61 – 68-е сутки Верхний ярус джунглей — джунгли
На шестьдесят первые сутки, когда жёлтая луна почти достигла зенита, к полудню, тёмному из-за солнечного затмения, у меня внезапно скрутило живот. Вскоре спазм прошёл и, списав его на случайность, я продолжила заниматься обычными делами. Но недолго, потому что вскоре приступ повторился, а потом ещё раз. Спазмы происходили всё чаще, из-за чего некоторое время я ломала голову над вопросом, когда успела отравиться — ведь проверять любой предмет до того, как отправить в рот, вошло в привычку и происходило автоматически. Потом, почувствовав внутри себя шевеление, которое оказалось гораздо сильнее, чем раньше, ругнулась на беспокойных глистов — и только тогда до меня дошло. В ужасе прокляла себя последними словами — питаясь чем попало, я, впервые почувствовав зарождающуюся внутри жизнь, свалила её на подхваченных из-за сыроедения и отсутствия элементарной гигиены глистов, не учтя случившееся при втором и последнем контакте с людьми. А подросший живот (кстати, совсем несильно) — на склонность много поесть. Судорожно устраивая гнездо и прислушиваясь к учащающимся схваткам, я потеряла голову от беспокойства. Но ведь мы же вроде принадлежали к разным видам, значит, детей вообще не должно появляться! Очередная схватка была такой силы, что я прикусила губу. Межвидовое скрещивание. Межвидовое. Это плохо. Против ожидания, роды прошли легко, хотя во время потуг я умудрилась незаметно для себя перегрызть ветку в руку толщиной. Их оказалось двое. Их. Не детей. Мои наихудшие опасения оправдались, и теперь я с ужасом взирала на двух шевелящихся монстров, мало напоминающих человеческих младенцев. Не люди, не звери, а нечто рептилоподобное, тощее, с непропорционально маленькими для детей головами. А у мальчика, кроме прочего, вместо четырёх было шесть конечностей — средние в виде каких-то недоразвитых плавников. Инстинкт подсказывал, что дети выглядят и пахнут ненормально, но он же толкал кормить, ласкать и оберегать. Сразу вспомнились предсказания керелей о вымирании моего вида. Появление таких потомков вполне может оказаться первым шагом к гибели. Кто из них вырастет? Хотя, если смотреть правде в глаза, вряд ли вообще хоть кто-то; скорее всего, они погибнут в течение нескольких дней. А что ещё следовало бы ожидать от противоестественного скрещивания? Или выживут? А если выживут, то какими станут? Не окажется ли так, как часто описывают в книгах — когда, пожалев младенца, жертвуют сотнями или тысячами? Межвидовые полукровки. Монстры. Дети. Мои дети. Кровиночки. Я изо всех сил вцепилась зубами в руку, пытаясь перебороть материнский инстинкт, и сильная боль помогла ненадолго прояснить затуманенный разум. Я не буду плодить монстров и выродков. Никогда. И не стоит безрассудно продлевать мучения тех, кто либо и так обречён на смерть, либо положит начало конца целого вида разумных. Сжав зубы на предплечье ещё сильнее, ненадолго закрыла глаза и, собрав волю в кулак, приступила к уничтожению собственного потомства. Оно оказалось живучим, как насекомые — безголовые тела крепко вцеплялись в ветки гнезда, когда я пыталась сбросить их вниз, а головы моргали бесцветными выпуклыми глазами и щёлкали зубастыми пастями. Мне едва удалось удержать тело под контролем, пока совершала этот омерзительный поступок. А потом громко, отчаянно закричала, срывая голос, возненавидев себя, весь окружающий мир и особенно керелей, которые заставили принимать и воплощать в жизнь такие сложные решения. Как безумная бросалась на стволы деревьев, пытаясь унять боль в душе, рвала зубами собственную плоть, клочьями вырывала подросшие волосы вместе с кусками кожи. Припадки бешенства перемежались приступами тупого отчаяния. Тогда я потеряла счёт времени, но позже, заглянув в компьютер, обнаружила, что безумие продолжалось чуть больше суток. Я очнулась в разгар лунного дня. Голова кружилась, конечности дрожали от слабости, на правом предплечье мышцы оказались напрочь содраны, и даже на кости видны отпечатки зубов. Левая рука выглядит немного лучше, даже пальцы шевелятся, хотя и превратились в кровавые гноящиеся отростки без ногтей. Во рту мерзкий привкус, а наполовину сломанный, загнувшийся вовнутрь клык в кровь изрезал язык. Кожа на груди изодрана, глубокие грязные ссадины воспалились