10 – 15-е сутки Верхний ярус джунглей
Следующий день наглядно показал, что даже в верхнем ярусе леса отнюдь не безопасно. Когда я собирала разные виды фруктов для очередной попытки справиться с жором, мартышки на соседнем дереве подняли дикий гвалт. Присмотревшись, увидела странное животное, похожее на большую зелёную шестирукую паукообразную обезьяну без головы. Однако уже через мгновение стало ясно, что голова у неё находится на своём законном месте, просто в тот момент обезьяна склонила её на грудь, судя по всему, перекусывая хребет пойманной мартышке. Громкие крики остальных членов стаи, а особенно забрасывание ветками и плодами, не понравились хищнику, и он негромко рыкнул. Голос оказался низким, глубоким, вибрирующим, от него я прижалась к ветке, а вся стая на мгновение затихла, после чего поспешила покинуть негостеприимную крону с опасным соседом. Немного поколебавшись, я, хотя и была на другом дереве, тоже отступила, но одновременно забралась повыше с целью лучше разглядеть опасного хищника. Тот же, удобно устроившись на развилке ветвей, сытно перекусил свежим мясом, сбросив остатки вниз. На второе пожевал зрелые фрукты и лишь после этого неспешно, но с удивительной грацией, которую трудно ожидать от такого неуклюжего на вид существа, направился вниз по стволу и быстро скрылся в густой листве. Несмотря на то, что я и раньше вела себя достаточно осторожно, после этой встречи стала ещё бдительнее. Но, как ни странно, постоянное обострённое внимание оказалось совсем не в тягость, наоборот, помогало замечать красоту и гармоничность окружающего мира, наблюдению за которым я и посвятила пять следующих дней. А это, в свою очередь, хорошо отвлекало от грустных мыслей после очередной неудачной попытки справиться с жором. Заодно продолжила осваивать кулон. Компьютер в нём мог выполнять множество заказанных дополнений, в том числе работать как фото- и видеокамера. Причём великолепного качества, с функциями приближения или увеличения как минимум до уровня неплохого микроскопа, отсроченной съёмки и многого другого. Вот их и опробовала. Результаты одновременно порадовали и расстроили. Хорошо то, что и фото, и видео очень чёткие, да ещё и фокус можно установить заранее — и он смещается вслед за объектом. А увеличение такое, что реально можно вместо микроскопа использовать. Но кое-что другое огорчило. Несмотря на всю чёткость получающейся картины, от реальной она отличалась весьма сильно. Компьютер искажал не только цвета, но, примерно в половине случаев, даже фактуру поверхности, а иногда и форму предметов. Из-за этого некоторые обезьяны на фото были мало похожи на себя же в реальности. Радует, что хоть со звуками таких проблем не замечала. Подумав, что исправить искажение можно где-то в настройках, я копалась в них больше часа. Но, хотя варьировать удавалось многие параметры, нужного найти так и не удалось. Через некоторое время я сдалась и вернула предусмотрительно сохранённый первоначальный вариант. Пусть даже искажает — это лучше, чем ничего. Придётся привыкать. Да и не всегда такие глобальные отличия, как с той же паукообразной обезьяной: приспособившись, вполне можно понять, что или кто именно на снимке. Кроме обезьян, в кронах водились крупные пернатые, напоминающие павлинов, и другие, похожие на попугаев и птиц-носорогов. Множество видов птиц поменьше размером, небольшие симпатичные животные, похожие на лемуров, древесных енотов, крыс, белкоподобных грызунов и летучих мышей. Несколько раз удалось заметить осторожных ночных хищников, величиной с крупного домашнего кота. У каждого из них по бокам тела располагались две широкие складки кожи, которые, расправляясь, позволяли животным планировать при прыжке. На деревьях со сладкими сахаристыми плодами часто встречались бурые, зелёные и красновато-золотистые ящерицы, достигающие иногда метровой длины (две трети которой приходилось на хвост) и пары килограммов веса. Кстати, длиннохвостые рептилии во время ливня становились малоактивны, добыть их в это время не составляло труда, а мясо обладало нежным вкусом, слегка