50 – 60-е сутки Джунгли
Найденные в лесу трупы, а также вторая встреча с заболевшими заставили меня задуматься и сильно изменить планы. Внизу явно происходит что-то серьёзное, а я здесь, как дура, по деревьям скачу и ничего не знаю. Не пора ли перестать прятаться от реальности и не просто исследовать лес, а попытаться понять, что же там всё-таки творится? Поэтому я занялась разведкой, теперь уже не столько наблюдая за жизнью под пологом леса, сколько высматривая людей или хоть какие-то следы цивилизации. Этому и посвятила почти десять суток. Сначала планировала искать только здоровый народ, но потом поняла — такое решение ошибочно. На третий день после неприятной находки я снова отправилась к лагерю группы Дмитрия, но уже не питая надежды на то, что они могут поправиться после неизвестной болезни и, соответственно, не с целью навестить, а просто чтобы оценить ситуацию. Последняя не улучшилась. Кожа и подлежащие ткани больных людей разрослись ещё сильнее, изменения стали ярче и заметнее, даже несмотря на то, что открытые раны затянулись и запах гнили исчез. Откровенно говоря, если бы я не приходила сюда почти месяц назад, то вряд ли бы поняла, что это те же самые существа. Речь их окончательно потеряла членораздельность. Приглядевшись, я заметила на одном из пальцев руки отдыхающего монстра вросшее, почти полностью погрузившееся в разбухшую плоть кольцо керелей — тот самый анализатор ядовитости, который давали каждому. Палец за кольцом приобрёл нездоровую сине-фиолетовую окраску, ноготь почернел, и рядом с ним открылась большая гноящаяся язва. Я посчитала отгнивающий палец признаком того, что поразившее старых знакомых заболевание быстро убивает разум, иначе, заметив дискомфорт, любой человек снял бы кольцо прежде, чем это станет невозможно. В тот вечер я быстро ушла, но уже на следующий день вернулась, поставив перед собой цель: понаблюдать за поведением «мертвецов», обладающих живыми телами, но мёртвым разумом. Этим и занималась почти трое суток. Постепенно удалось многое узнать об их повадках и образе жизни. К моему удивлению, несмотря на, казалось бы, частые конфликты, группа уживалась вполне мирно. В том числе мне ни разу не удалось увидеть, чтобы они нанесли раны друг другу. Агрессия проявлялась неожиданными вспышками, человек вскакивал, начинал кричать на других и размахивать рукам, но уже через несколько минут останавливался, некоторое время недоуменно погукивал, как будто бы сам не понимал, почему совсем недавно так злился, и вскоре подходил к объекту психологической атаки с виноватым видом, осторожными прикосновениями и тихими звуками прося прощения, после чего вновь воцарялся мир. Кстати, как ни странно, жертвы агрессии реагировали на чужие приступы совершенно спокойно, не пытались оправдаться или ответить — просто поднимались, поворачивались к задире лицом и так стояли, словно ожидая, пока нападающий образумится. В чём-то сходная картина наблюдалась и с пристрастием «мертвецов» к вещам. Они то достаточно активно боролись за свои «горы сокровищ», обычно это случалось при появлении новой добычи, то гораздо чаще — совершенно не обращали внимания, позволяя другим членам группы брать и перекладывать вещи, как им заблагорассудится. Спала вся компания рядом, держась за руки, а порой вообще обнимаясь и прижимаясь друг к другу. Питание «мертвецов» не отличалось особым разнообразием, зато они сильно удивляли своей неприхотливостью: изменившиеся люди ели не только фрукты и клубни, но и жёсткие невкусные листья, кусочки коры, красный мох и многие другие непривлекательные в пищевом плане продукты. За время наблюдения за группой Дмитрия я дважды видела их встречи с другими людьми. В первый раз питающиеся «мертвецы» заметили здоровую женщину, бросились за ней, но уже через несколько десятков метров остановились и повернули обратно, видимо, не посчитав добычу настолько ценной, чтобы тратить силы. А вот во втором случае мужчина сам пришёл в чужой лагерь, и, пока хозяева отсутствовали, забрал оттуда полный рюкзак доставшихся от керелей вещей. «Мертвецы» увидели вора, когда тот уже уходил, на этот раз преследовали без сомнений и колебаний, быстро догнали и убили. Наблюдая за группой ночью, я с удивлением поняла, что в эти часы они становятся очень тёмными (для моего ночного зрения) и, в отличие от большинства других животных, почти невидимыми. Часто даже если «мертвецы» находились