и набухли. А на голове остался единственный тонкий пучок волос, кроме того, похоже, в безумии я сняла с себя большую часть скальпа. По крайней мере прикасаться к затылку больно, и на руке остаётся кроваво-желтовато-зеленоватая липкая тягучая масса. Но психическое состояние, как ни странно, вернулось в норму. Произошедшее воспринималось как что-то далёкое и почти безразличное. Теперь я снова считала, что поступила разумно, ликвидировав полукровок. Хотя всё равно никогда не смогу забыть о случившемся. Медленно и с трудом, через болезненную слабость, я кое-как добралась до ближайших фруктов и осторожно погрызла их уцелевшими остатками зубов. Избавившись от сумасшествия, снова захотела жить. Поскольку никаких антисептиков и вообще средств первой помощи нет, и вряд ли удастся найти, остаётся надеяться только на то, что организм сам справится со всеми ранами. Единственное, чем могу помочь своему телу, так это обеспечить его достаточным питанием и отдыхом. Этим я и занималась целых шесть суток. К огромной радости, уже на следующий день стало очевидно, что отмеченный ранее иммунитет и регенерационный потенциал моего нового тела и сейчас гораздо выше, чем в прошлой жизни. Как только пальцы достаточно окрепли, вытащила из челюсти сломанный клык и посетовала, что теперь, скорее всего, придётся измельчать пищу с помощью ножа. Пока организм активно латал сам себя, меня постоянно мучил голод и часто бил озноб. На второй день ссадины затянулись, и к вечеру покрылись нежной кожей, на третий я с трудом сдерживалась, чтобы не расчесать до крови пальцы, на которых через молодую кожу прорывались новые ногти, на четвёртый начали резаться новые зубы. Последнему событию обрадовалась больше всего, ведь оно давало надежду через некоторое время вернуться к нормальному питанию. В тот же день окончательно восстановилась содранная с головы кожа, и затянулся неприятный разрыв на ухе. К концу шестых суток даже изгрызенная до кости рука зажила и почти обрела прежнюю подвижность, хотя на ней остался глубокий уродливый шрам. Но и он постепенно уменьшался, даря надежду, что через несколько недель пропадёт полностью. Если физическое состояние улучшалось почти само, то над психическим всё-таки пришлось работать. Была ли я права, убив полукровок? Если из них вырастут жестокие монстры — однозначно да. Взять троллиное безумие и силу отца, мои припадки — получится отвратительная адская смесь. Если же из-за противоестественного скрещивания дети нежизнеспособны и всё равно погибнут, то незачем продлевать их мучения. Но кто сказал, что всё именно так? Они... эти существа были живучие и не хотели умирать. Что, если они вовсе не были своеобразными вестниками апокалипсиса, а оказались бы просто уродцами? Судорожно вздохнув, я укусила себя за руку, но потом опомнилась и вместо этого вцепилась в ветку — незачем добавлять организму лишней работы. С другой стороны, судя по ощущениям, не сделай я этого сразу, потом бы, вероятней всего, уже не смогла — слишком сильным было то странное ощущение привязанности. А значит, откладывать решение тоже было нельзя. Но правильный ли выбор сделала? В любом случае уже поздно. Что сделано, то сделано. Надо жить дальше. И не зацикливаться на прошлом — иначе или сдамся или удастся убедить саму себя в правильности поступка... и ещё неизвестно, что будет хуже. Мне долго хотелось стереть, уничтожить данную запись. Вычеркнуть её из дневника и из памяти. Забыть или полностью оправдать своё решение. Хотя бы перед самой собой. Но я не позволила такого слабовольного поступка. Ведь если дать слабину, в следующий раз будет проще преступить черту. А это, в свою очередь, — начало конца. Поэтому она должна остаться. И здесь, и в памяти. Да, у меня есть объяснение своему поступку, есть причины. Но нет оправдания или гарантий моей правоты. И об этом нельзя забывать.Записано по рассказам и воспоминаниям очевидцев 37 – 70-е сутки Джунгли
