дружелюбно, — я перекинула топор в более удобную правую руку и убрала в карман карту, — но, похоже, у тебя большие проблемы. Если ты не можешь говорить, то это значит, что серотонин, который передает импульсы в головном мозге, у тебя почти отсутствует, и ты из-за этого не помнишь алфавит. Хотя ты сейчас вообще мало что помнишь, понимаешь меня? Мне жаль тебя, но, похоже, что тебе уже не спастись. Инфицированный расстроенно закивал и подошел ко мне, немного шатаясь. Моя рука сама собой напряглась. предчувствуя, что сейчас нужно будет раздолбать чью-то голову. Или шею. Но зомби присел около меня, расставив ноги, и подставил шею, что-то просяще промычав. — Мне жаль тебя. Не поверишь, как мне жаль. Вдруг инфицированный взревел, увидев, что я начинаю поднимать топор, и набросился на меня. Я, едва понимая, не глядя, опустила тяжелый топор неизвестно куда. Раздался хруст, странный чавкающий звук и тихий «Пум», наполненный шуршания песка. Сил смотреть на то, что я сделала, не было, и я легла на холодный стальной капот. Звезды были где-то далеко, но точно такие же, как и несколько часов назад. В груди была черная дыра. Я слышала, как кровь незнакомого бывшего человека ручьями течет по его холодной коже, капает на песок, смешиваясь с ним, превращаясь в коричневую грязь. Такую же ненужную, как жизни большинства людей. Как моя. «Что я чувствую сейчас? — старалась понять я, смотря на звезды. — Что чувствую? Что я должна чувствовать? Может, страх? Неопределенность? Непонятицу? Что я должна чувствовать? И почему я этого не чувствую?.. Черт бы побрал эту Галину Николаевну со своими экспериментами…» Дима проснулся под утро, часов в пять, весь замученный и ненавидящий окружающий мир. Еще больше он разозлился, когда не увидел в машине меня, типа «а-а-а-а, куда эта тварь сбежала?!». Впрочем, почти тут же этот придурок успокоился, потому что заметил меня, сидящую на капоте, с картой в руках и фонариком. Наверное, он очень сильно испугался, что я пропала. Кривясь от смысла жизни, мой напарник вылез из автомобиля, осмотрелся, обошел капот, с какой-то непередаваемой эмоцией посмотрел на труп инфицированного с проломленным черепом, и, полюбовавшись им минут пять, спросил меня: — Ты как? — Нормально, — я направила луч света прямо в лицо инфицированному, отчего он тут же принялся щуриться и кривиться еще больше, — к тебе, кстати, тот же вопрос. И почему ты не следишь за принятием лекарства? Это ведь тебе нужно в первую очередь, а не мне. — Отстань, а? Все у меня нормально, — Дима фыркнул и показал мне довольно-таки неприличный знак из пальцев, — незачем так беспокоиться обо мне. И вообще, что вот это? — он указал на валяющееся тело. Я снова увлеклась рассматриванием карты и нанесением на неё маленьких отметок и комментариям к тем местам, где я была, например, там, куда нас заносила нелегкая с Сан Санычем и ребятами. — Я о тебе и не особо беспокоилась, просто если ты вдруг соизволишь сбрендить, то я пострадаю в первую очередь, — я нахмурилась. Как же глуп этот дурак! Еще чтобы я его любила, пфе! — И все, — на последний вопрос Димы я решила не отвечать. И так все понятно. Напарник кивнул и принялся рассматривать медленно светлеющее небо, с которого потихоньку начинали пропадать звезды. — Крысеныш, а если вдруг со мной что-нибудь случиться? Что ты будешь делать? — спросил Дима, отвернувшись от меня так, что я не видела его лица. — А ты собрался умирать или убегать? — отвечая на мой вопрос, напарник отрицательно махнул головой, — если нет, то не задавай такие идиотские вопросы. Кстати, смотри, — я указала на