непосредственно подо мной, их не удавалось разглядеть без того, чтобы не пришлось долго вглядываться и сильно напрягать глаза. Но и тогда они словно превращались в тени — легче всего их удавалось заметить на фоне чего-нибудь яркого и светящегося. Именно по этой причине вскоре я прекратила попытки следить за «мертвецами» в темноте. Заодно приспособилась определять их местоположение по издаваемым больными людьми звукам и запаху. А по ночам стала, несмотря на яркие цвета и, в целом, хорошую видимость, ориентироваться, в том числе с помощью слуха и особенно обоняния, благодаря которому удавалось почуять изменившихся почти за километр. Также я окончательно убедилась, что Дмитрий с друзьями не единственные жертвы страшной болезни. Она эпидемией охватила весь лес и поразила большую часть встречающихся разумных. Лишь несколько раз мне удалось увидеть небольшие из пары человек группы здоровых вменяемых людей. А все остальные не просто страдали той же патологией, но и степень изменения их тел почти не отличалась от дмитриевской, отчего создавалось впечатление, что у всех «мертвецов» болезнь началась в один день. Или ещё того хуже — керели заселили джунгли уже заражёнными людьми. Последняя мысль сначала вызвала новую волну гнева в сторону нечеловечески жестоких предтеч, но потом заставила задуматься. В саму возможность воплотить такую гадость верится легко, вот только зачем подобное могло понадобиться керелям? Я бы поняла, если бы заболели преступники или ещё кто-то недостойный, но Дмитрий... Пусть общалась с ним недолго, но не видела ни одного признака подлости — очень достойный человек. За что? Увы, сколько ни сотрясай воздух, керели уже не ответят. А как бы хотелось вернуться в прошлое, туда, в небытие, и хотя бы попытаться добыть по-настоящему нужную информацию! А ещё я так и не вышла на контакт даже со здоровыми людьми. В первый раз увидела у одинокого мужчины лук, и не рискнула ни поговорить, ни даже проследить — а ну как выстрелит! Во второй пришлось отвлечься на паукообразную обезьяну, а когда я всё-таки вернулась туда, где видела людей, их уже не было. Ну а в третий разбушевалась непогода, из-за неё подслушать ничего не удалось, а смелости, чтобы показаться на глаза, я так и не набралась. Естественно, ситуацию это не проясняло. Понаблюдав за многими «мертвецами» и несколько раз увидев нормальных людей, заметила, что даже если сделать скидку на быстрое увеличение размеров тела в процессе болезни, все оставшиеся здоровыми меньше ростом, чем заболевшие. Кроме того, почти у всех здоровых мужчин растут усы и бороды, тогда как ни у одного больного ничего подобного нет. Кстати, вполне возможно, что здоровые безбородые просто бреются — в этом случае люди разделяются очень чётко. А однажды, натолкнувшись на труп изменившегося, окончательно уверилась в предположении, что это представители двух разных видов, только один из которых, более высокорослый, подвержен болезни: внутреннее строение «мертвеца» значительно отличалось от того, что я наблюдала у нормальных людей.Записано по рассказам и воспоминаниям очевидцев 36 – 61-е сутки Джунгли
Через трое суток после объединения, ближе к полудню, группа Маркуса вышла к достаточно широкой реке — настолько, что между кронами деревьев на разных её берегах проглядывала узкая полоса тёмного грозового неба. К вечной сырости все уже привыкли, она не смущала, поэтому отдыхать расположились на песчаной косе прямо под дождём. Вот для костра небольшой навес всё-таки соорудили — иначе слишком велика угроза потерять драгоценный огонь. Пообедали, потом четверо пошли искать новые раковины для инструментов, а Сева из крупных обожжённых шипов, куска ветки, расколотого напополам, и нити, сплетённой из волос жены, делал для неё гребень. Мастерил инженер медленно, обстоятельно, но результат радовал — расчёска обещала получиться не только крепкой и функциональной, но и симпатичной. Заметив шевеление в кустах, Вероника тронула Маркуса, рядом с которым ползала по песку, и указала на незваного гостя. Физик обернулся и словно окаменел. Но только на мгновение, уже через секунду его взгляд стал каким-то диким. Почти отчаянным. — Сева! Рюкзак сюда, живо! — скомандовал Маркус, бросаясь к инкубатору. Инженер вздрогнул, но среагировал быстро: новая жизнь приучила его доверять тем, кто рядом. Привычными движениями открыв замок на крышке инкубатора, Маркус поднял её, дождался, пока