Вопреки опасениям, после разделения на два лагеря у людей словно открылось второе дыхание. Возможно, к этому вдохновляла своеобразная конкуренция с «врагами» — всем хотелось показать себя лучше, сильней, и жить достойней. Поскольку главной целью была подготовка к войне, Ра с Ильёй наметили несколько главных первоочередных задач. Во-первых, база, она же — крепость. Для защиты селения решили огородить достаточно большой участок земли, а внутри изгороди возвести жилые дома-казармы и хозяйственные постройки. Вместо столбов для укреплений использовали стволы деревьев — благо вокруг лес и выбрать опоры несложно. Это позволит защититься и задержать троллей, если они попытаются напасть на лагерь. Во-вторых, естественно, поиск и присоединение народа. Чтобы противостоять троллям, нужны силы, а без людей армии точно не получится. В-третьих, организовали учения. Вот с последней задачей возникли непредвиденные сложности — опытных военных среди похищенных керелями оказалось очень мало. По крайней мере Ра удалось найти только двоих. Вместе с ними, людьми, интересующими темой в прошлом мире, а также лучшими охотниками и разведчиками разрабатывали программу — а по ней проводили занятия. Ра тщательно следил, чтобы от учений никто не отлынивал. В том числе, сам тоже принимал активное участие. В-четвёртых — разведка. Чем больше удастся узнать о троллях, тем легче и с меньшими потерями их удастся победить. Поэтому на эту задачу Илья с Ра выделяли немало сил. Было ещё и в-пятых. Быт. Кроме банальной организации, по мере того, как присоединялся народ, как-то подозрительно быстро встала проблема голода. Несколько раз демонстративно поцапавшись с царскими людьми, Илья заключил соглашение, что каждая из групп охотится и собирает дары леса не заходя на чужую территорию. Но это не решило проблему. — Безобразие, — выругался Илья, выслушав очередной отчёт о скудной добыче. — Вот как мы вообще должны делать запасы и готовиться к войне в таких условиях? Ра кивнул, посмотрев в сторону оптимистично возведённых складов. Сейчас уже стало ясно, что забить их продуктами не получится. Нет, реального голода ещё не началось, но на добычу приходилось ежедневно отправлять почти половину собравшегося в лагере народа, а результат не радовал. По грубым прикидкам, чтобы накопить продуктов на один день без охоты, надо потратить пять — то есть избыток мал. А ведь в самом начале, когда Ра только объединился с союзниками, лес казался куда богаче и, чтобы прокормиться, не приходилось прикладывать столько усилий. — Обожрали, — согласился он. — Наша «армия» просто обожрала эти джунгли. Илья поморщился: если честно, он совсем не ожидал такой проблемы. Но и игнорировать её нереально — без еды уже никаких врагов не понадобится. А решать — значит, отнимать силы от подготовки к войне. Причём силы огромные. — Безобразие! — повторил Илья. — Если так дальше пойдёт, мы вместо войны сельхозом займёмся! — Нельзя, — возразил Ра. — Точнее, наоборот, необходимо, но уже после победы. Под сельское хозяйство нужны территории, оборудование, рабочая сила... а чтобы возвести защиту от троллей вокруг возделываемых территорий, тоже потребуется куча времени и сил: периметр станет большим и дежурных будет не хватать. Так мы себя только ослабим. С другой стороны — есть надо всем. — Кроме того, для урожая требуется время, — заметил один из советников. — Даже если распашем, посадим, придётся несколько месяцев ждать, а в это время тоже надо будет чем-то питаться. — Не будьте дураками, — с аппетитом обгладывая оленину, вмешался Ганс. — Смотрите. — Он указал почти чистой костью на реку. — Территория царя ниже по течению, наша — выше. Мы в выгодном положении. Можно отправить охотников ещё выше, достаточно далеко, пешком. Там они построят самые простые плоты, поохотятся, насобирают чего-нибудь по необожранной части леса — и будут сплавлять продукты по течению. А у нас появится время и средства. Предложение Ганса приняли единогласно, и оно действительно сработало. Пусть группа собирателей теперь уходила минимум на несколько дней и возвращалась частями — вместе с нагруженными добычей плотами — зато приток пищи стал большим и достаточно стабильным. Кроме того, три десятка человек переквалифицировались в рыбаков и каждый день поставляли поварам свежих пираний и другую рыбу. В результате удалось наконец-то заполнить склады. Вот только сейчас, столкнувшись с очередной прозой жизни, Ра уже не обольщался. Запасов всё равно не хватит надолго, в лучшем случае удастся обеспечить народ на два-три месяца. Ну или на четыре, если очень повезёт. А добытчикам придётся уходить всё выше и выше по течению... в конце концов, такая стратегия