точку «Стройки Эридал» на карте, — не думаешь, вдруг тут уже достроили это место, а? Вдруг там уже можно жить, а? — с надеждой спросила я. Ехать слишком далеко — опасно, и тратит слишком много ресурсов, а этот Эридал очень даже нормально расположен к Лесному. Дима осмотрел карту и пожал плечами, сказав, что можно только ехать. На том и порешили: не дожидаясь, пока проснется Сан Саныч, мы тронулись в путь. Мои глаза слипались, я не могла нормально поспать вот уже несколько дней, слишком встревоженная отсутствием в пределе моей досягаемости франция, поэтому мой напарник, поубавив газ, приказал мне спать. На эту тему мы с ним немного поругались, но меня придавили известным «Я в нашей команде главный!» и мне пришлось послушаться, впрочем, как всегда. Где, черт возьми, равноправие полов? А то обалдел этот дурак совсем, впрочем, так же как и Филя: совершенно меня не уважают. Хотя за что, раз я такая бесполезная?.. Когда яркое-желтое солнце яростно грело землю, вися высоко над горизонтом и, похоже, собираясь отомстить за слишком холодную ночь, Дима растормошил меня, громко возмущаясь, что я соня. На это я ему ответила, что он сам виноват, и вообще, пидорасам слова не давали. Последнее я сказала очень зря, и мой великолепный напарник пинком отправил меня из автомобиля на землю, ругаясь, как заправский механик дядя Вася. Сан Саныч что-то пищал, говоря, что так с девушками не обходятся, но «девушка», то есть я, подскочила с земли, с совершенно трезвой головой, и замахнулась ногой, чтобы отпиздеть моего дорогого инфицированного, но тот этого как ждал, поставил блок и повалил меня на землю, усевшись сверху. Если бы этого не видел мой любимый врач, мне было бы куда легче, по крайней мере, меня бы не мучил такой стыд. Зато снизу у меня был неплохой такой обзор, который позволял мне как-то осмотреть Эридал, который, похоже, стройкой уже не является. Это вообще мало чем современным является. Больше всего Эридал был похож на трёх-четырёхэтажную средневековую башню, я даже не удивилась бы, если бы сверху вдруг показалась голова гигантского дракона, который взревел бы и направил на нас струю ярко-оранжевого огня. Сама башня была построена из черного камня, то тут то там виднелись небольшие окошечки, а прямо перед нашей машиной были ворота, которые выглядели, опять же, как в старинных сказках. Говорят, что все новое — это хорошо забытое старое, так что ничего удивительного я в архитектуре этого здания я не видела. — Чудесное местечко! — воскликнул Дима, рассматривая Эридал, и совершенно не собираясь с меня слезать. — Когда ты так говоришь обычно случается три вещи: либо это место становится безжизненным кратером, либо там все заболевают и становятся зомбаками, либо там уже зомбаки и у них есть комната с ме… — но мне тут же заткнули рот. Я начала возмущаться и брыкаться, типа, а че, сказать про мертвых девушек нельзя что ли, а потом вспомнила, что говорила Сан Санычу, что на Диму можно положиться, и если я сейчас все-таки расскажу про трупы, то добрый врач явно, э, неправильно поймет. А может это я неправильно понимаю, а врач все как раз-таки и правильно поймет. Минуты через две я все же умудрилась скинуть своего напарника с моей спины и как следует оглядеться. Башня как башня, только как войти-то? Дима решил воспользоваться древним, аки говно мамонта, способом, а именно он заорал что есть мочи, чтобы нас впустили. Никого даже не удивило, что никто не ответил. Усмехнувшись, я покачала головой, наблюдая за разочарованием своего напарника, а потом подошла к воротам. Они были явно толще и прочнее, чем