напоминая нежирную курятину. Кроме этого, в кронах водилось несколько видов змей. И что удивило меня больше всего: как минимум пара из них если и не растительноядные, то по крайней мере любит разнообразить свой рацион фруктами. Описанию местной природы я посвящала целые часы и ничуть не жалела об этом. Кроме паукообразной обезьяны, опасными для меня хищниками оказались летающие крупные, иногда более шести метров в размахе крыльев, ящеры, похожие на птеродактилей, которые, высмотрев жертву, резко пикировали с высоты, вцепляясь в добычу крупными, хорошо развитыми когтями на задних конечностях. Однажды на закате далеко в разрыве облаков мне привиделся крылатый ящер другого вида, похожий на дракона, но возможно, это была просто игра света и воображения. Когда выдавалось ясное утро, я ещё до рассвета забиралась повыше, чтобы встретить первые лучи солнца. Буквально за несколько минут до его появления лесной шум стихал, и создавалось впечатление, что все живые существа, от обезьяны до последнего жучка, соблюдают торжественную тишину перед выходом верховного владыки. Но вот над лесным горизонтом появляется синевато-зеленоватый яркий край небесного светила, и мир оживает, ликующими криками приветствуя наступление дня. Лишь иногда в пересменку удавалось услышать песни птиц, причём делали это преимущественно представители одного вида: крупные пернатые, с белым, часто с небольшим оттенком розового или голубого, оперением, с широкими более насыщенного цвета пушистыми крыльями, длинным хвостом и хохолком на голове. Они взлетали на вершины деревьев и, полураскрыв крылья, быстро ими подрагивали, одновременно запрокидывая голову и испуская негромкое многострунное гудение. Пение звучало благородно и спокойно, как гимн наступающему дню. Потихоньку солнце поднималось над горизонтом, приобретая свой натуральный желтовато-белый цвет, и я перебиралась в глубину крон, возвращаясь к обычным ежедневным заботам. Дневные джунгли поражали своей красотой. Множество оттенков зелени, различного размера и формы плотные листья, стебли, колючки и выросты. Разнообразные цветы всех оттенков радуги, белые, чёрные и даже под цвет древесины. Одни деревья цвели, другие, в том числе того же вида, уже приносили плоды. А встречались и такие, на которых одна часть кроны или отдельной ветки пестрела яркими цветами, а другая гнулась под тяжестью фруктов. Днем в лесу кипела жизнь. То возмущённо, то радостно перекрикивались обезьяны, на сотни разных голосов пели птицы; древесные крысы, раздув горло, издавали звуки, похожие на быструю барабанную дробь. То тут, то там раздавался призывный свист, чириканье, трели, мяуканье, писк, рычание. Лес можно было слушать часами, каждый раз находя для себя что-то новое. Вечером, перед закатом, в хорошую погоду я тоже поднималась наверх, чтобы проводить последние лучи светила. Закатное небо часто окрашивалось в разнообразные оттенки красного, жёлтого и даже фиолетового. Но один раз удалось увидеть желто-сине-зелёный закат, немного похожий на рассвет. Когда ярко-жёлтое или даже красное закатное солнце скрывалось за горизонтом, лес замирал на несколько минут, лишь пышнокрылые музыканты и ветер осмеливались нарушить тишину. Однако уже скоро животные как будто оживали, и воздух снова наполнялся звуками, но не аналогичными дневным. Вытянувшись в струнку, мелодично свистели самцы фруктовых ящериц, приглашая подруг. Собравшись группами по несколько десятков особей, тонко тренькали крыльями крупные древесные тараканы. Быстрый стрекот ночных мушек напоминал звуки, издаваемые земной саранчой. Иногда над лесом проносился низкий вибрирующий зов паукообразной обезьяны и скрипел, как давно не смазанная дверь, голос маленького лемура. Ночью мир преображался до неузнаваемости, только небо, тёмное грозовое или, реже, ясное и звёздное, оставалось похожим на земное. Окружающая живая природа, как хамелеон, меняла расцветку и даже как будто начинала светиться; неярко, но вполне достаточно для того, чтобы не замечать темноты. Листья становились жёлтыми или оранжевыми, самые молодые из них и