станет невыгодной. Вот тогда Илья с Ра столкнутся с глобальной проблемой. — И всё-таки мы были правы. Без инструментов... — покосившись на склад вещей, Илья уточнил: — Без обилия качественных вещей, мы мало что можем. — И горько добавил: — Я как-то не думал, что будет столько проблем. Еда, топливо, сортиры, местные блохи, мухи и прочая пакость, болезни... Мне бы одних троллей хватило! Ра кивнул. В общей сложности быт оттягивал на себя огромную часть ресурсов. Поэтому не получалось даже мечтать о нормальной подготовке армии. Впрочем, хотя бы короткую тренировку всё равно устраивали каждый день, но чем дальше, тем сильнее пугало будущее. Сейчас их с Ильёй группа ставит на кон куда больше, чем царь и его люди. Быстро обобрав окрестности и кинув все силы на войну, Ра с Ильёй рискуют всем, не оставляя себе пути к отступлению. Ра не закрывал глаза на реальность, поэтому прекрасно понимал, почему к царю присоединяется больше людей. Те, кто смог выжить, осторожны, разумны и не хотят рисковать. Радует, что и у них группа растёт, то есть отчаялись ещё не все. Или просто некоторым смельчакам повезло выжить. Пока повезло. Умывшись, Ра усилием воли отогнал неприятную мысль. А она скребла где-то на задворках сознания всё сильнее, особенно в свете новых сведений. Разведка позволила узнать очень многое. Вот только лёгкого способа справиться с троллями найти так и не удалось. Да и вообще, результаты настораживали. Заболевших троллизмом много. И не просто много, а огромное количество, хотя и не настолько большое, как в своё время пессимистично оценивал доктор Ватсон. Судя по подсчётам своих людей, тайному обмену информацией с Сергеевскими и комментариям Вадима — около двух третей. Точнее не так. Это соотношение предположительно было в начале эпидемии троллизма. А сейчас оно вовсе не два к одному. Примерно двое из трёх высаженных керелями людей превратились в троллей. Немалая часть из оставшихся здоровыми погибли — как от заболевших, так и по другим причинам, а даже из выживших присоединяются хотя и многие, но вовсе не все, да ещё и массово уходят к царю. Илья ошибся со своим оптимистичным прогнозом и предположением, что его группу выберет большинство. Уже сейчас видно, что на деле вовсе не так: воевать согласно меньше трети. Пусть даже немалая часть присоединившихся к царю — помеха, не готовая подчиняться, но и без их учёта людей, желающих избежать опасности, слишком много. А из-за этого соотношение становится совсем плохим. Один человек против десяти троллей — это, по обновлённым прогнозам, ещё самый оптимистичный вариант. Поэтому численное преимущество однозначно на стороне врага. Впрочем, физическое — тоже на их стороне. Да и того, что можно использовать в качестве оружия, у заболевших осталось намного больше. Но ещё хуже другое. Ра очень рассчитывал на то, что в результате болезни тролли ослабнут, станут действовать глупо и потеряют способность сотрудничать — казалось, для этого есть все основания. Вот только ни одна из надежд не оправдалась. Со временем даже приступы стали... не факт, что слабее, но явно более осознанными. Тролли до сих пор оставались очень умными противниками, кроме того, к этому добавилось неестественно высокое упорство. Ещё они не просто сохранили, а словно повысили склонность сотрудничать друг с другом. Последнее вообще поражало: судя по некоторым свидетельствам, тролли вполне могли объединиться с незнакомыми им раньше больными, причём действовать согласованно даже не пообщавшись. Таких свидетельств накопилось немного, но из-за них некоторые стратеги выдвинули идею, что у заболевших появляется своеобразный аналог коллективного сознания — именно поэтому они работают так слаженно. Но другие стратеги, в число которых входил Ра, были уверены, что такое мнение ошибочно: ведь тролли никогда не начинали кооперироваться, хотя бы не увидев друг друга. Работай коллективное сознание, им было бы легко устраивать совместные засады на своих обидчиков, например, предупредив всех в окрестностях — а о подобном никто не рассказывал. Тролли адекватно пользовались оружием, а также у них прекрасно получалось поворачивать себе на пользу особенности ландшафта. Хитрить, по некоторым свидетельствам, тоже могли. В общем, противники из них чрезвычайно опасные и, прежде чем начинать конфликт, надо