в Мусмене, видно, что времени потратили больше. На уровне моего лица, чуть повыше ручки, висел нехилых таких размеров молоток в виде черепа. Своеобразный юмор, да, я оценила. Чувствуя себя невообразимой дурой, я стукнула этим молотком по воротам три раза. Реакции не последовало, и я уже повернулась обратно к машине. чтобы уйти, но тут дверные петли скрипнули и в маленькую щелочку просунулся курносый нос, весь обличенный веснушками. Затем ворота приоткрылись еще немного, и я увидела рыжего, радостно улыбающегося парня, начисто выбритого, и, срань Господня, кудрявого. — Пиздец, меня окружают овцы, — прокомментировал появление парня Дима. А вот этого я уже просто так проигнорировать я уже не смогла. Подобрав с земли средних размеров камень, я повернулась к своему напарнику, угрожающе тряся древнейшим оружием человечества: — Прости, я что-то плохо расслышала, что ты сказал? — тонким, но явно намекающим тоном сказала я, надеясь, что Дима сдохнет от одного моего взгляда. Но он не сдох, зато, сориентировавшись в назревающей ситуации, где ни Сан Саныч, ни этот паренек в воротах ему явно не помощник, мой напарник примиряюще заулыбался и сказал, что ничего не говорил. Я кинула камень под ноги инфицированному и снова вернулась к воротам. Паренек встал уже в полный рост, и он оказался этак головы на две с половиной выше меня, а еще он очень и очень мило улыбался. Прямо очень. И веснушки, в отличие от меня, этому пацану очень шли. — Привет, — парень засмеялся, — чего у вас тут за команда? В Эридал хотите? — он подмигнул мне. Отлично. Наконец-таки на меня запал кто-то нормальный. Я оглянулась на Диму, тот стоял мрачнее тучи, и меня это очень позабавило. — Ага, — я заулыбалась в ответ парню, — очень хотим. Мы иммунные все, это Сан Саныч, он доктор-кардиолог, но знает много чего про вакцину от вируса, — я указала на доктора, тот подошел к нам и вежливо поприветствовал рыжего. — Там Дима, он немного не в себе, в том смысле, что до катастрофы у него были проблемы с мозгами, да, ну, ты понимаешь, — я сочувствующе посмотрела на парня, который покивал мне, выражая глубочайшую скорбь и понимание, — но он классно владеет оружием, особенно Сайгой, — в этом я упрекнуть Диму не могла, — а я Вика, я в общем-то, особо ничего не уме… — Она изучает серотонин и его свойства, — перебил меня Сан Саныч, — у неё просто заниженная самооценка, а так, если дать время и материал, то она и лекарство от вируса сделает, — врач подмигнул сначала парню, потом мне. Рыжий пожал плечами и оценивающе на меня посмотрел. Я тут же залилась краской. Блин, я же совсем ничего не знаю про это! Я ведь не ученый! Я просто… я. Ну да, я могу быть там полезна в виде ассистента, и то, только если меня научить, но Сан Саныч так сказал, что даже стыдно стало. — А мне Владиком звать, я здешний охранник, вот, — Владик засмеялся, — надо вашу машину внутрь загнать, а потом к доктору сходить, чтобы он вас на иммунитет проверил, а там разберемся, ладно? Я кивнула и вприпрыжку подбежала к Диме: — Хей, не обижайся, пидо… — я закашлялась, — в смысле, надо машину отогнать в эту башню. Да, — я снова закашлялась. Мой напарник хмуро кивнул и уселся в машину. Включив зажигание, он аккуратно надавил на газ и медленно въехал в ворота. — Неплохая у вас машина, — заметил рыжий, — в самый раз для апокалипсиса. Я хмыкнула: не зря её ждали. Эх, сколько же всего произошло пока её делали… Владик пропустил нас с Сан Санычем внутрь башни, запер ворота, и повел в центр Эридала. Без рюкзака я чувствовала себя не очень уверенно, все же я привыкла, что в каждом