почки иногда даже оставались зелёными, но сильно меняли оттенок. Бурые древесные тараканы и беловатые личинки превращались в очаровательных зелёных светлячков. Зелёные, синие и голубые огоньки кружили в воздухе вместо дневных насекомых. Змеи тоже излучали мягкое голубоватое или синеватое свечение. Пушистые музыканты становились золотыми жар-птицами. А встреченная однажды ночью паукообразная обезьяна переливалась всеми цветами радуги, сияя красными, как кровь, глазами. Сначала казалось, что видеть в тёмное время суток мне помогает инфразрение, но потом, понаблюдав, поняла, что цвета и сила свечения окружающего мира не зависят от температуры. Иногда закрадывалось подозрение, что я не просто так настолько сильно ударилась в натуралистические наблюдения. Да, новый мир будто сам напрашивался: условия почти идеальные и никто не дёргает — в отличие от того, что было на Земле. Но точно ли причина лишь в старом, так и не пропавшем, интересе к природе, новых возможностях и обширном поле для исследований? Не пытаюсь ли я таким образом заглушить упаднические мысли и страх перед будущим? Впрочем, даже если так — эти знания наверняка пригодятся. Хоть какие-то из них. Наслаждаясь чистой природой, отсутствием запахов гари, бензина, пластмассы и пыли, а также бесформенного городского шума, я уже почти перестала скучать по человеческому обществу. Тем более, что жизнь оказалась гораздо легче, чем можно было ожидать: после кратковременного знакомства меня предпочитали избегать местные кровососы, клещи тоже больше не кусались. Благодаря тому, что почти всё время температура находилась в комфортном интервале, а от прохладного дождя удавалось спасаться с помощью простейших укрытий, я не страдала из-за отсутствия одежды. С каждым днём всё больше я принимала этот мир как новую родину, всё сильнее проникалась к нему нежной любовью. Часы складывались в дни, и постепенно я привыкала к новому образу жизни. Меня уже не пугали высота и качающиеся под ветром ветви. Освоив, наконец, флиграв в качестве антиграва, теперь иногда сильно отталкивалась и перелетала с дерева на дерево. Заодно окончательно убедилась, что ощущение невесомости вовсе не так прекрасно, как о нем говорили на Земле. Гораздо приятнее, раскачавшись на упругих ветвях, огромным прыжком перескочить на соседние, наслаждаясь несколькими мгновениями полёта, чем висеть или пытаться передвигаться в невесомости. Тем более, что во втором случае чаще всего ветер всё равно разрушал все планы. Поэтому я быстро прекратила подобные эксперименты. Но флиграв всё равно пригодился: облегчив тело и увеличив инерцию в прыжке, уже через пару недель получилось достичь дальности свободного полёта до двадцати и более метров. Несмотря на ужасные грозы и участившиеся дожди, которые теперь проливались по несколько раз на дню и длились иногда много часов, я больше не срывалась с влажных ветвей. На землю не спускалась, утоляя жажду дождевой влагой. Питалась в основном фруктами, листьями, почками, насекомыми и рептилиями, всё тщательно проверяя кольцом-анализатором. Несколько раз удалось поймать небольших птиц, а иногда — полакомиться яйцами из гнезд пернатых или чешуйчатых обитателей крон. На Земле, конечно, немало ядовитых растений и животных, но здесь они встречались гораздо чаще, да и их видовое разнообразие куда выше. Как-то раз, посчитав из любопытства, поняла, что неядовитым (не съедобным, а просто неопасным) в среднем является лишь один продукт из одиннадцати. Но поскольку местный живой мир очень богат, даже при отбраковке из-за несъедобности по разным причинам трёх четвертей найденных неядовитых продуктов, оставшихся хватало, чтобы не просто набить живот, а получать полноценное питание. Так как на деревья со зрелыми плодами претендовала не только я, первые дни приходилось довольствоваться малым, но позже это надоело, и вскоре выяснилось, что агрессивное передразнивание визгливых обезьяньих криков обычно приводит к тому, что мне оставляют облюбованный кусочек кроны. Постоянного укрытия найти так и не вышло, зато гнёзда теперь получались лучше. Удалось привыкнуть даже к ночёвке в компании со змеями, которые очень редко обходили неподвижную грелку своим вниманием. Теперь я уже не вздрагивала от их присутствия, а просто осторожно ссаживала на ветви, но чаще они сами покидали лежбище, стоило мне проснуться и пошевелиться.Записано по рассказам и воспоминаниям очевидцев 13 – 14-е сутки Джунгли