очень хорошо подготовиться. Кроме того, ни в коем случае нельзя допускать, чтобы во время стычек хоть кто-то из троллей сумел уйти — иначе он разнесёт сведения о новых врагах другим, и вовсе не факт, что больные не объединятся в своеобразную армию — а ей противостоять почти точно не получится. Особенно Ра поразил рассказ единственного спасшегося из окружения троллей. Несмотря на укрепления и группу из нескольких десятков человек, они очень быстро потерпели поражение. Больные не просто объединились, но и загадочным образом умудрились натравить на лагерь врагов целую тучу гнуса. К слову, после проведённого расследования свидетеля-бандита казнили — улики однозначно свидетельствовали, что у троллей были все основания нападать. Вот только это не утешало. Ведь если смотреть честно, Ра с Ильёй тоже планировали начать серьёзный конфликт. Если они будут уничтожать троллей, то те, естественно, начнут защищаться. Ра передал арбалет следующему в очереди на стрельбище и протёр руки мхом. Местные материалы, возможно, и неплохи, но вечная сырость и постоянные дожди не позволяли с ними работать. Однако сейчас у армии уже появилось нормальное оружие: его сделали с использованием обломков от бесполезной техники, на которую не позарились тролли. Кстати, больные так и не начали прицельно охотиться за чужими вещами, даже брошенные в лесу чаще всего оставались нетронутыми — если до этого человек не конфликтовал с троллями. Очень странное поведение. Один из рисковых разведчиков провёл эксперимент. Специально оставлял нож так, чтобы находящиеся рядом тролли его заметили. Первые две группы больных хотя явно видели инструмент, но не трогали, а третья подняла и закрепила на ближайшем кусте — так, чтобы нож было легко найти. Несмотря на большую работу, некоторые сведения до сих пор оставались противоречивыми. Факт, что подавляющее большинство рассказывающих о склонности троллей грабить до этого тем или иным образом с ними конфликтовали. Другой вопрос, что «конфликтом» больные вполне могли посчитать простое посещение своего лагеря или ситуацию, когда человек подошёл к ним слишком близко. Такое почти никогда не приводило к долгому преследованию, но нападение и ограбление уже вполне могло спровоцировать. А вот если держать дистанцию хотя бы в пару десятков метров, то почти точно ничего страшного не случится. Казалось бы, вполне чёткий критерий, а раз он есть у всех троллей, то, скорее всего, возник из-за их болезни. Но для любого правила находятся исключения. Однажды разведчицы рассказали о странном человеке. Они заметили опасность заранее и предусмотрительно спрятались во мху под корнями одного из деревьев, когда группа из семерых загоняла невысокого мужчину. Положение жертвы казалось почти безнадёжным, особенно учитывая, что он нёс мешок с вещами, но уже через несколько минут преследователи снова пробежали мимо, панически отступая, а за ними гналось почти три десятка троллей. Разведчицы не спешили вылезать. И не зря: через некоторое время больные вернулись победителями, с большой добычей, судя по всему, из лагеря жертв. Тогда девушки разделились: одна отправилась туда, где предположительно произошла битва, а вторая — проследить за троллями. Стычка действительно была — ни одному из семерых недавних преследователей уйти не удалось. Вот только на том месте, кроме ограбленных мертвецов, разведчица обнаружила двух красивых связанных девушек, одна из которых старательно грызла верёвки у подруги. Они и рассказали, что произошло. Те семеро оказались бандитами, весьма успешно промышлявшими по несчастным поселенцам, но предусмотрительно не связывающимися с троллями — а потому и не напарывающимися на их гнев. Сегодня они как раз обсуждали, что их разведчик нашёл новых жертв — разнополую пару, судя по всему, сохранившую много вещей. Вот и отправились на очередное обогащение. — Не понимаю, как троллей разозлили, — поделилась одна из пленниц, растирая затёкшие руки. — Я уж сколько мечтала, чтобы на них напоролись... и пусть бы даже всех, вместе с нами, поубивали, чем так жить. К удивлению рабынь, их тролли почему-то не тронули. Только одна больная женщина потыкала пальцем и промычала что-то непонятное. Но девушки ждали насилия, побоев или ещё чего-то похуже, а натолкнулись на безразличие. Тролли убили