приключении он тяжелым мешком висит у меня на плечах, как бы говоря: «Да, я тяжелый, но во мне больше полезного, чем в тебе, Вика». Идти пришлось недолго: максимум минуту, и вот мы уже оказались в большой, хорошо освещенной, комнате с белыми стенами, серой плиткой на полу и высоким-превысоким потолком, который заканчивался как раз там, где должен был заканчиваться четвертый этаж. Вверх, около одной из стен, вела лестница с небольшими ступеньками и явно хорошо сделанными перилами, не на скорую руку, как в Мусмене, просто арматуры спаяли и все. А в стенах были видны двери, деревянные, прочные, ведущие в спальни, кухни, туалеты, обозначенные специальными табличками. Прямо посередине первого этажа стояло пять машин — одна из них наша. Из неё сейчас Дима доставал оружие и передавал дядьке лет тридцати с большой такой плешиной на голове и в костюме а-ля «За ВДВ!», а тот уже уносил его куда-то, вероятнее всего на склад. Мой напарник был этому совсем не рад, да и выглядел он очень напряженным. Я догадывалась почему: вдруг здешний врач довольно-таки умен и обладает хорошим оборудованием? Тогда он с легкостью поймет, что Дима — инфицированный, и его точно прогонят. А может даже и убьют, — я вздрогнула от этой мысли, — чтобы он не разносил заразу. Не самый хороший вариант развития событий… Хотя… Рыжий проследил, чтобы все оружие с машины забрали, а все остальное не тронули, а затем повел нас на третий этаж, где за белоснежной дверью с прекрасным названием «Кабинет фармацевта», сидел хилый старичок лет семидесяти и рассматривал ампулы с красной жидкостью, вероятно, как обычно, кровью. — Проверьте вот этих, — Владик подтолкнул Диму к столу доктора, который с интересом уставился на нас. Мой напарник пожал плечами и сел, закатывая рукав на правой руке. Сердце мое гулко застучало: конечно, для выявления гормонов нужно время, но черт, черт! А если узнают, что Дима?.. — Следующий, — объявил старичок, закупоривая маленькую колбочку. Я села на стул и, сняв куртку, которую вовсе не собиралась отдавать Диме, закатала рукав, стараясь не смотреть, как игла вонзается мне в кожу. Да, я знаю, я раздробила череп одному зомби топором, второго убила арматурой и вообще очень люблю компанию инфицированных, но уколов я все равно боюсь. С детства. Конечно, когда я немного выросла, то есть, мне было эдак лет двенадцать, я вдруг «резко» переставала бояться уколов потому что на меня смотрит красивый одноклассник/я должна быть самой смелой в компании наших девчонок/только комарик укусит и все. — Следующий, — снова сказал старичок, приложил ватку к уколу и взглядом показал куда идти. Я кивнула и подошла к Диме. Подождав, пока Сан Саныч лишиться, так же как и мы, части своей крови, Владик отвел на четвертый этаж, где нам выделили каждому по отдельной спальне. КАЖДОМУ. ПО. ОТДЕЛЬНОЙ. СПАЛЬНЕ. Рыжий это обусловил тем, что сейчас в Эридале мало народу, и зачем селить всех в одну душную комнату, если можно каждого в свою. потом, конечно, придется потесниться, но это потом, а сейчас пожалуйста: гуляй, не хочу — хоть каждому по две комнаты выдавай. И на каждом этаже, кстати, по четыре туалета — с левой и с правой стороны. Дима с Сан Санычем тут же разошлись по своим комнатам, отдыхать, а я меня немного задержал Владик, который спросил у меня самую, блять, крутую и заезженную фразу за все года своей жизни: — Вашей маме зять не нужен? — он расхлябленно облокотился на стену, изображая из себя крутого, да еще и засунул руки в карманы, мило ухмыляясь. Знаете, такая завлекающая улыбочка парня с опытом отношений из, примерно, семи