рюкзак окажется внутри и снова запер, краем глаза нервно следя за оборотнем. — Бросаем в реку, — сказал физик и первым схватился за носилки. Вероника сглотнула, глядя на приближающуюся громаду. А оборотень не спешил, явно ощущая себя хозяином положения. Впрочем, неудивительно — если раньше девушка гадала, почему весьма сообразительный Маркус сам не подумал о том, что эти гиганты тоже люди, то теперь поняла — заподозрить в таком существе человека действительно сложно. Слишком сильны отличия. Обезьяна, монстр, оборотень — да. Но не человек. — В реку! — поторопил физик. — Чтоб его пираньи в решето продырявили! Оборотень оскалился, ускорился, и народ тоже поспешил. В десять рук раскачав инкубатор, его забросили в воду, а потом оттолкнули рогатинами подальше от берега. После сами бросились в густые заросли, правда, пока недалеко. Но оборотень не преследовал. Остановился на пляже, посмотрел на удаляющийся, покачивающийся на волнах под дождём ящик, потом на скрывшихся в кустах людей. — Вот тебе! — шёпотом повторил Маркус, по старой памяти поморщился и потёр голову. — Пираньи-то любого сожрут! — Грабитель? — решил прояснить ситуацию прокравшийся к остальным Сева. — Именно. Тот самый, что на мою первую группу в самом начале напал — я его узнал. — Уплывают вещи-то, — тоскливо заметила Света. — Если не доберётся, что-нибудь придумаем, — ободрил Маркус. — А так хоть не даром ему достанется. Сева скрипнул зубами и сжал копьё. Народ переглянулся и на всякий случай крепко взял инженера за руки. Пусть за начальное имущество до слёз обидно всем, но противник слишком уж силён. С таким связываться — себе дороже. — Тоже мне, носорог, — проворчала Света. Вероника недоумённо покосилась на подругу: на носорога «гость» не походил. Разве что по опасности сравним... и по размеру... и по угрожающей фигуре. Высокий — даже стоя на четырёх конечностях, он больше чем на голову возвышался бы над Светой — самой рослой из всех пяти, с мощными длинными руками, а клыки... Будто мало такого физического преимущества, ещё и оружие с собой шикарное. Где только достал алебарду? — Вот тварь! — прошипел инженер, но всё-таки вырываться не стал, тоже понимая, что силы слишком неравны. Все так и залегли в кустах: бросать вещи не хотелось. Но рисковать — тоже. Оборотень встал на ноги, оторвав руки от земли — став ещё выше и ещё активней продемонстрировав, насколько непохож на человека. Снова оскалился, коротко рыкнул, а потом зашёл в воду. Народ замер, ожидая нападения пираний, но прошла минута, вторая, а пришелец оставался невредим. Словно опаснейших хищных рыб вообще нет в реке. — Да что за невезение такое? — Вера всхлипнула. — Он что, вообще неуязвим?! Пока спрятавшиеся в кустах досадовали, оборотень догнал инкубатор, схватил за шест от носилок и вытолкал его на мелководье. Перехватил поудобней, оттащил к песчаной косе и, подняв, вынес на берег. Теперь не только Сева, но и Маркус прикусил руку, чтобы не сорваться от возмущения. Оборотень некоторое время разглядывал ящик, потом почесал макушку и обвёл взглядом окрестности, от чего народ даже дышать почти перестал. А ещё через несколько секунд «гость» махнул рукой и ушёл в лес. — Это наш шанс! — резко заявила Света. — Хватаем и бежим, если что — бросим. Так и поступили. Двигались не по прямой, сделали несколько кругов, чтобы запутать следы и ещё один — от троллей, чей лагерь заметили слишком поздно. Потом, убедившись, что погоня отстала, пробежали ещё около километра, уже с меньшей скоростью, внимательно следя, чтобы не влипнуть ещё куда-нибудь. А окончательно вымотавшись, спрятались отдыхать в ближайший полузатопленный овраг. — Мы спасли наши вещи! — отдышавшись, торжественно объявил Сева. — А что там тролли — хорошо, может, они оборотня отгонят. Ещё немного повалявшись на мокром мху и похлопав мух, народ неохотно встал. — Мы, конечно, гении, — подтвердил Маркус. — А теперь наше величество гениальность хочет кушать. Слегка замаскировав инкубатор, народ дружно отправился копать папоротниковые клубни — несколько кустов росли совсем рядом. А заодно порадовались, что предусмотрительно оставили угли в корзинке, и что Вера не забыла её прихватить, когда пряталась в кусты. — А всё-таки не понимаю... — протянула Вера, обтирая клубень мокрым мхом. — Никому не показалось, что оборотень вёл себя как-то странно? — Выглядел как побитая собака? — Маркус кивнул. — Да, мне тоже показалось. — И я как раз об этом же думаю, — поддержала Вероника. — Мы-то сбежали, но он-то за нами в кусты не полез. Сева кинул обиженный взгляд на женщин. — Это точно был он, — заметил Маркус. — Точно тот, что на нас нападал. Но и вы правы — вёл себя иначе. — Если так посмотреть, то получается странная картина, — развила мысль Света. — Что мы спрятались — это правильно, вдруг бы напал. Но он за нами не гнался... и потом, когда мы с инкубатором бегали, тоже. По крайней мере я не заметила. Вероника кивнула. — Он остановился, подумал, выловил для нас инкубатор... — Возможно, зная, что на нас-то пираньи нападут, — вставила Вера. — ...