Уже на следующее утро Фенг, оставшийся проследить за новым лагерем, поднял тревогу. Больные уходили нагруженные, и всё равно не сумели забрать все свои вещи — осталось намного больше половины. Но если вчера они сами предложили такой выход и понимали его разумность, то за ночь их мнение кардинально изменилось, и теперь больные решили, что их таким своеобразным образом пытаются лишить имущества. Поэтому они вооружились и были уже на полпути к старому лагерю. — Двигаются быстро, куда быстрее, чем вчера. Если бы я столько тащил, то не сумел бы такой высокий темп держать. Обогнал только потому, что налегке, — взволнованно сообщил Фенг. — Думаю, они прошли уже больше половины пути. Настроены очень агрессивно. Сергей растерянно окинул взглядом шалаши, хижины и палатки. Времени чрезвычайно мало. Народа тоже мало, защиту нормально не организовать. — Раз у них такой прилив сил, то, вероятнее всего, это затяжной приступ, — резковато заметил Ра. — Возможно, придут в сознание, но лучше на это не рассчитывать. — На мгновение лидер задумался, а потом скомандовал: — Поднимайте народ. Пусть берут рюкзаки или мешки: у кого нет своих — получат на складе. Упаковывайте ровно столько, сколько сможете унести без перегрузки. Будем отступать. Через пятнадцать минут выходим. — Ра повернулся к коллегам и уже тихо добавил: — Надо ещё носилки и костыли для раненых. После чего решительно направился к полевой больнице. — Часов нет, — напомнил Илья и повернулся к одной из помощниц: — Громко и быстро считай до тысячи. Выходим сразу, как досчитаешь. — Потом повернулся к Сергею: — Ты в этом не смыслишь, поэтому не мешай. И тоже поспешил к народу, но в другую сторону молодого селения, к складу — чтобы проследить за порядком во время сборов. Архитектор только зубами скрипнул: Илья был прав. Если в устройстве селения и мирной жизни он понимал куда лучше друга, то в экстремальной обстановке явно уступал. Несколько минут пришлось потратить на разъяснение ситуации, после чего народ резко раскололся на два лагеря. Первые подчинились и быстро собирались, а вот вторые, вместо подготовки к отходу, начали вооружаться. — Мы не отдадим им наше добро! — яростно заявил Мишель. — Хватит. И так уже половину потеряли. — Не забывай: это не разбойники, а больные люди, — напомнила эндокринолог. — Значит, они могут неадекватно оценить опасность. — Ничего. — Мишель поудобней перехватил самодельное копьё. — Как боль почувствуют, сразу мозги на место встанут. — А если нет? Лидеры поспешно вмешались в спор: решение удачливого охотника вдохновило на борьбу и многих других. — Никто не мешает нам проследить за ними и, если ситуация улучшится, вернуться, — заметил Сергей. — А сейчас риск слишком высок. — Народ, я понимаю ваше возмущение! — резко объявил Илья. — Вы все меня знаете. Знаете, что просто так я не буду предлагать бросать имущество. Но пока нам надо отступить. Более того! — ещё громче, чтобы услышали во всём лагере, продолжил лидер. — Не забывайте, эти люди больны! Да, сейчас они сильны, но потом ослабнут, и тогда мы сумеем с ними справиться. И не только вернём своё, но и захватим их добро — когда болезнь их угробит. Увы, ни слова Сергея, ни куда более жестокие и циничные аргументы Ильи и Ра успеха не возымели. А времени оставалось всё меньше. — Мне лучше остаться с ними, — предложил Ра. — Совсем идиот? — скептически поинтересовалась Женя. — Оставшись, ты, во-первых, покажешь, как легко на тебя надавить, во-вторых, ещё и сам пострадаешь. Лучше, если окажется, что они правы, потом четвёртого лидера взять. Ра сжал губы и посмотрел на организующихся защитников. Радует то, что у них тоже не хаос. Их выбор отнюдь не случаен и не настолько самонадеян, как кажется с первого взгляда: почти все, решившие остаться, уже опытные. Охотники, стражи, или псевдоразбойники — но все здоровые, крепкие и действительно могут сражаться. А зачинщик несвоевременного бунта, Мишель, уже показал себя как весьма разумный, хотя порой и слишком рискующий человек. — Пора выступать, — напомнил Сергей, кивнув на уже заканчивающую счёт девушку. — Народ! — скомандовал Ра, неохотно признав справедливость аргументов Евгении. — Те, кто отступает с нами — выходим! Фенг, затаись неподалёку и проследи за тем, что происходит в лагере. Мы будем ждать ниже по течению. Но спокойно уйти не удалось. Едва организованный отряд покинул лагерь, как с другой стороны в него вошли первые больные. — Бежим! — поторопил Илья. К сожалению, даже как буфер взбунтовавшиеся не сработали: нападающих было слишком много. Да, часть из них задержалась в лагере, но несколько десятков бросились в погоню. Что самое паршивое — скинув груз, а значит, получив дополнительное преимущество. Поэтому у отряда остался единственный бонус: они ещё свежие, не успели устать. Но увы, он действовал недолго. Уже через несколько минут некоторым людям пришлось бросить рюкзаки: пожадничав, они нагрузили их слишком тяжело и начали отставать. А ведь кроме вещей есть ещё больные и раненые — без помощи они не смогут держать темп. Но даже такая мера тоже оказалась временной, а погоня затянулась. Преодолев очередной овраг с мелкой речушкой и скользя на мокрой от разбушевавшейся непогоды лесной подстилке, замыкающий Ра понял: им не уйти. Погоня слишком близко, уже на соседнем склоне. Вдруг агрессивные больные остановились. Отряд тоже тут же затормозил, пользуясь краткой передышкой и мучительно пытаясь отдышаться. Ра посмотрел через ненадёжную преграду на преследователей. Много. Их слишком много. И они вовсе не новички: Ра с болью увидел среди погони друзей и подчинённых. В том числе тех, вместе с кем совершал набеги на бандитов. Опытные люди: организованные и способные убить. Уже убивавшие. — Они опомнились? — Эндокринолог хрипло вздохнула и закашлялась. — Отвлекают внимание?.. Пошли на окружение?.. — куда более пессимистично предположил Илья. Ра снова посмотрел через овраг на одного из своих бывших помощников и внезапно встретился с ним взглядом. Тот стоял, напряженно сжимая копьё, и слегка дёрнул головой, заметив внимание. — Уходим! — поражённый внезапной догадкой, скомандовал Ра. — Немедленно! Лишь пробежав ещё несколько километров и окончательно вымотавшись, люди сделали остановку. Но уже через несколько минут Илья и одна из девушек-охотников оставили вещи и повернули назад, чтобы проверить, действительно ли погоня отстала. Единственная оставшаяся в группе врач занялась больными и пострадавшими во время бегства, а лидеры выбрали наименее уставших и установили дежурство. — Почему ты велел уходить? — поинтересовался Сергей, спустившись к реке. Осторожно раздвинул густую мелководную растительность, зачерпнул в ладонь воды, отхлебнул, а остатки плеснул в лицо, смывая пот и налипшую грязь. — Если приступ у них действительно закончился... — Надолго ли?.. — Умывающийся рядом Ра горько хмыкнул. — Когда я встретился взглядом с Августом, мне показалось... — Прервавшись, он напился и только потом продолжил: — Безумие отступило, но ненадолго. Они специально остановились. Они пытались дать нам уйти. Лагерь разбивать не спешили. А вот на добычу, хотя бы минимальную, всё-таки отправились. Но под охраной и только в пределах видимости. Одна группа устроилась на поваленном почти в реку стволе и приступила к рыбалке, другая начала раскапывать ближайшие заросли съедобного папоротника, а пара инициативных женщин чуть сбоку активно дразнила стаю обезьян на одном из крупных фруктовых деревьев. Они обнаружили такой способ добычи случайно, несколько дней назад, но уже убедились в его эффективности. Особенно хорошо он работал с небольшими рыжими обитателями крон. Раззадорить их удавалось легко, а меткостью хвостатые мстители не отличались. Зато энтузиазма им было не занимать. Вот и сейчас, укрывшись от случайных попаданий под одолженными