девушек, причем в отношениях парень всегда был активом и активно практиковал БДСМ. Видели, знаем. — Не знаю, не думаю, что на том свете её интересует моя личная жизнь, — грустно ответила я, в глубине души извиняясь перед мамой и надеясь, что она на самом деле отнюдь не на том свете. Рыжий ошарашенно пару секунд смотрел на меня, потом быстро извинился и ретировался на первый этаж, к воротам. Я хмыкнула: я прямо мастер по отшиванию. Хотя парень-то вроде неплохой, просто как-то не вовремя он втесался в мою жизнь. Хлопнув дверью, я кинула куртку Димы на стул и упала на кровать. Желание заснуть, и проснуться эдак лет через пятьдесят, чтобы прямо наверняка выспаться, возгорело во мне с такой силой, что я тут же скинула ботинки и завернулась в холодное одеяло, надеясь, что меня никто не потревожит. Хотя как обычно: надежда умирает последней. Мой напарник, явно наплевав на правила приличия, с хлопком открыл дверь, громогласно захлопнул её, скинул ботинки и. под мое возмущенное бурчание, улегся ко мне на кровать, притянув меня к себе. Я тут же начала пинаться, потому что, блин. я хотела поспать, а не думать изнасилуют меня в следующую секунду или нет, но Дима довольно грубо сжал меня так, что хрустнули ребра и умоляющие прошептал «Заткнись, пожалуйста, зачем мне момент портишь? Я тебя не насилую». Я даже прифигела: я-то откуда знаю насилуешь ты меня или нет. Мало ли что в вашу головушку придет, офицер! — но все же я затихла, думая над тем, что меня совершенно не устраивает, что этот псих все еще обращается со мной как с вещью. — Он к тебе приставал? — спросил Дима довольно громко, когда я уже начала засыпать, согретая теплом своего напарника. — Э-э-э, — я замялась, — ну он сделала попытку, типа «пикап — машина для колхозников», но что-то не сложилось. Инфицированный пару минут молчал, видимо, раздумывая над моими словами, а потом тихо поинтересовался: — Почему же не сложилось? — Да вот как-то так, — я хмыкнула, и почувствовала, что Дима сжал меня еще сильнее. — Давай поспорим на щелбан и одно желание. — По поводу? — без интереса произнес мой напарник не открывая глаза. — По поводу твоих мыслей сейчас, — я хитро улыбнулась, и, получив в ответ утвердительный кивок, тут же начала строить предположения, — ты думаешь, как бы убить Владика? Возможно, с элементами насилия и гуро. Дима фыркнул: — Ты угадала с первого раза, поздравляю, — тут же послышался звонкий щелчок, свидетельствующий, что часть договора уже исполнена. Напарник, скривив губы, прижался ко мне, сделав самое грустное лицо на свете. — И почему ты не можешь полюбить меня? — Мы уже обсуждали это, — сказала я совершенно безэмоционально, — и вообще, хватит ко мне прижиматься. Псих разочарованно вздохнул и уперся носом мне в ключицу: — Если мы не найдем вакцину, то когда я буду умирать, я буду вспоминать именно то, как я тебя обнимал. Не реагируй на ухаживания этого рыжего, ладно? — Без проблем, только обещай, что больше не будешь бегать за мной с топором и говорить, что раз я не досталась тебе, то я не достанусь никому, окей? — ответила я вопросом на вопрос. — Окей. Тем более, что это уже неправда, — Дима улыбнулся и потерся об меня щекой, — ты уже досталась мне. «Надежда умирает последней» — усмехнулась я и хмыкнула. В мои планы не входило становиться чей-то. Но, Господи, лишать кого-то надежды — это плохо. Это, прямо скажу, атата как плохо. А мама всегда мне говорила «не будь плохой девочкой». Не буду, раз так хочешь, мама. Мой напарник что-то пробормотал, но я не услышала, я просить повторить у меня не было ни сил, ни желания.