а потом понял, что мы слишком осторожные и ушёл, — закончила Вероника. — И вспомните, как он рукой махнул, — снова влезла геолог. Света задумалась. Да, если отбросить раздражение, гнев и страх, который мешал воспринимать ситуацию адекватно, и подумать, то действительно, поведение оборотня больше похоже не на поступки агрессора. А словно одиночка, волей керелей оказавшийся запертым в теле монстра, уже почти отчаялся выйти с кем-то на контакт. Теперь Свете даже показалось, что оборотень не просто махнул рукой: взгляд монстра, когда он смотрел на кусты, сквозил тоской и безнадёжностью, а уходил в лес он слегка сгорбившись — насколько это возможно для такого существа. — Но это точно он, — в который раз повторил Маркус. — А наркотики или некий внешний контроль во время первого нападения подходят плохо — слишком уж осознанно тогда действовал. Вероника хмыкнула. Да, когда им сносило голову на почве «спариться», ни о каком разумном поведении даже речи не шло. — Хитрый какой! — раздражённо заметил Сева. — Получается, сначала он нападает, грабит, убивает, а потом весь такой бедный и несчастный! И мы должны его жалеть?! — Нет, жалеть мы его не должны, — резко возразила Света. — Но и отрицать, что поведение изменилось — тоже. — Может, у него что-то случилось? — предположил Маркус. — Например, его тоже ограбили, отобрав его первоначальные вещи и всё отвоёванное? Вот и понял, как это неприятно? — Так ему и надо! — не удержался от комментария инженер. — Возможно, — согласилась Вероника. — Но кто его мог ограбить? Он же такой огромный и страшный... по рассказу я и не представляла, насколько опасный. Вон, наш инкубатор запросто одной рукой поднимает — а ведь сейчас он нагружен сильнее. — Ему подобные? — предположила Света. — Или группа больных... Но я бы поставила на ему подобных. — Девочки, мы с вами прямо детективы, — пошутил Маркус. — Улик всего ничего, а уже целое расследование провели. Перекусив, проверили вещи. Естественно, на пляже забыли все новые раковины и в запале брошенную Севой недоделанную расчёску. — Ничего, ещё лучше смастеришь, — ободрил Маркус. Тот молча кивнул. Оборотень больше не появлялся, и жизнь потекла своим чередом. Кроме добывания пищи, народ потихоньку мастерил — пусть даже самые простые, но удобные в быту вещи. Совки, примитивные ножи, пилки, сумки и так далее. Тем более что теперь, несмотря на постоянную угрозу троллей и почти ежедневные переходы, с продуктами становилось всё лучше. В отличие от первых попыток, когда добытое с большим трудом зачастую оказывалось ядовитым, сейчас уже запомнили на что стоит тратить силы. Намётанный взгляд отличал папоротники, на которых уже сформировались клубни, от ещё слишком молодых, подо мхом и на деревьях собирали грибы, джунгли щедро делились ягодами и фруктами. Лягушек тоже ловить научились, хотя Вероника выше оценила некоторые виды змей: их запечённое мясо было нежным, с тонкими прослойками жира и кисловато-фруктовым привкусом. Впрочем, мелкие зверьки тоже были вкусными. Особенно если правильно подобрать гарнир и редкие приправы — их пытались осваивать, вот только найти съедобные пряные травы удавалось чрезвычайно редко. Постепенно Маркус оттаивал от пережитого до объединения. Хотя он по-прежнему боялся троллей, но теперь уже мог сотрудничать при отступлении. Да и спать стал спокойней — по крайней мере, кошмары приходили не много раз за ночь. А даже когда мучили, уже не так в себя засасывали. Просыпаясь от стонов или криков друга, Вероника гладила его по волосам, говорила несколько успокаивающих фраз — и этого было достаточно, тогда как раньше приходилось будить — иначе от кошмара избавиться не получалось. Лёгкость характера Маркуса никуда не делась, зато теперь в нём начал просыпаться явный интерес