спальниками, добытчицы сначала спровоцировали обезьян на своеобразную бомбёжку, а уже через несколько минут отступили и, удалившись на безопасное расстояние, сели отдыхать. Подождали, пока рыжие воители успокоятся и покинут оборванную ими же крону, и вернулись — чтобы собрать плоды. Пусть часть из них не дозревшая, но всё равно отличное подспорье. Единственный минус: не всегда удается найти именно таких, неуравновешенных обезьян, при этом спустившихся достаточно низко, да ещё на подходящем дереве. К тому времени, как вернулся Илья, еда была почти готова. — Не преследуют. Мы не заметили ничего подозрительного, — обрадовал он и огорчённо добавил: — Но вот вещмешки перегрузившихся жадин забрали. — Всё равно хорошая новость, — оживившись, возразил Ра. — Пусть мало, но что-то мы спасли. — И людей тоже, — вставил Сергей. — Теперь надо подождать Фенга. Немного успокоившись и плотно пообедав, отряд начал прямо тут возводить хотя бы примитивные укрытия, чтобы переночевать. Но вот основывать селение в таком месте никто не хотел: слишком близко к опасности. Благодаря тому, что инструменты прихватить не забыли, справились быстро. А потом ранее отдыхавшие ушли на добычу, а потрудившиеся до обеда устроили сиесту. Некоторые из них не просто отлеживались, а полезли в вещмешки, чтобы посмотреть на прихваченные в спешке вещи. — Есть идеи, как это можно использовать? — задумчиво поинтересовалась Женя у подруги, демонстрируя серебристо-чёрный меховой воротник. Лёгкий, мягкий и чрезвычайно красивый — его жена Сергея отпорола от одной из полученных в наследство шуб, поняв, что такая тёплая одежда вряд ли пригодится в тропических джунглях. И когда собиралась, ни одной из них, естественно, не прихватила. А воротник всё-таки не смогла оставить — слишком уж хорош. Даже если мех на самом деле искусственный — всё равно он великолепен. — Даже не знаю. — Вторая жена хмыкнула. — Ладно, я не лучше, вон, драгоценности прихватила. Тоже весьма непрактичная штука. А главное — смысл-то в этих золотых побрякушках с камушками? Но сунула ведь, не подумав. — Ммм... — разложив драгоценности на воротнике, протянула Женя. — Хорошо сочетается. Ещё некоторые время девушки смотрели на совершенно неуместные сокровища, а потом Евгения покосилась на разговаривающих у воды лидеров и заговорщически склонилась к уху коллеги по мужу. Они всё-таки не ушли. Нет, с того самого, первого раза, о близких отношениях даже речи не заходило. Но сначала остановило неожиданно корректное поведение мужчин и почти неподъёмная гора имущества, а потом девушки поняли, что всё не так плохо, как казалось. Особенно после того, как объединились с другими людьми. Та неведомая гадость, заставлявшая бросаться в объятия первому встречному, выветрилась, но хотя об этом почти не говорили, по отдельным обмолвкам всё равно удалось понять — от неё пострадали все. Ну или почти все. То есть в этом плане все оказались равны — пусть это «равенство» и не радовало. А вот потом уже начались сильные отличия. Многие разбежались, расстались с первоначальными партнёрами. Из-за непонимания, давления, а у некоторых, пусть такое встречалось нечасто, — из-за перекладывания вины на другого. Сергей же постепенно начал покорять сердца своих жён. Не как мужчина — как человек. С неплохими задатками управленца, хотя со слишком мягким и добрым для лидера характером. Но умный — прекрасно осознаёт эти свои недостатки и именно поэтому компенсирует их с помощью друзей и помощников. Может отстаивать свою точку зрения, но, одновременно, вовремя отступить и признать ошибку. Очень важные и приятные при общении качества. Было ещё кое-что. Сергей ни разу не пытался давить и необоснованно указывать другим на их место. Если кто-то высказывал разумное предложение: будь то только присоединившийся к группе новичок, тот, кто по той или иной причине не мог или даже не пытался прокормить сам себя — оно всё равно рассматривалось. В отличие от Ильи, Сергей упрямо считал, что первые дни, даже первые месяцы — не показатель. И если человек сейчас проигрывает, позже он вполне может оказаться