бандитов, забрали их вещи (включая сегодняшнюю добычу) и ушли. Только тогда пленницы решили, что это их шанс не просто на жизнь, но и на свободу. Сначала казалось: бандитам просто не повезло. Но когда разведчицы встретились, недоумение стало ещё больше. Второй удалось узнать, что тот, убегавший, мужчина совсем не пострадал. Более того, пока на бандитов охотилась группа троллей, он спокойно отдыхал в селении последних, причём не в одиночестве, а с несколькими оставшимися больными. Когда победители принесли добычу, радостно их поприветствовал... и рассортировал вещи судя по косвенным признакам (то есть цвету и формату мешков), отделив свои. Самое странное: невменяемые агрессивные больные даже не пытались его остановить, ограбить или сделать ещё хоть что-то плохое. Да и в целом относились словно к другу или сородичу. Очень необычное взаимодействие. В тот раз разведчица так и не рискнула приблизиться и выйти на контакт с другом троллей, но примерно через неделю его встретили люди Вадима. Описание мужчины и мешков полностью совпадало, а вместе с ним шла женщина весьма яркой и заметной внешности — судя по подслушанному пленницами от бандитов, скорее всего, та же самая, что и раньше. Люди Вадима ещё не знали, с кем столкнулись в лесу, поэтому не опасались. Спокойно поговорили, пара подробно расспросила их об обеих группах, обещала подумать, но яркого желания присоединяться не выказала. И, судя по всему, даже если надумает, то не к Илье с Ра — слишком негативно высказывалась об идее войны с троллями. Поняв, что мужчина тот самый, Илья с Ра и Вадимом развернули бурную деятельность. Пару снова удалось найти — на сей раз совсем недалеко от крепости, и все лидеры лично отправились навстречу. Вот только сотрудничать странная пара не пожелала. — С чего бы нам к этому стремиться? — заявил друг троллей в ответ на прямой вопрос. — Вы планируете войну, а если так, я буду болеть за победу троллей, а не за вас. — Судя по всему, тебе повезло, и ты по-настоящему ни разу на них не напоролся, — разозлившись, не выдержал Илья. — А другие... кого убили, кого ограбили, а кого — и того хуже! Незнакомец раздражённо прищурился, а его девушка сжала кулаки. — К сведению. Я изначально объединился с группой, в которой здоровыми осталось только трое из двенадцати. А выжил — один, — сухо отрезал он. — Юля тоже в аналогичную ситуацию попала, только с другими людьми. Поэтому мы-то как раз прошли через многое. А ты-то сам как, реальный опыт имеешь или просто чужих рассказов наслушался? Илья недоверчиво осмотрел пару, но промолчал. — Тогда как вам удалось сохранить вещи? — осторожно поинтересовался Вадим. Кроме прочего, он провёл расследование и знал, что ни один из этой пары не промышлял воровством или грабежом. Ну или они не оставляли улик. Хотя судя по специфике имущества, скорее первое. — Сохранили не всё, — спокойно пояснил друг троллей. — Мою группу ограбили — ещё когда эпидемия не началась. А из Юлиных вообще минимум прихватили — тогда не до того было. — И всё-таки почему ты так категорически против того, чтобы избавиться от троллей? — помолчав, спросил Ра. — А почему мы не должны быть против? — Незнакомец хмыкнул. — Что такого сделали тролли... нет, что такого они сделали осознанно, чтобы их уничтожать? Болезнь — это другое, вон, мы-то все тоже в самом начале вели себя не лучшим образом. — Мы — только в начале, а они... — начал Илья, но мужчина перебил: — Какая разница? Они многие вещи творят вовсе не по собственному желанию. — А ещё, — добавила его подруга, — я ни разу не слышала, чтобы хоть кто-то из троллей до болезни вёл себя подло. В отличие от «нормальных» людей. Илья возмущённо поймал ртом воздух. А Ра кивнул: возразить действительно нечего. Наоборот, создавалось мерзкое впечатление, что троллизм поразил чуть ли не самых лучших и достойных. — Поэтому да, приступы — это зло. Невменяемость — тоже, — серьёзно продолжил незнакомец. — Но в целом и общем они не заслуживают геноцида. Ра почесал короткую бородку. — Думаешь, мы можем избежать войны и научиться мирно сосуществовать с троллями? — скептически поинтересовался он. — Нет, — в один голос ответила пара. — Нет, войны или конфликта уже не избежать, — повторил друг троллей. — Возможно, если хотя бы сейчас все резко сумели бы перестроиться на разумный