к противоположному полу. Физик и раньше был обходительным, но теперь в его действиях проявлялись именно ухаживания. Пусть по мелочам, но эти «мелочи» чрезвычайно поднимали настроение всем девушкам. И хотя больше внимания доставалось Веронике со Светой, но даже на лёгкие намёки по отношению к своей жене Сева реагировал ревниво, а однажды и вовсе чуть не полез в драку. Зато теперь, почувствовав конкурента, сам не упускал случая сделать Вере какой-нибудь мелкий подарок или что-нибудь приятное. Река и её крупные притоки плохо подходили для купания из-за пираний. Поэтому мылись в основном или в ручьях или в периодически попадающихся в лесу затопленных ямах. Причём купались по очереди: сначала женщины, потом мужчины. Возможно, разделение было глупым, учитывая, что одеждой обзавестись так и не удалось, и все уже давно всё друг у друга видели, а потому реагировали адекватно, но от этого обычая возникало ощущение хоть какой-то культуры. Да и безопасности — всегда есть кому проследить за окрестностями. — Красавицы-русалочки, посмотрите, что у меня есть, — выскочил к расчёсывающимся девушкам Маркус и вручил Свете с Вероникой по шикарному душистому венку. Потом лукаво подмигнул Вере и добавил: — А тебе не подарю... вот из принципа! Та рассмеялась: подобные намёки физик никогда не отпускал просто так. Значит, скорее всего, Сева застал его за творчеством и теперь пытается сплести самый красивый венок. А Вероника отложила кривоватую расчёску, надела венок и так радостно прыгнула на Маркуса с объятиями, что тот не устоял и повалился в красный мох. Девушка упала сверху, но тут же скатилась, легла на спину и тоже вытянулась на лесном ковре. А потом покосилась на Свету, присевшую с другой стороны от физика. Маркус Веронике нравился, причём и как человек, и как мужчина. С ним было интересно говорить, не накапливалось обид или противоречий. Судя по поведению, она ему тоже нравилась... но, увы, не всё так просто. Во-первых, Маркус ухаживал не только за Вероникой, но и за Светой. Более того, она ему тоже явно симпатизировала — так стоит ли ссориться ради отношений? Во-вторых, чем дальше, тем сильнее становились подозрения, что та, начальная, интрига керелей всё-таки сработала: Вероника, как и Света, беременны. Стоит ли вешать ребёнка от другого мужчины на любимого? Дикая новая жизнь. Лес, отсутствие даже минимума привычных по прошлой жизни удобств, антисанитария... Врачей, кстати, тоже нет, как и детского питания или роддомов. В каком-то плане ужасная ситуация. Вероника перекатилась на живот и хихикнула. Новая жизнь грубо, прямо с мясом содрала тот тонкий налёт цивилизованности, что наработали за старую. Ходят обнажённые? Но и на Земле существовали движения нудистов, хотя агроном никогда их не одобряла. А сейчас смирилась — шкуры слишком мелкие, да и тепло с влажностью не позволяют их выделать. Растений, из которых можно сделать нити, пока так и не нашли. Крепкая трава оказалась грубой и легко натирала кожу до кровавых мозолей, как, кстати, и кора. Вот и получается, что удобней без всего, чем мучиться. А мухи, клещи и прочие кровососы, конечно, есть, но не такая армия, чтобы было невозможно привыкнуть. Если, разумеется, не залезать в их любимые места. Хотя гнев на тот гадкий «подарок» от керелей так и не утих, но если в начале агронома мучил страх последствий, то теперь он отступил. Ребёнок? Да, она не стала бы заводить его в подобных обстоятельствах, вот только выбора не дали. А прокормить сможет: лес не так уж пуст. Вероника снова посмотрела на Маркуса, а потом на Свету. Да, надо действовать сейчас, пока это не переросло в проблему. Отозвав подругу в сторону, Вероника прямо изложила ей свои мысли. Смутившись, Света призналась, что действительно, Маркус покорил и её сердце, но она не хотела ставить подножку той, с кем начала новую жизнь. — Влипли две дуры в одного бабника-ловеласа, — сделала вывод Вероника и хихикнула. — Ладно, давай что ли с ним поговорим — пусть сам выбирает. Так тебя устроит? Кивнув, Света встала. Но и прямой разговор с Маркусом не помог решить вопрос: покраснев и скромно потупившись, физик сказал, что ему нравятся обе, поэтому выбор он предоставляет им. — Бабник! — шутливо ругнулась Света и переглянулась с Вероникой. — Почему-то у меня появилось подозрение, что если появится третья свободная — то он уже за тремя ухаживать будет... Маркус смутился ещё больше, пробормотал нечто