впереди. Поэтому жены остались. И, возможно, именно поэтому же им понравилась идея Евгении. Одолжив иглу и всё необходимое, девушки приступили к творчеству. Резать воротник не захотели, поэтому просто свернули и оставили кусок болтаться сзади. Скрепили нитками, а потом пришили поверх украшения. Разумеется, никто из них не помнил, как точно выглядят подобные регалии, зато энтузиазм бил ключом. Особенно учитывая, что такое неутомительное развлечение хорошо помогло отвлечься от страха перед будущим и горечи очередной потери. Поскольку поделка была шуточной, несерьёзной, то и закончили с ней довольно быстро. А потом, дождавшись ужина, Женя подкралась к невольному мужу сзади и надела ему тяжеловатую от украшений шапку. Ра посмотрел на некое подобие королевского головного убора на голове друга. Размер не рассчитали — он получился великоват, поэтому слегка съехал Сергею на один глаз. Несмотря на то, что было ещё светло, драгоценности красиво мерцали в отсветах костра. А растерянное лицо обладателя шапки прекрасно дополняло почти фантасмагорическую картину. Мрачное молчание разрядил многоголосый смех. Сейчас, когда все были на взводе, нелепость ситуации и, одновременно, её безобидность, прекрасно разрядила атмосферу. — Приветствую тебя, царь-батюшка, — пытаясь сохранить серьёзный вид, сказал Илья, встал, и низко поклонился. Сергей смутился. Рука дёрнулась к шапке, но он вовремя остановился и только её поправил. Впрочем, это помогло плохо: «корона» тут же съехала на другой глаз — что вызвало новый взрыв смеха. — Царь Сергей! — радостно воскликнул кто-то. — Да ну вас, — обиделся названный. — Не двигайся, — скомандовала Женя, когда муж всё-таки попытался стащить шапку. — Сейчас посмотрим, где что не так сделали и потом поправим. — И, оценивая погрешности, тихо добавила: — Что тебе, жалко? Посмотри вокруг. Сергей замер, только сейчас вдруг осознав: это вовсе не пафос и не подкуп. Драгоценности и мех в нынешних условиях стоят куда меньше обычного ножа. Зато народ впервые за несколько последних дней искренне веселился. По-настоящему, отбросив все переживания. Разве это не стоило того? — Спасибо, — тоже шёпотом поблагодарил Сергей. Шапка действительно помогла. Настолько, что даже всеобщее уныние отступило, и остаток вечера прошёл уже во вполне позитивном, хотя и уже не настолько радостном ключе. Фенг не вернулся до темноты. Заблудиться он не мог: ориентируется хорошо, а куда будут отступать — согласовали. Что-то случилось? В любом случае, в ночь на разведку идти бесполезно. Поэтому, несмотря на беспокойство, лидеры распределили дежурных и устроились на отдых. Новости пришли вместе с утренними сумерками. Из лесного полумрака выступили две плохо различимые фигуры в тёмных плащах с капюшонами и Фенг. — Кто такие? — неприветливо окликнули дежурные. — Они с миром, — вместо неизвестных сообщил Фенг. — Помогли уйти и сюда добраться. Новости, принесённые разведчиком, не радовали. Больные победили, причём почти без потерь. Более того, им, похоже, окончательно снесло голову. — Они не только убивали, — сухо сообщил Фенг. — Но и насиловали. И мужчин, и женщин. — Не всех, — уточнила одна из пришлых. — Но да, было. Когда доклад закончился, некоторое время все сидели в растерянности. Новости оказались страшными. Возвращаться некуда: больные слишком сильны, по крайней мере, во время приступов. Об оставленных вещах можно забыть. Как и о людях, которые ещё недавно были друзьями и коллегами. Внезапно Ра вскочил и, прижав руки к сердцу, слегка поклонился Евгении. — Спасибо, — горячо поблагодарил он. — Огромное спасибо, что ты тогда меня переубедила. И не только меня. Он замолчал, но народ прекрасно понял подтекст. Ещё неизвестно, что хуже: когда просто убьют, или случится нечто другое. — Здесь оставаться тоже нельзя. Надо отойти подальше, — прервал затянувшуюся тишину Сергей. — И уже потом думать, как теперь жить. Вы с нами? — Он повернулся к незнакомой паре. — Нет. Мы Фенгу помогали, чтобы ничего не случилось. Ну и зашли посмотреть, что у вас и как. — Вторая женщина покачала головой. — Теперь