подход, если бы среди нас, людей, не было бы столько жадных и дурных — тогда ещё был бы шанс. — А сам-то!.. — проворчал Илья. — В том-то и беда, что сам я тоже уже успел ошибок наделать, — так же спокойно ответил мужчина. — А если даже я... даже мы такие, то что говорить о других? Вадим предложил всем присесть, и за угощением тройка лидеров снова попыталась разговорить необычную пару, но успеха так и не достигла. И в конце концов, Илья с Ра отступили, признавая за незнакомцами право сохранить тайну. — Ладно, допустим, — сдался Илья. — Но можешь хотя бы объяснить, почему вы до сих пор нигде не поселились? Наши разведчики многих обосновавшихся находили, а вам вроде как бежать от опасности не надо. Если тролли вам не угрожают, то с какой целью до сих пор бродите по лесу? Мужчина хмыкнул, а его подруга улыбнулась. — Один в поле не воин, — сказала она, осеклась и виновато развела руками. — В смысле, тролли и опасности — это одно. Но если мы поселимся вот так, парой, то одичаем. Хотелось бы всё-таки найти других людей, но со схожими принципами и взглядами — чтобы жить и работать рядом. Вот поэтому и бродим, ищем. — Но те, кто воюют, нам точно не подходят, — добавил друг троллей. — У нас слишком разные взгляды. Да и... — Он помолчал, но потом неохотно добавил: — Вы проиграете. Или развяжете длинную и кровавую бойню с большими потерями с обеих сторон. Илья раздражённо махнул рукой и отошёл, уже не видя смысла продолжать разговор. — Почему? — заинтересовался Ра. — Силы слишком неравны, — сказал незнакомец. — Троллей больше. Они сильные, умные, с прекрасной памятью, хитрые и, в отличие от нас, не заняты ссорами друг с другом. Ра кивнул. К аналогичным выводам он уже пришёл сам, единственная разница — не считал, что их положение настолько уж безнадёжно. — Ладно, к воителям не хотите, но есть ещё царские люди, — напомнил Вадим. — Да, к ним мы думаем заглянуть, — согласилась Юля. — Но тоже не факт, что присоединимся, — уточнил мужчина. — У нас к будущей группе весьма специфические требования. Сомневаюсь, что даже та мирная группа им соответствует. Но насколько понял, там собираются многие... а где много народа, легче найти хоть кого-то подходящего. Распрощавшись, Ра с Вадимом тоже ушли. А потом молча возвращались в крепость. — Это был сильный ход, — уже перед лагерем сказал Вадим. — Что? — удивился Ра. — Вот это ваше решение — позволить им сохранить тайну. Честно говоря, я бы очень хотел узнать, как они защищаются от троллей. — Ты сам говорил: они не преступники, — напомнил Ра. — А мы же решили, что законопослушные люди должны быть в безопасности. Независимо от того, с нами они или нет. — Факт в том, что эта пара опасна, — заметил Илья. — И знаете, я даже рад, что они идут в гости к царю, а не к нам. Мужик какой-то мутный, очень себе на уме. Кстати, чуть позже до Ра дошли слухи, что та пара уже не первый раз заманивает бандитов или насильников к троллям. Причём легко и активно взаимодействует с больными не только мужчина, но и его подруга. Кроме того, все четыре известных случая произошли в разных частях леса, один и вовсе на другом берегу реки, а значит — незнакомцы сотрудничали с другими троллями. Они ни разу не пострадали во время своих операций, зато почти все свидетели оригинальной борьбы с бандитами эту пару побаивались, даже несмотря на то, что никто не видел, чтобы она проявляла агрессию к мирным людям. Но друзья троллей вели себя очень уверенно и держались своеобразно. Особенно мужчина — он смотрел на окружающих словно свысока, несмотря на свой относительно низкий рост. Хотя и до и после были сведения о разных случаях и необычном поведении троллей, но никто даже близко не подобрался к такому уровню взаимодействия. Лишь одна женщина, убегая от насильников, случайно попала в лагерь больных — её они по неведомой причине пропустили, а врагов — отогнали, позволив жертве спастись. Но больше счастливица к троллям не лезла, да и те, завидев, не привечали, реагируя стандартно. Тролли были главной темой советов и основными врагами группы, но ещё Ра беспокоили другие «люди». Оборотни. Информации о них тоже удалось собрать немало, благодаря чему стало очевидно: в первое время они действовали весьма согласованно — нападали и грабили все известные, причём явно по одному плану. Минимум пару