на тему «каждая женщина прекрасна по-своему» и малодушно сбежал к Севе, затачивать рядом с ним раковину для кривого подобия ножа. Подруги сочувственно посмотрели друг на друга. И, подумав, решили отложить вопрос — глядишь, всё как-нибудь само утрясётся. Вот только Маркус, поняв, что его усилия не напрасны, стал ухаживать ещё активней, причём за обоими. Это, конечно, приятно, но теперь над откровенным бабником посмеивались уже все. А Света с Вероникой пообещали друг другу не губить прекрасную дружбу ради неизвестно чего. После объединения две группы притирались друг к другу медленно и болезненно. Сева оказался личностью конфликтной, беспокойной, вспыльчивой, но с твёрдыми принципами и идеалами. В первые дни Света несколько раз думала, что если бы не смягчающая его характер жена и юмор Маркуса, их группы быстро разбежались бы в разные стороны — несмотря на все плюсы совместной жизни. И второе, по мнению экономиста, помогло даже больше первого — после нескольких шуток, Сева всё-таки начал хотя бы стараться сдерживать первые порывы. Хотя получалось не всегда, и периодически они всё равно пробивались. Особенно если кто-то случайно затрагивал одну из больных тем инженера — таких было немало. А ещё Сева — идеалист-мечтатель. Вот эта черта оказалась заразной, но одновременно нередко веселила. — Мы живём неправильно! — как-то за ужином заявил инженер. — У нас тут новый мир, над головой не висят никакие идиотские бумажки или вредное начальство. Свобода. А ведь мы-то все, как один, — учёные. Значит, наша цель — изучить эту планету, построить цивилизацию и поднять наши технологии на космический уровень! Маркус подавился куском папортошки и закашлялся. Отложил еду, потом развёл руками, указывая на их группу и окружающий лес. — Да, нам вот прямо все условия для исследований предоставили. — Физик лукаво рассмеялся. — Бери любую тему, работай как хочешь — идеальные условия. — Наткнувшись взглядом на инкубатор с научным оборудованием, он замолчал, так не сказав продолжение шутки. А потом добавил: — Но да, мы правда вооружились прямо как для института какого-то. Действительно, после объединения оборудования для исследований прибыло: единственный сохранённый Севой и Верой рюкзак оказался набит именно им, причём как простыми приборами, которые гипотетически можно воспроизвести в диких условиях, так и сложными. Если бы быт не отнимал столько времени, Маркус сам с радостью бы воспользовался таким богатым ассортиментом. — Мечты, — прокомментировала Вероника. — Да, я тоже хотела бы работать нормально. Когда не зарезали бы действительно важные темы и не спускали сверху какую-нибудь разрекламированную. А ещё чтобы дурацких бумажек требовали поменьше. Отчёты — хорошо, важно, но без лишней бюрократии. — Вот! — азартно согласился Сева. — Именно! Мы тут все люди пожившие, опытные, нам начальство сверху не требуется. Мы сами можем решить, какие исследования будем делать. — Думаю, мы спешим, — мягко заметила Вера. — Нет, на самом деле я со многим согласна: меня тоже раздражал тот подход, что был в последние годы. И я тоже за своеобразную независимость. Но если мы займёмся исследованиями, то на что будем жить? — Хм?.. — скептически протянула Света, согласно похлопав Веру по ноге. — Действительно, спешим. Сначала надо где-нибудь обосноваться, а для этого — уйти от троллей. Потом хотя бы минимально обжить новый дом. А вот дальше можно и за исследования, естественно, в свободное от быта время. И когда появятся успехи, попытаемся кому-нибудь их продать. — Экономист допила травяной напиток и легла, поглаживая себя по животу. — Но вообще-то, нельзя все яйца в одну корзину складывать — то есть рассчитывать только на продажу открытий. Иначе попадём в зависимость. — И придётся как раньше: по заказу и с кучей глупых требований! — вставил Сева. — Именно. — Света кивнула. — В идеале надо или как-то наладить постоянное финансирование, или часть открытий оставить себе, чтобы на них зарабатывать. Но с постоянным финансированием тоже риск — если предоставлять научные услуги, то будут те же самые заказы, которых пытаемся избежать. А если попытаться продать, например, технологию за некий процент дохода от её использования, то кто станет контролировать исполнение договора? Снова проблема. — Если что, используем сами, — жёстко заявил Сева. — Сейчас главное — не прогнуться и не скатиться в ту яму, куда нас загнали в прошлой