пора уходить, иначе нас коллеги потеряют. Проводив гостей, народ сел завтракать. — Что это за люди? — вполголоса поинтересовался Ра у разведчика. — Сам не знаю, — признался тот. — Когда я шпионил за... в общем, когда шпионил, они тоже этим же неподалёку занимались. Заодно и меня заметили. Но отнюдь не сразу это показали. Фенг понял, что неудачно выбрал место для наблюдения, когда было уже поздно. Если лежать неподвижно, то укрытие действительно отличное — но вот покинуть его и остаться незамеченным не получилось, даже несмотря на то, что мужчина дождался вечерних сумерек. Рванувшись в чащу, Фенг споткнулся, подвернул ногу, попытался на неё опереться и осознал, что обречён. Но именно в этот момент сзади преследователей выскочили две тёмные фигуры. — Я так и не понял, что там произошло, а возвращаться не стал, — поделился разведчик. — Потому что из лагеря им подмога шла. Но у этих двоих капюшонистых есть какое-то оружие. Больше всего Фенга поразило, что неизвестные оказались женщинами. Догнав, они подхватили его под руки и помогли скрыться — благо темнота мешала преследователям не меньше, чем убегающим. Неизвестные отказались отвечать на вопрос о том, как справились с четырьмя крупными опытными мужчинами, да ещё находящимися в приступе и из-за того более сильными. Зато предложили проводить прихрамывающего разведчика до остальных. По пути девушки признались, что тоже следили за лагерем и заметили Фенга ещё тогда. А ещё — что они уже входят в какую-то группу — всего в ней девять человек. — Но я уверен — у них есть куда более серьёзное оружие, чем ножи или топоры, — повторил разведчик. — Потому что наши, там, в лагере, даже при всём их опыте и вооружении не смогли оказать серьёзного сопротивления. Да что там серьёзного, — Фенг раздражённо махнул рукой, — почти никакого. Ранили нескольких, но насколько понял — слабо. Поэтому не верю, что эти двое могли бы запросто справиться. — Согласен. — Ра кивнул и задумчиво обвёл взглядом народ. Если те, кому не повезло и получили меньше вещей, этого не скрывали, то «везунчики» предпочитали не распространяться как о полученном имуществе, так и о самом факте большего выбора. В принципе, их опасения легко понять: зависть никто не отменял. Но до сих пор Ра был уверен, что им тоже не давали серьёзного оружия. А теперь получается... — Не получается, — возразила Евгения на высказанные мысли. — Точнее — не обязательно именно так. Ещё всё-таки нельзя исключать умения... — Не думаю, — уверенно сказал Ра. — Что-то я не заметил, чтобы хоть у кого-то из нас сохранились прошлые практические умения. Женя помолчала, а потом неохотно кивнула: — Ладно, согласна. Но всё равно возможно, что они взяли не оружие, а нечто, из чего его достаточно легко удалось сделать. Народ переглянулся. — Ааа, какой я дурак! — раздосадованно воскликнул один из мужчин. — Почему мне такая шикарная мысль в голову при выборе вещей не пришла?! — В любом случае — уже поздно жалеть, — тоже расстроенно констатировал Сергей. — Но да, такой вариант нельзя исключать. — Мне он тоже не нравится, — признался Ра. — Даже так получается, что по лесу бродят опасные, хорошо вооружённые личности. Уже почти в конце завтрака Сергей встал и стряхнул со штанов мусор. — Даже если ходят — они не враги, — решительно сказал он. — Если бы они спасли Фенга из-за желания узнать наше расположение, то тогда не надо было приходить — достаточно почти добраться и убить проводника. — Верно. — Илья кивнул. — Но хорошо бы привлечь их на свою сторону. Жаль, что так быстро ушли. — Может, еще встретимся. — Женя улыбнулась и пошла паковать вещи. — Пора собираться. Пусть вчера особо не раскладывались, но сейчас спешки нет — поэтому есть время переложить рюкзак поудобней, подготовить нормальные носилки, костыли и больных. — Мы справимся. Выживем. Даже без вещей. Вот увидите! — пытаясь обнадежить, пообещал Сергей. — Тем более, мы не совсем без вещей. — Граждане! Царь приказал выжить! Ура царю! — лукаво откликнулся Илья и отправился вырубать ещё одну жердь для носилок. Их ждал очередной переход и тяжёлый день.