раз если не могли справиться самостоятельно — объединялись и работали совместно. Но так было вначале. Когда оборотни забрали себе всю технику, а ту, что не смогли утащить, сломали, нападений стало меньше. А чуть позже, судя по косвенным признакам, они вообще поссорились и разбежались. Но вот куда делось награбленное, понять так и не удалось. Факт в том, что теперь их уже не получалось равнять под одну гребёнку. Как минимум двое всё ещё промышляют грабежом, причём весьма успешно, хотя и по отдельности. Впрочем, оборотней, кроме первых дней, вообще не видели даже в мелких группах, только одиночками — и это радовало. А ещё уже про четверых есть другие свидетельства: что они больше не стремятся нарушать закон (пусть и тот, которого на самом деле нет), а иногда даже помогают попавшим в беду. Хотя улик всё равно маловато, окончательные выводы делать рано. Точно известно, что даже один оборотень силён, быстр и опасен — значительно опасней одного тролля. Многие неприятности дикой жизни обходят монстроподобных гигантов стороной: по крайней мере, несколько раз люди наблюдали за оборотнями, без проблем переплывающими кишащую пираньями реку. Кроме того, у оборотней необычайно быстро заживают раны. Как сказал главный врач крепости: — Меня и наше-то новое здоровье удивляет... никогда не видел настолько шикарной регенерации при таких серьёзных травмах. Но если верить рассказам, у оборотней она ещё более фантастическая. То есть если придётся противостоять оборотню, но ему удастся уйти, даже раненному, то уже через несколько дней враг сможет вернуть прежнюю форму. Учитывая их славу — пугает. Успокаивает то, что оборотни всё-таки одиночки, кроме того — их мало. Буквально единицы, если сравнивать описания внешности, за всё время видели точно не больше десятка. Как только умудрились в таком небольшом количестве принести серьёзные проблемы? Консилиум из врачей, биологов и просто заинтересованных пришёл к выводу: людей разделили минимум на три расы. Обычные, нормальные люди, те, кто заболел троллизмом, и оборотни. Среди последних сначала заметили только мужчин, но позже обнаружили и женщин, которые, кстати, тоже могут представлять угрозу. Во всяком случае, пока, чтобы не плодить лишние сущности, странных древолазающих существ женского пола предложили относить к оборотницам. Их тоже, судя по всему, не больше десятка. В отличие от монстроподобных мощных представителей сильного пола, оборотницы мелкие и достаточно тонкие — хотя по фигуре во многом схожи с мужчинами. Но, если последние ходили по земле, оборотниц обычно видели на деревьях — спускались они редко, да и на контакт практически не выходили. По рассказам у Ра сложилось впечатление, что природа щедрой рукой наделила смелостью мужчин их расы, тогда как женщинам досталась двойная порция трусости. Вот только, к сожалению, трусость вовсе не исключает подлости. Судя по косвенным свидетельствам, минимум одна оборотница шпионила для преступников-мужчин своей расы и наводила их на добычу. Вторая прославилась тем, что обожала воровать — причём выбирала момент, когда жертвы отошли, и тех, у кого не было нормального дистанционного оружия. С остальными самками непонятно — иногда они следили за людьми, подслушивали разговоры, однако как только понимали, что их заметили, сразу сбегали. Но почему даже не пытались поговорить? И только ли любопытство заставляло шпионить? В общем, как выяснилось, опасность вполне может исходить и сверху. Естественно, всеми этими сведениями Илья с Ра через Вадима поделились с Сергеем. Теперь разведчики обеих групп начали больше внимания обращать в том числе на кроны. Подготовка к войне шла медленно. Вдвойне из-за кучи неожиданных проблем и препятствий. Все уже отчётливо понимали: тролли очень сильные и страшные противники. Иногда Ра задумывался: а не прав ли друг троллей? Точно ли они с Ильёй не ведут своих людей к гибели? Возможно ли вообще победить такую силу? С другой стороны, какой у них выбор? Бросить всё и бежать в неизвестность? Где гарантия, что там не будет больных или других, ещё больших опасностей? Поэтому Ра старательно гнал от себя упаднические мысли. Если удастся победить, то его группа получит огромное преимущество в виде наследства от керелей и уже чистую от троллей территорию. Это стоит того, чтобы рискнуть.