жизни. Вероника хихикнула, а потом откровенно захохотала. Слишком уж странно выглядели такие разговоры в компании дикарей. Впрочем, нечто подобное происходило почти каждый день и чем дальше, тем естественней воспринималось. Хотя своеобразный протест и яростное противостояние системе, в которую никто даже не пытается загнать, всё равно выглядели забавно. — Да что за невезение? — проворчала Вера, когда им в очередной раз пришлось изменить маршрут из-за показавшихся впереди троллей. — Ищем, ищем, а впечатление такое, будто весь лес ими набит. Сколько уже можно? Я хочу нормальный дом и селение! — Я тоже, — призналась Вероника. — Но рядом с больными селиться не буду, чтобы не рисковать. Вообще идиотизм: за последнее время людей ни разу не встретили, зато больных навалом. Не могли же уцелеть только мы? — Тс-с, — замерев, прошептал Сева. Народ остановился и, не опуская инкубатор, настороженно прислушался. Джунгли жили своей обычной жизнью: дождь временно стих, но в кронах шумел ветер, деревья поскрипывали, пели птицы, а неподалёку разорались обезьяны. Сначала казалось, что ничего необычного нет, но вдруг где-то вдалеке послышался крик. Слов разобрать не удалось, однако голос походил на человеческий, а в его интонациях не звучало страха или отчаянья. Словно кого-то искали. — Посмотрим? — предложила Вероника. — Лес шумный, значит кричат недалеко. Несколько секунд поколебавшись, все поддержали идею. Неизвестные действительно оказались близко: всего в паре сотен метров. Две женщины — они неспешно двигались, останавливаясь каждые несколько десятков шагов и по очереди кричали: — Люди! Ау! Есть кто живой?! Потом некоторое время прислушивались и медленно шли дальше. — Привет. Кого ищете? — поинтересовался Сева, убедившись, что их заметили. — Всех, кому надоела дикая жизнь с троллями, — спокойно отозвалась одна из женщин. — У нас собирается группа, чтобы справиться со всей этой заразой, вернуть потерянное имущество и устроить нормальную жизнь. Света и Вероника тревожно переглянулись с Верой: Сева неоднократно высказывался за то, что лес от троллей надо очистить, и если сейчас опять взыграют принципы — удержать его будет сложно. — Да мы как-то уже навоевались, — насмешливо ответил Маркус. А инженер сжал кулаки и, с явным трудом сдерживаясь, спросил: — Что у вас за группа, сколько народа и как планируете жить? — Народа достаточно. — Женщина улыбнулась. — Уже около сотни. Укрепления возводим, есть полевой госпиталь, общая кухня, небольшая мастерская. На добычу вместе ходим, и, кстати, отличная организация — живём как нормальные люди, а не словно дикари в лесу. Армия тоже есть, тренируется. Сева задал ещё несколько вопросов, а потом внезапно взорвался: — Значит, поработить всех хотите?! А вот не получится! От неожиданного заявления инженера вздрогнули все, кроме незнакомок. Те же лишь посмеялись, словно уже не первый раз встречались с подобной реакцией. — Не хотите — не присоединяйтесь, — легко согласилась первая. — А если хотите, но трусите воевать — вон, царь Сергей к себе под крылышко таких слабаков собирает. — Ещё один тиран! — категорически припечатал Сева. — Бежать собираются, — будто не услышав, продолжила женщина. — Плоты строят, чтобы вниз по течению сплавиться и обосноваться там, где нет троллей... если такие места вообще существуют. Насколько слышала, он даже самых анархистов не гонит. — Серьёзно? — заинтересовался Маркус. — А зачем ему такой хаотичный народ? — Добреньким прикидывается. — Женщина пожала плечами. — Мы — свободные, самостоятельные личности! — пафосно заявил Сева. — И не будем прогибаться ни под тупых военных, ни под лицемеров! — Вас сложно найти? — проигнорировав совершенно неуместный лозунг инженера, деловито уточнила Света и быстро пояснила: — Мы ещё не определились, надо подумать. — Вам — легко, — заверила разведчица и махнула рукой вбок. — Вон там, рядом, река. По ней вниз по течению, когда впадёт в другую, уже по той — тоже вниз. А после мимо не пройдёте — если к нам. Если к трусам — то ещё дальше вниз по течению... и тоже мимо пройти сложно. Все на этом же берегу. — Спасибо! — искренне поблагодарила Вера: сразу и за сведения, и за то, что вспышку мужа восприняли адекватно. — В общем, если не с нами, то дальше сами. Если есть знакомые, им тоже предложение передайте. — После чего, не дожидаясь ответа, женщины пошли дальше — так же неспешно, как и раньше, и так же выкрикивая призыв. — Как только не боятся, что на зов тролли соберутся? — проводив их взглядом, протянул Маркус. — Присоединяться не будем, — категорически заявил Сева. — Они сразу начнут нам что попало сверху навязывать. Тем более я не согласен ходить под тупым военным! — Так, так, стоп, свободоборец ты наш. Разве ты сейчас не навязываешь остальным «что попало»? — Маркус рассмеялся, когда инженер возмущённо замолчал. — Ладно, давайте обсудим, — слегка остыв, предложил Сева. Предложение незнакомок одновременно манило и пугало. Слишком резко, но Сева действительно выразил опасения остальных — пусть с дикой жизнью, зато сейчас у них полная свобода. По крайней мере, от других людей. — Люди — это хорошо, — заметила Света. — Если подумать, это вообще шикарно — хотя бы возможностью торговать или обмениваться добычей. Не говоря уж о взаимопомощи. Но вот если мы будем присоединяться, то окажемся в дураках. Потому что имущество у нас в нынешних обстоятельствах, мягко говоря, отнюдь не самое ценное. — Убрать троллей из леса — это тоже здорово, — присоединился Маркус и лукаво покосился на Севу. — Не надо, я за армию! — Тот вспыхнул. — Между прочим, в своё время честно отслужил! Но против тирании — знаю, чем это закончится. Дебилы с пушками будут элитой, а остальные — их рабами! — Убрать троллей — вовсе не здорово, — возразила Вероника. — Они больные. — Агроном помолчала, а потом решительно повернулась к физику. — Ты больше нас всех контактировал с троллями — поэтому давай так: решать тебе. Если ты скажешь, что тролли гады и враги, я тебе поверю. Маркус поморщился, а потом долго молчал, думая и вспоминая. Несколько раз поворошил ветки в костре, выкатил из него печёные клубни и корнеплоды, а потом тихо заговорил: — Ты права. Всё-таки сами по себе они не гады. Гадость — это их болезнь. Но я всё равно не хочу жить с ними рядом. — Я за ликвидацию всех преступников! — вскочил Сева. — Наверняка среди троллей они тоже есть! Да и остальные... — инженер стушевался под укоризненным взглядом жены и затих. — Ликвидация, возможно, и неплохо. — Света цинично усмехнулась. — Но есть нюанс. Сколько мы видели людей, и сколько — троллей? Какие будут потери, если начнём воевать? Если уж на то пошло, то не лучше ли подождать, пока всё само разрешится? Вероника потёрла лоб. — А вот я уже не уверена, что всё само разрешится... По крайней мере, не факт, что так быстро, как мы вначале думали. Может, вы заметили: когда в последние разы с троллями встречались, они выглядели больными, но здоровее, чем раньше. Сейчас их уже не получится спутать с умирающими. — Хочешь сказать, поправляются? — оживился Маркус. — Это замечательная новость! — К сожалению, нет. — Вероника покачала головой. — Самая мерзкая гадость, похоже, прогрессирует. Но та начальная, острая стадия прошла. А значит, не исключено, что они смогут прожить ещё долго — пусть и в таком состоянии. Месяцы или годы. Трагический тон агронома заставил Маркуса примерить ситуацию на себя — он поёжился и передёрнулся от ужаса и отвращения. Превращаться из человека в монстра — уже само по себе мерзость. А если ещё сойти с ума, мучиться буйными приступами, возможно, галлюцинациями или ещё чем-то похуже... — Всё-таки керели поступили очень жестоко, — констатировал физик. — Значит, или война, или отступление, — вернула разговор в конструктивное русло Света. — По сути, те самые варианты, которые предлагают трусы и «герои». — Сделала паузу, посмотрела на Маркуса и решительно добавила: — Я против глупого героизма. — Я тоже, — согласилась Вероника. Физик опустил голову, но промолчал. Он понимал, что сам как воин никуда не годится, а после пережитого по-настоящему противостоять троллям вообще не сумеет — страх перед сумасшедшими всё ещё слишком силён. А вот Сева колебался: с одной стороны, он не любил отступать. С другой — это в новой жизни приходилось делать уже не раз. — Если что, можем разделиться, — напомнила Света. — Нет, — с трудом заставив себя признать правоту друзей, возразил Сева. — Вы правы. Сейчас воевать слишком рано. Но и к трусам присоединяться как-то не хочется. — Ну посмотреть-то на них нам никто не мешает, — заметила Вера, погладив мужа по плечу. — А если попробуют нас заставить присоединиться или к чему-то ещё принудить, то сразу проявят свою дурную натуру. Так и решили. Поэтому после отдыха отправились вниз по течению — туда, куда указала поисковая группа.